Покровители и демоны Флоренции

      Следующие точки — форт Бельведер и вилла Бардини — Чезаре и Джузе исследовали за один поход, но опять ничего особенного не обнаружили. Полуразрушенный замок, редкие скопления демонов на улицах и площадях, дождь, сумерки и тоска. Чезаре ради интереса снова тренировался уничтожать демонов и немного преуспел в этом.       В третий свой заход в мир демонов они тщательно исследовали сады Боболи, но, кроме парочки заблудших демонов, которых Чезаре с удовольствием убил, ничего не нашли. А про чёрные растения они и так уже знали. Джузе ради эксперимента сорвал пару листов кустарника и завернул в бумагу. Дома же они нашли вместо листьев чёрную сухую горку пепла — растения разложились, стоило им переступить порог миров, как выяснилось потом.       В «тёмной» Флоренции, где находилась церковь Санта-Мария-дель-Кармине, они исследовали все значимые точки: соборы, галереи, сады. Кое-где создали укрытия, но они понадобились лишь раз: когда нужно было переждать редкую толпу демонов, неспешно двигавшихся от площади к площади. Почему они перемещались и чего хотели, так и осталось загадкой.       Перед марш-броском на другую сторону Флоренции (они ещё ни разу не бывали на набережной и думали, что там будет сюрприз), Джузеппе сказал отдохнуть пару деньков и как следует набраться сил. Каждый раз они отходили от портала всё дальше и дальше, и ноги под конец дня всё ощутимее начинали ныть от намотанных миль. К тому же, Чезаре набрал долгов по учёбе и хотел потратить время с пользой.       И как-то случайно в один день умудрился поговорить с духами сразу двух своих родственников: с братом и отцом.       К Клементе он шёл не специально, но как-то же оказался на другой стороне Флоренции, да ещё и рядом с древней, увитой плющом башней? Скорее, подсознательно, но он искал встречи с отцом. Улицы вокруг, как и крохотная пьяцетта перед башней, пустовали. Плющ немного пожух, а серый свет только оттенял угрюмость средневекового строения. Чезаре тяжело вздохнул и подошёл ближе. Дотронулся до влажного щербатого камня и почувствовал: отец сейчас был с ним; и сам не понял, как именно, но тепло в груди красноречиво запульсировало. Подняв голову, он посмотрел ввысь, на верхушку башни. Хоть он и пришёл сюда, но что сказать, так и не придумал.       — Отец, вы же сейчас здесь?       Его ладони хлёстко коснулась ветка плюща. Клементе как будто говорил: «Ну, чего же ты спрашиваешь очевидные вещи, которые знаешь и сам? Давай уже что-нибудь поинтереснее!». Чезаре не так хорошо знал отца, чтобы додумывать за него мысли, но предложения просились сами собой.       — Если честно, отец, я и сам не знаю, зачем пришёл к вам, — откровенно выдавил из себя Чезаре и опустил голову; ладонь потихоньку согревал кирпич под ней, и холодные иголки больше не кололи кожу. — Может быть, для того чтобы рассказать про вашего сына, Марцио. Скорее всего, так и есть, — иррациональная злость огрела Чезаре, будто оплеухой, как только он вспомнил историю о том, как вообще родился его северный братец. — Знаю, что духи ведают не обо всём во Флоренции. Так вот, позвольте рассказать вам, что натворил ваш драгоценный сынок!       Точно не стоило разговаривать так с Клементе, даже если жажда отомстить хлынула через край, но Чезаре уже раззадорился и не смог себя остановить. Вся башня как будто мигом скукожилась, плющ подсох, а скорбь затесалась меж камней. Но юноша этого не замечал.       — Это он, отец, виновник всех наших бед в четырнадцатом веке. Не я, хотя всюду вы услышите обратное! Марцио обладает тёмной энергией и давным-давно создал — в одиночку или нет, пока это неизвестно — мир демонов. Он и сам способен создавать демонов, и именно он натравил толпы этих тварей в тот день, когда погиб ваш любимый сын и обожаемый нами брат, Лоренцо! — надрывно выплюнул Чезаре и с силой стукнул по стене; боль глухой волной разнеслась по ладони, и он поморщился. — И это не просто так. Марцио всю жизнь завидовал ему. Он вырос мерзким, нелюдимым, завистливым и злым. Он ненавидел и вас, отец! Думаю, что и убил-то он вас не столько с помощью демона, кинжала, воткнутого в спину, или ещё чего-нибудь, а с помощью горя. Знал, куда бить больнее, чтобы вы сломались. И вы сломались... Мы все сломались. А я просто стал пешкой, на которой Марцио с лихвой отыгрался. Спроси любого покровителя, кто такой принц Чезаре из четырнадцатого века, и, недолго думая, многие из них, кто хоть немного помнит историю, ответят: это тёмное пятно на прекрасном лице Флоренции! И сейчас, отец, мы все в большой опасности, потому что Марцио готовится нас всех уничтожить, а мы с Джузеппе ни черта не знаем! Вообще ничего! — сорвался на крик Чезаре и, уже не стесняясь, колотил башню. — Мы можем только догадываться, ходить по миру, записывать факты, уничтожать пару-тройку демонов, но всё равно мы ещё очень далеки и очень слабы! — юноша перевёл дыхание и с изумлением заметил, как на землю упали мелкие слёзы; впервые он настолько не контролировал себя, что позволил эмоциям крутить его душой, как вздумается. Немного, но полегчало. Отец наверняка пребывал в шоке.       — Мы будем бороться, отец, я обещаю… — хрипло добавил Чезаре и, упёршись двумя руками в стену, опустил голову. — Но, скорее всего, нас ждёт провал. Я просто хотел сказать… — слова неожиданно полоснули горло, хотя казалось-то — прошло много лет и должно стать легче. — Хотел сказать, что зря вы много столетий тому назад предали любовь моей матери. Вы сами уничтожили Маргериту, а для меня она была больше всего мира, но, кроме этого, оставив Марцио при себе, вы убили ещё много-много людей. Зачем же, отец? Получается, неудачником я вышел как раз-таки в вас…       Чезаре резко развернулся на месте и побежал прочь, хотя ему почудилось, что плющ цеплялся за его одежду и волосы, будто отец останавливал его. Но юноша больше ни секунды не мог находиться в этой исповедальне; пожалуй, он даже перестарался, но застоявшиеся эмоции, как гной, зачастую надрывались и выползали наружу сами, когда достигали предела. Чезаре чувствовал себя выпотрошено, воспалённо и даже немного виновато, но приятная лёгкость в душе намекала: он всё сделал правильно. Пусть Клементе, даже будучи духом, подумает на своём бесконечном досуге о том, где ошибся.              После изнурительного монолога отцу Чезаре пожелал уединиться в каком-нибудь прекрасном месте и облегчить мысли. И для этого не могло найтись место лучше, чем маленькая пиццерия на уютной улочке Нери в центре Флоренции. Пока юноша бежал туда, небо даже успело просветлеть. Дома заиграли прежними тёплыми цветами, будто разгорались от солнечных лучей и только тогда являли свой роскошный оттенок, а в смурь выглядели уродливыми и грустными. Чезаре выбрал столик в дальнем углу открытой веранды, куда соскальзывало любопытное солнце, и заказал кофе с кальцоне.       Как только официант принёс заказ, на солнечном месте столика появились буквы из тени, будто кто-то выставлял их против солнца на тонких нитках: «Привет, Чезаре». Чезаре снова не поверил и пару раз моргнул, чтобы сбросить с глаз пелену. Но надпись не пропала, и тепло мягко заклокотало под сердцем: это пришёл брат Лоренцо! Чезаре разговаривал с ним только раз, но тот разговор оставил слишком глубокий отпечаток в его душе. Может быть, всё из-за того, что по брату он скучал сильнее всего — надменный Томмазо так и не удостоил его встречей до сих пор.       — Привет, Лоренцо, — негромко ответил он и попытался улыбнуться искренне, без тени горечи. Но брат, даже будучи духом, прекрасно чувствовал его настроение.       «Давно же мы с тобой не виделись, братец! К сожалению, я не сразу узнал, что с тобой случилось… Мне очень жаль. Ты не заслужил того наказания, и я не верю, что в твоих действиях был злой умысел». Сердце разрывалось на тоскливые лоскуты, но как будто бы он сам этого желал и не сопротивлялся. Слова Лоренцо пошатнули его самообладание, хотя нельзя сказать, что после «разговора» с отцом оно было так устойчиво.       — Да ничего, это уже в прошлом… Я смутно помню те пятьдесят лет, это и к лучшему, — голос хрипел, хотя Чезаре не старался говорить тише — всё равно он сидел на этой веранде в одиночестве. Ни один уважающий себя итальянец не сунется за открытый столик в такую холодную погоду, разве что внутрь кафе.       — Единственный, кого я ненавижу в этой истории, это сам Марцио. Брат, только послушай меня… Всё указывает на то, что он является предателем! Недавно Джузе отследил его, и мы открыли вход в мир демонов… — Чезаре кратко пересказал, что случилось за прошедшие недели, не упустив все те факты, что сходились плавно, будто нитки на гобелене, в цельное обвинение: и прошлое Марцио, и его неоднозначное поведение во все времена, особенно когда он был королём. Неохотно пришлось рассказать и про то, что они с Джузе подозревали его в личной зависти к Лоренцо, из-за чего именно тот ушёл из жизни раньше всех; исключался разве что Томмазо, умерший внезапно из-за чумы. Чумы, в которой, кстати, тоже был виновен Марцио. В общем, хаотичным потоком Чезаре выдал всё, что копилось в его сознании уже долгие годы. Лоренцо затих на пару минут, так что юноша даже начал думать: не сбежал ли дух брата, испугавшись его безумных речей?       Но затем солнечный квадрат стола расчертили буквы:       «Обвинить всегда легко, найти оправдание — гораздо трудней».       — Ты что, предлагаешь нам ещё и посочувствовать ему, пожалеть его и сказать, что в мир демонов он ходит просто на прогулки?! — Чезаре возмутился так, что на его крик даже выглянул официант из залы. Смутившись, Чезаре тут же уткнулся в свою еду и притих. Затем страстным шёпотом воскликнул: — Лоренцо, я понимаю, ты не хочешь верить в его вину, ты помнишь его родным братом, с которым долгое время жил под одной крышей, но времена меняются. Люди меняются! Или остаются теми же, а мы просто не знали их истинную личность… Поверь мне, я бы и сам хотел, чтобы это было неправдой, но всё указывает на одно: Марцио виноват. Его отношение ко мне в двадцатом веке, хождение в мир демонов сегодня… Как ты объяснишь это всё иным, братец?       «К сожалению, я знаю не больше твоего и, наверно, никогда не узнаю, пока ты мне сам не расскажешь. Но, как сторонний слушатель, могу выдвинуть идеи, которые могут быть для тебя в новинку. Так иногда бывает: застреваешь в своём мирке одинаковых мыслей и не можешь выбраться. Ступор. Так вот, Марцио. Я слышал, как он наказал тебя в прошлом веке, слышал, как проходил суд, точнее, его полное отсутствие. На самом деле, хоть Марцио никогда не отличался чудесным характером, всё это слишком походит на то, будто перед твоим наказанием его что-то сломило. Но это только предположение».       — Ага, то есть предлагаешь мне ещё покопаться в его прошлом и разузнать, не расстроило ли его что-то в тот день, например, не сломал ли он свой любимый меч?       В ушах мягко прозвенело колокольчиками — такой лёгкий щекочущий звук. Это тихонько усмехнулся Лоренцо, и почему-то всё негодование Чезаре исчезло в один миг.       «Я полагал, что ты так скажешь, поэтому нет. Лучше оставим прошлое в прошлом и попробуем разобраться в настоящем. Ты видел, что он входил в мир демонов, но знаешь ли ты, чем он там занимался?».       Чезаре настолько поверг в недоумение этот простой вопрос, что он нахмурился и стал перебирать в памяти эпизоды прошлого.       — Нет. Но, Лоренцо, давай будем честны: я не поверю в то, что Марцио там борется с демонами, если ты намекаешь на это…       «Я пока ни на что не намекаю, я просто советую вам проверить это. Узнай точно, чем Марцио там занимается. Благо, современный мир полон развитых технологий, и ты наверняка лучше меня знаешь, какую технику лучше использовать. Расставь камеры около выхода из подсобки и церкви в мире демонов. И где-нибудь ещё, где вы с Джузе сочтёте нужным. Это даст вам многое. Узнаете, чем занимается Марцио, куда ходит, к тому же, у вас на всякий случай будут доказательства… Не то чтобы я верю в сегодняшний совет города и в то, что они помогут, но это, по крайней мере, сбросит с тебя груз обвинений. Если Марцио, конечно, и правда замышляет что-то ужасное…»       — Ты всё ещё веришь в его невиновность? — грустно улыбнулся Чезаре и покачал головой, подумав: «Бедный, бедный Лоренцо! Даже после смерти он верит в людей!». В ушах снова зазвенели колокольчики.       «Возможно, я всё ещё неисправимый оптимист. Ты меня знаешь, Чезаре… Просто моё несуществующее сердце разрывает то, что оставшиеся в живых дорогие мне люди враждуют между собой. И даже неясно, где скрывается правда. Твоя версия событий вроде даже логична, но… Я сомневаюсь, Чез, просто искренне сомневаюсь! Спиши это на моё человеколюбие, которая меня и погубила! Только всё равно проверь…».       — Хорошо, я тебя понял. На самом деле, твоя идея очень хороша. В любом случае, мы с Джузе узнаем в подробностях, чем он занимается. Как же мы раньше не догадались — вот что изумляет меня! — Чезаре усмехнулся и покрутил в пальцах пустую чашку. — Спасибо, Лоренцо. Тебя… тебя и правда нам не хватает, — к горлу всегда подступали слёзы, стоило ему затронуть эту тему. Тепло согрело его щёки — будто ладони Лоренцо, взявшие лицо.       «Не думай обо мне, Чез. Я прожил в виде духа уже много веков и успел переосмыслить всё в своей прошлой жизни, насколько, конечно, мне хватало времени, ведь и у нас есть работа… Мне невероятно повезло обладать способностью общаться с вами, пусть и при помощи бездушного текста! Я просто хочу быть полезным так сильно, как только смогу».       Чезаре решил, что если эта тема разовьётся дальше, то он бесстыдно разрыдается прямо на веранде и всполошит весь персонал кафе. Поэтому перевёл разговор:       — Что ты думаешь насчёт мира демонов? Ты когда-нибудь… задумывался о его существовании? Впервые мне о такой теории поведал Джузеппе ещё в четырнадцатом веке — сказал, что это вообще одна из баек без каких-либо доказательств. Теперь даже жутковато, ведь откуда-то же она пошла…       «Всяких небылиц в любое время было много, да и, к сожалению, покровители Флоренции откровенно ленивы в исследованиях и уже давно отстают от покровителей других городов. Немудрено, что правда скрывалась за безумной теорией. Вполне вероятно, в нашем, далёком веке кто-то тоже открыл мир демонов». Пока буквы гасли, чтобы очистить место для следующей части, Чезаре с тоской зацепился за слова «в нашем, далёком веке». Будто и впрямь только четырнадцатый принадлежал им от и до, только тогда они жили полными жизнями, а затем словно все разом умерли.       Далеко ли это было от правды?       «А вообще, я тоже немало удивился, когда услышал про мир демонов от тебя. Теперь меня волнует вопрос, а есть ли такое у других городов и как они справляются с этим, знают ли? Насколько же сильно нужно развить в себе тёмные силы, чтобы создать такой отдельный город! Как это вообще возможно? Некто очень постарался. По твоим описаниям, будто отколол свой тёмный кусочек реальности и развил его до целого города, кишащего демонами. Конечно, вы пока не исследовали его до конца, но будьте предельно осторожны: мне совсем не нравится то, как ведут себя там демоны. Ведь зачем-то же они там существуют? И какой-то цели должны служить, если вы уверены, что они не выходят через ту же дверцу, что и вы. В общем, вы с Джузе затеяли масштабный план, но не пренебрегайте вниманием к мелочам… И возможно, вы скоро узнаете не только причины, почему этот мир появился, но и как уничтожить его и демонов или сдержать их».       — Надеюсь, братец, ох как надеюсь… — Чезаре гулко выдохнул и создал себе ещё немного чаю — хорошо у него получался только крепкий чёрный, без ароматного глубокого вкуса. — Если честно, мне страшно, я ведь только перед Джузеппе храбрюсь, но он уже знает меня насквозь, так что вполне догадывается, каков я на самом деле, — он пожал плечами и опустил взгляд, и только потом очнулся и снова посмотрел на столешницу. Совсем забыл, что голос Лоренцо он не услышит и придётся только читать. Солнце слегка заретушировала облачная гуашь, но тени букв ещё отчётливо виднелись.       «Джузеппе знает тебя хорошо, это правда, но я никогда не поверю, что он будет упрекать тебя в слабости. Мы все люди, пусть и с особенными способностями, но в нас больше человеческого, чем мы думаем, хотя долгое время мы жили так, будто гораздо лучше людей. А оказалось, что мы такие же слабые, ленивые, безвольные и глупые. Но, Чезаре, гораздо полезнее принять свой страх и с чистой совестью бояться, чем прятать его и храбриться. Джузеппе слишком к тебе привязан и слишком тебя ценит, чтобы удивиться, обнаружив какой-то недостаток: он их уже давно все знает и давно принял».       Удивительно, как много знал про них Лоренцо, хотя с четырнадцатого века их с Джузе отношения нехило бросало из стороны в сторону. Но, откровенно говоря, суть-то не изменилась, и Чезаре со смущением понял, что каждое слово брата — правда. Он совершенно не знал, что на это ответить, чтобы не опозориться и не выдать тайну своих грустных чувств, поэтому скороговоркой выпалил:       — А ещё я совсем не знаю, как мне придумать новую защиту для города! Эта часть нашего плана на мне, ведь я обладаю созидательными силами, но проходят недели, Флоренция трещит от демонов, а годных мыслей — никаких… Возвращаться к обычной сетке я не хочу — против огромных демонов она бесполезна, тут же рвётся, будто гнилые верёвки.       «Если честно, брат, здесь я тоже бессилен… Будь у меня хоть какая-нибудь идея, я бы с радостью с тобой поделился. Но ты знаешь, даже в своё время я не был так искусен в созидании, как ты. Это ведь ты принёс новую идею о защитной сетке!..»       — Которая с треском провалилась! — успел вставить печальную ремарку юноша и нервно облизнул губы — воспоминания захлестали по щекам, обжигая краской.       «Даже если и так, по крайней мере, она была! Только вдумайся: покровители прожили шестьсот лет и не придумали ничего нового! Вообще. Решение уже в твоей голове, Чезаре, я уверен. Нужно достать его. Посмотри вокруг. Возможно, идея прячется где-то во внешнем мире и надо только разглядеть её. И… прости, что в этом случае так бесполезен для тебя!»       — Лоренцо… — Чезаре протянул ладонь к надписям, потому что не знал, как ещё показать свои нежность и признательность брату. Глупо, конечно, будто дух мог почувствовать его прикосновения…       — Лоренцо, твои советы для меня — словно луч разумности в хаосе моих мыслей. Но встречи с тобой я жду вовсе не из-за них… Ты мне нужен, брат, — Чезаре прикрыл глаза, чтобы сдержать щиплющую горечь. — Без тебя всё давно пошло не так, неправильно, неполно… — шептал, стараясь заглушить пустоту в душе — она обвалилась ещё давно, когда он осознал, что Лоренцо больше нет. И всё никак не могла перестать кровоточить.       Тепло укутало его с ног до головы, как пуховое одеяло. Он уже научился понимать, что так Лоренцо обнимал его. И ведь пока не откроешь глаза, даже физически ощущаешь его рядом, будто стоит протянуть руку и дотронешься до жёстких волос брата. Но Чезаре, тяжело вздохнув, распахнул глаза, готовый к иллюзии. Слова уже поджидали его на столешнице.       «Не скучай по мне, Чезаре. Прошлое никак не изменить, моя смерть — моя ошибка, и я принял это. Многое пришлось обдумать с тех пор, но самое главное, что я понял: мы никогда не узнаем день своей смерти и стоит помнить об этом, проживая день ото дня. За час до своей гибели я думал о том, что, быстро покончив с демонами, я спасу жителей деревни и тут же поскачу назад во дворец, чтобы срочно созвать совет и рассказать отцу правду. А ещё думал о том, сколь неудобно седло и как же мало я съел с утра… Мечтал о вкусной выпечке, как только окажусь во дворце. А вышло всё совсем иначе. Поэтому, Чезаре, надо уделять внимание живым, тем, кто вокруг нас, и ценить каждый момент. Звучит как-то слишком банально и будто бы заученно, но я так и не услышал за свою жизнь ничего правдивее этого. Свои чувства ты не сможешь разом отменить, поэтому скучай, если захочется, плачь, если станет легче, но не зацикливайся на прошлом. Я — уже прошлое, Чезаре. Рано или поздно ты примешь это».       Когда бы в словах Лоренцо не звучало правды? Чезаре и сам обо всём, что написал ему сейчас брат, догадывался. Но догадываться — не значило соглашаться с этим душой. Впрочем, у Чезаре ещё было время. Подумав, он вспомнил о не самом логичном человеке, который мог вытекать из этого разговора.       — А ты когда-нибудь общался с сестрой?       «Да, много раз за прошедшие века. Знаешь, я стараюсь не слишком надоедать ей… Ты и сам видел, как сильно поменяло её время; можешь ли представить, каково это было наблюдать постепенно, век за веком? Её можно понять: она живёт почти отшельником, мало с кем пересекается и вообще старается держаться от центра Флоренции подальше. В мир покровителей уж точно ни ногой! Думаю, Лукреция не была там с момента, когда помогала Джузе выпить последнюю дозу снотворного. Я немного волнуюсь за неё, но при этом не знаю, чем именно ей помочь. Может быть, ей так жить комфортно и хорошо. Волнуюсь лишь, как бы она не словила синдром бессмертного, ведь там всё на грани… Впрочем, пока что подозрений нет, я стараюсь её навещать и подбадривать, в конце она иногда даже улыбается или смеётся — совсем как прежде!».       С сердца Чезаре будто упал каменный груз — хотя бы одной проблемой меньше!       — А ты… не спрашивал её, ходила ли она когда-нибудь к Томмазо? — шёпотом спросил он, будто сестра подслушивала за соседним столиком или за деревянной загородкой.       «Я заводил этот разговор всего пару раз за шесть столетий — Томмазо слишком болезненная тема… Она говорила, что да, ходила к нему. И он ей по-своему отвечал, насколько вообще могут отвечать цветы в саду. Но если бы это что-то меняло! Наш второй брат, умирая, в каком-то смысле забрал и её. Так бывает, к несчастью, когда сосредотачиваешь всего себя в другом человеке».       Тут Чезаре даже не знал, что ответить. Было ли у него с Джузеппе так же? Трудно сказать.       — Ты знаешь, где она живёт?       «Ох, Чезаре, я всего лишь дух, вовсе не всемогущий! И, пожалуй, я бы сам хотел это знать, чтобы навещать её гораздо чаще, но вот беда: я могу являться только в пределах города. А она живёт где-то за ним. Да и, к тому же, я не могу прийти просто так, если сам человек того не захочет… Иначе это какое-то вторжение в чужую жизнь».       В этот момент официант вернулся, чтобы наконец забрать грязные тарелки, и буквы со стола мгновенно исчезли. Чезаре заметил на себе его подозрительные взгляды и понял, что пора бы уже уходить: мало того, что его могли услышать, так уже наверняка успели причислить к безумцам. Он попросил счёт и, пока официант выбивал чек внутри кафе, быстро распрощался с Лоренцо и ещё раз поблагодарил за всё. Брат ласково согрел кончик его носа теплом и рассмеялся.       Чезаре выходил из кафе более уверенным в себе и даже счастливым, хотя ни идеи о новой сетке, ни каких-либо полезных выводов о мире демонов он так и не получил.