Жизнь в багровых тонах

      Широкие ладони с грубой, будто мешковина, кожей неторопливо прохаживались по мягкому, как им казалось, бархату, повторяя каждый плавный изгиб чужого тела. Тёмно-зелёные глаза генерала были покрыты легкой пеленой задумчивости, словно он сейчас находился в каком-то трансе далеко-далеко отсюда. Большой палец, с твердой коркой на подушечке, невесомо очертил узкий подбородок и устремился вниз, к шее, на которой распустились лиловые узоры чужих пальцев — напоминание о недавнем происшествии — к ключицам и ниже…       В Шеннон Колдфилд не было ничего особенного. Ни на первый взгляд, ни даже на второй. Её нельзя было назвать уродиной, нет, она была симпатичной, но и до первой красавицы штаба не дотягивала. Самая обычная девушка, которых полно на улицах централа, как и любого другого городка. Она не была похожа на своих коллег-женщин. Те даже под синей бесформенной робой мундира умудрялись находить место для всех этих женских хитростей вроде яркого макияжа, причесок и прочего. В отличие от майора, что всегда оставалась равнодушной к подобному. Всегда собрана, внимательна и холодна. Наверное, эта внешняя холодность и привлекла Росса. Только здесь, в безжизненных серых предрассветных сумерках, он мог пропускать сквозь пальцы каскад её русых, немного вьющихся волос, смотреть на бледный от переутомления овал лица, на крепко сомкнутые веки с короткими темными ресницами и слушать ровное безмятежное дыхание, вырывающееся сквозь слегка приоткрытые тонкие губы. Только в невзрачной маленькой квартирке на Тисовой улице, в окружении разбросанных бумаг, чашек с недопитым кофе, недочитанных книг, красок, кистей и незаконченных холстов, где едва проступили оживающие очертания пейзажей — наливающиеся спелостью фрукты или мрачные человеческие фигуры — так и уже готовые работы, что просто пылились около стен и в свободных углах. Они молча взирали на тихое уединение, ещё не потревоженное первыми лучами солнца. А Алан взирал на них.       На ум приходили только странные и глупые мысли, и он не противился их томному плену, растворяясь в мерном течении времени. Уже не раз Росс намекал Шеннон, что был бы совсем не прочь получить на день рождения или какой другой праздник свой портрет, но каждый раз ответом служило невнятное мычание и легкое пожимание плечами. Сначала он злился и недоумевал, потом смирился и оставил это, надеясь, что когда-нибудь в будущем девушка напишет их семейный портрет, который они повесят в своем большом новом доме, где будет звучать детский смех и их беззаботные беседы. В будущем, где кончится эта проклятая ишварская война, где не будет убийц и маньяков, и Колдфилд оставит службу.       Рассеянный взгляд прошелся по комнате. С нескольких портретов на противоположной стене надменно смотрела триада незнакомцев. Сам того не осознавая, Росс начал рассматривать их застывшие лица, написанные рукой его возлюбленной. Все трое разительно отличались один от другого. Девушка слева, молодая и цветущая, словно хрупкая и прекрасная роза. В её красоте было что-то неземное. Глубокие синие глаза под вуалью пушистых темных ресниц. Она будто заглядывала в саму душу зрителя, но как-то не настырно, а кротко, с нежностью и опаской. Живой румянец на высоких скулах придавал её чувственному лицу особое очарование, не давая ей стать похожей на бездушную фарфоровую куклу. Прямой нос спускался к пухлым губам, плотно сомкнутым, видимо, от волнения. Наверное, встреть генерал эту девушку в жизни, он не решился бы к ней подойти, боясь, что та растает, как призрачное видение, такой уж неземной красавицей она казалась.       В центре сжался совсем маленький портрет человека с выдающимся носом. Если бы Алан не знал о стремлении Шеннон приблизиться к оригиналу, то мог бы заподозрить её в преувеличении. Широкий, с горбинкой на переносице, нос, больше похожий на кривой клюв старой птицы. Он первым приковывал внимание. Но на удивление, мужчину он вовсе не уродовал, лишь добавлял некую изюминку в его колоритную внешность. Кустистые брови его низко нависали над маленькими прищуренными глазками, лоб почти облысел, а на широкой нижней челюсти пробивалась неопрятная щетина. Он составлял абсолютную противоположность юному созданию с предыдущей картины.       Третий персонаж ничем не отличался, но стоило Россу немного приглядеться, он отметил разный цвет радужки глаз незнакомого субъекта. Один пронзительно голубой, словно чистый родник, такой по-детски наивный и ясный. Другой же — коварно-темный, карий, со скрытой угрозой и лукавым огоньком. Стоит разделить лицо надвое, и это словно два разных человека. Мурашки пробежали по спине мужчины, и он отвернулся от двуликого, не в силах сдержать отвращение.       Он не раз поражался этой особенности Колдфилд помечать даже самые незначительные мелочи в людях и в неживых объектах. Её цепкий, внимательный взгляд не оставлял без внимания ничего. «Дьявол кроется в мелочах», — сказала она как-то раз с горькой усмешкой, расслабленно откинувшись в кресле и соединив кончики пальцев. Тогда Алан впервые испытал какой-то странный прилив тепла рядом с этим необычным человеком. А дальше её образ засел в его голове навязчивой мыслью. Он хотел объять это таинственное арктическое море, раскрыть его тайны и погрузиться в его пучину, проникнуть в самое сокровенное. И у него получилось. Спустя несколько месяцев жестокой войны и пары сотен отчаянных схваток. Но даже когда он получил эту сакральную возможность сорвать все маски и ширмы, то все равно не чувствовал, что получил всё. Осталось ещё что-то, чем он никак не мог завладеть, что-то, что оставалось недоступным. И его это злило. Он привык получать желаемое, но тут был бессилен. И чем больше он наступал, тем быстрее ускользало это нечто. Сама душа Шеннон ускользала от него. Росс хотел быть центром её вселенной, а она продолжала гоняться за диким зверем, отвергая его вычищенную до блеска добродетель и человечность. Ну что ещё было нужно этой избалованной девчонке? Росс задавался этим вопросом так часто, что перестал считать.       Что-то мягкое и теплое зашевелилось у Алана на плече, тем самым выдернув его из необъятной бездны раздумий. Шеннон приоткрыла сонные глаза и уголки её губ дрогнули в неком подобии улыбки. — Доброе утро, солнышко, — Росс откинул упавшую на лоб девушки прядку. — Доброе.       За неплотно зашторенным окном начинал разгораться блеклый летний рассвет. Болезненно-бледное небо медленно наполнялось огненными красками. Солнце ещё не показалось за спинами темных многоэтажек, но птицы уже встрепенулись и распевались для утренних трелей. В сером полумраке спальни повисла нерешительная недосказанность. — Вчера я так перепугался за тебя, — глухим голосом начал Алан, и сонную расслабленность Колдфилд как рукой сняло. Её маленькое тело все ещё оставалось расслабленным и податливым в объятиях Росса, но разум сразу же насторожился, словно зверек, услышавший подозрительный звук, внимательно впитывая каждое сказанное слово. — Я думал…я так боялся не успеть. Потерять тебя.       Мужчина замолчал, переводя дыхание и приводя мысли в относительный порядок. Он нервно сжал кулак, вспоминая прошедшую ночь. Телефонный звонок от одного из дежурных, который сообщил ему, что майор Кимбли и майор Колдфилд куда-то уехали среди ночи, паника и гнев, смешавшиеся в нем. Машина еле плелась, а он, кусая губы, считал каждую секунду на часах. Место, куда они приехали, походило на поле боя, чем, собственно, и было. — Я так больше не могу, — Алан повернулся на правый бок и немного привстал на локте, чтобы смотреть прямо на источник всех своих душевных беспокойств. — Я не позволю тебе одной расследовать это дело.       Как и ожидалось, его слова были встречены без энтузиазма. Росс ожидал более бурной реакции от Шеннон. Возмущения, протеста. Но она только внимательно смотрела на него, мягко поглаживая по напряженной руке. — Я поставлю на это дело кого-нибудь ещё. Смита или Блума. Даже Дерека, если придется. Я не допущу, чтобы с тобой что-то случилось.       С минуту Колдфилд раздумывала над его словами, затем села, чтобы находиться вровень с мужчиной. Одеяло соскользнуло, обнажая её хрупкие для такой тяжелой службы плечи. Девушка подтянула к себе колени и, обняв их руками, покачала головой. — Ты не можешь так просто отрывать людей от работы. Сейчас война, солдат не хватает. Все из кожи вон лезут, а ты хочешь ко мне просто охрану приставить? У Смита свои дела, а у Блума так и вовсе забот по горло. Нет, Алан, так нельзя. — А рисковать тобой, значит, можно? — начал терять терпение Росс. — Я буду очень осторожной. —Этого недостаточно, ты и сама знаешь. — Я как-нибудь справлюсь. А отрывать от работы никого не нужно. Ты только себе и им хуже сделаешь, — Шеннон постаралась сказать это как можно убедительнее, но Росс продолжал оставаться напряженным, как боксер перед ударом гонга. Девушка предприняла последнюю попытку отвлечь его от гнетущих мыслей и нежно скользнула руками по широким плечам, заключая его в объятия. Шеннон подалась чуть вперед, заставляя Алана послушно откинуться обратно на подушку. Локоны её растрепанных волос упали ему на лицо, когда Колдфилд с усмешкой выдохнула почти в самые губы: — Я справлюсь. Я же государственный алхимик, в конце-то концов.       С этим аргументом Росс никогда не мог поспорить, но сдаваться он был не намерен. Его мозг лихорадочно искал решение для этой ситуации. Алан немного приподнял голову, будто намереваясь завлечь возлюбленную в долгий поцелуй, но вместо этого выдал только что стрельнувшую ему в голову идею. — Я попрошу Кимбли. — Что? — непонимающе переспросила Шеннон. — Я попрошу Кимбли.       Эти слова эхом отдались в ушах Колдфилд, но она никак не могла усвоить их смысл. Её личико застыло в паре сантиметров от лица Алана, с широко раскрытыми от удивления глазами. — Он совсем недавно тут, и никакой существенной задачи у него нет. К тому же, он тоже алхимик, и вчера хорошо себя показал. Думаю, я могу доверить ему свое самое большое сокровище, — с безмятежной улыбкой продолжил мужчина.       Шеннон отстранилась и вновь села на постели. Росс видел, как в её темных глазах мелькают отражения недовольных мыслей. Не дожидаясь отказа, он сел рядом и провел рукой по обнаженной спине девушки. — Ну что такое, Шонни? Я же просто забочусь о тебе.       Девушка повернулась к нему. Она плохо скрывала свою обиду, как и недовольство. Это казалось Алану особенно забавным. Кроме него, никто в мире не видел грозно Морозного алхимика такой. Сейчас она сидела перед ним в одном одеяле, с надутыми от обиды губками, и трудно было поверить, будто она и майор Колдфилд — один и тот же человек. — Я не доверяю этому Кимбли, — тихо пробормотала она. — Я пока тоже, но он, кажется, способный солдат. — Я не знаю, — немного помедлив, тихо отозвалась девушка. Это была уже победа. Алан внутренне ликовал и не смог сдержать довольной усмешки. — Вот и хорошо. Я с ним сегодня поговорю, — эти слова прозвучали почти шепотом. Мужчина сократил то незначительное расстояние, что было между ними. Он был уже у своей цели, когда Шеннон резко встала, сбрасывая одеяло, тем самым заставив Росса резко отпрянуть. — Пора собираться, скоро приедет Дерек.       Генерал лишь тихо вздохнул. Ему было не на что жаловаться. В конце концов, он одержал победу, и этого на сегодня было достаточно.