— Погодите! Успокойтесь, оба! — закричал Чезаре, когда увидел Марцио, замахнувшегося мечом ещё раз, и Карлоса, спрятавшегося за кресло. — Расскажите, что, чёрт возьми, происходит! Вы знаете друг друга?
Вместо ответа разгневанный Марцио напал снова. Пришлось Джузеппе вступить в бой и отбить мечом его атаку. Карлос оббежал комнату и спрятался за спиной Чезаре.
— Да возьми себя в руки! — прошипел Джузе, когда Марцио попытался обойти его, но вновь наткнулся на меч. — Вы разнесёте эту старую мансарду, если устроите тут бойню!
Брат слегка остыл, глядя на Джузе, но его дыхание учащалось, стоило ему посмотреть на Карлоса, который всё сильнее вжимался в Чезаре и до боли стискивал его плечи.
— Откуда ты его достал, Чезаре? — Марцио тяжело дышал — слова давались с трудом, и отступил назад, при этом отмахнувшись от Джузеппе. Но меч всё-таки спрятал в ножны. — Как вы познакомились? Почему твоим другом стал именно этот выродок?
— Ты его знаешь? Объяснись наконец, Марцио! — терпение Чезаре подходило к концу, хотя он и сам начал догадываться, кем же был на самом деле Карлос. — Он — мой друг, и я ненавижу, когда на моих друзей набрасываются с мечами уже с порога. К тому же, Карлос ещё и беззащитен.
По всему было видно, что даже сейчас Марцио откажется говорить — просто из принципа и своего вредного характера, но Джузеппе наставил на него меч и прошипел — так тихо, что пришлось прислушаться:
— Рассказывай, чёрт возьми, иначе ты помнишь про наш уговор: как только нам покажется, что ты наш враг…
Быть им врагом Марцио точно не хотел, поэтому только скривился и презрительно выплюнул рассказ, как подачку:
— Да вы и сами уже догадались, если в вашем мозгу остались хоть какие-то извилины! Это мой сводный братец, про которого я рассказывал. В четырнадцатом веке потомки великого народа, викингов, хотели жестоко убить его за осквернение их нравов, и вот теперь, столетия спустя, я начинаю их понимать. Но матушка вовремя позвала меня, и я, зная, что его смерть будет ей горем, пощадил его и выбрал мягкое наказание: подменил воспоминания чужими и отправил в мир людей. Каждые двадцать лет я приходил к нему снова, чтобы отправить в новое место с новыми воспоминаниями, подальше от Норвегии. К тому моменту, когда я приходил, он уже вовсю мучался со своим бессмертием и часто скрывался от людей, которые видели в этом происки дьявола… А сейчас я понятия не имею, что он делает во Флоренции! — Марцио скверно выругался и смерил Карлоса уничтожающим взглядом. — Последний раз я оставил его на севере Италии, далеко отсюда, в бедной деревне. А он всё равно припёрся сюда! Я не вынесу, если узнаю, что он твой лучший друг, а это, видимо, так и есть… Чезаре, идиот, почему ты окружаешь себя такими опущенными людьми?..
Карлос за его спиной что-то тихо пробурчал, явно недовольный своей оценкой. Чезаре попытался выдохнуть и вернуть себе утраченное спокойствие. Марцио просто выжигал взглядом друга позади него. Джузеппе стоял с мечом, готовый отразить внезапную атаку северного принца, которыми он был известен.
— Чем же он таким провинился, что ты ему назначил столь унизительное наказание? — Чезаре стало жаль Карлоса, как только он представил, что ему пришлось пережить за эти века. Но вместе с тем насторожился — за его спиной мог стоять сумасшедший убийца, раз его ненавидели даже викинги…
Но Марцио окатил его ответом, как ледяной водой:
— Он совращал достойных мужчин и склонял их к непотребствам!
— Ха! — отозвался Карлос из-за его спины. — Это ты-то достойный мужчина?
— Ублюдок!..
Чезаре повезло, что Карлос отбежал от него, иначе бы меч с большой вероятностью проткнул его, а не друга, как и планировалось. Марцио двигался с убийственной скоростью, никакая реакция не способна была уберечь от его резких ударов. Брат гонялся за Карлосом по мансарде, размахивая оружием. Квартира обречённо вздохнула, осознавая участь быть разрушенной. Карлос где-то зорко высмотрел меч и теперь на равных отбивал удары Марцио. Звон стоял оглушительный, до звёздочек перед глазами. Чезаре видел только две светлые макушки, схлестнувшиеся в яростной драке. Несмотря на скромное телосложение, Карлос держался достойно, больше отступая, чем атакуя. И тем не менее усмехался прямо в лицо разъярённому Марцио. Джузеппе пытался их разнять, но парочка двигалась на другой скорости, и обычному мечнику делать там было нечего, если он хотел остаться живым.
Стол упал на бок, по креслу пошла широкая затяжка, рухнули пару нижних полок — благо, там лежали только книги. С одной стороны, Чезаре выдохнул даже с облегчением, когда узнал тайну своего друга — спасибо и на том, что он не убийца и не насильник. Но с другой — все равно не знал, как теперь с ним разговаривать. Дело даже не в его предпочтениях, а в том, что он теперь и не Карлос вовсе — наверняка другой человек с другим характером. Он покровитель, и покровитель неплохой, раз достиг бессмертия в юном возрасте. Он пережил испытания в мире людей, при этом ничуточки не зная о себе настоящем. Тяжёлое бремя, особенно в Средние века, когда любое отклонение выжигали огнём или плахой…
Наконец, когда полмансарды было разгромлено, «братья» подустали, и Джузе вовремя встал между ними. Гнев так ослепил Марцио, что он с лёгкостью позволил выбить меч из рук. Остановить Карлоса было проще — он и не особо сопротивлялся. Их лбы покрылись испариной, грудные клетки вздымались почти синхронно, одинаково голубые глаза смотрели друг на друга, но с разными выражениями: один — насмешливо, второй — презрительно. Чезаре закрыл собой Карлоса, боясь, что одного его вызывающего взгляда на Марцио хватит, чтобы тот напал снова.
— Итак, — поглядев на них, устало произнёс Чезаре. — Что будем делать? Неужели нельзя отменить наказание? О нём вообще кто-нибудь помнит, кроме тебя, брат?
— Никто, только я отвечаю за наказание и его исполнение, меня потому и назначили, зная мою твердость, — процедил сквозь зубы Марцио и попытался отпихнуть Джузе, но тот крепко держал его за плечи. — И нет, отменять его я не собираюсь! Этот ублюдок заслужил подобной жизни, в вечных бегах и испытаниях.
— Марцио! Это было сотни лет назад! — иногда даже Чезаре терял терпение, когда дело касалось упёртости брата. — Пора бы уже дать ему шанс и забыть прошлые обиды. Что он может сделать, чтобы доказать свою невиновность или загладить вину?
— Ничего, — низким глухим голосом отозвался Марцио и посмотрел на них уже спокойнее, а меч убрал в ножны. — Я уже увидел достаточно. И да, начинай отвыкать от него, ведь как только пройдут двадцать лет, я исполню то, что должен.
Голос Марцио звучал особенно холодно — привычнее было, когда он кричал и злился, размахивая мечом. Оттолкнув Джузе, брат прошёл мимо них и посмотрел на Карлоса с таким отвращением, какого не заслуживала даже свинья, барахтавшаяся в грязи. Чезаре даже стало стыдно за брата — такого отношения не заслуживал никто, а уж тем более человек, просто захотевший плотских развлечений!
Марцио быстро оделся, вышел и хлопнул дверью. Джузе поспешил за ним, сказав, что попытается немного успокоить его — никому не известно, каким способом, но Чезаре поверил ему. В разгромленной квартире они остались с Карлосом вдвоём. Неловкость тут же просочилась между ними, молчание стало тягостным, не таким, как раньше. Чезаре даже опасался на него смотреть и всё прятал глаза. Но первым нашёлся именно Карлос:
— Прости, Чез… Я правда до этого момента не догадывался, кто я есть. Это специальная техника, память возвращается, только когда посмотришь на определённого человека и…
— Не извиняйся, Карлито, — Чезаре мягко улыбнулся ему и кивнул. — Я тебе верю и ни в чем не виню. Просто не знаю, как теперь… — он запнулся о свои же мысли — настолько они показались ему неприличными. «Не знаю, как к тебе относиться» — даже про себя звучало убого и печально.
Только вот Карлос всё понял — не зря же они дружили столько лет — и ободряюще похлопал его по плечу:
— Всё в порядке, Чезаре. Между нами ничего не изменилось, — он улыбнулся, как только юноша посмотрел на него. — Я по-прежнему твой преданный друг. Просто вспомнил кое-что, вот и всё! — Карлос усмехнулся, потом взял его за руку и сказал уже серьёзнее. — Я всё тот же, Чез, поверь. Воспоминания не делают меня кем-то другим, я всегда был таким, каким ты меня знал. Если хочешь поговорить о тех обвинениях, которыми в меня кинулся Марцио, то я готов рассказать тебе всю правду и ничуточку её не приукрасить. Заодно помогу убраться в комнате, идёт? А то мне очень стыдно за своего бестолкового Марцио!.. — Карлос фыркнул с деланым презрением, чем невероятно напомнил северного принца. Чезаре с улыбкой отметил, что они всё-таки похожи, несмотря на разную кровь: привычки успели перемешаться даже за те короткие месяцы, когда Марцио приезжал на родину. Он кивнул Карлосу, и они направились к упавшему столу.
— История, на самом деле, очень простая: я склонен к мужскому полу и тут ничего не поделаешь, это правда, — искренне начал Карлито и подхватил стол с другой стороны; Чезаре взялся за ближайший конец, и они быстро его подняли. — Надеюсь, ты не будешь относиться ко мне хуже из-за этого… Если честно, то некоторое время я был даже увлечён тобой, но быстро понял, что мне ничего светит, поэтому… — Карлос смущённо отвернулся, чтобы поднять упавшие книги, а Чезаре изумлённо таращился на него. — В общем, как всё было. Матушка, Хедвига, хоть и не была мне родной, воспитывала меня как собственного сына. Думаю, ты что-то слышал о моём детстве из рассказа Марцио. Меня нашли на поле битвы, в выжженной деревне. Мои кровные родители погибли, а я как-то выжил… Хедвига забрала меня к себе и обучила всему, что должны были знать дети воителей: как выживать в морях, охотиться на дичь, драться и прижигать раны. Я никогда не отличался крупным телосложением, но юркость не раз спасала меня от беды. Иногда приезжал Марцио, — тут Карлос задумчиво улыбнулся. — Как себя помню, он навещал нас часто, раза три в год. Нельзя сказать, что мы росли вместе, но мне удалось быстро узнать его и даже сдружиться с ним. Да, Чезаре, именно сдружиться, — заметив на себе недоверчивый взгляд, Карлито только активнее закивал головой. — Он неплохой человек, на самом деле. Просто его заставили жить вовсе не в том месте, где он бы хотел. И это раздражало его. Но, возвращаясь на родину, он становился настоящим. Хотя даже так его характер нельзя было назвать ангельским…
— То есть, вы отлично ладили? — Чезаре продолжал изумляться открывавшейся части жизни брата. Карлос печально улыбнулся и кивнул. — Тогда что же случилось потом? Он узнал про… про твою тайну? — Чезаре толком не знал, как обозвать это, и всё равно почувствовал себя дураком, когда произнёс вслух. Друг понимающе ухмыльнулся и поставил стопку книг на полку.
— Не знаю, что именно случилось. Мне казалось, он догадывался про меня. А потом произошла одна оплошность… Меня случайно засекли с мужчиной — ну не мог же я вечно торчать в одиночестве! Даже мне хотелось любви, а я её нигде не видел… — он задумчиво провёл ладонью по корешкам томов и опустил голову. — Видел только одно: мне её ждать не стоит. Ведь я испорченный… А тут подвернулся один симпатичный юноша! Но нас застали вдвоём, а в четырнадцатом веке, сам понимаешь, у викингов это считалось наивысшей мерзостью, — Карлос недовольно тряхнул головой, и светлые локоны упали прямо на лицо. — В общем, собрали суд, тот парнишка обвинил меня — якобы это я его развратил, а он ни при чем и вовсе не хотел!.. Ему поверили, ведь его отец — один из приближенных к конунгу. А меня резко стали считать извращенцем — во всём виновата моя внешность, якобы никак не подходившая викингу, и вот я со слов судьи — воплощение Вальхаллы в лице человека. Но были у нас такие правила, что окончательное решение по поводу моего наказания должен дать только старший мужчина в семье, которой принадлежал обвиняемый, или женщина, если такового не было. Меня заключили в отвратительной темнице, а мать срочно написала Марцио. Когда он приехал — а в это время уже вовсю свирепствовала чума, прошло около месяца. Судья наверняка рассказал ему всё в красках, а остальные только подкидывали дров в костёр его ненависти ко мне. Я поговорил с ним сам, но по всему было видно, что он мне не поверил. Тогда он впервые посмотрел на меня как на… — Карлос нахмурился, — как на самого опущенного человека в мире, будто хуже меня нет никого! А ведь я не убивал, не насиловал, ничего не крал и не делал никому больно — я просто и искренне любил и хотел одарить своего любовника лаской. Но Марцио был непреклонен… — Карлито тяжко выдохнул, закрыл глаза и сутуло опустил плечи. — Он не смог принять меня таким и поверил всяким россказням, будто я насильно затащил в постель половину нашего селения, и этого уже не могу простить ему я. Я тоже обижен на него, но готов пойти на встречу. Но всегда получаю в ответ глубокую обиду, словно я чем-то задел его лично.
— Может, его взбесило то, что все наверняка подумали, будто и он стал твоей жертвой?.. — Карлос неопределённо качнул головой. — Конечно, это его не оправдывает, но похоже на то…
— В любом случае, я бы хотел найти с ним общий язык, но всякий раз при виде меня он впадает в ярость и либо дерётся со мной, либо исполняет своё наказание. Мне просто не хватает времени, чтобы разговорить его. Потом я даже забросил это…
— Надо попробовать в этот раз! — решительно заявил Чезаре, пока они вставляли полку на место. — Карлито, я поговорю с ним, постараюсь уговорить его! Может, получится не сразу, но я попробую… — он развернул друга к себе за плечи и ободряюще его встряхнул. — Ты не заслуживаешь такой жизни! И я вовсе не хочу тебя терять…
Карлос тепло улыбнулся и положил ладони сверху его в знак благодарности.
— Ты хороший человек, Чезаре. И кстати, я очень рад личному знакомству с младшим принцем Флоренции! — Карлос подмигнул ему, а юноша только смущённо отвернулся, чтобы поправить статуэтки на полке, и так стоявшие ровно.
— Я уже давно не принц Флоренции, и слава обо мне ходит весьма сомнительная…
— А я никогда не верил этим слухам! — бодро прервал его Карлос и легко потрепал по макушке. — Конечно, на тебя свалили все беды города, а факты подтасовали так умело, что поначалу и не придерёшься. Но здравомыслящий человек поймёт, что доказательств нет, и всё это пустая брехня…
Они помолчали, пока расставляли упавшие книги, тетради, свёрнутые трубочкой схемы и безделушки. Затем Карлос посмотрел на него — серьёзно и даже немного печально и тихо произнес:
— А ведь ты пережил куда больше, чем я… Ты невероятный человек, Чезаре.
Чезаре не хотел сравнивать, кто из них страдал больше — уж слишком была ему неприятна эта тема, поэтому быстро перевёл разговор:
— Слушай, а когда Марцио пропал на триста лет, что случилось с тобой? Почему ты, в конце концов, не скрылся, когда всё вспомнил?
По лицу друга пробежала хмурая тень. Он отвёл взгляд, сжал губы и нервозно застучал пальцами по древесине полки. Чезаре запоздало понял, что задел теперь уже неприятную для друга тему. Но ответ всё-таки прозвучал — хлёсткой и жестокой правдой.
— Я не смог поступить так, Чезаре. Пусть формально он мне и не брат, пусть даже он поступил так со мной — я не мог его бросить. Всё-таки Марцио мне близок… — Карлос провёл по длинной зацепке на кресле, и она исчезла, оставив после себя гладкую мягкую ткань. — К счастью, он был благоразумен и сделал так, что память должна была вернуться мне либо по прошествии двадцати лет, либо когда я увижу его лицо. То были тяжелейшие двадцать лет, и я даже не могу сказать, почему. Наверное, оттого что Марцио все-таки укорачивал мне срок, приходя на год-два раньше, а тогда я остался один и дожидался, когда же эти двадцать лет истекут. И каждый год становился невыносим, если не знаешь, кто ты такой и когда это закончится… В общем, как только я всё вспомнил, то матушка сразу нашла меня и рассказала, что с Марцио что-то не так: он все эти двадцать лет не выходил на связь. Во Флоренции ничего узнать не удалось, но я всё равно отправился туда с надеждой, что хоть какую-то зацепку удастся найти. Все эти триста лет я денно и нощно искал Марцио — или его тело, чтобы не метаться в неизвестности, — хмуро проговорил Карлос и поставил ширму на место. — Матушка уже спустя сто лет посчитала его мёртвым, а я не сдавался. Искал по всей Италии, ездил в другие страны. И ведь так забавно, что он всегда находился под боком, во Флоренции… — Карлос грустно хмыкнул. Чезаре отчего-то ясно чувствовал его боль — от печального продолжения рассказа…
— Ты знаешь о мире демонов? — удивленно спросил он. Друг кивнул, не глядя.
— Немного. Когда мы с Марцио встретились, он, как ты сам понимаешь, был не слишком рад меня видеть и толком ничего не рассказал. А вот я наоборот, — Карлос осмелился посмотреть на него и тоскливо улыбнулся, — был очень счастлив его видеть. Марцио сказал то же, что и ты сейчас: лучше бы мне было скрыться! Но я знал, на что шёл, и покорно принял следующую часть наказания. Кажется, это удивило даже его самого, он не стал как прежде язвить, а просто исполнил, что должен, — заметив, как у Чезаре рождается новый вопрос, Карлос резко замахал руками и повертел головой. — Ну всё, хватит о нём, пожалуйста, Чез!.. У нас с ним сложные, трудные для объяснения отношения, и я больше не хочу ничего о нём рассказывать!
Чезаре согласился — было уже неловко давить на друга, хотя неутомимое любопытство ещё подгоняло его изнутри. Взамен он решил рассказать ему о мире демонов и о том, что именно они могли бы сделать, вернись к нему прежние способности. Карлос слушал внимательно и не перебивал ровно до того момента, пока Чезаре не заикнулся об энергии, которую утратил. Прыснув от смеха, он спросил:
— О какой пропавшей энергии ты говоришь? О той, с которой сейчас восстанавливаешь диван?
Чезаре резко посмотрел на ладонь, которой вёл по дыре на обивке, чтобы «сшить» её заново. После его прикосновений ткань разглаживалась, а он вовсе не задумывался об этом! В ладонях теплела энергия, а когда он проверил её запас, то счастливо рассмеялся и даже подпрыгнул от радости, как ребёнок. Зеленая полоска сдвинулась с мёртвой точки! Он снова покровитель! Надо немного подождать, прежде чем силы восстановятся полностью, но это мелочи — он ведь думал, что уже никогда не сможет созидать… Он обнял недоумевающего Карлоса, который пока не услышал полную историю о том, как он совсем недавно почти потерял энергию. Сбиваясь от захлестнувшего восторга, Чезаре вкратце пересказал о случившемся в соборе (без упоминания, конечно, их с Джузеппе появившегося тандема). Карлос увлечённо слушал его, но при имени Джузеппе задал вопрос, который рано или поздно должен был прозвучать:
— Так кто этот прекрасный юноша? На вид очень серьёзный и строгий.
Чезаре зарделся так, будто был школьником, застигнутым на чём-то очень постыдном. Карлос знал его настолько хорошо, что прочитал всё по обескураженному лицу, и лукаво усмехнулся.
— Понятно, — он похлопал его по плечу и весело подмигнул. — Я так и знал, что ты влюбился, был просто уверен в этом!
Чезаре всё-таки рассказал ему о Джузеппе — кто он такой и как они познакомились. С радостного лица Карлоса так и не сползала нахальная улыбочка, пока он говорил — и это пусть раздражало, но как-то приятно, без злобы. Чезаре не мог на него злиться — уж слишком этот дерзкий парень сроднился с ним!
Когда рассказ закончился, а вместе с ним и уборка, вернулся Джузеппе. Чезаре быстро представил их с Карлосом друг другу. Джузе рассказал, что сегодня Марцио ждать точно не стоит — уходил он весьма возбуждённым и злым, но «сдвиги есть».
— Я попытался сказать ему, что любой человек заслуживает прощения. К тому же, Карлос не сделал ничего плохого… — Чезаре уже хотел было спросить, как именно после этих слов его послал Марцио, но продолжение удивило его: — Мне кажется, он задумался над этим. Уходил он уже необычайно тихим и успокоившимся.
— Ты благотворно влияешь на него, — изумленно хмыкнул Чезаре и затем улыбнулся. — Значит, в следующий ваш разговор у тебя будет больше аргументов и, может быть, нам удастся отговорить его от наказания!
Чезаре поведал ему две хорошие новости: одну про Карлоса и его настоящую историю, а вторую — о своих вернувшихся силах. Джузеппе искренне порадовался за него. Марцио решили отправить сообщение на телефон — может, это его слегка развеет. До этого Джузе держался с Карлосом пусть и вежливо, но немного прохладно, словно сомневался, не слишком ли этот человек пагубен. А теперь относился к нему теплее, даже рассмеялся его шуткам и водрузил ему на нос пропавшие очки.
Ужин продолжился, хотя еда заметно остыла. Карлос с наслаждением съел порцию Марцио и подольше растянул трапезу — что могло быть лучше доставшейся от «врага» еды? За ужином они повеселели, и разговор пошёл легко. Даже вдалеке от них, в своей чистой вылизанной квартирке, Марцио наверняка чувствовал себя счастливым оттого, что скоро его план можно будет претворить в жизнь. Но ещё никто не догадывался, что на этом их радостная жизнь будет закончена...
***
— Волнуешься? — Джузеппе тихонько присел рядом на диван и нежно провел ладонью по его щеке. Чезаре улыбнулся и перехватил руку, чтобы прижать её ближе.
— Немного, — признался он. Уже завтра Марцио придёт к ним и изложит план, с помощью которого они могут уничтожить мир демонов. Силы Чезаре восстановились полностью, и теперь он был готов. Но лёгкое сомнение всё равно висело над душой. Созидательная энергия ещё казалась чужой и слушалась его нехотя… Да и создание обычных вещей — это одно, а настоящего оружия — совсем другое. Он боялся не справиться, боялся увидеть свой настоящий уровень и разочароваться вконец.
Его мысли прервал поцелуй Джузе, обжёгший шею горячей щекотливой волной. Чезаре закрыл глаза от удовольствия и тихо выдохнул. Поцелуй пришёл не один. Джузеппе потянул его ближе к себе за плечи и медленно откинул курчавые пряди назад, чтобы открыть лицо. Медленно скользнув пальцами по его подбородку, он повернул его лицо к себе и негромко спросил:
— О чём именно? О встрече Марцио и Карлоса?
Они оба усмехнулись, но усмешка тут же звонко растворилась в коротком глубоком поцелуе. Горячая сладкая нега разлилась по телу Чезаре, расслабив его, и он позволил рукам Джузе делать что угодно: тягуче скользить по телу, удерживать в объятиях, щекочуще гладить.
На самом деле, Джузеппе всё понимал. Просто хотел разбавить его волнение шуткой. Ведь Марцио и правда под угрозой драки запретил им приводить с собой Карлоса, и они, конечно же, решили его привести — примирение следовало с чего-то начинать!
Но мысли о Карлосе и Марцио и их непростых отношениях укатились тяжёлым шаром в глубины подсознания. Потому что реальность казалась куда слаще. Чезаре едва совладал с руками — непривычно тяжёлыми и расслабленными и обнял Джузеппе за шею. Поцелуй в скулу, поцелуй в подбородок и шею — они, как всегда, дразнили друг друга хаотичными прикосновениями и их всегда им не хватало. Кто первый сорвётся на поцелуй в губы — тот и проиграл. Сегодня Чезаре часто проигрывал…
Когда даже в плохо натопленной комнате стало жарко, а некогда свободные домашние штаны показались узкими, Чезаре понял, что надо остановиться. Джузеппе не то чтобы настаивал, но умел из невинных прикосновений разжечь адское пламя в его теле: то дотронется до затылка, то легко проведёт по щекам, то опустится к шее и щекотливым впадинкам ключиц. Он мог заставить Чезаре краснеть и нехитрыми движениями, что уж тут говорить о поцелуях, которые всегда прилетали неожиданно и ощущались остро, ярко, ослепляюще, как смесь острых звёздочек, посыпанная с небес прямо на тело. Чезаре ощутил, что скоро грань приличия будет пройдена, но сам не был готов прыгнуть через неё в пенящееся море страсти. Боялся ли себя, своих желаний или тела — не знал; при этом противоречиво хотел отдать всего себя Джузеппе — единственному человеку, которому доверил даже тёмные стороны.
Джузе почувствовал его неловкость и отстранился, заглянув в глаза. И уже тогда всё понял, но Чезаре всё-таки сбивчиво прошептал:
— Прости, я… пока не уверен, что мы должны продолжить. — Стыд прожигал его насквозь — он всегда думал, что отнесётся к своему первому сексуальному опыту буднично и легкомысленно. А выглядело всё так, будто он капризно ломался, как невинная девушка.
Но Джузеппе только ласково взял его лицо в ладони, нежно задел его нос своим и улыбнулся. После всех несчастий и казусов, которые они пережили, было ли хоть что-нибудь, чего бы он не понял?
— Не извиняйся за свои чувства. Это я неправ, что поспешил. Просто хотел сделать тебе приятно… Прости, что так вышло, — щёки Чезаре уже давно пылали, а сердце налилось горькой нежностью — всю её хотелось выплеснуть на Джузе и даже так её было бы мало… Объяснения застряли в последнем терпком поцелуе, а затем превратились в сухие и бестолковые слова, сказать которые — всё равно что испортить атмосферу, а это единственное, что Чезаре пока не испортил до конца.
Остаток вечера они провели в обнимку за просмотром фильма. Тело слегка поостыло после той ласки, но Чезаре раз за разом прокручивал в голове, как же было бы хорошо за этой чертой, если уже до неё тело бросало в такое тёплое марево. Эти мысли ещё пугали, звенели непрошеным стыдом в голове, вибрировали сладкой боязливой ложью в сердце и скручивали все комплексы в горячий узкий жгут, сжимавший бёдра, но несомненно привлекали. Кто знает, когда эта симпатия рванёт по-настоящему...
Задержать Марцио в квартире оказалось сложнее, чем они думали. Карлос к тому моменту, когда его сводный брат вошёл в коридор, уже сидел на диване. Но внимательный Марцио разглядел лишнюю пару обуви в коридоре и вспомнил, что они принадлежат Карлосу. Гнев тут же вскипел в его глазах, и он рванул обратно к двери, но там уже стоял Джузеппе с мечом. Переговоры получились долгими.
Чезаре пришлось раскупорить всё своё красноречие, чтобы уговорить брата. «Карлос — тоже мой друг и имеет право быть в моём доме», «Он нам не враг и высказал желание помочь в нашей миссии», «Он не будет приближаться к тебе слишком близко, если тебе неприятно» и, наконец, «Это случилось сотни лет назад, Марцио, и не всё из того рассказа правда, так что пора бы простить его и дать второй шанс!». Кое-как северный принц пошёл на уступки и разрешил Карлосу стоять поодаль, но предупредил, что не вынесет звука его голоса — сразу возьмётся за меч. «И с нами в мир демонов эта неженка точно не пойдёт!» — добавил он, и с этим пришлось согласиться. Хотя Чезаре так и подмывало ответить, что «эта неженка» пару дней назад дала жару лучшему мечнику в бою. Но обсуждение начали, на столе расстелили потрепавшуюся карту, а Марцио вытащил из рюкзака какие-то схемы.
— Итак, мой план прост на словах и состоит из двух частей, — начал он, расставляя по карте серые камешки из цветочных горшков в тех точках, где находились фабрики демонов. — Первый шаг: попробовать. Второй, если первый оказался успешен: довести до конца.
Чезаре уже заметил назревающий вопрос и ухмылку Карлоса, поэтому опередил его, не желая во второй раз ремонтировать квартиру:
— А если первый шаг окажется не успешен?
— Мы от этого не пострадаем, — спокойно парировал Марцио, будто был готов к такому вопросу. — Разве что потеряем время… Надо будет придумывать другой план. Но я слишком уверен в этом. И нет, это не излишняя бравада, — отрезал он, едва завидев, как Джузе и Чезаре набрали в грудь воздуха, чтобы спросить. — План хорош, но зависит от Чезаре. Если у него хватит сил, значит, всё получится. Нет — так будем придумывать другое.
Чезаре не разделял мнения брата — на его взгляд, стоило бы продумать и второй вариант, на всякий случай. Но времени, и правда, было не слишком много.
— Так вот, для начала ты как можно скорее изучишь схемы и всю информацию о самодельных взрывных устройствах, — начал Марцио, обращаясь к Чезаре, и положил на стол картонную папку с бумагами. — Я тебе помогу, постараюсь объяснить всё доступнее, чтобы это не заняло много времени. Тебе важно понять, как работает механизм устройства, прежде чем ты нарисуешь его и вольёшь в него созидательную энергию. Первые несколько экземпляров, я думаю, выйдут бракованными, но с теми, что получатся, мы пойдём к первой фабрике демонов, — Марцио ткнул в знакомую точку на карте, и по телу Чезаре почему-то пробежала дрожь. — Она ближе всех, и в случае успеха мы лишим мир людей большого количества демонов. Это будет нашей попыткой!
***
— Ты точно уверен, что взрыв не спровоцирует демонов? — Чезаре выбрал подходящее время для вопроса. Лодка качалась на тёмных волнах, Марцио едва справлялся с течением и веслом. Чезаре и Джузе вцепились в деревянные борта. Карлоса с собой решили не брать, но что-то подсказывало всем им, даже Марцио, что когда-то сделать это придётся — уж слишком тот был настырным.
Сверкнув на него презрительным взглядом из-под светлых волос, Марцио скривился.
— Я уверен, что это произойдёт, но на нас работает таймер. Мы успеем отбежать на приличное расстояние, если не будем тупить.
Не сказать, чтобы эти слова вдохновили Чезаре. Он вообще чувствовал себя слишком нервозно, натянуто, будто до предела остался всего дюйм, который стремительно заканчивался. Бессонные ночи, усталость после частого использования энергии, недовольное лицо брата, которого он видел чаще, чем Джузеппе, хотя жили они в одном доме. Всё это ради устройства, спрятанного в рюкзаке за плечами. Чезаре ментально разбился вдребезги, но верил, что жертва того достойна. «Только бы всё получилось!» — мысленно просил он.
До бывшего дворца они добрались быстро. В мире демонов всё выглядело, как прежде: вечный дождь, спокойные демоны, бродящие по улицам, и общая тёмная, давящая атмосфера. Как только они зашли во внутренние покои, Чезаре не отпускала навязчивая, липкая мысль. Словно он что-то хотел сделать или увидеть, но всё время забывал… На перепутье коридоров, один из которых вёл к комнате с лестницей к фабрике демонов, он остановился. Посмотрел налево, туда, где начинались покои отца. Марцио ушёл далеко вперёд и будет наверняка зол на его выходку, но ноги тянули влево. Умом он понимал, что не увидит ничего необычного. Разве что портреты на стенах напугают его пустыми глазницами…
Но просто захотелось — увидеть прежний кабинет его отца, словно и не было никакой перестройки. Странное желание, совершенно иррациональное. Чезаре это понимал, но позволил себе такую слабость. Джузеппе преданно пошёл за ним.
Обвалившиеся ступени, ведущие к возвышению, где находился широкий рабочий стол. Большие стрельчатые окна. Остатки некогда красивого мраморного пола и потёртые колонны с отцветшим золотым узором. Уходящая вправо галерея с картинами. На первый взгляд, кроме мрака и некоторой запущенности, ничего не изменилось. Но, приглядевшись, Чезаре обнаружил, в каком плачевном состоянии всё здесь находилось. Роскошные яркие вазы были разбиты, резные деревянные панели прогнили, фрески на потолке испортили тёмные подтёки. Массивные письменные принадлежности — чернильница, набор перьев, печать — валялись на столе в беспорядке. По полу летали истлевшие обрывки свитков, которые раньше хранили важные указы. Но Чезаре больше заинтересовала галерея с картинами. Теперь он понимал, что пришёл сюда из-за неё.
Место, где висел портрет его матери, пустовало. Чезаре это ошарашило сразу, ведь другие картины висели на своих местах. У персонажей по-прежнему вместо глаз были пустые чёрные глазницы, но их сюжеты хотя бы примерно повторяли оригинальные полотна, которые помнил Чезаре. Недоумевая, он прошёл дальше и вдруг увидел то, чего раньше здесь точно не было.
Новая картина. Широкая, прямоугольная и, главное, светлая. Если во все другие картины примешивались тёмные тона, кровавые оттенки и мрачные краски, то эта осталась в первозданном виде. Среди всей темноты она даже как будто светилась изнутри. Чезаре подбежал к ней и всмотрелся в сюжет.
Красивый тосканский луг, пёстрый от вкраплений цветов и затейливых растений. Художник с любовью отрисовал каждую травинку и лепесток, и оттого картина захватывала дух даже от таких мелочей. Но главной здесь была не природа, пусть и великолепно нарисованная. По лугу шли двое юношей, на вид едва переступившие возраст совершеннолетия в те времена. Их фигуры поместили слегка справа от центра картины, чтобы не помешать изображению далёкой Флоренции позади. Чезаре подошёл ближе и пригляделся. Один из юношей точно блистал особенной красотой, которая приковывала к нему взгляды. Коротко подстриженные каштановые волосы, смеющиеся тёмные глаза, очаровательная улыбка. Судя по богатым одеждам, его родители обладали высоким статусом при дворе. Однако в точности разглядеть его лицо не получилось — уж слишком далеко шли они оба, и художник отделался лишь общими чертами.
Чезаре понимал: эта картина не могла висеть здесь просто так, значит она связана с его семьёй. Но его взгляд медленно перешёл на второго юношу. Когда он смотрел на первого, что-то назойливо жужжало в его сердце; когда же он посмотрел на второго, какое-то смутное дежавю посетило его. Словно кого-то этот молодой человек напоминал… Его нельзя было назвать смазливым красавцем, каким был его друг, но он обладал приятными чертами лица, светлой кожей, робкой улыбкой и завязанными в хвост по той моде чёрными волосами до плеч. Его одежда уже выглядела скромней, но отличалась изумительным вкусом. Художник отлично передал хрупкий момент — наверняка по памяти, трудно представить себе, чтобы юноши согласились позировать. Они оба беззаботно куда-то шли, первый, смеясь, что-то говорил и в мимолётном прикосновении его рука осталась на плече друга, а второй преданно смотрел на него и улыбался, держа в руках свежесобранный букет. Невероятно милая пасторальная картина — и такая лишняя здесь, в мире мрака и боли.
Приглядевшись внимательней, Чезаре рассмотрел размашистую подпись художника и название картины. Как только он прочитал его, то горько усмехнулся. Теперь стало понятно, почему первый юноша показался ему знакомым…
«Клементе и Адриано».
Чезаре даже стыдливо хлопнул себя по лбу — не узнал собственного отца! Правда, не сказать, что лица юношей были прорисованы до мельчайшей подробности, к тому же, в шестнадцать лет отец выглядел совсем по-другому… Но кто такой Адриано? Чезаре ни разу не слышал это имя ни при дворе, ни в истории Флоренции. Ведь это кто-то важный, его не стали бы рисовать вместе с будущим королём просто так. Хотя до вступления на престол было ещё несколько лет, уже в пятнадцать-шестнадцать Клементе считался безоговорочным преемником и лучшим кандидатом. Его окружали только избранные люди, из высоких сословий или богатые, просто так получить милость Клементе было непросто...
Когда его догнал Джузеппе и остановился сзади, Чезаре уже закончил рассматривать картину и мысленно пометил себе узнать, кто такой Адриано. Джузе бросил беглый взгляд на картину и сказал, что Марцио уже злится и ищет его, лучше не задерживаться. Пока они бежали обратно, Чезаре рассказал ему про картину и некоего Адриано. Джузе только нахмурился и покачал головой. «Не слышал о таком человеке. Но мог упустить его имя, пока работал с архивами, ведь искал только связанное с тобой». Чезаре кивнул и ответил, что они разберутся позже.
Ведь пугала даже не столько картина, сколько то, что она появилась именно здесь, в мире демонов. А в мире покровителей в своё время она была или спрятана, или вообще уничтожена, если по какой-то причине Клементе разозлился на своего друга. И всё равно здесь крылась какая-то тайна… Чезаре чувствовал её назойливое щекотание в груди. Впервые за всё время он наконец понял, в какую сторону ему следовало копать.
Марцио недовольно высказал ему, что считает его глупым ребёнком, которого потянуло убежать чёрт знает куда и едва всё не испортить. Чезаре спорить не стал и только коротко извинился. Марцио тоже был не лучше него в ментальном состоянии: плохо спал в последние дни, много нервничал и отдавал куда больше, чем получал. Поэтому его можно понять. Помирившись, они приступили к миссии и поднялись по лестнице к залу с фабрикой демонов.
Всё получилось слишком просто и безвкусно для такой масштабной миссии, важность которой они переоценили в своих мыслях. На деле они лишь вытащили из рюкзака устройство (от одного его вида Чезаре страшно мутило — теперь он будет избегать сложных схем ещё долгие годы), закрепили его поближе к нишам, на карнизе, установили таймер и спешно покинули дворец. Только причалив к другому берегу на лодке, они услышали глухой хлопок взрыва. Наверняка часть того блока дворца, где скрывалась фабрика, пострадает и обвалится — всё же взрывчатки они не пожалели. Марцио дернул их за рукава курток и призвал не задерживаться.
— Теперь остаётся только ждать, — тихо сказал он, снова обернувшись к реке и призрачным контурам дворца на той стороне. — Были мы правы или нет…
Домой они вернулись без приключений. Решили встретиться через три дня — в прошлый раз именно за столько мир демонов восстановился. Чезаре же приступил к своему расследованию...
