Жизнь в багровых тонах

      «Кимбли, зайди ко мне!».       С этих простых слов начался обычный рабочий день Багрового алхимика. В голосе генерал-майора слышались холодные, стальные нотки, когда он небрежно бросил эту фразу, проходя в свой кабинет. Сегодня он был мрачен и чем-то удручен, и это не укрылось от его подчиненных. Каждый про себя задавался этим вопросом, но озвучить его так никто и не решился. Даже бесстрашный Смит обеспокоенно поглядывал на дверь, за которой скрылся начальник, но никак не прокомментировал удручающую ауру вокруг шефа.       Сегодня он приехал один. То есть совсем один. С ним не было ни мисс Колдфилд, ни даже капитана Дерека, что было прямо-таки удивительно. Кимбли не намеревался испытывать терпение генерала, который явно был не в настроении. Сложив аккуратной стопкой бумаги и вложив их в желтую картонную папку, он направился в кабинет Росса.       Генерал восседал в своем кресле, но сегодня как-то не напыщенно-важно, а грозно и даже зло. В его глазах сверкали молнии, брови были немного нахмурены, отчего лицо стало жестким и непроницаемым. Он окинул вошедшего странным взглядом и отложил свои дела. — Вы хотели меня видеть, генерал-майор? — безмятежно осведомился майор. — Да, — кивнул Росс и откинулся на спинку кресла, но каждый мускул его тела по-прежнему оставался в напряжении. — Ты ведь уже закончил с тем заданием, что я тебе поручил? — Конечно, сэр. Вот тут все необходимое, — Багровый положил папку на край стола. Росс даже не взглянул на неё. — Отлично. С сегодняшнего дня ты будешь участвовать в расследовании майора Колдфилд вместо Смита.       Тонкие брови алхимика едва заметно дрогнули. Что же заставило генерала принять такое решение? — Дело серьезное, и мы имеем дело с маньяком. А Шеннон... — тут Росс сделал паузу, подбирая следующие слова. Он задумчиво почесал подбородок, на котором начинала пробиваться жесткая щетина. — Шеннон слишком беспечна в вопросе своей безопасности. Она слишком увлечена расследованием, чтобы думать в перспективе, и будет очень прискорбно, если с ней что-то случится.       Кажется, Зольф начал понимать, куда клонит начальник. Он едва сдержал понимающую улыбку, когда генерал начал рассуждать о майоре. Он пытался быть не предвзятым, но и без того было прекрасно понятно, каковы его мотивы. Росс просто хотел обеспечить безопасность своей возлюбленной, и выбрал на эту роль человека, который выглядел достаточно надежным и опытным. — Я хотел, чтобы ты присмотрел за ней. Вчера ты хорошо себя показал в той стычке в трущобах, за что я очень тебе благодарен. — Не стоит, генерал-майор, я просто выполнял свой долг, — отмахнулся алхимик, мысленно забавляясь тому, как интересно складываются события. Покровитель в лице Росса был очень удобен, а все, что от него требуется, — не дать девчонке с ледяной алхимией помереть. Это относительно небольшая плата за весьма ценные связи. Более того, теперь он сможет наблюдать за весьма занимательными событиями с первого ряда. — И продолжу работать на благо нашей страны.       Генерал-майор удовлетворенно кивнул. — Хорошо. — Но я не видел майора Колдфилд утром в штабе. — О, не беспокойся, Кимбли, они с Дереком поехали в полицейское управление. Шеннон хочет допросить тех отморозков, что напали на вас вчера.       Росс поднялся со своего места и неспешно подошел к окну. — Скорее всего, она опять намылится куда-нибудь, а Дерека отправит обратно одного... — задумчиво пробормотал он, словно позабыв о присутствии Багрового. — Нет, так не пойдет. Поезжай в управление тоже, Кимбли. И не давай этой взбалмошной девчонке соваться в неприятности. — Хорошо, генерал-майор, — в голосе Кимбли не было ни намека на то раболепие, что свойственно почти всем солдатам, особенно прибывающим не так долго на службе у достаточно высокопоставленных вояк. Он был холоден, спокоен, будто Росс был для него самым заурядным человеком, а не носил четыре звезды на погонах.       Быть нянькой для человека с почти полным отсутствием инстинкта самосохранения — не самая заманчивая перспектива. Тем более, Зольф не питал большой симпатии к своей коллеге. И это, кажется, взаимно. Но дело Потрошителя алхимик находил очень даже занятным. Ему самому было жутко любопытно, что же это за человек, что держит столицу в страхе уже несколько месяцев. Пока полицейские чесали затылки, он запугал один из самых «защищенных» городов. Кимбли с неожиданностью констатировал, что рад своему подключению к расследованию, ведь это дает ему возможность воочию увидеть знаменитого убийцу. Хоть, по его мнению, Потрошителю не хватало шарма и аккуратности, несмотря на этот его недостаток, личностью он должен был быть интересной и незаурядной.       Алхимик взял один из служебных автомобилей. Погода на улицах столицы стояла прекрасная, отчего людей в городе казалось больше обычного. Все они спешили по своим делам, зажав под мышками кожаные портфели или на ходу поправляя туго завязанные галстуки, что не давали свободно дышать. Город был наводнен выхлопными газами автомобилей и поднятой с тусклого асфальта их шинами пыли. Другие же лениво шагали в тени растущих по бокам тротуара деревьев, погруженные в философские раздумья и безучастно созерцающие картину бурлящей жизни.       Утренний ветерок уже улегся, и солнце безжалостно струило свои огненные лучи на землю. Редкие облака опасливо проплывали мимо, не решаясь заслонить небесное светило даже на пару спасительных мгновений. Лишь удушливый раскаленный воздух вкрадчиво намекал на приближение грозы.       Кимбли остановился около полицейского участка, где приметил автомобиль капитана Дерека, припаркованный под раскидистой кроной величественного дуба. Майор вышел из салона, не желая запекаться живьем в разогретой машине, и, опершись на капот, стал дожидаться майора. Секунды потянулись томительной, вязкой, как свежий мёд, субстанцией, будто по какому-то ещё не открытому закону алхимии они вдруг начали расширяться, подобно необъятной вселенной, не знающей пределов. Зольф вытащил из кармана серебряные часы и, взглянув на стрелки, отметил, что уже половина одиннадцатого. Если предположить, что майор приехала сюда к восьми, то они с капитаном торчат тут уже два с половиной часа. У них трое арестованных. В среднем, допрос одного такого субъекта, с полным отсутствием моральных норм и правил, не должен занимать больше часа (по крайней мере, у человека, имеющего в этом определенный опыт, которым Колдфилд скорее всего должна обладать), и путем несложных вычислений можно предположить, что ещё около получаса Кимбли придется коротать здесь почти в полном одиночестве, не считая проходящих мимо полицейских, свидетелей, пришедших дать показания, и их тошных родственников. Багровый разочарованно выдохнул.       Солнце припекало, и мысли в голове тянулись медленной вереницей, текли, как густой кисель, и были такими же бесполезными и пустыми. Мозги в черепной коробке плавились, как мороженое без холодильника, и ученый с полуулыбкой подумал, что у Морозного алхимика таких проблем быть не должно. От вялых раздумий мужчину отвлек внезапный громкий гогот со стороны нескольких полицейских, что вышли на улицу покурить. Они выстроились ровной шеренгой и беззаботно пускали струйки густого сигаретного дыма, пока один из них оживленно что-то рассказывал. Кимбли не особо интересовала их болтовня, но за неимением более важного дела он невольно прислушался. — Я схватил его за шкирку вот так, — полисмен сделал широкий жест рукой, будто и правда держал невидимого оборванца сзади за воротник, — а он, собака такая, вывернулся, и как зарядит мне по лицу! Но нос он мне все же не сломал. Я ему как вцепился в руку! Он меня все пытался другой колотить, а я ни-ни. Мертвой хваткой вцепился. Вижу, он уже и ноги пытается подключить, так я скрутил ему пальцы. Он этого точно не ожидал, и взвыл от боли, точно как волк. А я останавливать не стал... и как заломил руку, она аж хрустнула. Тут он, видать, чутка оклемался и врезал мне под дых. Я попятился, а он давай напирать, мутузил меня, пока я не сломал ему правую. Тогда он левой попытался, но я ему в зубы дал. Так этот гад плюнул мне своей кровищей в лицо, сволочь! Я пока глаза протирал, его и след простыл, скотины... — Да, здорово ты влип, — со смешком отозвался товарищ рассказчика. — Вот поймаю этого гада, — мало не покажется! — с досадой выпалил потерпевший. — Ага, ты поймай сначала,- флегматично вставил третий, до этого молча затягивавшийся своей сигаретой. — Я запомнил того профана. Я его не раз видел на Рыночной площади. Он там часто околачивается. — Может, тебе сразу к начальству за ордером пойти? — Смейтесь больше, — обиделся полисмен и, потушив окурок носком сапога, направился обратно в участок.       Двое друзей проводили его взглядом и, переглянувшись, продолжили молча курить. Это не такая уж редкость для полицейских, — получить от представителей маргинальной прослойки общества пару синяков или даже ранений. Почти с каждым из них случалось подобное хотя бы пару раз за нелегкую службу. Поболит и перестанет, а потом и вовсе забудется. Мало ли таких ещё будет.       Рассказ служителя закона натолкнул Кимбли на мысли о ночном происшествии. Перед внутренним взором невольно всплыл образ майора Колдфилд. Её бледное, как у мертвеца, лицо, и взгляд, что заволокла пелена беспамятства. У Багрового не было никаких намерений её спасать. Просто так вышло. Прежде он спокойно смотрел, как умирают истекающие кровью и вопящие от истошной боли солдаты на поле боя, когда ему приходилось участвовать в стычках с Аеруго на юге. Ни один мускул на его лице не дрожал, и сердце кровью не обливалось. Слабые всегда погибают, сильные выживают. Это просто естественный закон. Хочешь выжить — будь охотником, а не добычей.       Из главного входа в полицейский участок вышли двое в синей армейской форме. Девушка бросила несколько коротких фраз мужчине и он, сдержанно кивнув, оставил её. Приблизившись к машине, Дерек, отсалютовав, поприветствовал коллегу и поспешил скрыться, оставляя за собой шлейф из густой серой пыли и едкий запаха топлива. Шеннон с пару минут подождала, прежде чем неторопливо подойти к своему новому сопровождающему. — Вижу, Алан сдержал свое слово, — щурясь от бьющего в глаза солнца, сказала она. — Рад видеть вас в полном здравии, — любезно отозвался Кимбли. Майор и правда выглядела гораздо лучше: её лицо вновь дышало свежими красками, а в глазах поблескивал азартный огонек. Взгляд Багрового скользнул чуть ниже. Из-за края высокого воротника выглядывали лиловые отметины-следы недавнего удушения. Колдфилд поймала взгляд коллеги и последовала за ним. Её рука машинально дернулась к шее и поправила воротник, хотя в этом не было никакой нужды. — Теперь у меня есть наглядное напоминание, что нельзя ходить по темным переулкам с сомнительными мужчинами, — с натянутой усмешкой протянула она. — Надеюсь, я не в их числе.       Алхимики сели в автомобиль, больше не проронив не слова. Колдфилд, вопреки обычному порядку, заняла пассажирское место впереди. Она опустила стекло, впуская в пропитанный теплом (словно пирог, только что вытащенный из духовки), салон дуновение свежего воздуха, и тут же отдалась потоку собственных мыслей. Машина продолжала стоять на месте как конь, ожидающий, когда всадник пришпорит его, чтобы отправиться в путь. Так прошли несколько странных немых минут, пока Шеннон не встрепенулась, удивленная внезапным открытием, что они все ещё не бороздят волны шумных городских улиц. — Почему мы стоим? — Вы не сказали куда, — вкрадчиво заметил Кимбли.       Морозный алхимик уже и забыла, каково это — работать с чужим и малознакомым человеком. Они со Смитом уже так притерлись к друг другу, что прекрасно понимали намерения по малейшему жесту или зависнувшему в недосказанности слову. Это было так просто и естественно для них, что Шеннон почти никогда не приходилось отдавать лейтенанту прямых приказов, лишь изредка озвучивать точные места. Тем более, они раскрыли не одно дело, и основные точки расследований Руперт успел прекрасно выучить, так же как и примерный алгоритм действий девушки. Несмотря на довольно распространенное в стенах военной части мнение, что он веселый дурачок, котелок лейтенанта работал быстро и точно, так что Шеннон иногда сама поражалась его смекалке. Он был невероятно удобным подручным, присутствие которого почти не ощущалось, но было таким незаменимым. Теперь, оставшись без своей третьей руки, как майор иногда называла Смита, она пришла к удручающему заключению, какая работа им предстоит. — Старый сталелитейный завод на западной окраине. Там у нас важная встреча с большим боссом, — объявила Колдфилд, сдерживая досаду.       Мотор наконец издал боевой клич. Железный конь задрожал, пропуская вибрации через каждый свой винтик, и тронулся с места. В открытое окно ударила приятная, охлаждающая струя свежего воздуха. — Как прошел допрос? — молчание с каждой минутой становилось все тяжелее и тяжелее. Казалось, будто нет ничего более удушливого, чем буквально закипающий августовский день, но это убийственное молчание, в котором Кимбли буквально ощущал ненависть к своей персоне, готово было надеть петлю ему на шею. — Ничего особенного. Тупые головорезы. Этот Большой Босс заплатил им за охрану своего «предприятия». Не в его интересах, если легавые узнают, откуда он берет свой товар, так что разговор у него с такими информаторами, как наш вчерашний друг, короткий. — Его ведь тоже можно упрятать за решетку за перепродажу украденного. — И много чего другого. — Не думаю, что он будет сильно рад нас видеть. — Не будет. Но вдвоем мы уж как-нибудь справимся. — С внезапным вторжением в осиное гнездо? Не припомню, чтобы бронировал себе больничную койку.       Авто свернуло в переулок, ведущий к окраине города. Жилые кварталы остались позади, вместе с их респектабельными домами и вычищенными до блеска жителями. На смену пришли приземистые серые строения с грязными дворами и заросшими сорняками клумбами. Когда-то это место бурлило жизнью, как кипящий котел. Люди сновали туда-сюда, по мощенным булыжником дорогам громыхали тяжелые грузовики, развозившие сырье и готовую продукцию. Проще говоря, завод оброс прилегающими жилыми районами для своих рабочих. Как деревья отбивают от себя маленькие отростки, так и промышленный гигант дал жизнь другим неотъемлемым объектам цивилизации. Но прошло время, владелец предприятия обанкротился, и завод отобрало государство, сделав его закрытым военным объектом. Те, кто могли, покинули это место в поисках лучшей жизни, отправились на поиски лучшей судьбы и, может быть. даже преуспели в этом. А кто не смог, — остались в разрухе, среди гнили и смрада, доживать свои дни среди бродяг и преступников, быстро облюбовавших темный уголок. — Я думал, это закрытый объект, — Кимбли взглянул на вырастающий вдали черный силуэт некогда внушительного завода. — Формально так и есть, но он уже лет десять как не нужен армии. Охраны тут нет, убийцы и воры быстро прибрали к рукам удобное местечко. Самое то для хранения контрабанды или криминальных разборок подальше от ушей правоохранителей.       Внезапно машина громко чихнула выхлопной трубой. Её резко дернуло вперед, а после она и вовсе заглохла. До места назначения оставалось ещё метров пятьсот. Тут начиналась прилегающая к предприятию территория, так что жилые и не очень строения остались где-то позади. По обе стороны от широкой грунтовой дороги раскинулось чистое поле с редко растущими стройными тополями, тянущими свои зеленные макушки к синему небу, словно готические пики. Трава, не знающая руки человека, буйствовала в полную свою силу, доходя взрослому человеку почти до пояса, с яркой россыпью полевых цветов, пробивающихся разноцветными пятнами на полотне желто-зеленого ковра дикой растительности. Тут пахло степью, горькими травами с легкой примесью сладковатого цветочного аромата, и выжженной, скудной землей. Так пахнет свобода. Ветер, вновь поднявшись, играл тут свою симфонию. В его власти был целый неподражаемый живой оркестр. К шепоту густой травы и иссыхающей от жажды листвы присоединялись голоса птиц: нежные и звонки, тихие и громкие, грубые и отрывистые. Их не было видно, все они попрятались в ожидании наступающей грозы, и оттого ещё сильнее и настырнее переговариваясь друг с другом, кидая короткие фразы или заливаясь протяжными трелями. Из зарослей им отзывались сверчки своим тихим монотонным голосом, жужжали жуки и стрекозы, иногда откуда-то поднималось раздраженное шипение змеи и немелодичное кряхтение лягушки.       Все это дышало, билось и жило. Каждый в своем ритме, но все эти звуки гармонично сливались в один уникальный концерт, неподвластный нотам композиторов. Концерт жизни, природы.       Шеннон зачарованно созерцала открывшуюся ей картину. В каменных джунглях нет ничего подобного, ничего такого, отзывающегося в сердце столь приятным, безмятежным чувством. Ты словно муравей в этом огромном, необъятном мире, ты ничего не значишь и ничего не можешь, но вовсе не чувствуешь от этого грусти или сожаления, потому что дышишь в унисон с этим миром и растворяешься в нем, чувствуешь такое неподдельное чувство единения со всем, что тебя окружает, со всем, что когда-то было на этом свете, и с тем, что будет после тебя, что твоя душа будто отрывается от твердой опоры под ногами и несет тебя куда-то вверх, выше и выше, к самому создателю, к центру вселенной, но никогда не доставит, потому что этот путь вечный, бесконечный, непреодолимый. — Двигатель перегрелся, — вылезая из-под капота, сообщил Зольф, вытирая руки невесть откуда взявшейся тряпкой. — Может, я что-нибудь смогу сделать? — предложила Шеннон, натягивая перчатки. — Не уверен, что это хорошая идея, — осторожно заметил Кимбли. — Пока не попробуем — не узнаем. Не пешком же обратно идти, — возразила Колдфилд. Она соединила ладони, прикоснулась к раскаленному, словно доменная печь, двигателю и тут же была вынуждена отдернуть руку. Блеснула вспышка, и на доброй половине механизмов оказалась ледяная корка. — Ой, кажется, я перестаралась, — девушка оценивающе осмотрела плоды своих трудов. — Да уж, теперь перед нами стоит прямо пропорциональная проблема, — если бы они заглохли где-нибудь в городе, а не среди чистого поля, Багровый не упустил бы возможности зло посмеяться над коллегой, но нынешняя ситуация не сулила ничего веселого. — Можешь убрать свой лед? — Нет, — как-то совсем неуверенно отозвалась Шеннон, словно ребенок, недавно начавший заниматься алхимией. — Я использую круги только для преобразования льда, а не наоборот. Он должен сам растаять через некоторое время. — И сколько этого некоторого времени ему нужно? — с легким раздражением поинтересовался Кимбли, прекрасно понимая, что за испорченную машину начальство спросит с него, если им каким-то чудом удастся вернуться. — Ну не знаю... При такой жаре пары часов будет достаточно. — Да уж… — протянул мужчина, потирая переносицу. Проблема была пустяковая, но это ж надо было превратить двигатель в мороженое! — Неужели так трудно рассчитать силу преобразования? — Я, знаешь ли, обычно такой тонкой работой не занимаюсь. В моем случае, чем больше тем лучше, — немного обиженно возразила Колдфилд, начиная злиться. Безоговорочно. это был её промах, и она прекрасно это понимала, что только подливало масла в огонь. — Между прочим, мы почти приехали. Как раз сходим на встречу и лед растает.       Зольф окинул девушку пристальным взглядом, будто задаваясь вопросом, уж не ударило ли ей отдачей по мозгам, но возражать не стал. Сидеть и ждать два часа, пока оттает мотор, и масло с топливом вернутся в более привычное агрегатное состояние, не представлялось ему заманчивой идеей. Алхимики оставили средство передвижения стоять посреди дороги, а сами двинулись дальше.       По мере того, как они приближались, громадное строение завода росло, становилось все мрачнее и чернее. Ясную небесную лазурь заволокло темными тучами. Грозовые облака громоздились на небосводе, толкаясь и стараясь занять как можно больше места. Они угрожающе подрагивали под порывами поднимающегося ветра, но не поддавались ему, продолжая собираться в устрашающий грозовой фронт. Останки некогда величественного и процветающего коммерческого гиганта высились на фоне готового разразиться гневом неба, словно окаменевшие останки доисторического чудовища. Грозные и наводящие страх, вселяющие трепет в сердца.       Все тут укрыло зловонное дыхание смерти и разложения. Массивная каменная ограда перестала неприступной стеной окружать мертвое чудовище. Кирпичи потрескались, рассыпались, открывая вид на внутреннюю территорию. Железные ворота проржавели, покрывшись налетом оранжевого оттенка. На них не сохранилось ни кусочка прежней черной краски. Они жалобно и тихо скрипели, качаясь на ветру. Ровная асфальтированная дорожка потрескалась, вспенилась неровными, уродливыми буграми, как лицо отвратительной старухи, покрытое бородавками; кое-где и вовсе виднелись разодранные раны, из которых беспечно проросла зеленая трава. Мусор взгромоздился в углах, вечный подданный царства разрухи. Само здание выглядело ничуть не лучше: большие окна цехов, ныне без стекол и рам, смотрели в дали пустыми глазницами, крыша местами провалилась.       У самой двери, — видимо, чудом уцелевшей и не отправившейся на дрова, обшарпанной, с облупившейся краской и отвалившимися ручками, когда военные уже хотели войти, — неизвестно откуда взялась стая крепких ребят с дубинками наперевес, ножами, и даже с автоматами. Шеннон мгновенно напряглась, чувствуя исходящую от бандитов угрозу. Перчатки уже были на руках, и она была готова начать трансмутацию в любую секунду, стоило хоть одному из громил пошевелиться. Кимбли тоже ощутил недобрый настрой этих ребят. Усилием воли он смог сохранить спокойствие, но внимание его тоже обострилось. Незнакомцы несколько долгих мгновений осматривали оппонентов. На чужаков не напали сразу же лишь по одной причине — их синей армейской форме. Военные вызывало кучу вопросов, да и иметь с ними дело весьма проблематично. — Чего вам надо? — нарушил молчание один, по всей видимости их лидер. — Мы пришли к Большому Падре, — твердо отчеканила Колдфилд. — Что вам надо от Падре? — главарь прищурился, стараясь удерживать взгляд на обоих незнакомцах. — Мы к нему пришли, вот ему и расскажем, — решительно отрезала майор. — На том свете разве что, крошка, — мерзко оскалился бандит. — Ты отправишься туда раньше меня, — холодно констатировала Шеннон. — Ты что, нарываешься? Думаешь, я тебя пожалею? — тут же вспыхнул главарь. — Нет. Но если ты не отведешь нас к Падре, жалость понадобится тебе, — Колдфилд подняла руку с раскрытой ладонью, чтобы все смогли увидеть алхимические круги. Вожак присвистнул. — Наш Падре с цепными псами дел не водит, — уже менее агрессивно сказал предводитель громил. — Это ему лучше знать. Отведи нас к нему, если не хочешь проблем.       Главарь призадумался, гоняя в зубах пожеванную спичку. Весь его напряженный мыслительный процесс отражался на плоском, усыпанном шрамами лице. Видимо, он хорошенько взвешивал, что будет страшнее: получить нагоняй от босса или развязать драку с государственными алхимиками и навлечь на всю банду гнев армии. — Ладно, идем, — кинул он, приняв окончательное решение.       Его банда тут же окружила гостей, беря их под конвой. Шествие возглавлял все тот же вожак. Он шел по пустым залам и коридорам своего королевства размеренной, вальяжной походкой, словно зная, что все тут принадлежит ему и его головорезам. Каждый сантиметр стен с вздувшейся и осыпавшейся штукатуркой, бетонный пол с подозрительными, будто от пуль, выбоинами, потолок, усыпанный щедрой паутиной трещин. Чужаков вели запутанными ходами, где иногда приходилось пробираться через баррикады из старой мебели, сваленных в кучу стульев без ножки или двух, перевернутых и выпотрошенных мягких кресел, чьей обивкой уже давно полакомилась моль, переломанных пополам столов. Порой они ныряли в совершенно темные коридоры, где идти приходилось на ощупь, а под ногами то и дело звенели жестянки и пустые бутылки. Запах во всех помещениях этой преступной империи стоял отвратительнейший. В затхлом и сыром воздухе смешалась тошнотворная вонь чего-то гниющего (может даже человеческих тел), фекалий, мочи, плесени. К горлу то и дело подступал ком, а желудок скручивало от рвотных позывов. Пару раз Шеннон казалось, что её нет-нет да вывернет прямо тут наизнанку. Наконец они вошли в более-менее, по меркам этого места, чистый цех. Огромный зал, лишенный прежнего оборудования, теперь служивший местом переговоров и встреч, с одним единственным стулом посередине, где важно восседал Большой Падре — толстый, коренастый мужчинка лет сорока, уже лысеющий, с обрюзгшим лицом и маленькими водянистыми глазками. От оравы подданных его отличал приличный, хоть и слегка поношенный, черный костюм. Он держал в зубах незажжённую сигару и надменно взирал на приведенных к нему гостей. — Ну и что забыли тут армейские псы? — нагло прохрипел он.       Чужаков подвели почти к самому боссу, оставляя между ними метров пять. Охрана осталась у входа, выстроившись в некое подобие ровной шеренги, только главарь подошел к Большому Падре, что-то шепнул и стал у него за спиной. — Поговорить, — Шеннон сцепила руки за спиной и сделала пару шагов вперед, на что «свита» тут же отозвалась какими-то неопределенными движениями. — Поговорить? — босс удивленно приподнял бесцветную бровь. — Да, — кивнула Колдфилд, прохаживаясь немного влево, будто находилась сейчас в городском парке, а не в сердце криминальной империи. — Ночью у меня была удивительная возможность познакомиться с вашими ребятами, сэр. Встреча оказалась очень продуктивной и закончилась в полицейском участке. — И что? — лицо «короля» оставалось непроницаемым. — Думаю, очень скоро их отправят на виселицу в нашей прекрасной тюрьме. Нападение на военных — очень серьезная вещь, — майор развернулась и начала прохаживаться уже вправо. — Так что и наказание за неё соответствующее. — Чего ты хочешь? — прямо спросил Падре. — Предлагаю вам сделку, — Колдфилд остановилась. Грянул первый раскат грома. Ещё далекий, но уже отчетливо различимый и грозный. — Сделку? — босс прищурился. — Какую же? — Очень выгодную для нас с вами, — алхимик не спешила выкладывать карты на стол, заставляя преступника вдумываться в её слова, вызывая и удерживая его интерес. — И что это за сделка? — не выдержал «король». — Я ищу одного человека. Очень нужного мне человека. Вы — преступный король, и знаете все об этом мире. Наверняка, для вас не составит труда помочь мне его отыскать, а взамен… — Шеннон выдержала короткую паузу, — А взамен ваши милые ребятки тихо-мирно отсидят себе несколько лет в тюрьме и выйдут обратно. Неплохо, не так ли? — Может и неплохо, — хрипло расхохотался Падре. — Но мне нет дела до твоей сделки, девочка. Даже если ты государственный алхимик, это не значит, что я тебя боюсь и стану соглашаться на твои глупые игры. — Что ж, жаль, — Шеннон качнула головой. — Наверное, мне стоит подождать и продолжить наш разговор в камере для заключенных. Тогда мне не придется ничего отдавать взамен.       Босс смерил девушку презрительным взглядом. — Ты не робкого десятка, раз пытаешься меня запугать, но ты все ещё на моей территории и ходишь по тонкому льду, девочка. Я тебя предупреждаю последний раз, — в его голосе послышались нотки угрозы. — Ваше владение этой территорией — вопрос времени . На бумаге это все ещё военный объект, а значит в любой момент сюда могут нагрянуть военные и обнаружить всю эту грязь и мусор, — Колдфилд обвела рукой комнату. — Не пытайся мне угрожать, повторяю последний раз. У меня под рукой десятки людей, а вас всего двое. Пикнуть не успеешь, как отправишься к предкам. И твои дружки тебе не помогут. — Может нас и двое, но мы все-таки государственные алхимики, — переговоры начинали заходить в тупик. Шеннон чувствовала, как нагнетается атмосфера вокруг, как наполняются злобой взгляды, как руки скользят к оружию. Дело начинало принимать скверный оборот.       Большой Падре не проронил ни слова. Вместо этого он махнул рукой, и несколько крепких, похожих на горилл ребят вышли из тени и направились к чужакам явно не с добрыми намерениями. Шеннон напряглась, зная, что затем последует. Но прежде чем она успела что-либо сделать, один громила попытался ухватить Кимбли. Багровый не стал подставляться под удар и среагировал мгновенно. Он соединил ладони с вытатуированными кругами преобразования. Раздался оглушительный взрыв. Здание задрожало, и сверху посыпался песок и куски бетона. Большой Босс побагровел от злобы и так прикусил зажатую в зубах сигару, что откусил от нее кусочек и та выпала у него изо рта. Не дожидаясь, пока враги опомнятся, Шеннон создала ограду из ледяных пиков, чем отделила основную часть бандитов от них. Это, конечно, не задержит их надолго, и стоит убираться отсюда поскорее. — Уходим, — бросила она Кимбли и направилась в сторону окна, что было слева. Со спины уже догоняли громилы, которые привели их сюда.       Багровому ничего не оставалось, как последовать за Морозным алхимиком. Он бросил взгляд за спину на четверых преследователей. Нужно отделаться от них. Зольф снова сложил руки и, резко развернувшись, коснулся пола. Старый бетон посыпался как крекер. Камни летели в стороны, кто-то вскрикнул от боли. В воздух поднялось облако пыли, смешанной с песком и штукатуркой. У окна Багрового уже ждала Колдфилд. — Просто скользи, — крикнула она, прежде чем выпрыгнуть в окно.       Они были на третьем этаже. Прыжок с такой высоты грозил не только переломанными костями, но и летальным исходом. Лишь высунувшись в окно, через которое только что выбралась Шеннон, мужчина понял суть её слов. Пока он разбирался с хвостом, она преобразовала горку изо льда. Он так же выпрыгнул в окно. Едва коснувшись гладкой поверхности кристаллизованной воды, Кимбли почувствовал, как стремительно летит вниз. Его слух ласкал грохот его собственных взрывов, а перед глазами стремительно пролетал мир. Спуск кончился внезапно, и алхимик кубарем полетел по сухой траве. Где-то по дороге он встретился с корягой и наткнулся на камень, а затем врезался во что-то более большое, но мягкое. Это что-то немного сбило скорость, и он в обнимку с чем-то прокатился ещё пару метров и наконец остановился. Открыв глаза, Зольф натолкнулся на взволнованное, с выбившимися по бокам прядками волос лицо майора Колдфилд. Она стремительно отскочила от Багрового, поправляя китель. — Нужно бежать, пока нас не догнали, — немного переведя дух, выдавила она. — Да, — согласился Кимбли поднимаясь.       Над ними прокатилась новая волна грома, и где-то на горизонте блеснула яркая вспышка. Словно по её сигналу алхимики бросились бежать, что было сил. Густая поросль травы путалась в ногах, но это была ещё не самая большая проблема. Зелень была коварна и скрывала множество мелких препятствий. То кривая сухая ветка хрустнет под сапогами, то притаившийся в засаде камень, так и желающий, чтобы кто-то из беглецов подвернул ногу. Иногда ловушка оказывалась ещё хитрее и опаснее, когда неосторожно ступая на землю, ты вдруг понимаешь, что не чувствуешь опоры, а продолжаешь скользить вниз, пока не проваливаешься по колено в вырытую неизвестным зверем яму. Ты уже не можешь удержать равновесия и, неловко размахивая руками, летишь вниз, словно мешок картошки, падаешь, больно ударяясь, а затем пытаешься подняться, чтобы вновь продолжить свой путь. Так и Колдфилд с Кимбли бежали все дальше и дальше вперед, оступаясь и падая, поднимаясь и продолжая свой марафон, подгоняемые грозным грохотом небес. Дыхание давно сбилось, превратившись в рваные вдохи и выдохи. Горло горело огнем. В нем будто разверзлась экваториальная пустыня, где нет ничего кроме разогретого до бела тонн песка и ничего более, ни капли живительной воды. Сердце громко колотилось под ребрами, изнемогающее от усталости, а в боку резало жуткой болью. Ноги едва слушались, уже с трудом поднимаясь. В них будто бежал свинец по жилам вместо крови.       Не в силах больше терпеть, Шеннон остановилась, едва держасб на ногах. Сколько они пробежали? Километра три? По ноющей усталости в каждой мышце тела словно целый марафон, ещё и с препятствиями. Девушка уперлась руками в колени и жадно хватала ртом воздух. Грудь разрывало от нестерпимого жжения. Хотелось просто повалиться навзничь и лежать так до самого заката. Кимбли тоже остановился, переводя дух. Черные длинные волосы выбились из аккуратного хвостика и упали ему на лицо. Он раздраженно откинул их, напряженно вглядываясь в расстилающееся бескрайнее поле за их спинами. Погони не было видно. Никого.       Первые дождевые капли упали с неба. Их град становился все чаще и тяжелее. Снова раздался раскат грома, и ослепительная кривая разрезала темное полотно пополам над головами солдат. Вода хлынула рекой. Тучи разразились неудержимыми рыданиями. Потоки холодного дождя стекали по лицу, заливались в глаза и уши, забирались под китель. Двое ученых мгновенно промокли до нитки, даже не успев этого понять. Только холодная мокрая ткань настырно липла к телу. Вокруг, как на зло, не было ни деревца, чтобы хоть немного укрыться. Впрочем, стоять на месте тоже было не лучшим решением, ведь среди поля они были потенциальными мишенями для очередной молнии. Военные побрели дальше, хлюпая грязью и оскальзываясь на каждом шагу. Казавшаяся до этого тверже стали земля мгновенно размокла и превратилась в болото, где сапоги увязали по щиколотку в месиве из песка и глины.       Вдруг Шеннон остановилась и указала куда-то пальцем. Багровый тоже обратил взгляд на место, куда она показывала, но ничего не увидел. Дождь лил непроглядной стеной, так что он не мог ничего разглядеть дальше вытянутой руки, поэтому послушно последовал за Колдфилд.       Приблизившись к намеченному месту, он наконец разглядел, что заметила его коллега. Это были останки грузовика. Он укрылся в зарослях, ржавый и грязный. У него не было ни единого колеса, а в рамах не хватало стекл. Девушка заглянула в кабину: кожаная обивка была разодрана в клочья, выставив наружу свалявшуюся и прогнившую набивку с торчащими шипами старых пружин. На руле свил себе уютное гнездышко жирный паук, довольно устроившийся в центре своего творения. Даже несмотря на проливной дождь, лезть туда не особо хотелось. Майор обошла машину и попыталась открыть одну из дверей кузова. Ржавые петли жалобно скрипнули, но не поддались. Заметив её старания, Кимбли хорошенько дернул створку, и под его силой двери наконец сдались. Кузов был пуст, если не считать собравшейся там пыли, что покрыла все толстым серым ковром. Но это было все же лучше, чем дальше принимать холодный душ. Шеннон полезла первой. Перчатки тут же собрали весь сор, став сероватыми на ладонях, которыми она оперлась, чтобы влезть в машину. Зольф полез следом.       Капли громко барабанили по крыше кузова. С синей формы алхимиков стекала вода, образовывая вокруг них маленькие лужицы. Немного отдохнув, Колдфилд стянула с себя мокрющий китель, оставшись в белой, но не менее мокрой рубашке, сквозь которую просвечивалась её бледная кожа. Она выжала китель, который тут же изверг из себя чуть больше стакана воды, но надевать обратно его не стала. Кимбли тоже снял верхнюю часть формы и бросил рядом. — Сегодня нам определенно не везет, — заметил он, облокачиваясь спиной на тонкую стенку кузова и откидывая надоедливые волосы с глаз. — Странно, до тех пока я не встретила тебя, такого не случалось, — с театральной задумчивостью сказала Шеннон. — Хочешь сказать, я притягиваю неудачи? — Вполне возможно, — Колдфилд села напротив. — Ты не думала, что мне может быть обидно? — с легкой усмешкой спросил Зольф. — Тебе? Нет, не думаю, — нахмурилась девушка. — Как жестоко…       Дождь, кажется, и не собирался прекращаться. Он продолжал лить плотной завесой. Кимбли посмотрел вдаль, туда, где должна была быть черта, отделяющая землю от неба, но так и не увидел ее за серой пеленой, окутавшей их. Он подумал о том, что будет, когда ливень кончится. Поле превратится в непролазную трясину, и им придется снова поднапрячься, чтоб выбраться отсюда. К тому же, они даже толком не знали, где находятся. А ведь он мог бы себе спокойно сидеть сейчас в главном штабе, пить горячий кофе и черкать ручкой по надоедливым бумажкам, вместо того, чтобы играть в следопыта напополам с исследователем дикой природы. Мужчина, погруженный в свои мысли, почувствовал чужой взгляд. Он повернулся и встретился глазами с Колдфилд. Она внимательно изучала его. — Что-то не так?       Она ответила не сразу, продолжая сверлить его взглядом. Таким пристальным, внимательным. — У тебя волосы растрепались.       Это немного обескуражило Кимбли. Он и не подозревал, что неаккуратная прическа может стать существенной проблемой для Шеннон. Причем, сама она выглядела не лучше. От влаги растрепанные прядки у её лица стали завиваться. Она встала со своего места, придвинулась к Багровому и без всякого смущения потянулась к его волосам. Парой легких движений девушка вновь собрала их в хвостик. Зольф, не ожидавший этого, все же не отстранился и позволил провести над собой все необходимые манипуляции. — Так лучше? — спросил он. — Гораздо, — удовлетворенно кивнула Шеннон.       Только сейчас, когда они были на расстоянии пары сантиметров друг от друга, он заметил, что Морозного алхимика бьет крупная дрожь, а её губы посинели от холода. Он и сам едва сдерживал подпрыгивание своих онемевших конечностей. К сожалению, у них не было ничего, что бы могло помочь согреться. Ни сухой одежды, ни чего-либо, чтобы развести костер. Даже алхимия была бесполезна, ведь ничего, чем можно было нарисовать круг для преобразования, под руку не попадалось. Багровый с пару минут взвешивал пришедшую в голову идею. Уж не получит он за такое нахальство? Он протянул правую руку и приобнял Шеннон, прижимая её к себе. Девушка тут же инстинктивно дернулась, но Кимбли смог её удержать. — Ты что творишь? — ее голос немного дрогнул. — Тебя трясет от холода. Да и мне не лучше. Ничего согревающего у нас нет. Единственные источники тепла — это мы с тобой, так что будем греться как пингвины, тесно прижавшись друг к другу, — тихо, но настойчиво произнес алхимик.       После этих слов сопротивление немного ослабло. Видимо, Колдфилд расценила аргументы коллеги как достаточно весомые. Девушка робко обняла Зольфа и прижалась чуть теснее. Она чувствовала тепло его тела через холодную ткань рубашки, слышала мерный стук его сердца где-то под ребрами. Его грудь вздымалась от ровного дыхания. В кончиках ее пальцев будто пробежал разряд тока, но Шеннон списала это на судорогу. — У тебя, я смотрю, много знакомых в криминальных кругах? — нарушил молчание Кимбли. — Твой неудавшийся информатор, те парни ночью и этот упитанный господин. — Этот упитанный господин ненавидит меня лютой ненавистью. Мы с ним уже сталкивались пару раз во время других дел. Я даже пыталась его посадить, правда неудачно. Косвенных улик было недостаточно. С ночными волками я познакомилась только утром, в участке. А неудавшийся информатор… — она замолчала.       Алхимик хотел заглянуть в лицо девушки, но уперся только в ее русую макушку. — Когда я вчера отправила Смита обратно, то сама прошлась по нескольким ломбардам, где иногда сбывают краденое. Тот парень был оттуда. — Как бы там ни было, твои ниточки оборвались. — Ещё не все, — возразила Шеннон. — У меня ещё есть зацепки. — Правда? — Да, дела из архива. Я нашла кое-что любопытное. — Расскажешь? — заинтересовался Зольф.       Колдфилд тихо рассмеялась ему в грудь. — Может быть.