The Chosen End

Вашингтон. Новогодняя ночь, 1941. Америка толкнул дверь их отеля – их отеля, отеля Союзных сил, и было довольно увлекательно иметь союзников, особенно когда они заглядывали на праздники – и попытался вспомнить, где находится ближайший магазин спиртного. Воздух наполнился каплями шампанского, огненным дымом и большими белыми снежинками, что скользили с неба и горели в свете уличных фонарей. Точно. Пройти два дома и пересечь улицу. Бар в отеле выглядел так, будто их запасов хватит с лихвой, но Америка не мог винить работников в том, что они не были готовы к Англии. Полчаса до курантов. Время двигаться. Никаких проблем. Он срезал через закрытый и огороженный цепью парк на другой стороне улицы и перебрался через ограду. Сквозь тяжелые, молчаливые сикоморы издали до него доносились голоса и радостные пузырьки вечеринок. Кто-то в тяжелом пальто, окутанный запахом дешевых сигарет, нырнул за дерево, когда он прошел мимо. Америка замер. Его сердце на миг забилось сильнее, но затем успокоилось. Он нацепил широкую улыбку и двинулся вперед. - Эй! – поздоровался он. – Пропускаешь вечеринку? Спасибо, чувак, я ценю. Когда он увидел Россию впервые за семь лет, его будто шарахнули кулаком в живот. Сейчас разве что стало чуть труднее дышать. Не так и уж и плохо, в общем-то. Россия откинулся на длинный изгиб древесного ствола, затянулся сигаретой. Тяжелый дым повис в воздухе, когда он выдохнул. - Я догадывался. Но это скорее чтобы избежать того убожества, которое здесь разливают вместо спиртного, а не от желания скрасить тебе вечер, - он перебросил руку через талию, локоть другой поставил на запястье. Кончик сигареты отбрасывал свет на сторону его лица. - А что, вы с вашей делегацией разве не закатили охренительную коммунистическую вечеринку? – Америка склонил голову и ухмыльнулся. – Что вообще на коммунистических вечеринках происходит? Вы просто сидите и ждете, пока правительство не распределит вам шампанское? А когда этого не случается, вы такие «что ж, похоже, такова народная воля». - Что-то вроде этого, - ответил Россия. Он улыбнулся, и его улыбка была прекрасной. Ровной. Этот ломаный изгиб его губ исчез, и Америка опечалился, лишь на миг. – По крайней мере избавляет нас от хлопот выходить за добавкой, когда – дай угадаю – Англия вычищает весь бар. - Третий раз за неделю, - Америка ответил светло. – Но хорошо, что у него наконец есть возможность развеяться, - он с усилием смахнул снежинку с кончика носа. Россия следил за движением руки Америки, и его взгляд задержался на снежинках, скользящих по ночному воздуху. - Очень хорошо, - эхо его слов было сухим. – Уж точно не могу его винить: все время держать тебя на поводке, должно быть, утомительно. Хорошая попытка. - Специфические у тебя вкусы, - заметил Америка. – Если думаешь, как помочь Англии расслабиться. Еще одна сильная затяжка. - Так он смог убедить тебя наконец присоединиться к нашей маленькой войне? Я думал, чистый альтруизм тебе не свойственен. Как скажешь, маленькая мисс объект благотворительности. - Отдаваться целиком другим людям точно сойдет за альтруизм, - возразил Америка. - Конечно, сойдет, - Россия отправил ему хрупкую улыбку. – И в случае с тобой я чертов филантроп. Америка замолк. Россия определенно не ставил себе задачу оставлять их беседу в рамках приличий. Он дал себе время собраться с мыслями. - Это довольно забавно, - стал размышлять он вслух. – Потому что та история длиной в шесть недель было чистой благотворительностью с моей стороны, - он ковырнул носком ботинка влажный массив мертвых листьев под ногами. – Но тебе больше нельзя признавать, что такое реально было, правильно? Ну, знаешь, как миллионы людей сдохли бы с голоду, если бы не я, - он поднял взгляд. – Как ты вообще это себе объясняешь? Все те воспоминания, когда я нянчился с тобой, выхаживая тебя, как какую-нибудь немощную бабулю? Тебе, типа, приснилось, или что? Ткань пальто России заскрипела о древесный ствол, об узлы и изгибы коры. Он затоптал упавшую горстку пепла сапогом и шагнул ближе к Америке. - Все, что я помню, - как ты вошел через черный ход без приглашения, - его глаза блестели в свете уличных фонарей. – Но что толку копаться в прошлом, Америка? Америка ухмыльнулся самому себе. Какой плавный перевод темы. - Мы оба знаем, что тебе плевать. На каждую страну, что здесь и сейчас поет тебе дифирамбы, – он коротко рассмеялся. – Боже, они так отчаялись, что примут любую помощь, не так ли? - Кто-то же должен спасти ваши задницы, - согласился Америка. Он стряхнул волосы с лица и двинулся вперед, прислонился плечом к стволу дерева. – Пришло время для героя, хах? Не волнуйся, я тебе тоже помогу, - он продолжал улыбаться. – Ты знаешь. В конце концов. После того, как помогу Англии. И Франции, и... Бельгии, и Скандинавии, и Нидерландам, и о, я должен что-то сделать с Японией, раз уж я им тоже занят... Россия перебросил один из концов шарфа через плечо. - Мне не понадобится твоя помощь. Мы прекрасно справлялись со сдерживанием Германии ещё до того, как ты вмешался – и вряд ли в этих планах что-то изменится. - Ага, вы справлялись просто отлично, - протянул Америка. Он фыркнул себе в рукав. – Эй, Россия, мы теперь союзники, так что позволь дать совет от эксперта: будет лучше, если ты, типа, станешь учить людей, как ездить на танках и летать на самолетах, вместо того чтоб штамповать их тысячами, а потом уютненько размещать в рядочки, чтобы они стали отличными мишенями для немецких бомбардировщиков. Наверное, для тебя это и есть коммунизм, да? Какая разница между пятью тысячами Як-1 на бумаге и пятью тысячами Як-1 без каких-либо, блядь, пилотов? - И все же я как-то умудрился продержаться на плаву без твоих ценных указаний, - Россия затянулся полной грудью в последнй раз, смял сигарету о дерево, в сантиметрах от плеча Америки. Немного пепла упало ему на рукав. – Тебе ли не знать о том, что значит быть легкой мишенью, не так ли? Напомни, сколько людей ты потерял в той маленькой атаке на Гавайи? Америка сжал губы, смахнул горстку пепла. - Я знал про Гавайи, - он проворчал себе под нос. Взгляд вернулся к России. – А ты можешь похвастаться тем же? Как тебя смогли застать врасплох вторжением, если чувак говорит, что собирается оккупировать тебя, в своей долбаной книге? Россия изогнул бровь. - Вообще-то могу. Мой босс знал, что войны с Германией не миновать, - он прочесал рукой волосы, и несколько снежинок заскользили вниз на землю. – Но нам не посчастливилось находиться в комфортном положении и выбирать, заглянуть ли на огонек. Можно было не ломать голову над тем, как вступить в войну без потери лица. - Ты думал, что Германия подождет, пока ты будешь готов? – настоял Америка. Он выпрямился, возвел глаза к России, и... разве он не за шампанским для гостей вышел? Он затолкал эту мысль подальше. – Ради бога, Россия, даже я не такой наивный. Хотя я предполагал, что просчеты неизбежны, если твой босс последние несколько лет провел, убивая в твоей армии всех, кто шарил в том, что они делали. - Как жаль, что те, кто, как ты выразился, «шарил в том, что они делали», оказались предателями. Лучше плохая подготовка к войне, чем посеянный изнутри хаос, - уличный фонарь потускнел, замерцал, и внезапно лицо России обратилось в тень. – Мой босс понимал опасность раскола Партии, и выбрал наилучший путь, чтобы этого избежать. - Ты вообще веришь в тот бред, что сам говоришь?! – Америка вздернул подбородок, засунул руки глубоко в карманы куртки. Они оба стояли прямо, лицом к лицу. – Разве не забавно, что «предателями» оказались все, кто был в силах сказать слово поперек твоему боссу? Россия пожал плечами. Его взгляд был тверд. - Так и есть. Предатели имеют склонность выступать против власти. Но не возьму в толк, почему тебя это так тревожит. Перевод темы номер два! Америка вообразил, как рисует еще одно очко на своей половине грифельной доски. - Эти люди были... «комми», - Россия выдавил слово. – Разве не так ты их называешь? Разве тебе не плевать, умрут они или останутся в живых? - Плевать, - согласился Америка. – Мне просто интересно – каково это? Иметь босса, который делает все, что захочет, убивает, кого захочет, а затем врет тебе про это в лицо, как будто ты слишком тупой, чтобы понять? – уголок рта изогнулся в отвратительной ухмылке. Он почесал сторону носа, глаза широко распахнуты. – Говоря о собаке на поводке. Он тебя по Кремлю за твой шарф не таскает? Челюсть России сжалась. Его пальцы дернулись в кармане, он вынул оттуда еще одну сигарету. За ней последовала спичка, и он зажег её, прежде чем продолжить: - Осторожней, Америка. Я могу подумать, что ты намекаешь на что-то о моем боссе, - кончик загорелся, когда он вдохнул. – Не хочу мараться и снова тебя бить. Америка просиял. Джекпот. - Типа, на то, что он злой диктатор-убийца, и что ты, судя по всему, решил просто прогнуться и проглотить это? На что-то вроде этого? – он выдернул сигарету изо рта России и затянулся сам. Дрожь прошла по всему телу России, и он ринулся вперед. Он оказался перед Америкой раньше, чем тот успел выдохнуть, впечатывая того в древесный ствол. Прижал предплечьем горло. - Давай, - прошипел Россия. - Повтори, что сказал. Америка уставился на него, а затем захихикал, хрипло и мокро. - Значит, тебя еще можно разозлить, - он отбросил щелчком сигарету России прямо в мертвые листья, затем уперся локтем России в ребра и в ярости вздернул колено прямо ему между ног. Толкнул его на землю. Россия перекатился. Америка помассировал шею. - Скажи-ка, - продолжил он. – Как именно все прошло, когда он сказал тебе вести себя так, словно я тебе никогда не помогал? Ты что, сломался на раз? «О да, сэр, этот мальчишка Америка в жизни ничего хорошего не сделал»? Потому что если так, ты жалок, - он прошелся вокруг него. – А если нет, - он припал к земле, схватил его за челюсть, припечатал затылком к мерзлой почве, точно так же, как сам Россия семь лет назад. – Как долго ты держался за правду обо мне, несчастный ты сукин сын? Россия прогнулся, пытаясь отделаться от хватки Америки на своем лице. Его рука соскользнула в росу, что усеяла лезвия мертвых травинок, и он повалился назад, тяжело, с рычанием. Его взгляд встретился со взглядом Америки, и было в нем что-то дикое: немыслимая, невыразимая ярость. - Как все прошло? – слова просочились сквозь зубы. – Идея была не его, Америка. Она была моей. Прошло несколько тихих секунд. Очко идет России – пронеслось где-то на периферии сознания Америки, рядом с нелепым узелком боли. - Вау. Так ты еще более жалкий, чем я... Взрыв радостных возгласов оборвал его, окружил со всех сторон. По шее прошли мурашки, и он понял – полночь. Он пропустил свою же вечеринку. Америка взглянул вниз, на Россию, ещё раз коротко рассмеялся. Сжал пальцы на его челюсти и склонился над ним, силой прижал губы к губам, грубо и сыро. На какой-то миг все, что осталось – лишь их дыхание. Потом Россия прокусил губу Америки до крови, опустил руки на плечи и оттолкнул его. Он вытер рот тыльной стороной ладони и выплюнул: - Отъебись от меня. Америка присел на пятки и мазнул рукой по губам. Они пульсировали. Он выдавил кровавую улыбку и сказал: - Что? Поцелуй в полночь. У вас нет такой традиции? Он подумал – мне никогда больше не придется говорить, что наш последний поцелуй что-нибудь значил. Пальцы Росии вцепились в траву, прорыли маленькие борозды в сырой земле. - Боюсь, нет, - проворчал он. – Но придется все же загнать в себя часть вашего ликера. Как-то смыть этот вкус. Америка встал и вытер руки о пиджак. - Ага, так купи свой собственный, - он отвернулся и зашагал прочь, к выходу. – Наш закончился. Мой комментарий к переведенной главе (ибо ссылку на пост в телеге прикреплять несподручно): Итак, мы вплотную подходим к главам, где великолепно прописанные эмоциональные перепады и накал страстей заставляют читателей отключить голову и рухнуть в водоворот эмоций, на который со временем подсаживаешься, словно на героин, и благодаря которому после первого прочтения ТСЕ возникает впечатление, что это великолепная работа и лучший фанфик по пейрингу, а то и в фэндоме. Но мы его читаем не впервые, поэтому голова у нас включена, и поэтому, несмотря на искрящийся и пламенный конфликт, вопрос у меня только один: это действительно то, что должно сейчас их ебать? Декабрь 41-го, у Ивана - контрнаступление под Москвой (!!!) в самом разгаре, у Альфреда - шок от Пёрл-Харбора и общество на взводе, но что же мы видим в главе? Перепалку двух старшеклассниц, которые в прошлом были лучшими подружками, а потом рассорились из-за мальчика. Это правда то, что должно их сейчас больше всего ебать??? Россия перебросил один из концов шарфа через плечо. - Мне не понадобится твоя помощь. Мы прекрасно справлялись со сдерживанием Германии ещё до того, как ты вмешался – и вряд ли в этих планах что-то изменится. СУКА КАК ЖЕ Я ОРУ КАК ЖЕ Я СУКА ОРУ ДЕКАБРЬ 41 ГОДА УКРАИНА, БЕЛАРУСЬ, ПРИБАЛТЫ, МОЛДОВА В ОККУПАЦИИ, ЛЕНИНГРАД ЗАЖАТ МЕЖДУ ФИННАМИ И НЕМЦАМИ, МОСКВА НЕИМОВЕРНЫМИ УСИЛИЯМИ УСТОЯЛА, НО КОНЦА-КРАЮ ЭТОМУ КОШМАРУ НЕ ВИДНО, И БЛЯТЬ, ПРОСТО БЛЯТЬ, РОССИЯ ВЫПИЗДНУЛ ВОТ ЭТО?? ВОТ ЭТО??? Да первое, что Советы сделали после начала вторжения - побежали с Британией и Америкой договариваться, в том числе и о военных поставках, и, и, МИЛЛИОНЫ В ОККУПАЦИИ, МИЛЛИОНЫ БЕЖЕНЦЕВ, ПАРА СОТЕН ТЫСЯЧ ПОГИБШИХ СОЛДАТ, А ОНИ ПИШУТ, ЧТО РОССИЯ В ДЕКАБРЕ 41-ГО МОГ СПИЗДАНУТЬ ТАКОЕ???? Клянусь, я не думаю, что сумела выразить этим капсом всю степень своего негодования, но мать моя женщина, я не знаю, что ещё здесь можно сказать, я пошла биться башкой об стену.