Вторая директива

Несколько месяцев обучения пролетели для Корака стремительной круговертью создания проектов, осваивания новых курсов, решения задач и изучения сложных философских и этических концептов. Он иногда встречал Эскатона в учебном центре или в других частях станции, но их диалог всякий раз ограничивался приветствием и парой ничего не значащих фраз. Корака, правда, несколько удивило, что Эскатон называл его по имени и, несмотря на часто озабоченный или усталый вид, не казался безразличным или холодно-вежливым. Впрочем, даже эмпатии Корака не хватало на то, чтобы сказать наверняка, что он испытывал в эти моменты и насколько его тон соответствовал внутренним ощущениям. Вовсе не наличие биологических тканей, а сознание и способность к чувствам являлись главным критерием Хранителей. Чувства качественно отличали их от обычных роботов, удобных только для выполнения точных приказов и слушающихся строгих логических алгоритмов. Отличали настолько, что назвать андроида «роботом» или «механизмом» считалось этически недопустимым — такой обсценной лексики избегали даже известные своими острыми языками киперы. Многие андроиды воспринимали такие слова в свой адрес, как прямое оскорбление — как если бы представителя живой расы назвали, например, выродком или ублюдком. Косный и голый искусственный интеллект роботов годился только для случаев, когда последовательность действий была четкой и неизменной. Но что толку в них, если для решения сложных задач нужна не точность, а многомерность? Эвристика сознания Хранителей, которой так гордились их создатели, являлась главной чертой, появлялась за время «роста» и закреплялась обучением. Но, как было доказано многочисленными экспериментами и практикой, о которых Корак читал в ходе курса истории технологий, эмоции оказались неотделимы от эвристического подхода, и если нет одного — не будет и другого. Поэтому все андроиды обладали способностью чувствовать эмоции, но не в одинаковом количестве и качестве. У более старых моделей, у упрощенных категорий и у тех Хранителей, чья миссия не предполагала частого их использования, диапазон эмоций был куда у́же, а объемность и четкость — базовыми. Эскатон являлся не просто старой моделью, а самой первой из них, но в то же время Кораку по ощущениям его эмоции урезанными не казались. Впрочем, разве можно быть уверенным хоть в чем-то, когда речь заходит об Эскатоне? Вскоре после их вылазки в док Фараон был назначен офицером на один из посевных кораблей. Большой звездолет держал курс через его будущий мир и нес две предназначенных для него передвижных исследовательских капсульных гондолы — ВАРНа, как их называли техники на своем жаргоне. В таких гондолах, как в мини-мирах, содержались разнообразные жизненные формы, от протистов до высокоорагнизованных разумных существ, составляющих полноценные устойчивые экосистемы и ждущих «посева» в более благодатную почву бо́льшей территории. Корак, Оранго и многие другие Хранители проводили Фараона до шлюза в главном доке. Там же они увидели и стоящего поодаль Эскатона, поджидавшего отбывающего младшего «брата». Он жестом подозвал Фараона к себе — казалось, его не смущало то, что они едва знакомы, а вернее, знакомы в одностороннем порядке. Он произнес несколько фраз — по-видимому, напутствия и мотивации — и пожал Фараону руку. Затем кивнул остальным и поспешил на выход. Дни сменялись днями, что на космической станции осуществлялось различным освещением, подогнанным под средний планетарный цикл. Начался плановый перерыв в обучении — каникулы, после которых Корак должен был нырнуть в заключительный семестр. Исследования доказывали, что даже искусственный интеллект, на базе которого и создавались андроиды, нуждается в периодическом отдыхе. В последний свободный день Корак решил «отоспаться впрок», благо строение нейроцепей андроидов, в отличие от мозга живых представителей, до известного предела позволяло проделывать такие хитрости. Поэтому он проснулся довольно поздно, и к моменту почтового оповещения еще толком не привел себя в порядок. Андроидам не обязательно раздеваться или ложиться для сна, тем не менее хорошо подготовленный процесс глубокой перезагрузки существенно влиял на качество последующей работы всей биоэлектроники. И человека можно уморить так, что он уснет сидя или стоя, иногда даже с открытыми глазами, но разве сравнится это с полноценным отдыхом? Поэтому в каждых апартаментах, помимо комнаты-офиса для обучения и исследований, непременно находилась спальня с кроватью и всем необходимым, чем Корак с удовольствием и пользовался. Обычно ему не требовалось больше пары часов сна в сутки, но это количество напрямую зависело от нагрузки за день. Сон давал нейроцепям и оперативной памяти возможность, как и живому мозгу, избавиться от переполняющей ненужной информации, придать полученным данным структуру и распределить их по правильным отделам. Но временами обучение становилось таким интенсивным, что даже два часа выделить не получалось — и, как результат, накопление усталости и ошибок в контурах существенно удлиняли последующий отдых. Так что сегодня он проспал как минимум восемь часов — зато проснулся бодрым и, быстро заправив кровать, почувствовал себя готовым к свершениям. В быту андроиды мало отличались от живых рас, разве что имели чуть меньше потребностей и, соответственно, меньше проблем. Им периодически требовалось избавляться от отработанных элементов или принимать душ, пусть и не так часто, как живым организмам — налет из биопленок не способствовал работе электроники. Временами требовался техосмотр и мелкий ремонт, заменяющий живым визит к врачу. Андроид мог пораниться — мелкие поражения обычно заживали сами или при минимальном уходе, при нанесении же глубоких ран могла потребоваться замена деталей. Андроида возможно, хоть и весьма нелегко, было убить. Их же номинальное бессмертие на деле ограничивалось сроком службы механики, который, впрочем, все равно во много раз превышал отведенное даже самым долгоживущим расам время. Дверной звонок, возвестивший о проехавшем по коридору жилого сектора роботе-почтальоне, застал Корака в процессе утренних приготовлений. Стоя перед зеркалом в ванной в одних штанах и босиком, он тщательно расчесывал волосы широким гребнем. На всякий случай быстро накинув первую попавшуюся рубашку и не утруждаясь застегиванием пуговиц, он выскочил в коридор учебного центра и поспешил к почтовому ящику. Особо важные документы всегда присылали в бумаге, скрепленной голографической печатью, которую очень сложно было взломать без последствий в виде уничтожения документа. И сегодня вместе с новым расписанием занятий на семестр Корак ожидал, наконец, получить и свою будущую миссию. В ящике он нашел два письма. Не в силах сдерживать любопытство, он, так и стоя в пустом коридоре в своем утренне-растрепанном виде, внимательно осмотрел их. Одно было скреплено печатью с эмблемой учебного центра: схематичным изображением станции Хаб-5 — пятиугольником с круглым отсеком в каждом углу. Каждый из них представлял собой одну из купольных сил — космониум, эзотерика, гайям, беллум и луркэйн. Это письмо Корак решил открыть первым в надежде быстро покончить с ним и перейти ко второму, волнующему его куда больше. Как и ожидалось, письмо из учебного центра содержало в себе его новое расписание, но в нем было кое-что, немедленно приковавшее его внимание. Среди прочих курсов стояли физико-магические тренировки защиты-нападения под менторством не кого иного, как Эскатона! Корак не припоминал, чтобы Фараон проходил такой курс в свой последний семестр — ведь если бы это было так, об этом бы уже, разумеется, знала вся станция. Да и другие Хранители ничего не рассказывали о подобном. С чего бы вдруг такой важной единице, как Эскатон, тратить время на Корака? Ответ напрашивался только один — этого требует его будущая миссия. Конечно, обучение Хранителей не стандартизовано, и подбирается соответственно каждому случаю... но что же это за миссия такая, в которой ему будет необходимо пользоваться подобными навыками? «Кстати говоря, о ней», — подумал Корак и, все еще несколько озадаченный, осмотрел второе письмо. На нем стояла печать с изображением планеты, проткнутой мечом. Надеясь найти ответы, он приложил большой палец к печати, с тихим щелчком открывая ее и заставляя растаять в воздухе. Миссия была описана предельно сухо и из важной информации содержала только координаты его будущей планеты и ее название. Корак нахмурился, и меж его бровей залегла глубокая морщина. Он всматривался в лист бумаги, словно надеясь получить больше сведений. В этот момент в коридоре послышались шаги — из-за поворота вышла одна из учителей центра, гномка по имени Фло. Брюнетка со светлой кожей, отдававшая предпочтение темному цвету в одежде и большому количеству золотых украшений, она преподавала у Корака специальную этику отношений три семестра подряд. Кораку этот курс вспоминался, как один из самых тяжелых за весь его опыт. Живые расы обладают внутренним чувством правильного и неправильного, особенно когда это касается взаимодействий с другими. Как бы ни были различны по физиологии и культуре представители живых рас, все они обладают врожденным умением понимать друг друга, читать между строк и без слов воспринимать неуловимые «подсказки» собеседника. Имитирующие жизнь андроиды могут выглядеть неотличимо от людей, эльфов, гномов, гоблинов и других, но если не научить их вести себя соответствующе, то с первой же фразы их сущность станет очевидна. Достижение эвристики предполагало, что в ходе обучения они должны были проходить множество курсов поведения и этики межличностных отношений. Корак в итоге успешно завершил этот курс, по словам самой Фло, справившись с ним быстрее и проще многих других. И хотя самого Корака такие слова заставляли думать о том, что же тогда не «проще», он принял эту похвалу с удовольствием. Саму Фло он, однако, разгадать не сумел, каждый раз дивясь тому, как ее реплики соотносились с выражением лица и языком тела — казалось, она и сама не очень понимала, где проходила граница ее сарказма, и в каких ситуациях она шутила, а в каких была серьезна. Вот и в этот раз она смерила Корака критическим взглядом, то ли осуждая, то ли искренне наслаждаясь зрелищем, и едва заметно усмехнулась. — Радуешься свободе? — спросила она со своей обычной полуулыбкой. Корак опустил взгляд, осознавая, что все еще стоит в коридоре в малоподобающем по меркам живых рас виде — сползающих на бедра штанах и распахнутой явно домашней рубашке с веселеньким орнаментом. Он улыбнулся, выдавая подобающую неловкости реакцию, и поспешно юркнул обратно в апартаменты. Из-за двери раздался чистый смех Фло — она по достоинству оценила такой поведенческий реверанс перед ней, как перед учителем. Корак же моментально забыл обо всей ситуации, как, впрочем, и о своем неоконченном утреннем туалете, как только прошел в офис, так и держа в одной руке письма, а в другой гребень для волос. Ему не терпелось узнать побольше о своей миссии и его мучил вопрос, почему в тексте не было подробностей. Даже в колонке «должность» стояло «другое», и это могло означать все, что угодно. Станет ли он Хранителем? Помощником? Просто будет курировать интеграцию ВАРНов? Выполнять какое-то особое задание, детали которого слишком обширны и конфиденциальны, чтобы вместиться в письмо? Он сел за широкий рабочий стол и нетерпеливо вбил координаты в информационный поисковик планетарной сети. Высветившееся соответствие из огромного списка только добавило удивления — Терра, группа А-плюс. Перед ним тут же повисла вращающаяся голограмма планеты. За ней следовали длинные технические характеристики — описание положения солнечной системы в галактике и ее состав, удаленность планеты от звезды, масса, состав коры, мантии и ядра, скорость вращения, магнитное поле, наклон, уровень гравитации, атмосфера и многое другое. Сосредоточившись, Корак быстро листал данные по планете, будто надеясь найти ответ в ворохе информации, пока одна строчка не приковала его взгляд. Планетарный справочник утверждал, что Терра была колонизирована еще до его, Корака, рождения! Корак встал из-за стола и прошелся по офису, гадая, что бы это все могло значить. На территориях Древних тысячи планет, среди них достаточно тех, что только ждут колонизации, а значит, и Хранителя. Почему же тогда его решили отправить на уже освоенную планету и что случилось с прошлым Хранителем? Мысли неслись в его голове, он представлял себе различные ситуации, и это только больше подстегивало его воображение. Заметив, что наматывает по комнате уже который круг, Корак остановился, найдя взглядом осиротевший гребень на столе и таким образом возвращая себя в реальность. Он выдохнул. Как бы там ни обстояли дела, у Древних наверняка была весомая причина дать ему именно такую миссию. И его точно не отправят на планету, не сообщив подробностей. Если они хотят качественно выполненного задания — а иначе они не тратили бы время, ресурсы и силы на создание такого сложного организма, как андроид высшей категории — Корак в скором времени получит самые подробные разъяснения. Что толку гадать сейчас, не имея полной картины? Рационально решив вместо обсасывания пустых догадок закончить необходимые дела, он подобрал гребень и вновь направился в ванную. Сейчас стоило концентрироваться на более насущных вещах, таких как начало его последнего семестра. Он расчесывал волосы особенно тщательно, как бы стараясь придать этому действию живость и настоящесть. Наконец, покончив с этим, он на этот раз тщательно подобрал приличную одежду на выход и отправился в библиотеку, чтобы обеспечить себя всеми необходимыми материалами для семестра. «Надо будет зайти еще и в каптерку», — подумал он, уже выходя из общежития. В своих размышлениях о миссии он едва не забыл о предстоящих занятиях с Эскатоном.