Цвет моего сердца

      Спустя неделю каждый, кому было адресовано письмо, получил его лично в руки. В том числе и Салли. Сегодня был ее выходной, и она решила навестить дочь. В больнице во вторник было не много людей, но, впрочем, все равно все бегали, переговаривались, и всюду держался гул.       — Мисс Салли Филиус? — медсестра подбежала к ней сзади и легко коснулась плеча.       — Да.       — Здравствуйте. Я…       — Что-то случилось? С Зеем?       — Нет. Мальчик… С ним все по-прежнему. Трисс       — Трисс? — глухо спросила женщина, — Что с ней?       — Она упала в обморок. Совсем ничего не ест, да она и не спит. Целыми сутками сидит в палате…       — Где она сейчас?       — Снова у него. — Медсестра указала ладонью на дверь в конце коридора, попрощалась и ушла.       — Трисс? — женщина постучала и вошла. Беа сидела у кровати Зея и что-то тихо напевала. — Трисси.       — Привет, мам, — ответила девушка, поворачиваясь к матери и улыбаясь.       — Я… Мне пришло письмо, Трисси.       — Знаю, — кивнула девушка, — Я так и думала. Прочитала уже? Прочитай, — прошептала девушка, замечая, что мать помотала головой. — Он, он не любил тебя поначалу, но потом, после случая с отцом. Что-то произошло, чего я не помню, и он поменял свое отношение к тебе. Он знал… Знал, что я, впрочем, несмотря ни на что не буду слушать его. Он знал и то, что ты… Только ты сможешь меня заставить. Поэтому… Поэтому прочитай его письмо.       — Ты упала в обморок. Не ешь ничего. Ты ложишься хотя бы на пару минут? Трисс… -Что мне ответить тебе, мам. Нет, я не ем и не сплю. Я не могу, мам. Я боюсь… Боюсь, что если я отойду, отведу от него взгляд, то он уйдет от меня. Бросит совсем одну. Я не вынесу этого, мама. Ты знаешь это. Прочитай письмо. Прочитай. — Трисс посмотрела на мать с такой усталостью, из-за чего та вздрогнула.       — Я попрошу поставить сюда вторую кровать. — Трисс только кивнула.       — Хорошо, мам. Может быть… Словом, может я смогу прилечь. Спасибо, — Она кивнула головой, не смотря на мать, и продолжила гладить большим пальцем ладонь друга. Салли неловко улыбнулась и вышла из палаты. Она не привыкла к тому, чтобы проявлять ласку жестами. Она заботилась о дочери совсем иначе, словно закрывшись в маленьком коконе, чтобы никто не сумел причинить ей боль. — Мам, — послышалось из палаты, и Салли заглянула внутрь.       — Да? — Трисс посмотрела матери в глаза, тщательно осмотрела лицо, а затем опустила взгляд на область сердца. Именно сейчас она поняла, что видела сердце матери лишь мельком. Ее глаза обвели контур. Он был коричневым и словно оборачивал все сердце, а внутри искрились и переливались разные цвета. И это поразило Трисс. Ей… Словом ей всегда думалось, что сердце у Салли все коричневое полностью, но оказалось, что у нее удивительно-яркое сердце.       — Как ты думаешь, мам, какое у тебя сердце?       — Сердце?       — Ну… Помнишь, ты рассказывала мне в детстве сказку о том, что индейцы каждую эмоцию соотносили с цветом? И я… Мне почему-то подумалось, что они будут отражаться в сердце… — Салли улыбнулась дочери и дотронулась до груди, там, где отражалось ее сердце.       — Неплохая мысль, — кивнула она, — не думала только, что ты помнишь об этом.       — Мне нравилась эта история, — сказала Трисс и пожала плечами, это была сущая правда.       — Что ж… Мое сердце… Наверное, в нем есть много коричневого, поэтому оно не очень красивое, я так думаю. И…Наверное, в нем есть немного фиолетового, такой именно, какого оттенка наши ирисы в саду. И, наверное, наверное, есть в нем ярко голубой и розовый. Наверное, такое у меня сердце, — Салли улыбнулась. На самом деле все было немного по-другому. Фиолетовый цвет легкой вуалью застилал все ее сердце, а на этой вуали проскальзывали легкий голубой, золотой, розовый, приятный желтый и зеленый.       — На самом деле… На самом деле у тебя очень яркое сердце, мама. Почти как у Зея.       — А у тебя? — Трисс улыбнулась и вновь отвернулась от матери.       — А свое я не вижу, но в нем, я думаю, мало яркости. — Салли удивленно посмотрела на дочь и вскоре вышла из палаты, сжимая в кармане своего пальто письмо от мальчика, лежащего в коме. Слова дочери засели где-то глубоко в мыслях и не давали покоя ни на секунду. Дверь открылась со звуком легкого звона и в коридор выбежала белоснежная кошка.       — Здравствуй, Мати, — женщина провела рукой по шерсти любимицы и улыбнулась. Кошка потерлась о ноги хозяйки. На тумбочке одиноко лежали очки, которые Салли поспешила надеть сразу после того, как поскорее переоделась и, уже сидя на красивом диване, вновь взяла в руки письмо. Матильда легла совсем рядом и, если прислушаться вполне можно было услышать тихое размеренное урчание.       В письме не было ничего необычного. Письмо как письмо. Обычный конверт, совсем ничего такого, но женщина медлила, не открывала его. Она держала его в руках, крутила из стороны в сторону и все время поглядывала куда-то в сторону. В это же время такое письмо держала в дрожащих руках Камилла.       — Мама, все хорошо, слышишь? — Розамунд погладила мать по плечам и как-то совершенно неловко улыбнулась. –Мы должны его открыть. Хорошо? Мы должны, мам. Я только, — Роз села около матери и опустила свою голову ей на плечо, — Я переживаю за Трисс. Мам я переживаю за нее. Она на грани. Если… Боже она не сможет этого выдержать, — девушка провела рукой по своим волосам, убирая их назад, и выдохнула. Камилла потянулась за ножиком и аккуратно вскрыла конверт. Внутри лежал аккуратно сложенный лист бумаги с напечатанным текстом. — Мы должны, — еще раз прошептала Розамунд, кивая матери на ее немой взгляд. Камилла тоже кивнула и, вздохнув еще раз, развернула лист:       «Здравствуй, мам, пап, Роз. Не подумайте ничего такого, я… В общем на случай, если что-нибудь случится, я не планировал ничего такого заранее. Трисси наверняка расскажет вам не всю историю, потому что… Просто потому что, если вы будете знать все, вы станете ее жалеть, а она этого не любит. Это ведь Трисси. Я толком даже не знаю для чего я пишу это письмо, наверное, чтобы мне самому было немного легче ко всему этому относиться. Начнем с того, что в случае необходимости этого письма, я надеюсь с каждым из вас все хорошо. Также я надеюсь с Трисс все в порядке. С ней же все хорошо? За нее я переживаю невероятно. Позаботьтесь о ней. Вы есть друг у друга, вы поможете друг другу, а Трисс… Иногда, когда я смотрю на нее и думаю о том, что она чудесный и прекрасный человек, самый лучший из тех, с кем я знаком, но она, несмотря на то, что окружена бесчисленным количеством людей, одинока, а поэтому о ней я беспокоюсь невероятно. Мама, не плачь и не расстраивайся. Все хорошо, правда. Я очень люблю тебя, ма. Если вы читаете именно это письмо, я обновляю их раз в неделю, то, вероятнее всего, я не смогу поздравить тебя с днем рождения, мам. В моей комнате, в шкафу на самой верхней полке лежит мой тебе подарок. Он простой конечно, но я надеюсь, что он тебя тронет. Мы с Трисс долго старались найти что-нибудь оригинальное. Я люблю тебя, ма. Сестренка! Я знаю, что вы с Трисс об этом говорили, но я скажу тебе еще раз. Для нас ты всегда была самой невероятной девушкой. Я, думаю говорить это и за меня, и за Трисс нормально, потому что для нас обоих ты всегда была необыкновенным человеком. Мы тебя очень любим. Ты чудесная! Если… Если со мной что-то супер-серьезное, твой подарок я тоже подготовил. Он лежит рядом с маминым. Мы с Трисси заказывали это специально для тебя из Дании. Я знаю, что ты отлично знаешь датский, поэтому, надеюсь, прочитаешь то, что мы подготовили для тебя.       — Пап, — голос Камиллы дрогнул, и на листок бумаги капнули слезы. — Пап, — повторила она еще раз. — «Для тебя у меня тоже есть подарок. Это конечно не особенно креативно, но опять же надеюсь, что тебе понравится. Я вас всех так сильно люблю. Честно. Простите меня, если мне сейчас плохо или в том случае, если я умер по какой-то глупой причине, даже если и не по глупой, простите. Мне искренне жаль, что причинил вам боль. Но если это, не знаю, помогло кому-то, то мне не жаль. Ведь… Как можно жалеть о помощи кому-то. Я честно не знаю, что еще написать, потому что, мне так кажется, что вы итак все знаете, я имею в виду, знаете, что я могу и хочу вам сказать, правда? Мы же семья. Надеюсь у вас все хорошо. И…Теперь у меня к вам одна просьба. Я написал об этом в письме, которое вы передадите или уже передали матери Трисс. Напишу еще и вам, потому что я уверен, что эта несносная девчонка будет противостоять вам всем. Если со мной что-то случилось, и я умер или лежу в больнице, если врачи говорят… Говорят, что со мной все плохо или что-то такое. Уведите оттуда Трисс. Вы поняли? Немедленно черт возьми уберите ее от меня, иначе эта девчонка сойдет с ума. Вам может казаться, что все нормально, что она просто-напросто будет сидеть у меня в палате вместе со мной, просто будет ждать, когда я очнусь, но она сходит с ума. Я знаю, что, даже если дело было и не в ней вовсе, она будет винить себя. Немедленно увезите ее из больницы, не разрешайте ей слушать то, как врачи говорят, что со мной все плохо. Я знаю, что вы переживаете, но Трисс. Она будет чувствовать вину. И эта вина будет ее пожирать. Не пройдет и двух недель (а если вы это читаете прошла уже одна) и она совершенно откажется от еды. У нее снова начнутся кошмары. Я прошу вас, увезите ее из больницы. Наш профессор из университета вчера предложил мне с Трисс стажировку в Америке. Трисс там не было. Если со мной что-то случилось вы должны заставить ее поехать. Сделайте что угодно, но она должна уехать. В моем шкафу лежат два билета в Америку и визитка профессора. Или вы или Салли должны позвонить ему и еще раз обговорить с ним план, который мы с ним обговаривали. Вместо меня с Трисс должен полететь Шон. Он планировал туда уехать ненадолго, чтобы уладить дела с документами на поступление младшего брата. Он поможет ей. Я надеюсь, что вы передали ему письмо. На этом, пожалуй, все. Я люблю вас. Ваш Зей»       — Мы передали письмо Шону? — Камилла кивнула Розамунд и нахмурилась, — Эта девчонка-глупышка. Она и правда винит себя. Но я… Как мы заставим ее уехать? Камилла закрыла ладонями лицо и шумно вздохнула.       — Нужно позвонить миссис Филиус, — Патрик на это только кивнул и, вложив вновь письмо в конверт, положил его на столик у кровати. В это время Салли, отвлекшаяся от письма на рабочие документы, наконец вздохнула и взяла в руки конверт, аккуратно вскрывая его:       «Здравствуйте, миссис Филиус, я знаю, что вы задаетесь вопросом: почему же я написал именно вам, а не Трисс. Что ж я объясню. Во-первых, только вы сможете в полной мере уговорить Трисс на то, что я запланировал. Во-вторых, если бы я написал ей письмо, она бы… Вряд ли она бы это выдержала. Я знаю, что она та еще глупышка. Поэтому я не пишу ей. Наверное, еще и потому что мне будет просто больно писать ей. Куда больнее, чем даже родителям. Я даже толком не могу объяснить почему это так больно, просто невыносимо. И я искренне надеюсь, что она не видела, как со мной это что-то случилось. Ведь не видела? Боже, скажите, что она не видела. Ведь она может сломаться от этого. Трисс невероятно сильная, это в вас, наверное, хотя понял это я совсем недавно. Она никогда не говорила мне о вашем прошлом и для меня… Для меня это было неожиданностью. И теперь я думаю, что вы и она невероятно сильные. Но несмотря на это. Несмотря на это она может сломаться, поэтому я прошу вас вот о чем. Вы должны уговорить ее уехать. Вам помогут мои родители и Шон- парень с моей работы, они с Трисс довольно близки. Мои родители расскажут вам о моем плане поподробнее, а Шон поможет осуществить все так, как я запланировал. Главное, что вы должны знать, что я очень благодарен вам за то, что Трисс такая, какая есть. И, я искренне так считаю, это ваша заслуга. Я надеюсь все получиться. Потому что, если нет, она может сломаться, а я этого совсем не хочу. Зейн»       Салли со вздохом отложила конверт, погладила Матильду, которая открыла один свой глаз, заурчала и снова закрыла, начиная мять диван своими лапками. Откуда-то с кухни послышался звон домашнего телефона, и Салли, потянувшись и вставая с дивана, пошла за ним.       — Салли Филиус слушает.       — Здравствуйте, миссис Салли, — послышалось из трубки, — Это мама Зейна. Я думаю, вы прочли письмо. Нам нужно придумать: как заставить вашу дочь уехать на стажировку в Америку.       — Вы вините ее? — спросила Салли, поправляя волосы и потирая переносицу.       — Трисс? Конечно нет, — со смехом произнесла Камилла, — Она столько раз помогала и нам, и Зейну, что это не просто эгоистично с моей стороны, но попросту неправильно. Трисс дорога нам, как и Зейн. Поэтому я хочу, чтобы она была счастлива. Мне больно смотреть на то, как она погибает, сидя в его палате.       — Приезжайте пожалуйста и, если вам не сложно, позвоните Шону, — послышался звон мобильного, — Подождите пожалуйста.       — Конечно, — тихо проговорила Камилла, опираясь на стену и смотря в окно. На улице было сейчас очень красиво. Солнце плавно скользило за линию горизонта, и по всему небу разливалось розовое свечение, через окно свет попадал на стену и выкрашенная в белый, она тоже заливалась ярким малиновым свечением.       — Боже! — послышался тихий вскрик в трубке телефона, и Камилла отвела взгляд.       — Что случилось, мисс Филиус?       — Соберемся в больнице, — явно в спешке проговорила Салли, и Камилла забеспокоилась.       — Что случилось? Мисс Филиус, вы слышите?       — Ваш сын был прав. Она убивает себя.       — Что случилось, миссис Филиус?! — уже крича и паникуя, спрашивала Камилла.       — Трисс упала с лестницы. — В трубке послышались гудки. Телефон разбился бы вдребезги, если бы на полу не было бы ковра, так неожиданно он выскользнул из рук Камиллы.       — Милая?       — Мам? Что случилось? — Роз с Патриком встали с дивана и подошли к женщине. Ее взгляд сейчас был очень похож на тот взгляд Трисс, когда она видела падение девочки на остановке. В глазах стоял чудовищный страх и ужас. Розамунд и Патрик вздрогнули, — Мам?       — Трисс упала с лестницы.       — Что? — Роз почти вскрикнула, оседая, — Она… Она ведь это не специально, правда? Она же… Она же правда… Не пыталась же она… Боже.       — Когда я была у Зея. Она тогда сказала, что на его месте должна быть она. Она… Я не уверенна, что она не пыталась.       — Но она ведь не виновата! — Камилла только покачала головой на восклицание мужа и выдохнула.       — Нужно позвонить Шону и срочно выезжать, — Патрик с Роз только кивнули. Нужно заканчивать с этим прямо сейчас, иначе кто знает, что может случится.