***
Обеденное время всегда было для Роя самым любимым временем, что доводилось проводить на работе. В эти недолгие сорок пять минут он мог позволить себе не только спуститься в столовую и как следует подкрепиться, но и прогуляться по соседним улочкам, просмотреть расклеенные на столбах афиши, перекинуться парой фраз с девчатами из кофейни и цветочного магазина. Развеяться, одним словом. Тем не менее, в этот раз он решил изменить привычке и сразу после сдачи подноса с грязной посудой в окошко для мойки направился в свой кабинет с намерением проштудировать огромный шкаф с множеством учётных книг и папок и найти среди общего безобразия одну единственную, которую он в своё время точно туда засунул. Перспектива рисовалась откровенно ужасная, но выбора не было — никто не тянул его за язык, а хорошее воспитание не позволяло просто «забыть» про обещание, что он так неосторожно дал мальчишкам. Да и чисто по-человечески хотелось хоть как-то помочь им. Две, четыре, восемь, двенадцать — с каждой уходящей минутой толстых папок на диванчике становилось всё больше и постепенно они выросли в слишком большую пластиковую башню, чтобы противиться гравитации, каскадом обрушившись на мягкую обивку. Рой окинул получившееся безобразие хмурым взглядом, покачал головой и следующие три папки уронил на пол. По мере того, как пустели внутренности шкафа, пол и стол кабинета наоборот принимали весьма загруженный вид. Риза бы гордилась им, если бы он с таким же усердием разбирал всю принесённую ему документацию. Наконец показался один потрепанный корешок, затем другой, и Рой не без вздоха облегчения сгреб папки в охапку. Они были уже довольно старыми и не попали в архив только потому, что к непосредственному документообороту отношения не имели. По сути, в них были собраны копии и вырезки из всех заинтересовавших Роя дел отдела расследований, приказов фюрера и освещённых прессой событий, так или иначе связанных с армией. Тут же хранились и копии личных дел всех государственных Алхимиков, добытые не слишком законным способом. Просто так, на всякий пожарный. «Так, посмотрим...» — Рой пробежался глазами по исписанным чёрной ручкой форзацам, выискивая заветные слова, и принялся быстро перелистывать файлы. Некоторые из них были пухлыми, вобравшими в себя всю возможную информацию, некоторые — стандартного размера в десять-двадцать листов, реже встречались экземпляры совсем небольшой толщины. Внимание привлекла фотография щуплого мужчины лет сорока на вид, смотревшего в объектив фотокамеры слишком застенчиво и неуверенно, чтобы быть сертифицированным Алхимиком. Рой непроизвольно перестал листать файлы, всмотрелся в болотного цвета глаза и жидкие русые волосы. Он присутствовал в качестве наблюдателя на всех алхимических экзаменах после вступления в вооружённые силы, но в упор не мог припомнить, чтобы человек с подобной внешностью получил серебряные часы. Смущённый собственной забывчивостью, он скользнул глазами по строчкам, желая понять, чьё фото имеет честь разглядывать. Арнольд Вайс, Ветеринарный Алхимик — Рой закатил глаза на боевое имя — отличился в умении диагностировать и исцелять почти любые болячки у животных, на практической части экзамена поднял на ноги получившего на тренировках страшную травму и приговорённого к расстрелу генеральского жеребца и, похоже, получил лицензию только потому, что служебные животные обучались долго и затратно, а риски получения ими травм (зачастую несовместимых с жизнью или выполнением служебных задач) оставались всегда — какими бы подготовленными они ни были и сколько бы состязаний ни выиграли. Особенно заметно это было среди кинологов: однажды после задержания поехавшего умом Алхимика часть лишилась сразу пятерых замечательных овчарок. Рой постарался запомнить внешность Ветеринарного, вернул листы с досье в файл и уверенно перелистнул. За четыре года работы государственным Алхимиком майор Вайс поставил на лапы и ноги более полусотни собак и коней и был настоящей находкой для армии, но вряд ли мог помочь братьям Элрикам в их стремлении вернуть себе нормальные тела. Как бы в народе ни клеймили государственных Алхимиков армейскими собаками, Эдвард и Альфонс Элрики были людьми, а не щенками. Тихо вздохнув и потерев переносицу, он пролистал ещё семь файлов, пока не нашёл искомый. В этот раз с фотографии смотрел совсем молодой мужчина, возможно, даже на пару лет младше самого Роя. Немного вытянутое и угловатое лицо, коротко стриженные рыжие волосы — что было редкостью в стране, такие же рыжеватые усики и большие круглые очки, бликами от вспышки почти не позволяющие разглядеть глаз, — объективно его нельзя было назвать симпатичным, но и уродцем он тоже не был. Шу Такер, Сшивающий жизни Алхимик. Сведущ в биоалхимии и области создания химер. В его личном деле было всего два листа: на первом была прикреплена фотография и значилась общая информация: имя, пол, возраст и тип алхимических способностей; на втором в пять коротких строчек умещались результаты экзамена и номер государственной сертификации вместе с «боевым именем». Довольно скудно, но учитывая, что этот человек пополнил армейские алхимические ряды всего за два года до появления Стального — терпимо. Рой помнил, что в тот год впервые не досмотрел экзамен до конца из-за поступившего срочного приказа и, поскольку его люди тогда ушли вместе с ним, так и не смог получить информацию о новом Алхимике из первых уст. Всё, что оставалось — поверить написанному в личном деле. А написано там было хоть и мало, но много интересного и вызывающего вопросы. В любом случае, Такер разбирался в тонкостях строения живых организмов и вполне мог подсказать мальчишкам другие способы восстановить утраченные конечности. По крайней мере, Рой надеялся на такой исход. После обеда время пронеслось с невероятной скоростью, и, прежде чем Рой успел опомниться и добавить к бумажной башне на своём столе очередной, в этот раз последний документ, его лейтенанты уже были готовы покинуть рабочий кабинет и припустить в сторону общежития. Если бы Рой не вышел в приёмную в поисках запасных скоб для степлера, наверняка бы засиделся в кабинете подольше. Такое случалось периодически под конец или начало года, когда документооборот был бешеный и было физически невозможно всё успеть вовремя. Однажды он даже был близок к тому чтобы заночевать в офисе, но мимолётный взгляд на измождённую Ризу (которая в этом случае тоже бы осталась) вынудил отклонить эту мысль. — А вам лишь бы скорее свалить, парни. — с наглой ухмылкой прокомментировал Рой, наблюдая за напряжённо следящим за минутной и секундной стрелками Хэвоком и Брэдой. Лейтенанты от своего занятия не отвлеклись и даже не вздрогнули. Джин махнул ему рукой, мол, не отвлекай от важного дела, а Хайманс пробурчал что-то подозрительно похожее на «берём пример с вас, полковник». Картинно приложив ладонь к груди, изобразив на лице всемирную боль и обиду, Рой заявил, что ранен в самое сердце и сейчас умрёт, а после плюхнулся на ряд стульев, приложившись локтем об одну из спинок. — В приёмной умирать как-то некомфортно, не находите? — подняла глаза на его шипение Риза. — Да уж, на мягком диванчике куда приятнее. Неудивительно, что шеф у нас почти не задерживается и сразу бежит к вам, — подхватил Джин. — Бежит он от меня, — не согласился Рой, массируя пострадавший локоть, и скривившись, ворчливо добавил: — а ко мне тащится как наполовину парализованная улитка. Приёмную залил громкий, искренний смех. Джин с Хаймансом даже перестали следить за медленной стрелкой и вместо неё устремили взгляды на взъерошенного от возмущения, но всё-таки старательно прячущего улыбку начальника. Обычно тот был мастером игры и распознать, серьёзен он или нет, при его желании было невозможно, но, видимо, когда речь заходила о Стальном Алхимике, что-то в отточенной годами маске давало сбой. Во всяком случае, когда рядом были только свои. — Кстати об Эдварде, — отсмеявшись, подал голос Каин Фьюри и сгрёб со стола в пакет какие-то детали от сломанной рации. — Давно он уже тут не появлялся. Как он? Рой ответил не сразу. Как Стальной? — хороший вопрос, на который он бы и сам не прочь знать ответ. Пацан был сам на себя не похож: слишком тихий, слишком вежливый. Понятно, что первые дни так на него повлияла правда о философском камне, а потом — о лиорском конфликте, но ведь он был Стальным Алхимиком! Самым мелким и раздражающим парнем с серебряными часами в кармане и слишком острыми зубками, способными откусить кормящую руку по локоть, если что не понравится! И тем не менее, внутри теплилась надежда, что вчерашний вечерний разговор означал окончание нетипичного поведения мальчишки и возвращение всего на круги своя. — Полагаю, уже лучше. Как раз хотел встряхнуть его встречей со Связующим жизни Алхимиком. Команда переглянулась между собой и Джин, изящно изогнув бровь, озвучил общий вопрос: — С каким? — Связующим жизни, — повторил Рой. — Звучит как-то жутко,— передёрнул плечами Каин и поправил тотчас сползшие на нос очки, — как будто монстров из людей создаёт. — Вот точно, — согласился до этого молчавший Фарлан. Рой провёл ладонью по лицу и устало вздохнул: — В какой-то степени химеры и есть монстры. Но спешу тебя успокоить: использование человеческого материала в подобных экспериментах запрещено. — Надеюсь… Хотя от вас, Алхимиков, всякой мути ожидать можно. — Джин поморщился, пару раз хлопнул себя по карманам, выискивая, куда засунул пачку сигарет. Найдя, расплылся в довольной улыбке: — в любом случае, рабочий день официально закончен, пора по домам. — Тебе повезло, что я очень добрый начальник-Алхимик, — крикнул ему вслед Рой и наигранно возмутился, услышав в ответ весёлое, растянутое: «Не спо-о-орю!». Улыбнувшись вслед быстро смотавшейся вслед за Хэвоком команде, Рой повернулся к Ризе и с облегчением заметил, что она тоже закончила с работой и собирает сумку. — Рад знать, что ты в кои-то веки не собираешься тут ночевать. — Если бы вы всё время усердно трудились, как сегодня, мне бы никогда и не пришлось это делать, — с привычной маской невозмутимости отозвалась Риза, дождалась его наигранно-возмущённого пыхтения и, убедившись, что в коридоре тихо, искривила брови в беспокойстве: — у вас точно всё хорошо? С мальчиками и вообще? — Точно. — Рой кивнул для убедительности. — Он всё ещё в апатии, всё ещё дуется на меня, но потихоньку вылазит из своей раковины, — помолчав немного, совсем тихо, чтобы слышала только она, добавил: — он не имеет права сдаться на полпути, и я хочу хоть чем-то помочь. Риза едва заметно кивнула, послала ему ободряющий, ласковый взгляд и поспешно вернула себе маску профессионального безразличия. — Удачи тогда. — Спасибо. Постарайся хоть сегодня выспаться, а то в мешках под глазами скоро картошку прятать можно будет. По искривившемуся и открывшемуся, а потом почти сразу закрывшемуся рту подчинённой Рой понял, что она разрывалась между желанием съязвить — что было бы очень уместно — и искренней благодарностью. Наконец она собралась, вытянулась в струну и очень серьёзным лицом приложила ладонь к виску: — Есть! Вовремя прикушенная щека заболела, закровоточила, оставляя во рту противный железный привкус, но уберегла от рвущегося наружу смеха, что мог быть не так понят любым проходящим мимо. Ещё раз поблагодарив Ризу за усердную работу, пожелав хорошего вечера и проводив её спину взглядом, Рой прикрыл горящие веки, слегка помассировал ноющие виски. Последнее время головные боли стали частым явлением. Закрыв офис на ключ, для надёжности пару раз дёрнув ручку, Рой медленно побрёл в сторону выхода из Штаба, пытаясь унять внутри ничем не объяснимую тревогу. Отчего-то комментарий Каина про монстров, созданных из людей, посеял в душе смуту. Но в государственные Алхимики не могли взять того, кто экспериментировал над людьми, верно? Такер просто умудрился воссоздать в животном тип голосовых связок, сильно напоминающий человеческие. Именно поэтому, согласно досье, химера могла говорить. Верно ведь?5 — Выбор
29 июня 2021 г. в 09:00
— Эй, Ал!
— Хватит избегать нас!
Альфонс скривился от раздавшихся за спиной голосов Райнанрта и Луца и выразил мысленную надежду, что на лице его эмоции никак не отразились. Он не горел желанием поднимать тему минувшего вторника — как только продержался до пятницы, оставалось загадкой, но, наверное, друзья просто решили дать ему отдохнуть, — а что поговорить о том всё же придётся, сомнений не было. Луц и Райнарт как минимум захотят объяснений, и этих самых объяснений у него не было. Совсем. Вернее были, но сказать правду — значит собственноручно расписаться в дальнейшем становлении изгоем. А этого Альфонс хотел избежать любым возможным способом.
— Я не избегаю. — Он нашёл силы развернуться к подбежавшим друзьям и даже искривил губы в подобие улыбки. Судя по тому, как Луц скептично хмыкнул, а Райнарт вопросительно изогнул бровь, вышло не очень правдоподобно. Альфонс внутренне сжался.
Желая перевести тему в другое русло и по возможности поскорее избавиться от компании — ему всё ещё было тяжело находиться с ними после того разговора, — он наигранно засмеялся, заявив, что в последнее время уроки и домашние задания отбирают слишком много сил и ему банально хочется просто прийти домой и завалиться на кровать поспать лишние пару часов. Учитывая, что из-за последних перепадов погоды многие ходили сонные, зевая через каждые пару шагов, это не казалось странным. Вот только лицо его выражало вовсе не усталость, а «хмурость и недовольство» — о чём Луц не повременил сообщить. Альфонс поджал губы, не зная, как выкрутиться. Перемена как назло была большая, до конца учебного дня оставался один урок, и не было никакого способа уйти, предварительно их не обидев. А ссориться очень не хотелось.
Судорожно перебирая в голове наиболее безобидные варианты отступления, Альфонс уже открыл рот, чтобы сообщить друзьям, что ему очень-очень надо в туалет и они поговорят позже — когда-нибудь, но точно не сегодня — когда всё снова пошло не по плану.
— Ты злишься из-за слов Райна об Алхимиках? — понизив голос до едва слышного шёпота, поинтересовался Луц, и у Альфонса резко замёрзли руки.
— О чём ты?.. — вяло попытался отмахнуться он, ненавидя собственный голос за так некстати появившуюся хрипотцу.
— Да брось, это же очевидно. У тебя вон с лица только что вся краска сошла и руки дрожать начали. — озвучил очевидное Луц и бросил хмурый взгляд на Райнарта: — ну и кто из нас прав оказался, а?
Тот не ответил, лишь поджал губы и сжал кулаки. Альфонс отступил к стене, и мальчишки поспешили обойти его со сторон, не оставляя шанса на побег. Райнарт даже протянул руку, уперев ладонь возле его плеча. С трудом сглотнув слюну, Альфонс беспомощно огляделся. В коридоре как обычно носились и галдели ребята из его и других классов, учителей не было видно, и атмосфера вокруг была довольно приподнятой. Только пожилая уборщица упрямо елозила шваброй по полу, что-то ворча себе под нос и прикрикивая на особо шустрых мальчишек, так и норовивших пробежаться по мокрой плитке и, поскользнувшись, влететь лбом в стену. Никто не обращал на них внимания.
Пока что.
Но нетрудно было представить всеобщую реакцию, если кто-нибудь что-нибудь крикнет о его лояльности к Алхимикам.
— Ну и чего язык проглотил?
Альфонс вздрогнул от того, как грубо прозвучал голос Луца. И хотя Фишер смотрел куда-то в стену, у Альфонса не было сомнений, что вопрос был адресован ему. Потому что, зачем ему говорить что-то подобное Райнарту, когда они знают друг друга не первый год? От этого во рту появился привкус горечи: он-то наивно полагал, что Луц не разделял — ну или не полностью разделял, — предубеждений Райнарта относительно Алхимиков. Очень не хотелось думать, что друзья на самом деле изначально задумали тот разговор, чтобы посмотреть на его реакцию и сделать выводы.
«Нужно было лучше себя контролировать, хотя рано или поздно это всё равно бы случилось. Ладно, нет смысла больше притворяться».
Стиснув зубы до лёгкой боли в челюсти, Альфонс сжал кулаки, вдохнул поглубже, собираясь с духом, и уже открыл рот, желая донести до друзей свою позицию относительно Алхимиков и предубеждений, когда Райнарт опередил его:
— Слушай, — нахмуренные брови друга вдруг разгладились, и лицо его приняло несколько смущённое выражение, — я не знал, что ты не считаешь Алхимиков опасными для общества, поэтому… — Он отвёл глаза и слегка закусил нижнюю губу, — прости, если задел.
Альфонс изумлённо моргнул.
— Что?
Он ожидал от упрямого Райнарта чего угодно, но не извинений точно. На самом деле, он думал, что тот начнёт обзываться или заявит, что больше не хочет с ним дружить.
— Правда! — Тон голоса Райнарта чуть возвысился, и Луц недовольно шикнул, кивнув в сторону мельтешащих одноклассников. Райнарт скованно кивнул. Облизнув губы, снова перешёл на шёпот: — я прекрасно понимаю, что они такие же люди, как и мы, но… Мне действительно страшно от того, что они могут учинить. Луц успокаивает себя тем, что все государственные Алхимики находятся в подчинении армии и не могут действовать без приказа, но мне от этого не легче. Нет никаких гарантий, что кто-нибудь из них не решит дезертировать.
В словах Райнарта не было фальши, только сильное волнение вперемешку с чем-то похожим на смущение. Возможно, всё было не так страшно, как Альфонс себе напредставлял, и их дружбу ещё можно было спасти.
— Я понимаю. — Он улыбнулся кончиками губ. Почувствовав, что его волнение несколько улеглось, позволил себе сползти по стене вниз, присев на корточки и сложив руки на коленях, положив на них голову. Райнарт присел рядом. — Только, пожалуйста, не вешай больше на Алхимиков ярлыков, ладно?
— Ты про Огненного, что ли? — искренне удивился тот.
— Да. — Альфонс кивнул и глубоко вдохнул, собираясь с мыслями. Возможно, решение было поспешным, но момент казался вполне подходящим, и он решился приоткрыть завесу тайны. — Он вовсе не такой монстр, каким ты его сделал. На самом деле, он очень даже хороший человек.
— Постой, что?
— Откуда ты знаешь?
Две пары внимательных глаз впились в него с таким вниманием, что Альфонс почувствовал, как впился ему в горло воротник школьной рубашки. Протянув руку и немного ослабив узел галстука, он сглотнул и опустил глаза в пол.
— Я… Мне доводилось с ним общаться.
Вытянувшиеся лица друзей и откровенный шок в их глазах сказал, что, вероятно, всё же стоило повременить с подобным заявлением. Около полуминуты Луц и Райнарт переваривали информацию, а потом Шефер резко подскочил на ноги, выпрямляясь:
— Что?!
Из-за волнения его голос стал слишком звонким, и многие галдящие школьники резко замолчали, с любопытством покосившись на их компанию. Альфонс почувствовал, как лицо и уши залил жар и участилось сердцебиение. Луц откашлялся, недовольно зыркнул в сторону зевак, притопнув носком туфли, и те, поняв, что представления не дождутся, вернулись к своим делам. Выждав добрых две минуты просто чтобы убедиться, что никто не собирается подслушивать, Альфонс тихо вздохнул и снова поднял глаза на друзей — вдруг передумали узнавать подробности? — но и Луц, и Райнарт выглядели слишком решительно настроенными, чтобы теперь идти на попятную.
Снова вздохнув, он протянул руку в немой просьбе помочь встать, и, поднявшись на ноги, окинул друзей серьёзным взглядом:
— Дайте слово, что никто не узнает. — На грани слышимости потребовал он, и те активно закивали. Альфонс помедлил ещё пару секунд, соображая, что сказать можно, а что — явно не стоит, и наконец решился на полуправду: — наш с братом опекун — офицер, и он бок о бок работает с Огненным Алхимиком.
Реакция друзей оказалась совершенно разной и несколько позабавила Альфонса. Райнарт сложил губы в беззвучной «О», в синих глазах его застыло нечто среднее между уважением и тихим ужасом; Луц же, наоборот, расплылся в восторженно улыбке и едва не светился.
— Офигеть! Твой отец военный, а какое звание?
— Опекун, — неловко поправил Альфонс и осторожно ответил: — полковник.
— Круть!
— Государственный Алхимик вроде к майору приравнивается, — вклинился в разговор Райнарт, задумчиво проводя большим пальцем по подбородку. А потом вдруг выпучил глаза: — Так твой батя начальник самого́ Огненного?!
— Тш-ш! — спешно приложил палец к губам Альфонс и, убедившись, что никто вокруг не услышал пикантной информации, нахмурился: — и я уже говорил: он наш опекун, а не отец.
— Это почти то же самое, — отмахнулся Райнарт и, не обратив внимания на округлившиеся глаза друга, стукнул правым кулаком о левую ладонь: — да у него стальные яй… А-а! Лу, твою же ж!
— Твоя мама просила помочь отучить тебя от похабных фразочек, помнишь? — уперев кулаки в бока и вздёрнув подбородок деловито заявил Луц, не без удовлетворения наблюдая за яростно потирающим ушибленный бок другом. Да, удар локтем у него всегда выходил на «ура».
— Да нормальные у меня фразы, блин! — шипя, не согласился Райнарт, продолжая баюкать пострадавшие рёбра. — Я просто восхитился мужеством алова ба… опекуна, — исправился он, поймав внимательный взгляд Альфонса, — шутка ли, отдавать приказы самому опасному Алхимику страны?
Райнарт и Луц продолжили препираться, в то время как Альфонс с грустью опустил глаза в пол. Брошенное вскользь совершенно без злого умысла последнее замечание Райнарта сумело задеть какие-то струны души, вызвав нечто сродни печали. Самый опасный Алхимик страны? Да, глупо было отрицать очевидное, вспоминая способности полковника, однако… Что-то внутри Альфонса отчаянно сопротивлялось такой формулировке. Опасный — тот, кто может причинить боль, сильно навредить. Не тот, с кем чувствуешь себя спокойно и кому доверяешь. Он бы мог согласиться с этим термином ещё каких-то полгода назад, но теперь, когда удалось лучше узнать их благодетеля, он бы предпочёл словосочетание «самый сильный Алхимик». Это было куда ближе к истине, потому что Рой Мустанг был каким угодно, но точно не опасным. По крайней мере для них с Эдвардом.
— Эй, Ал, всё нормально?
Перед лицом возникла рука с растопыренными пальцами и несколько раз махнула вправо-влево. Альфонс встрепенулся:
— Да-да, просто задумался, прости, — неловко улыбнулся он, запустив пятерню в волосы.
— О чём? — не отставал Луц.
— О том, что Дэви я тогда так и не увидел.
Друзья синхронно вздохнули, Райнарт проворчал что-то о помешанных кошатниках, и Альфонс с облегчением понял, что его отмазка сработала. Не хотелось бы снова объясняться с этими двумя, почему его задели разговоры об Огненном Алхимике.
— Тогда предлагаю исправить этот косяк и снова наведаться ко мне домой, — улыбнулся Луц, — ты, кстати, очень понравился моей маме. Всё восхищалась, какой воспитанный молодой человек.
Щёки залил румянец, и Альфонс поспешил отвернуться, чем и заработал смешки со стороны друзей.
— Только если ненадолго.