***
— Господи! – взвыл Сокджин, стоило звонку с другом неожиданно завершиться. — Сколько боли он пережил в одиночку! – расплакался, начав протирать уставшие веки. Намджун сидел рядом с ним и выглядел слишком потерянным после рассказа Юнги. Чувство вины медленно разъедало грудную клетку, радужки краснели, желваки на лице содрогались от нарастающей злости. Неужели его хен прошёл через все без них, без поддержки? Но поддержка ведь была. Правда, не от них. Они даже не знали, где он находился все это время. Не знали, как он следил за ними, через кого следил. Понятия ни о чем не имели. И это вампиров раздражало больше всего. То, что все эти шесть с лишним лет они жили припеваюче, в то время как Юнги страдал. И физически, и душевно. Тэхен и Сокджин утопали в собственных слезах, прикрывая лица руками. Это так было похоже на братьев Ким, и в другой ситуации близкие бы посмеялись, но...сейчас было совсем не до смеха. Было настолько больно и совестно, что и закаленные многолетней жизнью вампиры готовы были расплакаться. Расплакаться, потому что их драгоценный хен прошёл через все круги Ада ради их спокойной жизни. Ради их счастья. Ему не было страшно от мысли, что он умрет. Он даже в самый отважный момент, на волоске от смерти, думал о своей семье, о Тэхене и Чонгуке, мучения и болезненные крики которых навсегда засели в голове Юнги, на подкорке сознания. Вампиры в который раз были убеждены, насколько силен был их друг, их давным-давно родной вампир. Странно, да? Их всех не связывали кровные узы, но они считали себя семьёй, они заслуживали являться ею. Ведь порой (да что уж там, очень часто) даже связанным единой кровью людям чуждо, что такое семья. А эти вампиры, казалось бы, бездушный существа (что на самом деле совсем не так), любили друг друга, дорожили друг другом так сильно, что и словами невозможно описать. За дверью послышался топот маленьких ножек. Не успели взрослые повернуться, как сонный Чимин с любимым плюшевым котом в обнимку и пижамке с мишками стоял в проеме. — Папочка, почему ты плачешь? – протирая сонные глаза, обеспокоенно спросил мальчик, подбегая к общему столу. Намджун схватил малыша и посадил на колени, обнимая. Это лучше любого антистресса, любого антидепрессанта. Обнимать своего сына, который, безусловно, прижимался к сильной отцовской груди в ответ. Мальчик все ещё был сонным и отчаянно пытался не уснуть в теплых и крепких руках родителя. Сокджин тут же вытер слезы и мягко улыбнулся сыну, кладя голову на супружеское плечо и касаясь маленькой ладошки на чужом предплечьи. — Все хорошо, Чим-Чим, – нежно погладил сына по пушистым растрепанным волосам. — Ты почему не спишь? — Я хотел пить, – мигом ответил Чимин. Услышав смешок отца, он виновато опустил глаза, явно понимая, что его истинные мотивы папа Намджун давно уже знал. — И посмотреть на своего крестного... — Чимин-а, – начал Хосок, натянув на уставшем лице улыбку, — Сейчас он очень занят. Встретишься с ним немного позже, ладно? – потянулся, разминая спину. — Ладно, – кивнул расстроенно Чимин.***
Ещё один год пролетел незаметно. Мальчик чуть подрос, готовился идти в школу. Родители были счастливы увидеть их маленького принца в строгой школьной форме. — Ты обещал приехать сегодня, – раздраженно выдал Чонгук, смотря в экран смартфона, — Хен, ты несерьезен! — Чонгук-а, – виновато начал Юнги, протягивая последний слог. — Я не знал, что у меня сегодня была назначена встреча. — Да ты просто зазвездился! – все так же ворчал Чон, почесывая затылок, — Сколько лет ещё прикажешь ждать? – Чонгук аж покраснел от недовольства. — Чимин вот-вот шагнет своей маленькой ножкой в веселую школьную жизнь, ему так нужна поддержка крестного... – с наигранным сожалением подключился Тэхен, тыльной стороной ладони касаясь широкого лба. — Я не маленький! – снова возмущался Чимин подколкам старших. Это светловолосое кареглазое чудо с мягкими щечками и пухлыми губками никак не могло смириться со статусом младшенького. Мальчик всегда обижался, считая, что давно уже взрослый, и не терпел безобидных шуток со стороны родителей и их друзей. — Папочка, – обратился Пак младший к Сокджину и потянул за рукав. Родитель наклонился к сыну, позволяя тому нашептывать на ушко так, чтоб слышали только они двое, — Юнги-хен не приедет, да? Голос Чимина поник, это было слишком заметно. Этот мальчишка с особым любопытством интересовался всем, что хоть как-то было связано с Мином. Сокджин кинул мимолетный взгляд на немного обеспокоенного мужа, явно услышавшего своим чутким слухом "тайный" вопрос. Намджун понимающе кивнул, подошел к телефону Чонгука и, склоняясь поближе к камере, облокотился локтями на спинку дивана сзади. — Юнги, – по-простому позвал его Пак, обращая внимание на себя, — Если это срочно, то можешь не приезжать сегодня. – Джун кинул взгляд в сторону опечаленного кареглазого мальчика, который с надувшими щеками глядел то на отца, то на телефон в чужих руках. — Нет-нет, – поспешил объсниться Мин, — Хваса поздно предупредила о встрече с продюсером, но я все улажу и сразу приеду. – вампир закивал, как бы убеждая себя в собственных словах. — Думаю, ближе к ночи я буду у вас. Простите, но раньше никак... – Юнги виновато посмотрел в глаза давно остывшего Чонгука и Намджуна, почесав кончик носа. — Чим-Чим не сильно расстроится? Намджун поднял голову и вновь посмотрел на сына. Тот, обрадованный новостью о скором приезде Мина, буквально расцвёл на глазах. Большие карие глазки счастливо засверкали, а пухлые губки расплылись в улыбке. Намджун выставил руку в сторону, как бы приглашая сына к разговору, чтобы он лично ответил на вопрос крестного. Маленький принц замялся, стесняясь, но Сокджин мягко взял того за пухлую ручку и повел за собой. Чимин поднял большие глазки на камеру, как только оказался возле папы. Юнги смотрел на Чима завороженно. Он видел его каждый раз, когда созванивался с друзьями, но к этому времени малыш уже спал, и Мину ничего не оставалось, кроме как смотреть на спящего маленького принца, красота которого была ни с чем не сравнима. Разве что с ангелами. Несмотря на то, что им не удавалось разговаривать до этого, Юнги чувствовал, что мальчик добр к нему. Он не мог сказать, что у Чимина есть какая-то привязанность, но то, что он сам успел привязаться к ребенку, было очевидно. И именно сейчас, смотря в эти омуты больших карих глаз, Юнги окончательно убедился в абсолютной красоте этого ребенка. Оно и понятно: дети вампиров, рожденные от человека, имели неземную красоту. Аккуратные, мягкие черты лица, вечно румяные щечки, красивые глаза, невинный взгляд которых мгновенно влюблял в себя, густые ресницы и пухлые губы. Эти дети были подобны куклам, поэтому раньше их прилюдно сжигали, таким образом отучая вампиров заводить потомство. И поначалу Мин даже боялся за судьбу малыша, считая, что его настигнет та же участь. Однако Чимин был другой. Красивый, безупречный, невероятный, но все равно другой. Не было в глазах стеклянного безразличного взгляда, как у подобных ему детей. Не было в нём жестокости, не было ничего, что могло бы стать угрозой для него. А даже если бы и стало, семья бы это так просто не оставила. Перегрызла бы глотки верхушкам их вампирской иерархии, умерла бы сама, но Чимина бы защитила. Просто потому что это их Чим-Чим. — Чимин~и, – ласково позвал младшего Тэ, сидящий возле Чонгука на диване, — Юнги-хен сказал, что будет сегодня ночью. Дождешься его? — Папы не разрешают мне поздно ложиться... – поникшим голосом ответил Чимин, теребя краюшек новой рубашки. Родители рассмеялись и Намджун взял сына на руки. — Сегодня мы сделаем исключение, Минни, – ласково выдал Сокджин, поправляя волосы на затылке сына. Ребенок тут же расплылся в радостной улыбке и кинулся Джину на шею, обнимая. Затем Чимин повернулся к экрану и вновь посмотрел на молчаливого вампира. Шрам на его лице сначала удивил мальца, но он не отвернулся, продолжив разглядывать необычную внешность взрослого. Мальчику было интересно узнать, как же хен получил этот шрам. Любопытство в груди не на шутку разыгралось, но младший решил оставить расспросы на потом. — Мой шрам не пугает тебя? – заметив пристальный взгляд мальчика, вдруг задал вопрос Мин. Больше всего ему не хотелось услышать, что мальчик его боится. — Нет, – отрицательно помотав головой, уверенно ответил Чимин, продолжив, — Мне кажется, он красивый... Вампиры удивились подобному ответу, и лишь Мин с облегчением выдохнул, усмехнувшись. Впервые за долгое время и он сам испытывал любопытство, ожидая встречи с младшим ещё больше.***
На часах уже было за полночь, но сна у всех не было ни в одном глазу. Семья с нетерпением ждала встречи со старшим после стольких лет разлуки. Все были, как на иголках: Тэхен нервно покусывал ногти, а Чонгук и Хосок не переставали трясти ногой. Всю эту картину дополняли Намджун и Сокджин, выяснявшие, какие тарелки лучше поставить на стол – чёрные или белые. Чимин хвостиком крутился вокруг родителей, стараясь то ли помочь накрыть на стол, то ли прервать их бесполезную перепалку. Скорее, второе, учитывая его обеспокоенные взгляды. И это помогало, ведь Сокджин с Намджуном никогда не переходили грань перед Чимином, какими бы злыми друг на друга не были. Стоило их мальчику показаться рядом и схмурить бровки домиком, как супруги тут же затихали, отвлекая ребенка и отгоняя от негативных мыслей. А за этим делом все обиды и забывались. Чимин был лучиком света в этой большой дружной семье, и все были несказанно рады ему за то, что он просто существует. Маленький принц, в свою очередь, был счастлив иметь такую дружную семью. В свои семь лет ему уже удалось узнать, что не у всех детей есть такие родители. Например, у мальчика, живущего по соседству с семьёй Пак, не было отца. Чимин хорошо общался с Тэмином и знал его маму, но мальчика всегда тяготила мысль, что его друг не знает, какова она – отцовская любовь. Однажды Чим-Чим так расчувствовался, слушая переживания малыша Тэ, и, не задумываясь, выдал, что Тэмин может часто ночевать у него дома, ведь у него целых двое пап, "каждому по одному". Надо было видеть удивленное лицо Сокджина и хохочущего Намджуна, рядом с которым стояла мама Тэмина, красная, как помидор. Чимин был славным и добрым ребенком. Настолько милым и чутким, что вся семейка бантанов втайне боялась, как бы этот хрустальный мальчик не разбился. Оберегали его, как зеницу ока, любили так, как никого на свете. И хотели, чтобы в будущем у малыша-омеги (что совсем недавно узнали родители, проходя осмотр у личного врача) был кто-то, кто смог бы полюбить его так же сильно и защищать так же отчаянно, как они сейчас. Раздался щелчок двери и все мигом обернулись на источник шума. Чимин от радости раскрыл глаза, приподнимая бровки, и помчался встречать долгожданного гостя. И каково же было его удивление, когда позади хена в проходе он заметил длинноволосую девушку, что так смущенно улыбалась хозяевам дома, которые, к слову, уже стояли позади младшенького. — Простите за ожидание, – радостно улыбаясь, заговорил Юнги, не замечая малыша перед ним, что так пристально рассматривал то его самого, то спутницу позади, — Знакомьтесь, это моя девушка – Хваса. – брюнетка вежливо поклонилась в знак уважения и кинула добрый взгляд темных глаз на мальчика, насупившего носик. — Простите за вторжение, – произнесла вампирша, обращаясь к бантанам, а после вновь опустила взгляд на Чимина, что так и продолжал стоять со сведенными к переносице бровями. Мин только сейчас обратил внимание на мальчика, что все это время рассматривал его. — Глупости! – радостно вторил Джин, помогая гостям с чемоданами, — Что ж вы на пороге стоите? Проходите внутрь и чувствуйте себя, как дома! Хваса прислушалась к Сокджину, начав медленно снимать с себя верхнюю одежду. В Сеуле осенью было холоднее, чем в солнечной Барселоне, из которой они с Юнги сюда прилетели. Кстати, о нём. Слова Сокджина он пропустил мимо ушей. Так и продолжал стоять, рассматривая своих друзей. Намджун для него стал ещё больше и массивнее, так же, как и Чонгук. Кидая взгляд на Чона младшего, вампир непроизвольно охнул, оценив внешний вид теперь уж далеко не мальца. Перед ним стоял красивый молодой мужчина двадцать пяти лет. Рядом с ним находился не менее прекрасный Тэхен, красота которого, кажется, по-прежнему не имела границ. Мин не мог понять: Тэ действительно стал прекраснее, чем прежде, или это от того, что Юн давно его не видел? В любом случае, он не мог налюбоваться им. Хосок, стоящий рядом с Тэхёном, так же пристально осматривал давнего друга. Юнги был шокирован: это вовсе не тот Хосок, каким он его запомнил. Рослый, возмужавший, окрепший и по истине красивый вампир смотрел на него красивыми карими глазами с той же привычкой немного щурить глаза. Юнги не мог подобрать слов, чтобы описать, насколько рад был в этот самый момент. Он и не заметил, как по щекам покатились слезы, оставляя за собой тоненькие мокрые дорожки. Он и не стеснялся плакать: вампиры перед ним так же отчаянно расплакались, прикусывая нижнюю губу. Хваса с пониманием наблюдала за происходящим и сама была готова пустить слезу, но по-прежнему стояла в углу, не желая мешать друзьям вести этот немой диалог. В коридоре вновь появился Сокджин, заплаканный вид которого все объяснял и без слов: он сбежал, прикрываясь помощью с чемоданами, чтобы расплакаться в одиночку. Заметив плачущих друзей, Джин снова предательски разревелся, первым подбегая к Юнги и крепко его обнимая. Остальные сделали шаг ближе к ним, ожидая своей очереди. Они друг за другом обнимали Мина, который бы раньше убил их за все эти "телячьи нежности", но не сейчас. Сейчас он сам чуть ли не бросался на них, чувствуя, как в груди трепетно растекается тепло. А затем, когда Мин освободился от дружеских объятий, он без слов опустился на колени и расправил руки по сторонам, смотря на Чимина. Тот немного помедлил, кинув взгляд сначала на Хвасу, потом на родителей и затем на хёнов. Но как только его глаза вновь обратились к расплаканным карим глазам Юнги, Чимин осторожно подался вперед, мягко обнимая чужую шею. Он обнимал старшего так крепко, будто тот не отходил от него ни на шаг с момента рождения, будто он самый родной человек для него. И Юнги, поглаживая одной рукой пушистые волосы, чувствовал то же самое. Он радостно смотрел на друзей-родителей, расплывшихся в счастливой улыбке, наблюдая за всей этой картиной, и не переставал обнимать мягкое тело, что с такой искренностью и наивностью прижималось к нему. — Я рад тому, что ты приехал, Юнги-хен, – неожиданно, но очень кстати выдал Чимин. Эти слова заставили Юнги счастливо рассмеяться, а Хвасу впасть в легкий шок. Она давно не видела Юнги таким счастливым. Юнги и сам был удивлен своему счастью. Счастью наконец-то вернуться домой.