Покровители и демоны Флоренции

      Флоренция просыпалась, отдёргивала зимнее пуховое одеяло, сотканное из холодного серого тумана и набитое сырым воздухом. Людей было немного, но они все стекались в центр, на рынки, к реке. По булыжнику гремели тележки с овощами или мясом. Владельцы лавок с шумом открывали жалюзи и подметали ступеньки. Чезаре даже сориентировался и запомнил, на какой улице жил Джузеппе — на маленькой, захолустной и покрытой граффити виа де Пепи. Дома здесь выглядели так обшарпанно, будто никто в них не жил (хотя внутри оказалось хорошо), а все лавки были наглухо закрытыми и даже заброшенными.       Они дошли до перекрёстка и свернули на широкую улицу Верди — такие считались одними из главных в крупных европейских городках. На них обычно располагались богатые бутики, ювелирные лавки, сияющие золотом, ломящиеся от сувениров пёстрые ларьки и дорогие рестораны с кожаными креслами — и всё это в обрамлении старинных домов. Чезаре знал, что должен был увидеть, но, едва они повернули на эту улицу, их глазам предстало совсем другое зрелище.       Далеко впереди по улице ползло странное существо тёмно-серого цвета, высотой примерно с четырёхэтажные дома, мимо которых оно двигалось, и шириной как раз с тротуар. Приглядевшись, Чезаре без труда узнал демона: по зыбкости его существа, больше напоминавшего густой чёрный пар, вечно в движении. Но он испугался его невероятных размеров — ещё ни разу ему не попадался такой огромный! Тут же вспомнился демон, с которым он дрался на башне Веккьо, но даже он не шёл ни в какое сравнение с этим чудовищем!       Демон формой походил на кобру, замершую перед атакой: верхняя часть широкая, будто раздвинувшиеся рёбра, а вторая, стелющаяся по земле — поуже, и болталась свободно, будто хвост. Чезаре разглядел на этот раз глаза демона уже отчётливо: большие красные угли посередине. И казалось, они прожигали только его и стремились только к нему…       Всё это юноша успел охватить взглядом за пару секунд, но демон двигался быстро, а шок непривычно сковал тело — Чезаре всегда плохо реагировал на события, в которых стоило быть расторопнее. Демон размахивал хвостом, выбивая окна в домах — когда эти твари желали быть осязаемыми, то могли нанести хлёсткий удар. Ведь разрывали же они чем-то своих жертв, которых затягивало внутрь? Чезаре опустил взгляд и зря: демон двигался по улице напролом, и в его чёрном смертельном тумане пропадали бедные жители, не успевшие убежать. Отчаянные крики, душераздирающие стенания тех, кто уже попал внутрь, кое-как заглушённые плотным существом, звон разбивающихся окон, хруст слетающей черепицы и треск камней — вот как звучала красивая улочка Верди этим зимним утром.       Хорошо, что Джузеппе не потерял самообладания. Чезаре, пожалуй, так и остался бы смотреть, как чёрная туша надвигалась на него, попутно сминая остальных нерадивых жителей. Демон был уже метрах в тридцати от них; это расстояние для него — пустяк. Чезаре чётко видел последние эмоции на бледных лицах покровителей, вокруг которых смыкались лапы демона, и от них пробирало дрожью: настолько глухое отчаяние и страдание. Они уже понимали, что умрут, но боялись не этого — те муки, ожидавшие их перед смертью, пугали больше всего. Почти каждый знал, что случалось с теми, кто попадал в демона, а ещё они слышали истории выбравшихся из его нутра живьём — они уже не были людьми. Никто не заслуживал такой смерти.       — Чёрт возьми, Чезаре, ну-ка приди в себя! — оказывается, Джузеппе давно оттащил его в ближайший переулок — не стоять же, в самом деле, посередине улицы, когда к тебе навстречу несётся демон! Чезаре двигался так заторможенно, что даже деревянный Пиноккио из сказки казался шустрее него. Сейчас Джузе активно тряс его за плечи и взволнованно вглядывался в лицо.       — Джузеппе… — наконец выдавил из себя Чезаре, — что же эта за тварь?! Таких никогда не было!       — Ох, Чез… — Джузе крепко сжал его ладонь и развернулся, видимо, убедившись, что друг оттаял и теперь соображал острее. — Сейчас не до того… Меняем план! — и потащил его за собой скорым шагом — Чезаре едва поспевал, но старался хотя бы следить за ногами и не тормозить своим спотыканием обо всё что угодно. — Бежим к другому порталу. Может, там будут демоны, но делать нечего, надо проверить, других вариантов всё равно нет.       Они выбежали на улицу Борго дель Альбици — одну из старинных и обожаемых Чезаре. Жаль только, что сегодня он не мог любоваться, как прежде, её домами с величественными каменными фасадами, мощными фронтонами и массивными гербами по углам. Её необычными тратториями, где на стенах посетители могли писать разными фломастерами свои пожелания, и магазинами с красивыми фарфоровыми статуэтками, которые он обожал рассматривать. Сегодня они пролетали мимо этой роскоши. Да и город уже давно не думал о красоте: его жители чувствовали панику и теперь спешно закрывали жалюзи на своих пекарнях, магазинах и бежали домой. Чезаре даже показалось, что на одной из боковых улиц шевелилось чёрное пятно, и заметно ускорился, чтобы Джузеппе больше не тащил его на себе.       Они пробежали по улице достаточно, пока не остановились у старинного здания пятнадцатого века — так гласила табличка. Высоченные тяжёлые двери с приоткрытой створкой, полукруглая арка, забранные решёткой окна первых этажей, сквозь которые виднелись внутренние стрельчатые потолки, украшенные лепниной и живописью. Окна других этажей выглядели уже современными, но Чезаре всегда нравилось заглядывать в такие старые замки, чтобы сквозь распахнутые створки видеть подсвеченные слабым светом пёстрые потолки и кусочек внутреннего убранства.       Джузеппе уверенно направился внутрь. Тёмный пустой холл встретил их молчанием. Они остановились перед лестничным пролётом, чтобы вслушаться — вдруг кто-нибудь уловит вибрацию, означающую лишь одно: здесь демон. Но дом продолжал молчать и взирать на своих гостей хмурым, даже сердитым взглядом — ему это разрешалось, с его-то шестивековой историей!       Джузе кивнул и потянул Чезаре на себя, к ступенькам. Они быстро добежали до последнего этажа, хотя проёмы были широкими и длинными, будто парадными лестницами во дворце. «Хотя ведь здесь когда-то и был дворец… — думал Чезаре, когда обводил взглядом толстые колонны, осыпавшиеся балюстрады и старый карниз. — Я его не застал, но наверняка в нём устраивали пышные празднества». Во времена Медичи трудно было не устраивать пиры. Это сейчас за тёмными дверями скрывались чьи-то жилые комнаты или отреставрированные апартаменты для туристов, а раньше в них рекой лилось вино, и блюда выстраивались горой до потолка. По лестничным пролётам наверняка расстилали дорогие ковры, а по их перилам скользили увлечённые влюблённые, что желали поскорей скрыться от любопытных глаз. Теперь же здесь скользила только пыль, а ступеньки порядочно истёрлись.       Джузеппе осторожно открыл дверь в одну из комнат и огляделся, не впуская Чезаре. Внутри было сумрачно, но свет с улицы позволял разглядеть хотя бы одно: демонов здесь не водилось. Комнату явно не реставрировали и не ремонтировали под жильё, а оставили, как и было со времён пятнадцатого века: стрельчатый потолок с вырезанными узорами и деревянные панели на стенах, сплошь расписанные сюжетами из истории и Библии. Мебель Чезаре здесь не заметил, только замшелый стул у окна. Джузеппе запер за ними дверь и принялся обходить комнату по периметру. Его руки ощупывали панели сверху донизу, что-то выискивая. Чезаре перевёл дух и теперь мог задавать вопросы:       — Раз это портал, почему он не охраняется? Значит, сюда могут прийти демоны?       — Причём в любую минуту, — Джузеппе бросил на него мрачный взгляд, пока трогал очередную стену. — Это недавний портал. Я о нём только слышал, но никогда не бывал. Ещё попробуй найти, за которой из панелей он находится!       — Она должна быть какой-то особенной? — предположил Чезаре и подошёл к другой стене, готовый помогать. — Что нужно искать?       — На любой из её сторон находится защёлка, шириной где-то с ладонь. Она сделана как часть панели, поэтому, чтобы найти её, придётся прожать по всем краям. Но открыться она должна легко, без особых усилий.       Чезаре не нужно было повторять дважды, и он принялся обследовать первую панель с невинным пасторальным пейзажем.       — Как появляются порталы?       — Никому это неизвестно, Чезаре, — глухо отозвался друг. — Они появляются и исчезают как хотят. И если покровители находят их, только подойдя очень близко, то вот демоны, чтоб их, чувствуют их за сотни метров.       — Это означает, что прямо сейчас…       — Не думай об этом, просто ищи быстрее, и всё будет в порядке! — Джузе прозвучал сердито, и Чезаре поспешно замолчал, решив, что самый плохой вариант друг пока не рассматривал — потому что было некогда.       Когда Чезаре добрался до середины своей стены, к окну, Джузеппе уже обследовал вторую стену и начал разговор сам:       — Проблема в том, что никто не знает, как много демонов утекает теперь к людям. Появление порталов в последнее время — хаотическое явление. Помнишь, раньше, в четырнадцатом веке, их было всего сколько? Ну, штук пять бы набралось. Не больше. А теперь — кто знает, сколько их на самом деле. Официальных — уже двадцать. Не найденных, как этот, наверняка и того больше…       Тревога уколола Чезаре прямо в сердце, и лёгкая паника тронула дрожью пальцы. Странно, а раньше он считал, что готов выдержать любое событие стоически…       — То есть, порталы появляются сами по себе, покровители не могут это объяснить, а демоны этим пользуются? — звучало, по меньшей мере, сюрреалистично. — Что же тогда, чёрт возьми, происходит во Флоренции? Она не просто гибнет, Джузеппе, она сходит с ума!       — Никому нет дела до исследования, почему же порталы появляются. Покровители в спешке стараются кое-как залатывать старые, большие дыры, но даже это не выходит и всё рушится. Правление города, как бы оно себя ни называло — советом или собранием, уже давно загнало себя в ловушку и делало это на протяжении веков.       — Почему же ты сразу не рассказал? — спросил Чезаре и сам всё понял — по печальной улыбке Джузеппе в сумраке.       — Я… Боже, такая глупая причина, но всё-таки скажу! Я так обрадовался, когда увидел тебя, Чезаре, — спотыкаясь, негромко начал он и отвернулся, чтобы скрыть лицо. — Трудно описать мой восторг, правда. Думал, что меня ждёт ещё один невероятно долгий год, и чувствовал себя… жалко. А тут ты. И сразу спрашиваешь… про всё это дерьмо, что тут варится! Мне так не хотелось окунать тебя во всё сразу…       — И ты окунул лишь в часть дерьма? — улыбнулся Чезаре и увидел, как уголок губ Джузеппе тоже легко изогнулся.       — Получается, так… — выдохнул он и вернулся к панели.       Почему-то в тот момент Чезаре ещё острее осознал свою любовь, будто с каждым годом она только росла внутри него, раскрывалась, как незрелый бутон, и ловкие ножницы правды резали его сочные лепестки, помогая им раскрыться. Но осознание любви, какой бы сильной она ни была сейчас, пришлось отложить: краем глаза юноша уловил движение на улице и тут же бросился к окну.       На дома справа легла большая густая тень — будто даже то редкое седое солнце, кое-как пробивавшееся сквозь зимние облака, погасло именно здесь, на дель Альбици. Чезаре распахнул окна и перегнулся через раму, чтобы увидеть получше. Когда уши настиг глухой рокот, вибрациями отдавший в голову, а на асфальте заклубился чёрный дым, Чезаре всё понял. Кровь отлила от лица, а по жилам протянули ледяную нить страха. Но голос Джузеппе — спасительный, вырвавший из морока, — прозвучал громко и ясно:       — Что там, Чез?       — Демон. Огромный. Не знаю, тот же самый, что был на улице Верди, или другой, — голос сел до хрипа, Чезаре поспешно закрыл окно, а за ним и ставни — так плотно, что комната погрузилась во мрак. Как будто демон не почувствует портал и так! Если они ощущали их за сотни метров, то прямо сейчас никакие закрытые ставни им не помогут. Чезаре щёлкнул пальцами и извлёк искру. Она поднялась под потолок и хоть немного осветила комнату. Юноша заглянул в щель между створками и увидел, что демон двигался медленно — гораздо медленнее, чем тот, первый. Да и размером он был явно меньше: едва достигал второго этажа. Значит, совсем другая тварь! Но это вовсе не означало, что он не нёс опасности. В прошлом Чезаре не одолел даже самого простого демона.       — Тогда ускоряемся! Он идёт к нам, значит мы на верном пути.       — А если не успеем? — Чезаре уже приступил к следующей панели, но тревога делала его пальцы непослушными, деревянными, чужими.       — Тогда спрячемся в соседней комнате. Но лучше уж нам найти портал, потому что… — вот и Джузеппе предательски охрип, и неприятная дрожь прокатилась вдоль позвоночника Чезаре. — Демоны… демоны стали очень агрессивными. Чувствуют людей и покровителей меньше, чем порталы, но никогда не бывают прочь их убить. Это тоже ещё одно отличие. Помнишь, ведь раньше демоны довольно редко убивали нас? Только если мы сами нарывались или мешали... Теперь всё по-другому.       «Теперь всё по-другому». Чезаре уже не раз за сегодня и вчера ловил себя на мысли, что изменилось очень многое. Что он попросту уже не знал тот мир, в котором родился. И это всего за каких-то пятьдесят три года…       Демон приближался и даже начал ускоряться. Он не брезговал пожирать людей, иногда сам забирался в чужие дома — наверное, только это и давало им с Джузеппе время. Жалобно сверкала защитная сетка, но он сминал её, как старую проволоку. Ничто не могло удержать его! Чезаре ощутил ледяную пустоту в желудке. Во Флоренции покровителей больше не было безопасного места. Демоны разрывали любую защиту.       Когда демон подобрался к ближайшему перекрёстку, Чезаре достал из рюкзака листы бумаги и погрызенный карандаш. Быстро набросал меч — благо, навыки рисования за три года не испортились, только улучшились, сделавшись острее. А вот созидательная сила текла по телу ещё неохотно и всё никак не желала сосредотачиваться в таком объёме в одной точке. Но страх придал ему упертость и старание и подгонял в навёрстывании забытых умений. Вскоре в его руках уже поблёскивал самый настоящий меч. Чезаре окликнул Джузе, положил меч на пол и толкнул в его сторону. Если бы у них было больше времени, то друг бы удивился, но сейчас выдал короткое «Спасибо» и вернулся к панелям. Чезаре сделал себе такой же меч на всякий случай, хотя понимал: его навыки заметно хуже. Он и так-то не был отличным мечником, а без должных тренировок и с уязвимой ступнёй вообще откатился в своих умениях. Но демон бы не дал ему выбирать.       — Джузеппе, он уже у пекарни рядом с дворцом!       — Чёрт! — прошипел друг. — Я закончил три стены, но нигде тут нет. Осталась твоя.       — И у меня тоже нет, я проверял всё медленно, но тщательно! — от ужаса заледенели связки, Чезаре повернулся к Джузе и прошептал. — Нам пора бежать…       — Подожди! Мне кажется, я знаю, какую часть проверил недостаточно… — Джузеппе побежал к началу стены и принялся вновь трогать каждую панель руками; у Чезаре с каждой секундой сердце сжималось в камень всё сильнее. — Это точно не может быть обманом…       — Почему ты так уверен, Джузе? — Чезаре воскликнул громче, чем хотел, и поднял с пола меч. — Мне кажется, ты просто упрямишься и не хочешь признать одно: тебя обманули, и мы в большой опасности. С минуты на минуту сюда ворвётся демон, и нам бы уже сейчас подумать, есть ли в этом доме чёрные выходы.       Но Джузеппе как будто не слышал его и продолжал отчаянно прощупывать панели. Вибрация стала оглушительной — от неё содрогались уже все внутренние органы. Чезаре плюнул на панели и удобнее перехватил меч. Отошёл от окна, поскольку стёкла опасно задребезжали. Тонкий серый свет из щелей померк, и холод сковал юношу. Руки с непривычно тяжёлым мечом дрожали. На втором этаже послышался звон разбитых стёкол, и Чезаре едва не уронил меч — чем выдал бы их очень быстро. Но он чувствовал, что демон под ними, чувствовал его каждым своим волоском, встопорщившимся от ужаса. Он подошёл ближе к Джузе, чтобы защищать его. Ещё никогда его не раздирали такие сильные противоречивые эмоции по отношению к другу: раздражение и любовь. Чезаре, конечно, предпочёл бы смерть бок о бок с Джузеппе, но лучше он бы выбрал жизнь — яркую, интересную, пусть временами и печальную. Но Джузе собственноручно обрекал их на погибель, и это бесило. А ведь Чезаре ещё хотел-таки окунуться в клубок тайн, запутанный в родном городе уже шесть веков подряд, и всё же выяснить, кто был обладателем тёмной силы и связан ли он с демонами?       Выбитые стёкла уже их окна резко вырвали его из мыслей. Сломать ставни будет труднее, но через минуту демон справится. Ещё был шанс успеть добежать до двери и где-то затаиться. У Чезаре шумело в голове из-за страха, вибраций и собственной крови, долбившей в виски, и он не был уверен, послышалось ли ему сквозь этот грохот тихое «Верь мне» от Джузеппе. Даже если это правда, Чезаре с тревогой подумал: лимит доверия уже подходил к концу... Ставни разлетелись на щепки, в комнату залетели сырой воздух и — вместо уличного света — темнота. Демон заползал внутрь медленно, и его длинные лапы, сформировавшиеся из податливого вещества, обшаривали стену рядом с окном. Меч в руках Чезаре ходил ходуном.       — Нашёл!       Чезаре помнил только, что его схватили за шкирку и потащили куда-то назад. Демон в это время догадался или почувствовал открывшийся портал и пополз в их сторону. Но створка панели резко закрылась за ними, и Джузеппе, схватив его за руку, побежал по тёмному коридору, едва освещённому тонкой полоской света впереди — будто из-под закрытой двери. Чезаре всё ещё слышал вибрации, и даже словно его кожи коснулась полоска тёмного существа — всё тело покрылось колюче-ледяной коркой. Но это прошло сразу же, как только они на ходу распахнули дверь, едва не споткнулись об порог и влетели на скорости… прямо в пожелтевший куст.       Чезаре огляделся. Узнать в этом запущенном закутке рядом с подсобным помещением сады Боболи было сложно, но по изящным тропинкам, расчертившим ближайшие холмы, он сразу всё понял. Позади них стоял ветхий сарай — возможно, заброшенный, и внутри него виднелись всякие старые садовнические инструменты — изрядно подёрнутые пылью и паутиной. Как они их не задели, пока выбегали из другого мира Флоренции, сказать трудно. Джузеппе первым поднялся на ноги и тут же предусмотрительно закрыл сарайную дверцу — правда, если демон выбрался вместе с ними, его это уже не остановило бы. Чезаре благодарно принял руку и поднялся. В волосах и пальто запутались сухие листья и ветки, ладони больно стёрлись о камень, но Чезаре наконец почувствовал себя спокойнее и выдохнул. Даже его меч дожил до людского мира и теперь одиноко валялся рядом с кустами. Джузеппе выглядел хмуро и, сведя брови к переносице, уже который раз отряхивал чистый рукав куртки от грязи. Чезаре знал, что его разъедали тяжёлые мысли; да и он сам был не лучше! Всё, что он увидел во Флоренции за последний день, натолкнуло его на грустные выводы.       — Прости, Чезаре, что заставил тебя поволноваться, — раздалось оглушительно близко. — Правда, я не хотел… ты, наверное, подумал, что я веду нас на смерть… — тыльная сторона ладони легонько огладила его скулу — не так плотно, не так смущающе, но сердце всё равно жалобно отозвалось даже на это подобие ласки. Чезаре не сомневался, что уже вспыхнул со стыда, и неловко посмотрел на друга.       — Если честно, то… да, немного показалось так. Впрочем, всё закончилось. — «Как и твоё прикосновение к моей щеке», — горечью взвилось в мыслях. — Теперь мы в садах Боболи, которые откроются только с девяти, и нам нужно переждать где-то здесь ещё как минимум час, чтобы не показаться… подозрительными, — Чезаре запнулся, потому что в голову лезло только одно — обычно парочки тайно проникали сюда ночью, чтобы заняться любовью среди красоты благоухающих роз. Правда, нынче была зима, розы пока не росли, а сады выглядели пустующими, не считая вечнозелёных лесов, кустарников да пары клумб. Не слишком-то удачное место для свидания!       — Ладно, понял. Надо найти тихое местечко… — Джузеппе кивнул в сторону ближайшей тропки, приглашая Чезаре быть сегодня проводником. Нельзя сказать, что тот был знатоком садов Боболи, но в тех воспоминаниях, что крутились в его голове вместо настоящих, он много раз здесь гулял, да и потом, если выпадало время в универе, старался ходить сюда, прочищать горло от пыли свежим воздухом и наслаждаться изящностью статуй.       Пока они шли узкими, засыпанными гравием дорожками, а рядом шелестела зелёная стена высоких кустов, Чезаре не мог выкинуть из головы ласковое прикосновение Джузеппе пару минут назад. «Касался так, что на мгновение показалось: он всё ещё меня любит!». Конечно, бред. Разочарование — слишком липкое и ядовитое чувство; отравляет до крошечных пылинок души и навсегда въедается в память. Джузе уже никогда не посмотрит на него другим взглядом, после всех тех выходок, что он натворил в прошлом. Казалось чудом, что они просто сохранили дружбу.       Ночью шёл ливень: от земли тянуло сладковатым паром, и воздух заиндевел от цветочного тумана. Пахло всеми цветами мира, рыхлым зимним небом и влагой лесов. Чезаре нашёл идеальное место на одной из наклонных дорожек, рядом с аллейкой, плотно затянутой вьюнами и лозами. Скамейки, конечно, ничуть не сочетались с роскошью местных скульптур и фонтанов — замшелые хлипкие доски, но для того, чтобы переждать в скрытом от других глаз месте, выглядели идеально.       Чезаре потащил меч с собой — не оставлять же его просто так в заброшенном сарае садов Боболи! А теперь не знал, как его пристроить рядом со скамьёй. Джузеппе же своё оружие обронил ещё во дворце Альбици и теперь был налегке.       Какое-то время они молчали, думая каждый о своём. Но затем молчать было уже невозможно — мысли Чезаре не могли в таком хаосе крутиться только внутри его головы. Нужно было куда-то их выплеснуть!       Однако заговорил он сначала всё-таки о другом:       — Ты и правда занялся тем, что искал любые документы и источники, которые бы… оправдали меня? Неужели это… не так безнадёжно, как я думаю? — Чезаре не хотел обижать друга и его труд, однако вся эта затея, хоть и отдавала героизмом и вспарывала его сердце по старым швам, всё же казалась обречённой на провал.       Джузе ласково и печально улыбнулся, как это умел только он один, и на миг закрыл глаза. Чезаре хотел в этот момент прикоснуться к нему, убрать непослушные пряди с лица, взъерошить волосы так, как они лежали давным-давно, — на прямой пробор. Хотел бы… много всего хотел — того, чего вовсе не заслужил.       — Ну… чуть лучше, чем безнадёжно. Но выходит пока не очень, — Джузе слегка повернул к нему голову и внимательно посмотрел. — Я хотел найти протокол с того злосчастного суда в четырнадцатом веке, чтобы подчеркнуть, как на тебя давили и как загоняли в угол. Но вот же как мерзко вышло: почему-то даже никому не нужные заседания о каких-то мелких воришках двенадцатого века сохранились, а твои — нет! Ещё много чего испортило наводнение: из-за этого я почти потерял надежду найти дневники… Лоренцо, которые он вёл, — голос всегда вздрагивал, когда это имя срывалось с его губ, и Чезаре прекрасно всё понимал. — Твой брат обожал вкратце конспектировать события дня, и, каюсь, однажды из-за его плеча я подглядел строчки и увидел, что там мелькало твоё имя… естественно, в положительном ключе! Ты тогда придумал новую защитную сетку для Флоренции и вообще показал отличные способности в созидании, — пока Джузеппе говорил это, его взгляд сиял сотнями позолот со всех церквей города, но Чезаре ощутил укол ревности и боли: как жалко, что Джузе был влюблён лишь в него прошлого. — Однако пока с поисками совсем туго… Я практически застрял, но не отчаиваюсь. Мне хочется сделать это для тебя.       Джузеппе коротко накрыл его ладонь своей и кивнул. Ответить на это что-нибудь Чезаре так и не сумел, разве что сдавленное «Спасибо» едва слетело с его губ. Слишком уж это было… невыносимо и приятно одновременно! Чезаре точно не заслужил после своих провалов, чтобы кто-то делал что-нибудь только для него. Джузеппе научился за все эти годы умело и нечаянно разбивать его сердце.       — Ну а ты, Чезаре? Был ли ты счастлив всё это время? — склонив голову набок, спросил друг. Синева его глаз подёрнулась лёгкой меланхолией, а уголок губ немного поднялся, только обозначив улыбку. Чезаре хотел ответить, что был счастлив, пока всё не вспомнил, но это оказалось бы жестоко по отношению к Джузе — и к тому же не совсем правдиво.       — Наверное. Насколько вообще может быть счастлив флорентийский студент на факультете архитектуры, — пожал плечами и, пока думал над следующими словами, по привычке дотронулся до кончика носа. — Жил сессиями, перебивался скромными деньгами, иногда отставал в учёбе — ничего особенного, всё как у всех. Ученик я не самый хороший, тебе это, наверно, известно и так, — они оба усмехнулись, и Чезаре сел удобнее — вытянул ноги перед собой и опёрся ладонями в скамью. — Друзей особенных не нажил, так, лишь пара хороших знакомых. В универе у меня репутация странного парня, вечно вляпывающегося в беды и приключения. В общем, как видишь, ничего не изменилось толком в моей жизни, только декорации поменялись, да и всё. Пока я не обрёл воспоминания, — заговорил чуть тише, — думал, что моя жизнь пуста и никчёмна. Теперь, по крайней мере, она уже не так пуста, хотя всё ещё никчёмна, — усмехнулся, но теперь уже в одиночестве — Джузе его усмешку не разделил. — Но… я правда рад, что мы встретились снова и ты не сердишься на меня. Я ведь отобрал у тебя любимую работу, коллег… — «Ту милую брюнетку. Наверное, ей уже много-много лет, и, если она жива, её окружают любимые внуки». Мысль ожидаемо принесла боль, но взгляд Джузеппе — их синее июньское небо в тот год, когда они провели своё первое занятие — обволок теплом и жутким отрицанием всех тех ужасных слов, какие он только что произнёс.       — Чушь! Я никогда особенно по работе не скучал. Наоборот, она отбирала время, которое я хотел провести с тобой, а деньги были нужны… Прекрати себя винить. Так сложились обстоятельства, и мы ничего не могли сделать, — Джузеппе говорил убедительно, но Чезаре ещё помнил его горящие интересом глаза, когда он рассказывал ему про ювелирное дело и всякие драгоценные камни. Он просто успокаивал его, особенно теперь, когда по прошествии лет их двадцатый век казался размытым и печальным временем. Чезаре улыбнулся, кивнул и сделал вид, что проглотил эту ложь во благо, но перед глазами всё равно маячил Джузе, вдохновлённо рассказывающий ему про недавно, в 1966 году, открытый камень…       Больше друг его студенческое прошлое не комментировал — и этому Чезаре был бесконечно рад. Он и так наговорил безумного вздора, описав себя каким-то инаковым страдальцем (каким, возможно, и правда являлся?). А на деле он даже немного смягчил рассказ — это раньше смотрел на свою жизнь только под одним углом, а сейчас, после всех наплывших воспоминаний, не лишним показалось взглянуть на неё с другой стороны. И всё получилось просто: тяжёлый рок тянул за ним шлейф одиночества, и никогда и ни с кем он не сблизился так, как с Джузе. Никому не под силу было вытерпеть его ужасный характер и умение всё портить. Даже Джузеппе едва держался…       Но уничижительные мысли мгновенно сдуло холодным садовым ветерком, и капельки с вьюнов, скрывавших их под аркой, тут же охладили макушку, брюки, лицо. Вместе с тем оживился и Джузеппе. Чезаре разглядел на его лице мысль — мгновенную и, к сожалению, печальную.       — Послушай, Чезаре… — юноша заметил, как напряглись его скулы, а ладони сжались в кулаки. — Всё, что происходит сейчас с Флоренцией, очень страшно, и я уже не могу найти другого слова. Всё рушится слишком быстро. Мне кажется, скоро мы можем потерять город, который так любили.       Если откровенно, то прямо сейчас вслух Джузеппе высказал его, Чезаре, собственные мысли. И первой эмоцией был не страх или грусть, а лёгкое насмешливое удивление. Это показалось даже приятно, пока он не вспомнил о содержании слов, а его лицо тут же не помрачнело.       — Такое… бывало ещё когда-нибудь? Такие огромные демоны? — Чезаре немного ушёл от темы, но Джузеппе нисколько не удивился его вопросу, только поплотнее закутался в куртку и тихо прокашлялся.       — По правде говоря… да. Но демоны были всё-таки поменьше. Примерно как тот, что залез к нам в комнату во дворце Альбици. Поэтому огромный, почти четырёхэтажный демон на улице Верди испугал не на шутку и меня… С каждым годом они становятся больше. И их самих становится больше. Это словно плохой сон — так иногда кажется, но ведь мы же в нём живём.       — Значит, совсем скоро появятся демоны выше флорентийских домов, а то и башен, — Чезаре достал из рюкзака блокнот и набросал на нём два термоса с чаем. В следующий миг Джузеппе уже грел ладони о горячую ёмкость и благодарно ему кивал. В садах и впрямь стоял пронзительный холод, а сидеть им предстояло ещё сорок минут. Гулять сейчас точно было не вариантом, ведь именно перед открытием охрана ещё раз обходила владения.       Они на пару минут замолчали, прихлёбывая ароматный мятный чай, но даже он не мог разбавить тяжело повисшую между ними неприятную тему. Но от разговора никуда не уйти, и Чезаре продолжил первым:       — У тебя есть какие-то предложения, с чего начать?       — Если бы, Чезаре!.. Я вижу перед нами только неизвестную область, на которую не пролили свет даже флорентийские фолианты. Откуда черпать информацию? Где искать начало всех этих демонов? Ну и, конечно, во мне очень много подозрения к твоему единокровному брату… и все они, по сути, беспочвенны.       — Так давай с него и начнём! — воскликнул Чезаре и сам изумился, до чего простая идея только что посетила его. Джузе покосился на него недоверчиво, но лишь молча отпил из термоса, показав ему, что готов слушать, и он, улыбаясь, развил свою мысль: — Тебе известно хотя бы что-нибудь о том, где может примерно находиться Марцио?       — Очень примерную информацию узнать я, конечно, смогу, а что? Ты хочешь проследить за ним?       — Почти. Я хочу узнать, где он живёт, чем занимается в своей новой жизни и куда ходит. Но без лишнего фанатизма. Он отличный воин, а как у всякого воина, у него обострена интуиция, он может легко раскусить нашу слежку. Так что нужно быть осторожными…       — Ты думаешь застать его за использованием… тёмной энергии? — бровь Джузеппе изогнулась в недоумении. Чезаре и сам понимал, что план, озвученный с таким пафосом, мог бы быть и поинтересней, но что-то внутри него кричало: он встал на правильный путь!       — Не думаю, что это будет просто. Увидеть это я и не надеюсь — Марцио, если наши опасения про него правдивы, не такой дурак, чтобы использовать подобную энергию среди дня на улице. Но я хочу просто посмотреть, чем же он живёт сегодня. С кем общается и в какие места ходит. Может быть, это даст нам маленькую отгадку. А может, мы просто потратим зря время и толком ничего не узнаем… — Чезаре усмехнулся, а Джузеппе задумчиво качнул головой.       — Идея неплохая, но нужно делать ещё что-нибудь помимо этого, чтобы не терять время.       — Защита города, ты прав! — Чезаре покрепче обхватил термос ладонями и наклонился к нему за глотком, но остановился, чтобы договорить: — Надо подумать, как быстро и эффективно защитить Флоренцию от демонов. От таких демонов, — выделил он интонацией и красноречиво поглядел на Джузе; тот понимающе кивнул. — Ясно, что всё, известное мне или тебе, или всем нашим искусным покровителям, здесь не годится. Демоны уже очень сильны; даже если я волью в сетку всю свою энергию до критической точки, они разобьют её если не мгновенно, то чуть позже — через час, например. Тут нужно что-то более интересное, Джузе… Техника, которую ещё не использовали. Знать бы, где искать!.. На Интернет надеяться нечего: форумы покровителей обычно глухи и запущены. Но я постараюсь разузнать хоть что-нибудь.       — Тогда я возьму на себя Марцио, — решительно выдал друг. И, хотя Чезаре его миссия казалось более опасной и сложной, он согласился. Они скрепили свой договор лёгким рукопожатием и едва не засмеялись в голос от такого официоза и сами.       — Как ты планируешь следить за Марцио? Ведь всё равно не сможешь сторожить его все двадцать четыре часа в день. Да и осторожность тут гораздо важней…       — Я ещё подумаю об этом, Чезаре, — Джузе задумчиво свёл брови к переносице и провёл пальцем по ободку термоса. — Для начала было бы неплохо просто разузнать о нём, желательно не привлекая к себе внимания. Я хотел бы понять, где именно в окрестностях Флоренции он живёт и какие маршруты проходит чаще всего. Мне кажется, этого будет достаточно, чтобы отыскать что-то подозрительное.       — Ладно… Только прошу тебя, будь очень осторожен, — Чезаре тронул его за локоть и внимательно посмотрел в глаза; пока не дождался уверенного кивка и произнесённого шёпотом «Обещаю», не отпускал. После этого они вновь погрузились каждый в свои мысли и термосы со сладким чаем. Немного заморосил дождь из протекающих зимних облаков, и листья вьюнов над ними жалобно прогнулись под водой, до конца не желая проливать её на их головы.       Затем даже выглянуло солнце — такое румяное и свежее, будто только что из огромной вселенской печи, в которой каждую ночь выпекали звёзды, а днём — солнце и облака. Чезаре посмотрел на время и сказал, что теперь-то можно выйти из укромного местечка и пройтись по садам уже «официально», но к выходу лучше всё равно не спешить.       Меч он всё-таки «разобрал» — таскаться с ним дальше уже надоело, и одним щелчком пальцев превратил его в горстку угловатых лиловых лепестков. Джузеппе отказался от оружия ещё во дворце и сказал, что дома у него имелся хороший меч, хоть и не его прежний — с изящной рукоятью и прекрасным лезвием. Чезаре мысленно пометил — «создать самый лучший меч в мире для Джузеппе» и пообещал себе заняться этим как можно скорее.       В садах всё же росли мелкие уживчивые цветочки, тянувшиеся к подолам их пальто, пока они проходили мимо клумб. Аромат стоял восхитительный, Чезаре с наслаждением втягивал его носом и неизменно вспоминал своего второго брата — Томмазо. Ещё в прошлом веке юноша часто наведывался в сады Боболи и всё старался найти хоть далёкий отголосок души Томмазо в мягкости этих цветов, но те были к нему равнодушны. Вот и сейчас, ласково ведя ладонью по их бутонам, он не чувствовал ничего. Присутствие матушки он ощутил, даже когда не до конца понял, что это оно; Лоренцо тоже довольно явно оповестил его о том, что он рядом. Может, Чезаре просто не понимал намёков? Томмазо часто корил его за чёрствую душу и полное отсутствие изящности в мыслях. Или, может, брат просто настолько не любил его при жизни, что после смерти был рад вообще не отвлекаться на него? Звучало, конечно, до щемящей боли обидно. Но Чезаре не удивился бы, будь это правдой. И всё-таки он надеялся, что, став духом, Томмазо всё же исполнил свои мечты: вдохновлял юных поэтов и писателей, пришедших за тишиной и красотой в уединение флорентийских садов. У Чезаре было не так много свободного времени в универе, но он слышал, что в последние годы в городе поощряли творчество, в том числе и словесное: устраивали встречи, создавали общества, а в сборниках печатались даже самые юные таланты…       «Значит, у тебя получилось, Томмазо, пусть ты мне и не отвечаешь», — Чезаре искренне гордился им и, коснувшись губ ладонью, отправил глупый поцелуй цветку, дотронувшись до его лепестков. Он надеялся, что поцелуй дойдёт до брата. В какой-то миг даже показалось, что бутон одобрительно закивал… А может, он только обманывал себя. Наверняка Томмазо сейчас было не до него, не до своего бестолкового младшего брата. Чезаре легко усмехнулся и склонил голову; иногда он до безумия скучал по тем временам, когда его занимали лишь боевое искусство, вино, прогулки и созидание. И ничего вокруг, что намекало бы на катастрофу…       Едва ли они вышли из садов и ступили на мощёную широким камнем площадь перед дворцом Питти, Чезаре резко остановился на месте, повернулся к Джузеппе и взволнованно заговорил:       — Ты же не планируешь возвращаться обратно? В другую Флоренцию, я имею в виду… — Джузе глянул на него удивлённо, но помотал головой; Чезаре облегчённо выдохнул и опустил взгляд. — Просто… надеюсь, ты и сам понимаешь, что там сейчас опасно, и я лишь хотел предложить… Если тебе ещё не опротивело моё общество, то можешь воспользоваться моей скромной квартирой, которую я снимаю. Но если же тебе не очень удобно, я пойму и помогу тебе найти варианты жилья подешевле, — Чезаре тараторил так, что совсем забыл про вдохи, и теперь понял, что воздуха вообще не хватало. Всё ещё не поднимая взгляда на друга, он вдохнул полной грудью, а затем почувствовал на своей макушке тёплую, родную ладонь.       — Ох, Чезаре. Почему ты так разволновался? — очевидный ответ, по крайней мере, для юноши, и щёки тут же отозвались румянцем. — Это я должен просить у тебя помощи. Мне сейчас и правда некуда идти, и я вовсе не хотел тебя утруждать, ведь у тебя своя жизнь и… Вполне возможно, что я в неё не буду вписываться.       Чезаре хотелось тотчас перехватить его ладонь, крепко прижать к губам и возражать так громко, чтобы даже голуби вокруг них разлетелись: «Не говори бред, Джузеппе, не говори, что не будешь вписываться в мою жизнь, ведь ты и так бо́льшая её часть!».       — Чушь! — стараясь подавить в себе эмоции, как можно более легко возразил Чезаре и осмелился посмотреть на него. — Я всегда рад тебе. Просто боялся, что… теперь ты не захочешь разделить со мной жильё, даже временно… — конечно, он не стал уточнять причину, но голос расстроенно дрогнул.       — О, мой забавный Чезаре! — друг тихо рассмеялся, и, хотя юноша не до конца понял причину его смеха, он хотел подхватить его, как лёгкое полотно, связывающее их. Джузе потрепал его по макушке, а затем, подумав, легонько надавил на затылок и потянул к себе. Чезаре и не представлял, что когда-нибудь он откажется от пусть и шуточной, но близости с другом и не подастся его касаниям. Он уткнулся лбом в его плечо, а около уха заструился ласкающий шёпот: — Какой же ты иногда глупый!.. Думаешь, я настолько не рад видеть тебя и хотя бы немного побыть рядом? Думаешь, я эти три года жил беспечно и не жил одними лишь мыслями о встречи с тобой?       Объятие — даже не объятие, а близость, — было коротким, так же, как и опасная жаркая волна, едва не сбившая Чезаре с ног. Но через минуту они уже шли как обычно и ничего о ней не напоминало. Но Чезаре ещё ощущал отголоски слабости в ногах и приятное безумие в голове, стиравшееся наслаивавшимися мыслями. Слова Джузеппе откровенно исполосовали его сердце, но это не оказалось больно — это было приятно: почувствовать себя настолько живым. Чезаре недоставало капли самоуверенности, чтобы развить все свои самые невероятные «а что если» и наконец избавиться от слепоты, взглянуть прямо на всё, что когда-либо говорил ему и делал для него Джузеппе! Но он лишь упёрто скрылся в свою раковину порицания и самобичевания и посчитал, что его вновь обманули, дабы не окунать в лишнюю грязь.       А глухой шёпот друга ещё продолжал надтреснутой пластинкой вертеться в голове, пока они шли домой, и неустанно обдавать жаром щёки.