***
Отставив пустую тарелку, на которой ещё минуту назад была картошка с мясом, Альфонс вытер рот рукой и вопросительно посмотрел на Роя: — Значит, всё началось внезапно? — Не думаю, что не было вообще никаких предпосылок, скорее, просто полиция схалтурила и закрыла глаза на несколько мелких беспорядков… — Не захотели ввязываться? — перебил полковника Эдвард, и к своему удивлению, вместо ожидаемого упрёка получил согласный кивок. — И это тоже. — Мустанг отпил из своей кружки чай, — но, думаю, наибольший вклад внесла эпидемия; в северной части Лиора люди умирают как мухи и никто не может понять, почему. Лишний раз на заражённую землю никто из органов старается не соваться, ну, а дальше вы и сами, наверное, понимаете, работает теория разбитых окон. — Чем больше вокруг беспорядка, тем охотнее люди будут нарушать установленные правила, — нахмурившись, пробормотал себе под нос Эдвард и, заметив кивок со стороны начальника, поднял голову, — но я не понимаю: разве лиоровцы болели не из-за Корнелло? То есть, он постоянно пользовался камнем, и его сила наверняка как-то… ну… — он покрутил ладонью, пытаясь подобрать слова, — ну, накопилась, что ли? В воздухе там или в почве — он ведь не только лечил, но и типа воскрешал умерших животных да делал почву более плодородной. Излучение могло накопиться и… — Не думаю, что дело в этом, — перебил его Мустанг. — В эпидемиологической ситуации в Лиоре нет ничего общего с экспериментами с красной водой в Ксенотайме. Кашель не в счёт — этот симптом появляется практически при любом заболевании. Эдвард резко подобрался и непроизвольно затаил дыхание, поняв, что из его сбивчивой речи Мустанг понял и вычленил то, что даже он сам не осознал, что имел в виду. Насколько хорошо этот человек видел его? Передёрнув плечами и недовольно поджав губы, он уже хотел начать спорить, когда вперёд него высказался Альфонс. — Кстати, а что с Расселом и Флетчером? Они так хотели встретиться с то… с вами, но после от них никаких вестей. — Не то чтобы мы желали получать от них письма или что-то в этом роде, но они проводили интересные эксперименты, — поддакнул Эдвард, одарив брата подозрительным взглядом прищуренных глаз. От него не укрылась оговорка Альфонса и то, что братец не стал причитать да извиняться за «столь вопиющее панибратство» напрягало. Да и полковник выглядел совершенно не удивлённым, словно они уже давно на «ты», но вынуждены соблюдать формальности перед другими. И это Эдварду определённо не понравилось. — Насколько я в курсе, они вернулись в школу и сейчас пытаются загладить свою вину с экспериментами с красной водой перед горожанами. К счастью, ксенотаймцы не озлобились и даже пожалели их, поэтому у ребят вроде как всё в порядке. Флетчер обзавёлся друзьями и, как и большинство горожан, почти вылечился от отравления. После гибели Магвара фармацевтическая фабрика и аптека перешли в собственность государства и цены перестали быть заоблачными, что, кстати, добавило уважения к Трингаммам и вам, ребята. — Добавило уважения? Эдвард и Альфонс изумлённо переглянулись и уставились на полковника, молчаливо требуя объяснений. Мужчина понаблюдал за ними несколько секунд, хмыкнул, явно забавляясь, но соизволил ответить: — Жители и так благосклонно относились к Алхимикам, веря, что Трингаммы, ну или как они тогда думали, Стальной и его брат, пытаются вернуть золото в город. Когда правда вскрылась они, разумеется, были недовольны обманом, но смерть Магвара благоприятно сказалась на ситуации в городе: не только лекарства стали доступны всем слоям общества, но и полностью прекратились эксперименты с красной водой, а сам источник был огорожен и запечатан. Болезнь отступила, и люди, естественно, несказанно обрадовались. Ну, а поскольку отправиться Магвару на тот свет помогли именно вы с Трингаммами, горожане и стали считать вас чуть ли не своими избавителями. — Рой прикрыл глаза и развёл руками для бо́льшего эффекта. Мальчишки выглядели в высшей степени удивлёнными, если не сказать шокированными, но с их лиц хотя бы ушла та ужасная тень отчаяния и безнадёги. Вина тоже отступила, и Рой заставил себя подавить довольную улыбку: мальчишки отвлеклись от Лиора. — Что касается Рассела, то он усердно учится, планирует поступить в медицинский и стать альмедиком. — О, — многозначительно изрёк Стальной и настолько медленно моргнул, что Рой поспешил откусить ещё бутерброда, чтобы не засмеяться. Ни к чему было провоцировать ребёнка на очередные вспышки недовольства. А вот Альфонс ступора брата не разделял и, похоже, искренне обрадовался за собрата: — Круто, думаю, Расселу подойдёт эта профессия, — он широко улыбнулся. — А что с их отцом, не нашёлся? — И откуда у тебя такие подробности их жизни, а? — сложил руки на груди Эдвард, искривив бровь, посмотрел на начальника. Рой Мустанг демонстративно долил в чашку кипятка, размешал ложечкой, отхлебнул, попробовав, и, удовлетворившись, решил посвятить Элриков в некоторые подробности: — Мы с Нэшем были в каком-то смысле приятелями — встретились случайно после ишварской резни и оказалось, что у нас много схожих интересов в области алхимии. Он изучал кристаллы и газы, а я знаю очень многое об управлении кислородом и летучими веществами. Иногда переписывались, обменивались теми или иными догадками, пару раз он упоминал про свою семью, так что с его мальчишками я был знаком заочно. — Рой запихнул в рот остатки бутерброда и запил чаем, чуть поморщившись от немного остывшей жидкости. Легонько стукнув кружкой о стол, отставил её и поднялся. Собрал в ладонь крошки и прошёл к раковине. — А потом Нэш позвонил и сказал, что вляпался во что-то не очень хорошее и попросил сообщить его детям некоторые… м-м… подробности, на случай, если не сможет вернуться домой и мальчишки со мной свяжутся. Он оставил им мой номер, но, думаю, ребята потеряли его, когда рванули за отцом в Ксенотайм. — Так он… мёртв? — тихо спросил Альфонс. — Вероятней всего, — кивнул Рой и включил кран, — давайте сюда тарелки, так уж и быть, помою за вас. А отвечая на твой вопрос, Стальной, Рассел иногда пишет мне письма, пару раз даже интересовался, как у вас дела, я ответил, что всё в порядке, но цели вы пока не достигли. Кухня вновь погрузилась в тишину, прерываемую только шумом воды из крана да лёгким звяканьем посуды. Эдвард и Альфонс обдумывали всё, что услышали от полковника за эти пятьдесят минут, а сам мужчина сосредоточился на мытье посуды и усердно тёр губкой обратную сторону тарелки. Ему тоже нужно было успокоиться и принять факт, что от мальчишек теперь тайн нет, а также постараться как можно скорее найти хоть какие-нибудь обнадёживающие вести относительно Лиора. Пусть Элрики и держались молодцом во время его рассказа, но только самый наивный взрослый мог подумать, что они смирились и не стали винить себя в случившемся, а это Рою нужно было в самую последнюю очередь: он помог Стальному стать гос. Алхимиком не для того, чтобы ребёнок накрутил себя и погряз в вине, когда должен был отыскать возможность вернуть себе и младшему брату нормальные тела. — Надеюсь, с нашим папой всё в порядке, — пробормотал себе под нос Альфонс, и Рой непроизвольно напрягся: Стальной только отошёл от письма Хоэнхайма, а тут снова подняли эту тему. На всякий случай решив сделать вид, что не услышал, он поставил вымытую тарелку на полотенце и взялся за стакан. — Да какая разница! — На лбу Эдварда вздулась жилка раздражения. — Он даже после смерти мамы не объявился, так что я плакать точно не буду, если он вдруг подох в какой-нибудь канаве. — Как ты можешь так говорить?! — Альфонс хлопнул ладонями по столу, резко вскочив на ноги. Стул под ним противно взвизгнул. — Нет, я должен преклоняться перед тем, кто без зазрений совести кинул нас с мамой и даже письма ни разу не написал! — Может, он просто не мог! — Мы не в каменном веке, Ал! — Эдвард тоже вскочил на ноги, — сейчас телефонные линии везде есть, как и почтамты! Два цента — не неподъёмная стоимость, хватит его оправдывать! — А ты прекрати беспочвенно обвинять его! — Ты слепой или тупой?! — заорал Эдвард, и до этого никак не реагировавший Мустанг резко выключил воду и обернулся. Мужчина нахмурился и открыл рот, но совершенно не желающий выслушивать его очередные поучения подросток поспешил закончить мысль: — Ему плевать на нас, смирись уже с этим! — Откуда ты знаешь?! — Если бы он реально был у чёрта на куличках, то и на письмо полковника бы не ответил! Расширившиеся глаза младшего брата дали Эдварду знак, что он ляпнул что-то не то. Всё ещё тяжело дыша от крика и нахлынувших эмоций, он пытался понять, что же такого сказал, что кухня вмиг погрузилась в гробовую тишину. Даже Мустанг не спешил ругать за колоритные слова и смотрел сочувствующе и одновременно очень напряжённо. Будто ждал бури. А потом до Эдварда дошло. Вот только взять слова назад было невозможно, а расползающаяся улыбка на минуту назад хмуром лице Альфонса причиняла почти физическую боль. Он не хотел зря обнадёживать брата, даже взял обещание с полковника, а в итоге сам всё испортил. Поддался гневу и открыл рот, совершенно не подумав. — Папа… Вышел на связь? — почти прошептал Альфонс и благоговейно поднял глаза на напрягшегося Роя.3 — Тяжёлый разговор
24 марта 2021 г. в 10:36
Что случилось что-то очень нехорошее, Рой понял сразу, как увидел лицо переступившего порог его дома Альфонса. Младший Элрик выглядел слишком бледным, болезненным, а ещё его брови плотно сошлись у переносицы, а зубы сильно сжались, судя по напряжённой челюсти и мышцам горла. Беспокойство скрутило Рою желудок. Альфонс был либо очень зол на что-то или кого-то, либо сильно переживал — в любом случае, отрицательные эмоции этот ребёнок показывал довольно редко, и, на взгляд Роя, такое непривычное явление было весомым поводом чтобы начать нервничать самому.
— Привет? — скорее вопросительно поздоровался Рой, и Альфонс лишь кивнул. Ещё утром мальчишка был бодр и весел, а теперь напоминал хмурого котёнка. Кстати о последних. Рой нацепил на лицо максимально беззаботное выражение и словно между прочим поинтересовался: — ну и как твоя кошка у твоего друга?
— Не знаю. Она вроде на чердак залезла, а потом я забыл к ней подняться.
Альфонс аккуратно снял ботинки и поставил в лот для обуви, повесил пуховик в шкаф и туда же закинул шапку со скрученным шарфом. Рой моргнул. Вот это было уже странно. Когда речь заходила о котах мальчишка словно в другой мир улетал и забывал обо всём на свете. Да и то, что ребёнок до сих пор не поднял на него глаз — что невежливо, между прочим! — тоже напрягало.
— Ал! Уже вернулся? — в коридоре показался Эдвард. Он не ждал брата ещё часа два точно и просто спустился в кухню что-нибудь перекусить, когда услышал приглушённый разговор в прихожей. Первой реакцией было подскочить к брату и крепко обнять его, когда в следующее мгновение он понял, что что-то не так. Альфонс ответил ему скованным кивком, да и с Мустангом обычно был куда более вежлив — да что там, наглый полковник не переставал ставить его Эдварду в пример! — так что его сухое поведение было аномалией.
— Всё нормально?
— В чём дело?
Рой переглянулся с высказавшимся одновременно с ним Стальным и недовольно поджал губы. Значит, не показалось и Стальной тоже заметил, что с его братом что-то не так. И это не обнадёживало.
Вместо ответа Альфонс пожал плечами, порылся в карманах школьного пиджака и вытащил сложенную в несколько раз бумагу. Газету, кажется. Сердце Роя ухнуло куда-то вниз, а кровь словно заледенела.
Он всё понял.
Медленно втянув носом воздух, заставляя себя держать лицо, непроизвольно принял «рабочую» позу: плечи расправлены, ноги на ширине плеч, а руки сложены за спиной. Немного подумав, Рой скрестил руки на груди: так он успеет и блок поставить (если Элрики вдруг удумают напасть) и не будет выглядеть как подчинённый на ковре у начальства.
— Почему вы нам не сказали?
Голос мальчишки был приглушён и едва слышен, но Рой не купился. За почти год общения он успел разобраться в характерах Элриков и был точно уверен: в отличие от старшего, вскипающего практически мгновенно и по любому поводу (но и быстро успокаивающегося), младший накапливал обиду и возмущение и потом, дойдя до точки кипения, выплёскивал всё, что наболело. И будучи сам таким же, Рой опасался истерики со стороны Альфонса.
— Не сказал нам что? — Стальной непонимающе моргнул, перевёл взгляд с брата на Роя и заметно напрягся: — Ал?
Вместо ответа Альфонс протянул сложенную газету, и, взяв её, Стальной осторожно развернул. Громкий заголовок: «ЖДАТЬ ЛИ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ В ЛИОРЕ?» и огромное фото беснующихся мятежников заставили подростка в ужасе округлить глаза и стиснуть газету, смяв тонкую бумагу. Пальцы слегка затряслись, а спина сгорбилась.
Прихожая погрузилась в тишину, прерываемая тиканьем часов, и Рой принялся мысленно отсчитывать секунды до неминуемого взрыва.
— Что за нафиг?
Такой же — если не тише — как у Альфонса голос Стального пробрал Роя до костей. Он знал, что однажды правда откроется этим мальчишкам. Знал, что сколько ни оттягивай, а разговор об этом состоится. Прокручивал в голове сотни различных сценариев. Но всё равно оказался не готов.
— Что, мать твою, я спрашиваю, это значит?!
Эдвард резко развернулся к полковнику, затряс перед ним злополучной газетой. Внутри разливалась солянка чувств: недоверие, ярость, страх… Разоблачая Корнелло и покидая Лиор, он был уверен, что спас город. Что жители постепенно придут в себя и жизнь потихоньку наладится. Однако то, что писали в газете, никак не походило на нарисованное воображением светлое будущее.
— Во-первых, не ори на меня и следи за языком. — Рой постарался придать голосу как можно больше суровости и рывком вырвал газету из рук подчинённого. Сложив вчетверо, не глядя, бросил на обувную тумбочку. — Во-вторых, я ничего не обязан вам докладывать. Уже не маленькие — можете и сами иногда новости почитать и сделать выводы.
Судя по тому, как оба брата вздрогнули, ожидали они чего-то совершенно иного. Возможно, что он станет извиняться или попытается перевести тему? Или выложит на духу всё, как есть на данный момент? Рой подавил вздох и сильнее нахмурился: какая-то часть его нашёптывала, что стоило сказать всё Стальному ещё когда его вызвали к директору школы из-за драки — как раз момент был подходящий и он тогда почти решился, но другая часть упрямо твердила, что нянчиться с мальчишками — не его работа. Он был командиром, начальником Стального Алхимика, а не его отцом, и не в его обязанностях следить за его душевным равновесием.
«Ну да, именно поэтому у тебя в тумбочке заперты документы об опекунстве и именно поэтому ты притащил этих детей к себе, когда они чуть не развалились. Ну-ну».
Искренне надеясь, что его мысленные метания никак не отобразились на лице, Рой шикнул насмешливому внутреннему голосу заткнуться и окинул подростков беглым взглядом. Выглядели Элрики откровенно паршиво. Отливающие золотом глаза будто бы потускнели, волосы растрепались, а на лицах застыло нечто похожее на пустоту и безнадёжность. В груди Роя защемило: мальчишки пятнадцати и четырнадцати лет не должны были так смотреть. Они были ещё слишком юными для таких эмоций и должны были дурачиться со сверстниками, шутить глупые шутки и сбрасывать все тревожащие их глобальные вопросы на плечи ответственных взрослых. Вот только этих самых взрослых у них не было — государственный Алхимик в качестве опекуна, который практически не занимался их воспитанием, вряд ли подходил на роль замены родителя, а с командой ребята общались и того меньше. Поэтому да, оба они — и Эдвард, и Альфонс — привыкли рассчитывать только на себя. Им просто не на кого было опереться, хоть Рой и изо всех сил старался присматривать за ними. Но те пару раз, когда он вытаскивал мальчишек из передряг да таскал по магазинам для покупки сезонной одежды и обуви, были лишь далёкими отголосками того, что должен делать нормальный опекун.
Он не справлялся с задачей.
И именно поэтому всей душой надеялся на скорейшее возвращение Ван Хоэнхайма. И Эдварду, и Альфонсу был нужен кто-то, кому они могли безоговорочно доверять, на кого всегда могли бы положиться, а кто мог годиться на эту роль лучше, чем родной отец? И хотя Стальной достаточно категорично и даже немного яростно отреагировал на идею возвращения родителя, в глубине души Рой был уверен: мальчишка просто злился. Злился и был очень обижен на отца за то, что тот ушёл от них тринадцать лет назад, но это нормальная реакция ребёнка. Когда Хоэнхайм вернётся и они нормально поговорят — возможно, после жаркого спора или даже обмена колкостями, — все обиды и злоба исчезнут, рассеются, и мальчишки снова обретут семью, родную, самую желанную. Потому что узы между родителями и детьми священны и нерушимы — в этом Рой был убежден.
Элрики опустили головы, как-то съёжились и уже не пытались спорить. В голову Роя закралась мысль, что надо мягче — всё же, эти двое ещё дети, — что ведёт он себя не так, как подобает опекуну. Что нужно сесть за стол и спокойно обсудить всё, что произошло и происходит в Лиоре и в стране в целом, сомнения и тревоги самих мальчишек, возможные пути дальнейшего поиска решения их проблемы. Жёсткая и в определённом смысле жестокая сторона Роя упрямо твердила ему не лезть не в своё дело и не сближаться с Элриками — потому что потом, когда их отец заберёт их, ему, Рою, будет очень больно, вот только… Вид расстроенных мальчишек что-то переворачивал внутри, заставлял сердце болезненно сжиматься и подавлял все эгоистичные мысли. Устало выдохнув и ущипнув себя за переносицу, мужчина положил одну руку на плечо Альфонса, вторую — на плечо Эдварда (Стальной даже не потрудился скинуть её!) и подтолкнул мальчишек в направлении кухни.
— Идёмте. Уже время ужинать, заодно и поговорим обо всём.