***
Свободное посещение занятий — это круто. Эдвард и Альфонс ещё раз убедились в этом на следующий день. Пока все спешили на работу и переминались с ноги на ноги на остановках, дожидаясь общественного транспорта, братья наслаждались поездкой в автомобиле полковника и предвкушали встречу с Сшивающим жизни Алхимиком, совершенно не беспокоясь, что школа забьёт тревогу из-за их отсутствия. У обоих за ночь накопилось немало вопросов, и они бы соврали, сказав, что удалось хорошо поспать. Эдвард упёрся локтем в раму, смотрел в окно на пробегающие дома и деревья, изредка бросая взгляды в салонное зеркало и, ловя взгляд Мустанга, корчил ему рожи. Полковник, надо отдать ему должное, терпел и даже ни разу не сделал замечания и не прикрикнул. Альфонс сначала закатывал глаза и упрекал Эдварда в детском поведении, а потом и сам, поддавшись порыву, рискнул надуть губы и высунуть кончик языка. Один раз всего, но именно в тот момент Мустанг решил поднять глаза. От стыда Альфонс залился краской и поспешно опустил голову, пробормотав под нос слова извинения. Трудно было сказать, услышал ли его мужчина, но никаких упрёков или замечаний не последовало, что немного — совсем чуть-чуть — успокоило младшего Алхимика. Проследив, как автомобиль перестроился в крайний правый ряд и затем свернул на просёлочную дорогу, Эдвард оживился. Они ехали уже почти час, и дорога изрядно утомила. — Почти приехали? Мустанг ответил кивком. Машина и правда остановилась минут десять спустя, и Элрики поспешили выскочить на улицу только чтобы немым изваянием застыть у массивных ворот. Местность была откровенно деревенской: просёлочная дорога, выбоины по местам, берёзы вдоль обочины и маленькие домики вдалеке с вырывающимися из труб клубами чёрного дыма. Всё было просто. За исключением огромного трёхэтажного замка, возле которого и остановилась машина Мустанга. Полковник в отличие от мальчишек удивлённым не выглядел и решительно подошёл к зубчатой калитке, протянул руку и через мгновение вошёл на огороженную территорию. Эдвард и Альфонс неуверенно прошли за махнувшим им взрослым, несколько опасливо озираясь. Ни один из братьев не любил столь большие пространства: слишком легко рядом могли затаиться недоброжелатели. Эдвард проследил, как командир уверенно поднялся по ступенькам, несколько раз дёрнул верёвку большого колокола. Мелодичный звон разнёсся не только по дворовой территории замка, но и — Эдвард был уверен — по всей деревенской округе. Прикрыть уши руками он не успел: солнце внезапно закрыла тень, и в следующий момент его придавило к земле что-то очень тяжёлое, тёплое и… мохнатое? — Эд! — Фу! Вон пошёл! Придавленный к земле Эдвард различил перепуганный голос брата и суровый — полковника, и в следующее мгновение навалившееся на него нечто исчезло. Выплюнув попавший в рот снег, откашлявшись и отдышавшись, он решил осмотреться и чуть не уткнулся носом в белоснежную шерсть. А в следующее мгновение его лица коснулся и полностью облизал тёплый, шершавый язык и опалило частое горячее дыхание. В этот раз ни Альфонс, ни Мустанг не кричали, и вместо попыток хоть как-то спасти его от неожиданного внимания собаки разразились громким смехом. — Александр! Фу! Звонкий детский голосок прорвался сквозь дружный хохот, и прилипчивый пёс наконец отстал, убежав в сторону распахнувшейся двери замка. Поспешно утерев обслюнявленное лицо рукавом, на всякий случай сплюнув в снег, Эдвард, кряхтя, поднялся и посмотрел на свою спасительницу, коей оказалась очень маленькая девочка с улыбкой до ушей, большими синими глазами и просто длиннющими, доходящими почти до лодыжек, косичками. Одета она была в красную кофту, поверх которой был синий сарафан, а на ногах красовались розовые тапочки. — Нина, не выскакивай на мороз без куртки, — позади девочки послышались шаги и приглушённый мужской голос, и вскоре гостям предстал молодой мужчина с фотографии. Он обвёл взглядом сначала полковника, потом мальчишек, кивнул всем и скосил глаза на радостно виляющего хвостом пса. — Ох, простите, если он доставил вам хлопот. Я его привязываю, но дочка постоянно с ним играет и отвязывает. — Поймав понимающую улыбку Мустанга, он немного расслабился, а потом спохватился: — Не стойте на холоде, проходите. Внутри замок оказался далеко не таким внушительным и красивым, как снаружи. Разбросанные по полу и мебели вещи, гора грязной посуды в раковине, собачья шерсть на диване и коврах и настоящая галерея корявых детских рисунков, приклеенных на скотч на всех стенах на уровне колена взрослого человека — похоже, «украшала» дом именно Нина, — совсем не вызвали у братьев Элриков чувство уюта. Наоборот, дом казался заброшенным и каким-то пугающим; возможно, это не ощущалось бы так, не будь он таким огромным. И это наводило на вполне логичный вопрос, зачем такой маленькой семье — кроме Нины детей тут точно не было, — такая большая жилплощадь. Впрочем, Эдвард потряс головой, отвлекаясь от ненужных мыслей6: у всех свои причуды, и чужие привычки никоим образом его не касались. Чайник пронзительно засвистел, и спустя пару мгновений Шу Такер поставил перед гостями аккуратные кружечки с какао. На середине стола красовалось блюдце из этого же сервиза, на котором лежали несколько штучек печенья и три конфеты. Эдвард и Альфонс решительно потянулись за сладостями. — Не думал, что однажды встречусь с самым юным государственным Алхимиком, — аккуратно отпив из своей кружки, заметил хозяин дома. — Ты в армейских рядах меньше года, а все уже о тебе шепчутся. Эдвард не был уверен, считать это за комплимент или укор, поэтому сунул в рот очередное печенье, избавив себя от необходимости говорить. На выручку пришёл полковник. — Он интересуется биологическими преобразованиями, и захотел познакомиться в надежде, что вы ответите на его вопросы. — Что ж, я польщён и с радостью помогу вам. — Губы Такера растянулись в смущённой улыбке. Эдвард с Альфонсом радостно переглянулись. — Однако… Если ты хочешь, чтобы я раскрыл свои карты, придётся тебе раскрыть свои. Равноценный обмен, помнишь? Я видел твою алхимию на параде, и преобразование камней и металла не имеет ничего общего с преобразованием биологическим. Краем глаза Эдвард заметил, как напряглись плечи Альфонса и начальника. Мустанг открыл рот, чтобы что-то сказать, и Эдвард, действуя скорее инстинктивно, нежели разумно, поспешил вскинуть руку в немой просьбе помолчать. — Вы правы… — Он сделал глубокий вдох, собираясь с мыслями, и решительно не смотря на брата с начальником, снял через голову красный свитер, выставляя напоказ протез правой руки: — Это произошло вследствие человеческой трансмутации.6 — Сшивающий жизни Алхимик
27 июля 2021 г. в 09:00
— Я дома!
Вместо привычных бодрых шагов по лестнице его встретила тишина. Разувшись и повесив пальто в шкаф, он попробовал позвать снова:
— Стальной, Альфонс! Парни?
Никто не ответил и не спустился, и стало ясно, что дома Элриков нет. Рой свёл брови к переносице, пытаясь понять, куда они могли запропаститься и почему не позвонили и не предупредили, после чего напомнил себе, что мальчишки не обязаны отчитываться перед ним, если не находятся на задании. Даже если временно живут с ним под одной крышей. Эдвард и Альфонс были не его детьми, и ему не стоило относиться к ним как к таковым. Особенно теперь, когда их родной отец вышел на связь и обещал в скором времени явиться.
Пройдя в кухню и поставив чайник в раковину под струю холодной воды, Рой помассировал веки, прогоняя усталость. Несмотря на пролетевшее время, это был длительный и тяжёлый день. Лёгкое журчание известило, что чайник набрался. Медленным движением выключив кран, Рой окинул взглядом кухню в поисках зажигалки, обнаружил ту на самой дальней тумбе, подумал и вытащил из кармана боевую перчатку. В тишине щелчок показался невероятно громким и разнёсся по всему первому этажу. Из искры разгорелось пламя. Поставив чайник на конфорку, Рой прислонился к тумбе, чуть присев на столешницу, устало провёл рукой в перчатке по лицу.
«Так… Надо решить, что на ужин».
Вообще-то есть совершенно не хотелось, и ещё пару недель назад он бы не стал утруждать себя готовкой, но теперь, когда в доме поселились ещё два пацана с их гормонами и растущими (по крайней мере у одного так точно) организмами, Рой не мог пренебрегать приёмами пищи. Достав из холодильника кастрюлю с почти закончившейся гречкой и противень с единственным кусочком жареной рыбы, Рой сбросил еду в маленькую сковородку, вернул в холодильник, а ёмкости отправил в раковину. Нечего забивать место. Порывшись в морозилке, выудил кусок фарша, подумал и достал ещё пачку пельменей.
— А я не люблю пельмени, — раздался из-за спины бурчащий, чуть сонный голос. Рой почти не вздрогнул. Почти. Чайник засвистел как-то уж очень скоро, и мужчина быстро снял его с конфорки, заменив небольшой кастрюлей с водой. В той уже плавали кристаллики соли, пара горошин чёрного перца и лавровый лист.
— А это и не для тебя, — ловким движением ножа он вскрыл упаковку, и бо́льшая часть пельменей тут же была переброшена в глубокую миску. — Если ты не забыл, помимо тебя тут живут ещё люди. У меня только фарш, так что будешь жевать котлеты. Решай сам: с макаронами или с кашей.
— Я бы от риса не отказался.
— Риса нет, только пшено и гречка.
— Тогда пшёнку, — тяжёлый вздох указал на явное отсутствие восторга от открывшейся перспективы. — Кажется, этой кашей бабушка Пинако цыплят кормила. Они так забавно пищали всегда. Такие маленькие, пушистые и беззащитные.
Не выдержав, Рой наконец повернулся. Предчувствие не подвело, и Стальной Алхимик действительно оказался сам на себя не похож. Волосы его были растрёпаны и торчали во все стороны как щетина штабской швабры, лицо осунулось, а глаза, обычно живые, горящие озорным огоньком, казались слишком тусклыми и воспалёнными. Выглядел пацан откровенно паршиво, а ведь в школу уходил бодрым и ухоженным. Почувствовав тревогу, Рой поспешно снял перчатку и коснулся лба подопечного.
Эдвард поспешил сбросить его ладонь.
— Я в порядке!
— Но выглядишь не очень, — парировал Рой, — на тебе лица нет, что случилось?
— Всё хорошо.
— Не верю.
В ответ подросток недовольно фыркнул, сложил руки на груди и отвернул голову в сторону стоящего на специальной подставке чайника. Спохватившись, Рой залил заварник кипятком и накрыл крышкой, бросил в покрывшуюся мелкими пузы́риками воду пельмени, убавил под кастрюлей огонь и вернул внимание к Стальному. Быстрая проверка температуры показала, что жа́ра нет, но что-то с ним явно было не так. Присмотревшись, Рой понял, что именно его напрягло: глаза. Светло-карие глаза мальчишки не были воспалёнными от болезни, но красными как если бы он долго и сильно тёр их и… заплаканными? Что-то внутри ухнуло в пятки.
— Эд, ты… — полные изумления блестящие глаза дали понять, что ляпнул он что-то чрезвычайно странное и что да, их обладатель явно недавно плакал. Прокрутив в мыслях свои слова, Рой испытал желание картинно закатить глаза. Ну да, назвал он Стального по имени — чего так удивляться-то? В любом случае, на данный момент были вопросы посерьёзней, чем простое обращение. — Что-то в школе случилось, тебя обидели? Или с Алом опять разругались?
Стальной приоткрыл рот и вытаращился на него, словно у него вдруг выросла вторая голова. Рой мысленно фыркнул на реакцию подростка, но отступать не собирался. То что Стальной не налетел на него сразу с криками о тупых вопросах и не менее тупых начальниках только подтвердило теорию, что что-то случилось. Рой лишь надеялся, что в этот раз это не связано с Альфонсом — мирить Элриков оказалось делом долгим и неблагодарным, и он не хотел повторения этого опыта.
— Ну? — с нажимом спросил он, когда молчание затянулось.
Стальной смотрел на него ещё пару секунд, а потом встрепенулся, будто бы сбрасывая невидимые оковы, и лицо его исказила гримаса недовольства:
— Что за дурацкие вопросы, мне не десять лет!
— Точно, — кивнул Рой и не удержался от подтрунивания: — иногда я забываю, что тебе пятнадцать, потому что выглядишь ты на десять, а ведёшь себя на пять.
Видимо, упоминание и недостатка роста, и незрелого поведения в одном предложении оказалось непосильным для адекватного восприятия действительности, и подросток разъярённо зарычал.
— Ах ты ж сволочь!
— За языком следи! — огрызнулся Рой и после обоюдного полуминутного молчания (Стальной надулся и отвернулся к окну) вернулся к спору: — так ты скажешь мне, почему глаза на мокром месте?
— И ничего не на мокром… — тихо и совершенно смущённо пробормотал Эдвард, украдкой поднеся ладонь к лицу и проведя по глазам. — Передо мной машина на полном ходу пронеслась, и что-то попало… Я уже промыл, всё хорошо.
Рой внимательно посмотрел на него.
— Врёшь ведь.
— Сказал же, нет!
— Тогда почему глаза красные? И где Альфонс?
— Я не ревел! — вспылил Эдвард и с силой опустил руки на кухонную тумбу. — И я понятия не имею, куда эти двое его потащили, мне они не отчитываются вообще-то!
Рой проследил за маленькой трещинкой, образовавшейся после соприкосновения металла автоброни с деревом столешницы, прикинул, какую трансмутацию придётся провести, чтобы всё исправить, и вернул внимание Стальному. Мальчишка, как оказалось, всё это время тоже оценивал последствия своей вспыльчивости и, встретившись с ним взглядом, поспешно опустил голову.
— Я не хотел…
— Знаю, — кивнул Рой, — значит, Ал с друзьями? И ты не с ними.
— Я им типа не нравлюсь… — Эдвард машинально принялся мять рукав плаща, пытаясь скрыть неловкость. Потом, опомнившись, поспешил реабилитироваться в глазах Мустанга: — они такие придурки на самом деле! Представляешь, Райнарт хочет стать преподом истории. Да с его характером ни один ученик не захочет ходить на его уроки, он же нормально говорить не умеет! Постоянно пыжится и строит из себя чёрти-что, хотя ничего собой не представляет! А этот четырёхглазый толстяк вообще грезит стать военным, но сомневаюсь, что он хоть какие-то нормативы сдаст и…
— Если ты им сказал то же самое, я понимаю, почему ты им «типа не нравишься», — перебил всё больше распалявшегося мальчишку Рой и устало провёл ладонью по лицу. Иногда ему казалось, что понятия «такт» и «вежливость» не знакомы его подопечному, а иногда эти подозрения полностью подтверждались.
Стальной на его замечание возмущённо скривился:
— Ну я же правду сказал.
— Здесь скорее важно не что ты сказал, а как. Я тысячу раз говорил про нормы поведения, но ты упорно не желаешь меня слушать.
— Потому что это глупо. Почему я должен пресмыкаться перед кем-то, если на самом деле думаю другое?
Рой устало вздохнул.
— Никто не говорит тебе пресмыкаться, идиот. Просто не груби людям и не оскорбляй их и их интеллект.
— Вот ты сейчас меня оскорбил. — Стальной указал на него пальцем.
— Да потому что по-другому ты не понимаешь…
— Они тоже!
Шумно втянув носом воздух, Рой прикрыл глаза и принялся мысленно считать до десяти. Ругаться с пацаном не хотелось. По возвращении Альфонса он собирался рассказать про Шу Такера и сделать это хотел в хорошем — или хотя бы нейтральном — настроении, однако перевод разговора на другую тему значил бы автоматический уступ в споре, чего он просто не мог допустить.
— Речь сейчас о тебе. — Взяв ложку, он помешал пельмени, отковыривая прилипшие к дну кастрюли, и снова накрыл ту крышкой. — Почему ты не можешь вести себя как твой брат?
Покрасневшие щёки выдали смущение мальчишки, и он снова поспешно отвернулся к окну, сложив руки на груди. Если бы Рой не прислушивался, наверняка не услышал бы тихий бубнёж.
— То, что Ал паинька, не значит, что я тоже должен таким быть.
Рой подавил порыв закатить глаза.
— Да ты при всём желании никогда не будешь паинькой.
Эдвард топнул ногой.
— Тем более!
— Но это не отменяет правил банальной вежливости! — Непроизвольно поднял голос Рой, раздражённый поведением подопечного. Он утрировал, говоря, что Стальной порой ведёт себя как пятилетка, но в данный момент тот полностью подтверждал те слова. — Ты даже со мной ведёшь себя просто отвратительно, а ведь я твой прямой начальник и тот, кто заботится о тебе!
Стальной пробормотал что-то нечленораздельное, а потом вдруг распрямил плечи и с вызовом посмотрел ему в глаза:
— Ты мне не отец и не можешь говорить, что делать и как себя вести.
— Не отец, — согласно кивнул Рой, — но пока он отсутствует и я несу за вас с Алом ответственность перед государством, да, я могу говорить что тебе делать и как себя вести. Вернее даже я обязан.
Расширяющиеся с первой его фразы глаза Эдварда к концу речи стали напоминать блюдца, и Рой всерьёз забеспокоился, что они вылезут из орбит. Остатки знаний в области анатомии — спасибо за это Калману — подсказывали, что само по себе подобное невозможно, что успокаивало, но опыт напоминал, что со Стальным ни в чём нельзя быть уверенным. Этот мальчишка был исключением из всех возможных правил.
Вздохнув, мужчина решил вернуться к тому, из-за чего этот разговор и начался. Вспышка Стального на замечание о красных глазах сказала всё, что нужно, и внутри Роя что-то ёкнуло. Ещё раз помешав пельмени, он слегка помедлил, подбирая слова, а потом решил, что намёков Стальной не понимает и спрашивать о подобном сто́ит прямо.
— У тебя вообще есть друзья кроме твоей подружки-механика?
Щёки мальчишки стремительно налились пунцовым.
— Она не моя подружка, она просто друг детства, понимаешь?!
— Нет. — Рой чуть качнул головой и посильнее сжал челюсть, борясь с рвущейся наружу улыбкой. Его подопечного порой было слишком легко читать. Стальной сжал руки в кулаки, несколько раз открыл и закрыл рот, не находясь, что ответить, и наконец вспомнил про своё излюбленное оружие: грубость.
— Тогда ты тупой!
Стоило усилий не податься вперёд и не влепить наглецу смачную оплеуху. Подавив поднявшееся внутри негодование, Рой нацепил на лицо так раздражающее Стального всезнающее выражение и растянул губы в усмешке:
— При упоминании «просто друга детства» так не краснеют, Стальной. Она тебе нравится.
— Нифига она мне не нравится! — воскликнул Эдвард и взмахнул руками для пущего эффекта. — Чокнутая механик-маньячка, помешанная на своих болтиках, винтиках и прочей мути! Вечно обзывает мою алхимию и рост, а ещё…
— Ладно-ладно, я понял. — Рой поднял ладони в примирительном жесте, не сумев сдержать короткий смешок, но быстро вернул серьёзное лицо: — но ты ушёл от вопроса. Так что насчёт друзей?
Негодование в золотистых глазах сменилось неуверенностью. Снова принявшись теребить край рукава, подросток забегал глазами по кухне, будто бы в поисках устраивающей его подсказки.
— Я должен вернуть Алу нормальные ноги. Не хочу тратить время на глупых школьников, с которыми после учёбы и не увижусь никогда.
Эдвард думал что Мустанг съязвит, рассмеётся или разведёт руки и скажет что-то вроде: «у такой мелкой фасолины и друзей быть не может», но тот смотрел задумчиво и как-то понимающе. Наконец мужчина тихо вздохнул и обнял себя за локти.
— С подполковником Хьюзом мы были в одной группе в академии, со старшим лейтенантом Хоукай я познакомился и того раньше. Оба мои верные соратники и те, кому я всегда могу доверить свою спину.
Эдвард моргнул.
Мысль, что хотел донести до него Мустанг, он понял, но, определённо, не таких слов ожидал. А потом в мозгу будто щёлкнуло и всё встало на свои места:
— Это она та девочка с фотографии? Ну, где ты ребёнок и держишь игрушку?
Рою понадобилось время чтобы вспомнить, что Элрики какое-то время были вхожи в его спальню и видели заветные рамочки.
— Да. — Он медленно кивнул. — Через некоторое время после того, как я ушёл от Калмана, я познакомился… меня познакомили с мастером Бертольдом Хоукай. Старший лейтенант — его дочь. Он был Алхимиком с очень обширными знаниями, цепким умом, но при всём этом с довольно слабыми способностями. Кажется, у него и индивидуального типа-то не было.
— Что?! Но как? — Эдвард раскрыл рот и выпучил глаза в изумлении. Он понятия не имел, что бывает и такое.
— Как-нибудь расскажу тебе подробнее, а сейчас есть более важные дела, чем моё прошлое. Но я сказал это к тому, что мир тесен, и лучше не упускать возможности благосклонно настроить к себе окружающих. Постарайся найти среди одноклассников если не друзей, то хотя бы приятелей.
Стальной открыл рот, чтобы — судя по сведённым к переносице бровям — горячо возразить, когда со стороны прихожей раздался хлопок входной двери и звонкое «я вернулся!» от Альфонса.
Переглянувшись с вмиг растерявшим воинственный вид мальчишкой, Рой быстрым движением выключил конфорку и направился в коридор. Стальной молча проследовал за ним. Альфонс обнаружился у самой двери, согнувшимся, прыгающим на одной ноге и руками пытающимся стянуть заснеженный ботинок. Кусочки снега обнаружились и на полу, местами уже растаявшие и оставившие вместо себя небольшие лужицы. Шарф и шапка мальчика заняли место на маленьком стульчике возле шкафа, а расстёгнутая куртка была вся мокрая.
— Мы снежных ангелов делали… — смущённо пояснил Альфонс, заметив внимательный взгляд Роя и старшего брата. Он и сам не понял, как поддался глупому предложению отчего-то развеселившегося вдруг Райнарта и извалялся в снегу словно пятилетка. Собственно, извалялся не он один — друзья тоже промокли до нитки, но сейчас это знание мало помогало.
Вопреки опасениям, над ним не посмеялись и даже не упрекнули в ребячестве. Рой только сдержано улыбнулся и весело сверкнул глазами, протянув руку. Послушно передав взрослому куртку, которую тот поспешил повесить сушиться на дверь, Альфонс перевёл взгляд на Эдварда. Тот смотрел на него спокойно, улыбался кончикам губ, но до глаз эта улыбка не доходила. Наоборот, в них застыло что-то очень похожее на грусть.
— Что-то случилось?
В ответ старший брат помотал головой и улыбнулся уже увереннее, прикрыв на секунду глаза. Альфонс напрягся. Он знал этот ход. Если Эдвард закрывал глаза, значит, что-то скрывал. Он никогда не улыбался искренне, если закрывал глаза. Никогда. Внутри начало разгораться беспокойство, и мысленно он прокрутил тысячу и одну причину, почему его брат мог быть не в настроении. Самой банальной казалась ссора с полковником, но Рой не выглядел недовольным или злым, а значит, снова из-за чего-нибудь сцепиться они не успели. Но тогда что? Конфликт в классе? Снова подрался? Завалил контрольную и положил конец свободному посещению занятий? Что же? Или — тут Альфонс почувствовал, как на лбу выступили новые капельки пота, не имеющие отношения к беготне по улице и зимним забавам — неужели старший брат надулся из-за того, что он решил погулять после уроков с друзьями, а не идти с ним домой? Но ведь он честно предупредил, да и раньше, когда звал его с собой, он постоянно ворчал и отказывался. Даже с Луцем умудрился сцепиться!
— Эд, что…
Рой поспешил переключить внимание младшего Алхимика на более насущные вопросы (а именно грядущий ужин), нежели настроение Стального, не желая по второму кругу разнимать повздоривших на пустом месте братьев. План сработал, и Альфонс после полуминутных раздумий милостиво согласился на пельмени.
Эдвард скривился, что остался в меньшинстве, но желудок урчал сильнее, чем голос упрямства, поэтому за стол он сел, не дожидаясь отдельного приглашения. Пельмени оказались на удивление вкусными и сочными, и от них даже не тошнило. Возможно, виной всему был голод, возможно — удивительная смесь сметаны, майонеза и кетчупа, что Мустанг поставил на середину стола в глубокой мисочке.
Когда ужин подошёл к своему логическому концу, Рой отошёл в коридор и вернулся со сложенными в несколько раз листами, что предусмотрительно забрал с работы. Выбрав тот, что с фотографией, положил на стол и придвинул к Элрикам.
Альфонс осторожно взял его в руки.
— Кто это?
— Шу Такер или Сшивающий жизни Алхимик. — мужчина отхлебнул из своей чашки и замолчал, давая время обдумать услышанное. Мальчишки покрутили фотографию и так и эдак, вглядываясь в незнакомые черты лица, а потом Стальной нахмурился:
— Он… создаёт химер или что-то в этом роде?
Охватившее чувство гордости было, наверное, не совсем уместным, учитывая, что в сообразительности Элриков не было его заслуги, но Рой всё равно расплылся в довольной улыбке.
— Бинго. Получил государственную лицензию после того как представил на практической части экзамена химеру, понимающую человеческую речь. — Рой поднял ладонь, заметив расширившиеся в удивлении глаза мальчишек, и поспешил закончить: — Было даже указано свидетельство аттестационной комиссии, что химера могла говорить.
Если секундой назад мальчишки выглядели просто удивлёнными и чуточку недоверчивыми, то теперь на лицах обоих застыло откровенное изумление. Стальной даже рот приоткрыл от охвативших его эмоций. Рой подавил желание рассмеяться от столь необычного зрелища.
— Но как? То есть… как? Я… Это ведь… Как?!
Рой изогнул бровь. Он понимал смущение и примешанное к этому восхищение Стального — сам при изучении файлов испытал подобное, — но до сих пор ни одна трансмутация не вызвала у несносного мальчишки такого открытого благоговения, и это Рою откровенно не понравилось. Внутри шевельнулось нечто тянущееся и противное. Именно огненная алхимия, а это не баловство со зверушками, была поистине уникальна и заслуживала широко распахнутых изумлённых глаз.
— Из кого она?! — Эдвард поднялся со стула и резко подался вперёд, выхватывая из рук мужчины оставшиеся файлы досье. — Что говорила и где сейчас?!
— Эй, мелочь, нежнее, это всё-таки важные документы, — картинно возмутился Рой, но, не получив в ответ привычной истерики, несколько разочарованно ответил: — из кого не указано, но, похоже, один из видов — степной волк или крупная собака с рыжей шерстью. «Я хочу умереть» — это была единственная её фраза, после чего она отказалась от еды и спустя четыре или пять дней умерла.
Казалось, время замерло.
Горящие живым огнём глаза обоих Элриков сначала медленно моргнули, потом в них отразилось недоумение, плавно сменившееся пониманием, а затем разочарованием. Тянущееся внутри Роя нечто довольно хмыкнуло и исчезло. Эдвард закусил губу и принялся водить пальцем по расплывчатому снимку, а Альфонс поднял полные осторожной надежды глаза:
— А другие есть?
— Химеры? — уточнил Рой и помотал головой на слабый кивок, — на данный момент нет, но у Такера скоро аттестация, и скорее всего он представит более живучий экземпляр.