Цвет моего сердца

      — Хорошо поработали! — крикнул Себастьян, и мы все улыбнулись. В студии тотчас все загудело, и она наполнилась гулом голосов и звуков. Не осталось и напоминаний о тишине, которая стояла здесь во время эфира. Из-за двери студийной комнаты показалась взлохмаченная светловолосая макушка Эмиля, а после и он сам. — Три-ис, — потянул он, подходя, а после я оказалась укутана в его объятьях. — Устала? — я прислушалась к собственному самочувствию и с удивлением заметила, что усталость накатила только немного, а не как это бывало обычно.       — Сегодня все хорошо, — я обняла парня, положив голову к нему на плечо, а потом к нам присоединились все остальные.       — Домой хочу, — пролепетала Аманда, взлохмачивая волосы Хуо, все поддакнули и продолжили обниматься.       — Кого подвезти? — Тэд звякнул ключами, накидывая на плечи джинсовую куртку. Хуо и я кивнули.       — Шон сегодня не приедет?       — Его отправили в командировку.       — Может кому стоит остаться с тобой? Все будет хорошо? — взволнованно пролепетала Нэя, закрывая студию на ключ и протягивая его Джейду.       — Все хорошо, ребенок сегодня спокоен, я себя тоже чувствую хорошо, если что случиться я вам обязательно позвоню, — ребята посмотрели на меня с сомнением, и я рассмеялась, — правда. Куда же я без вас? — я подмигнула им, и снова оказалась в большом кольце рук.       — Хочу быть хорошей тетей, которая приезжает и дарит чудесные подарки! — воскликнула Ама, и ребята закивали.       — Ребенок еще даже не родился, а вы уже его избаловали! — притворно возмутилась я. На самом деле эти слова вызвали огромную бурю эмоций в сердце. Хотя, наверное, даже не слова, а чистый белый цвет, проскользнувший в их сердцах. Они были искренны. А мое собственное, я уверена, искрилось розовым.       — Спасибо вам.       Нужно ли говорить, что последние дни беременности, которые я надеялась провести в тишине и покое, слушая бесконечно мне привычные рассказы клиентов и попивая в это время какой-то безумно вкусный зеленый чай, заваренный мне друзьями, я провела совсем не так, как ожидала. Совсем. Во-первых, в этот последний месяц, когда из-за тяжести живота тебе уже намного тяжелее двигаться, меня заставили бегать по врачам из кабинета в кабинет, как марафонца на олимпийских играх. И иногда мне казалось, что врачи перезваниваются и сообщают точное время, когда я выбежала от одного и побежала к другому, чтобы этот другой засек таймер, потому что иногда, когда я открывала двери нужного кабинета, на лице врача появлялось такое недовольство, что, казалось, он вот-вот произнесет:       — Ну что же вы, милочка, так долго. Минута! Целая минута! Как же вы побежите! Неужели не боитесь опозорить честь своей страны на олимпиаде? — и почему-то становилось до ужаса стыдно, что я потратила эту минуту. И я неизменно, входя в каждый кабинет говорила глухое:       — Простите.       Ну врачи — это ладно, это необходимо. Но Шон, которого так не вовремя отправили в командировку, и такси, которое нельзя было не вызвать не словить и которое мне пришлось ждать больше пяти часов — вот что было уже явным перебором для меня. Но что еще больше меня вывело, так это то, что как только я, после тяжелого и выматывающего дня, проведенного в поликлинике, на долгожданном такси была в нескольких метрах от дома, оказалось, что кардиограмма вышла не очень хорошей и ее необходимо переделать. И это спустя почти шесть часов после того, как я ушла от последнего врача. Поэтому я снова поехала в больницу.       — Трисс? Ты приедешь?       — Куда? — я вздохнула, потерев переносицу.       — У нас эфир через пол часа. — И это я услышала сразу после того момента, как перешагнула порог дома.       — Эфир, — это единственное слово, на которое меня хватило. И я просто тихо заплакала. Я вообще сегодня ела? Кажется, выпила утром чай.       — Трисси! Боже, что такое? — Нэя взволнованно проговорила в трубку. И я кивнула, уже после вспомнив, что она не может увидеть, и снова, с новой силой заплакав.       — Все хорошо.       — Ты дома?       — Только что вернулась, — всхлипнула я.       — А ушла во сколько?       — Часов восемь назад, наверное.       — Трисс! Слушай меня, Трисс. Слышишь? Хэй… — потянула Нэя, — Прямо сейчас иди покушай, а потом ложись в кровать и спи.       — А эфир?       — Глупая девочка! — воскликнула она, — Его проведет Эмиль. Есть и спать! — Я кивнула, снова поняла, что она не видит.       — Хорошо. — И в трубке послышались почти бесконечные гудки.       В общем, вы не думайте, что я начала плакать, потому что я беременная и эмоциональность возросла, я бы заплакала даже не будь я беременной, потому что сегодняшний день по-настоящему меня измотал. Слишком сильно. Телевизор, включенный мной для фона, тихо зашуршал, послышался тихий голос ведущего. Новости. Собственно, эта была та программа, которую я никогда и ни при каких условиях не смотрела и не терпела, но так как этот день по праву можно было бы назвать совершенно сумасшедшим, то я просто посмотрела на телевизор с неприязнью и положила себе покушать.       — Экстренное включение с перекрестка XX. Машина пролетела на красный и задела другие. Умерших нет, но все участники ДТП доставлены в больницу в тяжелом состоянии. Некоторые из них, по словам очевидцев, получили серьезные травмы, из-за которых ситуация может принять другой вид.       Новость эта меня никак не привлекла, время, когда я со страхом вздрагивала от них, когда просыпалась от визга тормозов, это время прошло, или я хотела так думать. В общем, новость эта никак меня не задела, и я оставалась бы и раньше совершенно равнодушной, если бы не увидела знакомую золотистую мазду. Впрочем, таких по всей Америке, должно быть, было около сотни, но, приглядываясь к этой, я все больше и больше замечала какие-то знакомые детали. Это была машина Тэда. К звонящему телефону я почти подползла, тяжело дыша и держась за живот.       — Здравствуйте.       — Здравствуйте, — номер определился. Звонил Тэд, только вот говорил совсем не он.       — Вас беспокоят из больницы ХХ, Тэд Риди попал в больницу, и нам требуются контакты его родственников, не знаете ли вы с кем нам можно связаться?       — Что, простите?       — ДТП. В его машину влетела другая на полной скорости.       — О… эм… я… я думаю его старшая сестра записана в его контактах «Дурочка».       — Спасибо. — снова послышались гудки, и я выронила телефон.       Но ведь этого не может быть? С ним все должно быть хорошо, правда же? И в голове вновь и вновь всплывала картинка с его вдребезги разбитой машиной. Память подкинула звуки визжащих тормозов, и взгляд изумрудных глаз Зея, хотя это уже прошло, хотя сейчас это был уже не он, но сердце все равно сжалось. Я схватилась за живот, когда стало вдруг невыносимо больно и, кажется, успела за что-то ухватиться, перед тем как упасть.       — Что вы сделали?!       — Позвонили некой Трисс.       — Зачем?       — Нам нужны были контакты ваших близких.       — мНо вы ведь могли спросить их у меня. Дайте телефон.       — Вам нужно лечь и спать сейчас, — начали противиться врачи.       — Вы позвонили девушке, которая на восьмом месяце беременности, ничего ей не объяснили, еще и эти придурки с телевиденья нагородили какой-то чуши. Немедленно дайте телефон. Шон?       — Тэд? Ты чего звонишь?       — Ты не с Трисс сейчас?       — Нет, меня в командировку отправили, а что?       — Я тут в аварию попал, а придурки с больницы позвонили Трисс, черт. Я позвоню Аманде и перезвоню.       — Черт! — чертыхнулся Шон, и Тэд сбросил вызов.       — Ама!       — Боже, Тэд, — послышался заплаканный голос девушки, — Ты в порядке? В новостях…       — Все хорошо, у меня все хорошо! Слышишь? Успокойся. Трисс с вами?       — Трисс? О боже! Трисс. Нет, она сегодня дома.       — Да что же такое. Немедленно езжайте к ней. Немедленно, слышите? Ей звонили с больницы, боже. Она же может там. Только быстрее.       —Хорошо, — сказала Аманда, усаживаясь в машину и выезжая, — Только бы все было хорошо. Трисси…       Вообще Аманда была потрясающей девушкой. Первое впечатление о ней у ребят было не самое лучшее, у нее, на первый взгляд, был чрезвычайно стервозный характер, да и внешность была довольно вызывающей. Но, как, впрочем, и всегда, первое впечатление было далеко от реальности. Первое время она конечно вела себя как самая настоящая стерва, но потом, больше и больше узнавая ребят она и сама позволяла узнать им о себе что-то такое, что до этого хранила в тайне. Аманда была потрясающей. У нее был серьезный характер и только в ней, из всей команды, был этот жесткий стержень, иногда очень необходимый. Она умела отказывать людям, с которыми не хотела иметь ничего общего и от нее было вполне нормально услышать какую-то гадость о себе, но так было только в том случае, если вы этого заслуживали. В ином случае Ама была совсем другой. С друзьями девушка вела себя как типичная, по мнению людей, француженка. На самом деле, если Джейд проявлял себя как старший брат, то Аманда определенно было великолепной старшей сестрой. Дорога от студии до дома Трисс была не очень долго, но так как было довольно поздно, на дорогах было достаточно много машин.       — Ну быстрее же! — восклицала Аманда. Вся команда знала, где Шон и Трисс хранят ключи на всякий случай, кажется, именно такой, как этот.       — Трисс? Трисси? Ты где, дорог… Боже мой, Трисс! — Аманда подбежала к, лежащей на полу девушке, совсем рядом с ней лежала разбитая ваза, видимо, именно ее зацепила Трисс, — Хэй! — закричала Аманда, заметив парня около дверей, — Не могли бы вы мне помочь? Она без сознания, пожалуйста. Мужчина кивнул и помог донести Трисси до машины.       — Вы сосед? — парень, отчего-то смутившись, кивнул, — Если у вас есть номер Шона, позвоните ему, пожалуйста. — парень снова кивнул, и Аманда улыбнулась.       — Каталки! Быстрее! Девушка без сознания. Срок восемь с половиной, пытались приводить в чувство, но она не реагирует. Придется делать кесарево, иначе ребенок может не выжить. Скорее! — через несколько часов вся команда и Шон сидели в коридоре больницы. — Девочка, — сказал врач, — Чудесная и здоровая. Мать назвала ее Розе.       — Трисс пришла в сознание? — врач кивнул и, улыбнувшись нам, удалился.