The Chosen End

Архангельская губерния, район реки Вага. Январь 1919 года. Это была невероятная удача. Ладонь России в перчатке сжалась на рукоятке ножа. Его дыхание было мягким, контролируемым, затуманивало воздух перед ним. Снег хрустел под его сапогами, но ветер свистел в сосновых ветвях и заглушал звуки шагов. Неясная фигура сгорбилась у берега реки. Это мог быть кто угодно. Но эти светлые волосы, этот особый наклон плеч, отблеск лунного света в очках... Он подкрался ближе под прикрытием деревьев, поправил свое оружие... И затем схватился за мягкие волосы, резко прижал лезвие к горлу Америки. Америка вздрогнул от неожиданности, но его чувство самосохранения оказалось достаточно сильным, чтобы держать голову очень, очень неподвижной. Он поднял руки, отпуская винтовку. Через несколько секунд он проворчал: - Что ж, раз я ещё не умер – могу я вам помочь чем-нибудь, или типа того? Запястье России дернулось, и на горле Америки чуть выше его кадыка открылась тонкая красная полоска. - Мне не по нраву сарказм, Америка. Не сейчас. - Россия, - выдохнул он. - Глаза вперед, - Россия дернул его голову ещё сильнее. Струйка крови стекла по шее Америки и исчезла под воротником. Он сорвал с плеча Америки «Спрингфилд М1903» и бросил его в снег. Расстегнул его куртку и нашарил пистолет, а его пальцы скользнули по ремню и освободили Америку от его ножа. Он продолжал держать его за горло. - А теперь не потрудишься ли объяснить, что ты делаешь здесь совсем один? И «участвую в неспровоцированном вторжении» - это не тот ответ, который мне нужен. Америка дышал медленно и мягко. - Стою в карауле, - пауза. – Но похоже, у меня хреново получается. Как ты заметил. - Караул, значит. Всё это время. С лагерем, полным праздных солдат, которые в состоянии охранять что-либо примерно так же хорошо, как и ты, - губы России дернулись. – Я так не думаю, - нож сместился. Пальцы сжались на рукояти. – Кто поставил тебя сюда? - Англия, кто же ещё? – пробормотал Америка. Англия. Значит, он тоже здесь, где-то, вероятно, спит… - Слушай, я тоже думаю, что это полная херня. Можно мне развернуться? Внимание России вновь вернулось к нему. - …Ладно. Не заставляй меня делать что-то, о чём я пожалею. Америка выскользнул из-под лезвия и зашуршал по снегу, разворачиваясь к нему. Он снял перчатки, схватился за кровоточащее горло и встретился взглядом с Россией. Лунный свет ярко освещал снег и застывшую полоску Ваги, и выражение лица Америки было легко различимо: широко раскрытые и настороженные глаза, слегка приоткрытые губы вокруг белого пара... Рука России дернулась на фоне снега, и ему пришлось подавить желание врезать ему. - Объяснись, - прорычал он. - Я… - Америка выдохнул. Его взгляд уперся в участок земли между ними. – Они сказали… они сказали мне, что я не… Рука России взлетела вперед, и он дернул Америку на себя за шиворот. Америка зашатался в снегу. - Это не ответ, - его пальцы сжались на рубашке, и он почувствовал вспышку удовлетворения, когда Америка закашлялся. Он вцепился в руку России. - Я не должен был вступать в схватку с тобой! Россия, прости меня, они… я вообще не хотел тут быть… - Что ж, похоже, ты преодолел свои сомнения, - выплюнул тот. Его хватка не ослабла. – Сегодня утром мы сражались с твоими войсками пять часов. - Россия – послушай – мои солдаты на грани мятежа. Господи, мы должны были защищать склады оружия союзников от немцев, а не… - он бросил взгляд вверх по реке, туда, где был разбит лагерь Красной Армии. - Не бегать, как собака, по команде своего хозяина? – он сильно встряхнул его. – Но я уверен, он очень благодарен тебе за участие. - О да. Он просто в восторге от того, что каждый день имеет дело с моим весёлым, сияющим лицом, - он дёрнул Россию за руку. – Он просто до усрачки рад, что я под его командованием… - Америка говорил так, будто хотел сплюнуть. – Что мне приходится проводить большую часть ночей, охраняя самый холодный участок целого нихрена внутри нашего периметра. Глаза России сузились, и он сжал воротник Америки. Тот замолк. - Ты, должно быть, сделал что-то, чтобы заслужить это. Потому что, если бы тебя не наказали, ты был бы с ним прямо сейчас, - он увидел, как лицо Америки исказилось от возмущения. – И только попробуй сказать мне, что я не прав! - Так ты не прав! – прохрипел Америка. Краем ладони он сдвинул очки на переносицу и посмотрел в ответ. – Я понятия не имею, что ты думаешь о том, что здесь происходит… - А какой ещё вывод я должен из всего этого сделать? Ты вторгся на мою землю, убил моих людей, отрицаешь моё право устанавливать то правительство, какое я считаю нужным, и уклоняешься от ответа на вопрос, зачем, по твоим словам, ты сюда пришел. И всё это – под руку с Англией! – он старался не озвучивать это имя вслух так долго, как только мог, но теперь оно вырвалось наружу вспышкой низкого, горячего гнева. - Я не хотел вторгаться к тебе, я не хотел убивать твоих людей – Боже, мой босс послал меня сюда, чтобы поддержать их, восстановить порядок, помочь каким-то грёбаным чехам добраться до фронта, может быть, за этим! А затем я прихожу сюда, а Англия берёт меня в оборот, скармливает мне какую-то чушь про то, что «план изменился», не отвечает ни на один из моих чёртовых вопросов, и он… - Но ты подчинился ему! - его нож все ещё был обнажен и в его руке, и он мог вонзить его Америке между рёбер... – Если бы ты был здесь не для этого, тогда ты бы ушёл. Ты этого не сделал. Ты просто сдался и позволил ему раздавать тебе указания… - Россия толкнул его в снег. Америка рухнул назад, закашлявшись, выставив окровавленную руку для опоры. Красный отпечаток размазался по белоснежной поверхности. - Какого хрена ты от меня хочешь? – вырвалось у него. – Я до сих пор являюсь союзником этого сукиного сына со времён Великой войны. Он сказал мне, что речь идет о запасах оружия, о немцах – он сказал, что это относится к нуждам войны. Мне это не понравилось, моему боссу это не понравилось, но Господи, ты думаешь, у меня был какой-то выбор? Ты думаешь, я могу просто забить на всё своё правительство, которое требует, чтобы я был в ладах с Западной Европой? Они хотели, чтобы я сотрудничал, и обрати внимание – я делаю самую бестолковую работу, какую только возможно! - Этого недостаточно! – заорал Россия. Его голос прорезал тонкий ледяной воздух. – Он влезает в мои дела, да ещё и тебя за собой тянет, заставляет тебя, манипулирует тобой – потому что он знает, что может. Когда дело доходит до Англии, ты всегда… ты был готов оборвать связь со мной, когда я двинулся в направлении, которое тебе не понравилось, но когда он делает что-то, что ты не одобряешь, ты тут же готов дать ему второй шанс, - он опустился на колени, все его тело напряглось и дрожало. Нож лежал забытым в снегу. – Конечно, я уверен, разрывать настоящие союзы труднее, чем просто… просто дипломатические отношения… Америка моргнул, широко раскрыв глаза, а затем лицо его исказилось в смятении. Он протянул руку к нему. - О, Россия... Нет. Он больше не позволит, чтобы им воспользовались вот так. Россия остался на месте, снег просачивался сквозь ткань на коленях его военной формы, и он сжал ладони в кулак. - Не смей. - Но я… - пальцы Америки замерли в воздухе, всего в нескольких дюймах от плеча России. Его голос был слабым. – Всё… совсем не так… - Мне плевать. Насколько могу судить, свою сторону ты выбрал. И ты… на стороне Англии, - он едва выдавил последнее слово, подёрнутое ужасом и неверием. - Но ты… неправ, - Америка подполз вперёд на коленях. Его пальцы сомкнулись на краю рукава России. – Россия, всё не… слушай, с Англией всё всегда будет… сложно, для меня, но… он и я, мы не… друзья. Я… Боже, он просто… Россия выдернул руку из хватки Америки. - Дружба – сложная штука, не так ли? Америка покраснел, будто его ударили, его глаза были устремлены в пустоту на полпути к груди России. Он в замешательстве опустил руку рывками. Ему больше нечего было сказать. Россия попытался подавить волну мыслей в голове, мыслей об Англии, Англии с Америкой… Он резко втянул воздух, чувствуя, как он обжигает лёгкие. Америка облизнул губы, приоткрыл их, и лишь один выдох вырвался у него на миг, прежде чем он сглотнул и попытался снова. - Но я… не хочу быть с Англией. Голос был таким тихим, почти терявшимся в разделявших их частицах воздуха. Он продолжил: - Т-то есть, мы не… между нами… Боже, после того, что он сделал с тобой из-за Романовых… Я был так… зол на него… Боже, Россия… Ночь была холодной и тихой. Где-то под тяжестью снега треснула ветка дерева. Россия потянул перчатки за кончики пальцев, стянул их и спрятал в карманы. Затем он окунул голые руки в снег и держал их так, чтобы не дрожали конечности. Это должно было помочь. Он не знал, как, но это должно было помочь… Он встретился с Америкой взглядом. - Тогда чего ты хочешь? Америка смотрел ему в глаза, и лицо его было открытым, бледным и умоляющим. Он ничего не сказал, но пальцы его правой руки разжались на его колене. Снег скапливался между пальцами России, и его ладони начинали пульсировать. Он хотел, чтобы процесс шел быстрее. - Америка, - это было всё, что он смог выдавить. – Я не собираюсь играть с тобой в эту игру. - Я не игра, - огрызнулся Америка, переполненный болью. – Почему ты спрашиваешь, если тебе всё равно? - А почему ты не скажешь мне, если тебе не всё равно? – холод был недостаточно пронзительным, и его живот скрутило... - Потому что… потому что ты всегда ведешь себя так, будто ничего не случилось! – воскликнул Америка. – И я всегда… я продолжаю пытаться, но… а чего ты вообще хочешь? Ты вообще знаешь? – он вцепился пальцами в подол шинели. – Это нечестно, и ты знаешь, что это нечестно, что ты так зол на меня, потому что ты сам всегда говорил мне, как иногда тебе просто приходится делать то, чего хочет от тебя твоё правительство, и неважно, как ты это ненавидишь. И это так глупо – обвинять меня только потому, что в этом замешан Англия! Я ничего не сделал! Боже, да он уверен, что я сплю с тобой с 1822-го, да и вообще, сколько вы все сами между собой трахаетесь, Христа ради… Россия секунду смотрел на него, а затем сократил пространство между ними. Он толкнул Америку спиной на снег, уперся коленом ему в живот, поймал его руки и прижал их к голове. - Ничего и не случилось! И это, всё это, - он дернул подбородком, одно движение, что должно было охватить всё. – Тому доказательство! Ты… ты… прикасаешься ко мне, целуешь меня, и… затем вторгаешься. Как и все остальн… - его голос дрогнул на последнем слоге. Россия перенёс весь свой вес Америке на запястья и грудь. – И я не хотел иметь никаких дел с Англией – но я был слаб, и, и я бредил, и я даже не помню… Потом, потом он сказал тебе, иначе ты бы не знал – и я не… почему он… Америка не сопротивлялся. Он просто смотрел на Россию и хватал ртом воздух. - Вырвалось – у него вырвалось… он просто… он просто поливал тебя дерьмом… а потом оно у него вырвалось – так что я вмазал ему, понятно? Так что теперь… я просто стою в карауле и охраняю ничего – потому что, потому что я врезал ему стулом… Не могу дышать, Россия… Россия опустил голову, и глаза его скрылись за челкой. - Я прикончу его, - прорычал он. Через мгновение он убрал колено в с Америки. Америка тяжело кашлял в течение минуты, и – и он отвернулся, пока делал это, как будто пытаясь быть вежливым. Когда он снова посмотрел на Россию, его глаза заслезились. Он продолжил слабым голосом: - И… и дай мне время. Я привёл тринадцать тысяч солдат. Пять тысяч здесь и… и восемь во Владивостоке, - он снова уронил голову в снег. – Ты бы и один колледж этими «силами вторжения» заполнить не смог. Россия отпустил его, затем сел ему на бедра. Извинения застряли у него в горле, но он подавил их. Это было неправильно. То, что говорил Америка, имело смысл – но это не могло быть возможным. Захватчики никогда не были рациональны. Но… это был Америка, и невозможно, чтобы Америка одновременно был ещё и захватчиком. Он… он верил Америке… Он почувствовал легкое головокружение и вцепился в его бедро. Америка приподнялся наполовину, опершись на одну руку, а другой осторожно обнял Россию за плечи. Он закрыл глаза и прижался лбом к его лбу. - Мне, впрочем, правда стыдно, - пробормотал он. – Я знаю, что подвёл тебя. Подвёл его… Россия выдохнул. - Я… - он сморщился. – Я прощаю тебя. – Нет, он не прощал, но… Россия сосредоточился на давлении предплечья Америки на основании его шеи, на теплом дыхании у его лица. Он облизнул губы и почувствовал вкус мороза. Он… не должен был наклоняться вперед, он был уверен в этом. Глаза Америки закрылись, и он устало улыбнулся. - Тебе не нужно меня прощать. Я веду себя, как мудак, так что нормально, что ты считаешь меня мудаком. Просто, знаешь… до определённой степени. И я правда врезал Англии стулом за тебя, и звук стоял такой приятный, и он визжал, как девчонка – так что, может, мне за это тоже зачтётся… Эй, ты ведь никогда не целовал меня? Он только начал наслаждаться мысленным образом, созданным Америкой для него, а затем его пальцы судорожно сомкнулись на бедре Америки, и небольшой вздох вырвался наружу. - …О чём ты? Америка распахнул глаза и вгляделся в его лицо. - То есть, пару раз ты целовал меня в ответ, но ты никогда не начинал сам… Я думал об этом на днях. Думал об этом. Америка думал об этом. Он почувствовал, как его желудок сжался. Одна из его рук, все еще немного онемевшая, поползла к шее Америки, прижавшись к изгибу его плеча. - Ох. Он поцеловал Америку, пока слово растворялось в воздухе. Америка мягко вдохнул, вздрогнул и приподнял подбородок. Внутренняя часть его рта была теплой и мягкой, и всё его тело мягко прижалось к нему. Его рука соскользнула с плеча России и коснулась его затылка, а кончики пальцев погрузились в его волосы. Их дыхание мешалось и поднималось над ними белым и нежным паром. Россия погладил его по шее, провел большим пальцем по длинному багровому следу, оставленному ножом. Он подумал о последнем человеке, которого целовал, – об Англии, Боже, – и крепче зажмурил глаза. Америка издал тихий звук и оторвался всего на дюйм. Он сел, что заставило Россию немного отпрянуть, так что он смог поднять другую руку со снега. Его пальцы побагровели от холода. Он смотрел на Россию с такого близкого расстояния, что их носы почти соприкасались. Он… покраснел. - Эй, - пробормотал он, пытаясь размять руку. – Ты мне нравишься. Горло России сжалось. - Ты зол на меня, и это нормально. Я бы тоже был зол на себя. Я заберу отсюда своих солдат так быстро, как только смогу, Россия. Я обещаю. Я… я не хочу, чтобы мы воевали. Россия моргнул, посмотрел вниз, взял Америку за руку. Стал втирать кровь в его замерзшие пальцы. - Я не зол на тебя, - ответил он тихо, сосредоточив взгляд на своем занятии. Неважно, что это была ложь, решил он. Он ведь поцеловал Америку. Америка прерывисто вздохнул и уткнулся лбом в щеку России. Теплое давление на фоне холода ночи. Его пальцы медленно расслаблялись в руках России, в течение нескольких минут, и они дышали вместе, и Россия даже не чувствовал холода, и Америка, похоже, тоже его не чувствовал. Через некоторое время он вдруг улыбнулся и сказал: - Серьёзно. Как девчонка. Россия рассмеялся, лишь мягко выдохнув, но он позаботился о том, чтобы Америка увидел его улыбку. Его взгляд скользнул вниз и в сторону, эти голубые глаза были напротив, так близко, как никогда раньше. За ребрами что-то сжалось. - Спасибо тебе. За… за стул. Америка мягко переплел их руки вместе и уткнулся носом в его щеку. - Не за что, - он откинулся назад достаточно, чтобы встретиться взглядом с Россией, и было что-то такое… понимающее, принимающее в том, как он смотрел на него. Уголок его рта изогнулся в улыбке. – Всегда пожалуйста. Это было слишком нежно, и Россия отвел взгляд. Линия деревьев высилась позади него, он должен был быть там, невидимый среди длинных темных стволов, направляющий своих людей... Он встал с бедёр Америки, нащупал в снегу свой нож и сунул его в ножны. - Я должен идти. - Я знаю, - Америка поцеловал его, быстро, над ухом, прежде чем Россия отстранился. Он поправил воротник на шее и взял винтовку. Перекинул её через плечо, после чего они помогли друг другу встать на ноги. – Будь осторожен, ладно? Ещё увидимся. Россия ответил ему кривой улыбкой, натянул шарф вокруг обнаженного дюйма кожи и скользнул в тихий покров леса. Он оглянулся назад лишь раз, но чувствовал, как Америка смотрел ему вслед, пока он окончательно не скрылся среди деревьев. • Ожидали более масштабной драмы? Дело в том, что американское участие в интервенции союзников просто не имело большого значения в истории американо-российских отношений. Отчасти это было связано с тем, что союзники были смехотворно неэффективны во всем потому, что слишком много сил работали в разнонаправленных целях. Просто чтобы дать вам представление о том, какая это была неразбериха: Британия хотела свергнуть большевистский режим; Франция хотела защитить своих иностранных граждан и деловые интересы на территории бывшей Российской империи; Польша претендовала на территории империи между Черным и Балтийским морями; Япония скупала недвижимость в Сибири; чехи просто хотели вернуться на передовую Первой мировой войны... и так далее и тому подобное. Как и следовало ожидать, никто ничего не добился, кроме принуждения недавно сформированного советского правительства к перестройке в военную диктатуру. • Американцы составляли 13 000 из 155 000 солдат союзников в России. Они часто отказывались вступать в бой с Красной Армией и в основном сражались только тогда, когда попадали под перекрестный огонь. Вудро Вильсон неохотно санкционировал участие США в интервенции по настоянию Великобритании, но только для защиты запасов оружия союзников от немецкой армии и поддержки Красной Армии (да, серьезно) в восстановлении порядка в менее населенных районах. Когда британские командиры американской экспедиции «Белый медведь» вместо этого приказали американским войскам вступить в бой против Красной Армии, боевой дух войск резко упал, и следующим летом американские войска пришлось сменить британскими, чтобы избежать мятежа. • Преемник Вильсона Уоррен Гардинг осудил участие американцев во вторжении как ошибку. Когда в 1933 году дипломатические контакты между Соединенными Штатами и Советским Союзом возобновились, русские отмахнулись от всей темы интервенции (прокрутите вниз до самого последнего письма на странице): https://nsarchive2.gwu.edu/coldwar/documents/episode-1/fdr-ml.htm • Американские отношения с Великобританией пострадали из-за того, что Великобритания настаивала на участии Америки в интервенции, что, по мнению американцев, было несправедливым и лицемерным использованием союзнических отношений и дипломатических отношений, которые улучшились после Великой войны. Это способствовало усилению антибританских настроений, которое сохранялось до тех пор, пока Соединенные Штаты не вступили во Вторую мировую войну. Комментарий к главе: Радует, что авторы нашли историческое обоснование тому, что Россия так легко простил Америке участие в интервенции, но глава страдает от типичного огреха ТСЕ: сведения всего исторического процесса к переживаниям по поводу отношенек. События главы происходят в начале 1919 года, через пару месяцев Колчак, Деникин и все остальные белые будут масштабно наступать на Москву, и вы уверены, что ревность Америки к Англии - это именно то, что должно ебать Ивана в этот момент? К тому же: Это было неправильно. То, что говорил Америка, имело смысл – но это не могло быть возможным. Захватчики никогда не были рациональны. Но… это был Америка, и невозможно, чтобы Америка одновременно был ещё и захватчиком. Ваня, солнышко, тебе сколько лет, тысяча или десять? P.S. Я так и не поняла, когда Россия успел поцеловаться с Англией и что там он сделал с Россией "из-за Романовых", так что все вопросы к авторам. Возможно, это упоминание событий какой-то сайд-стори, которая лежит на лайвджорнале, и ссылку на которую не разместили в самой главе, я хуй знает.