Вторая директива

Как Корак и рассчитывал, персонал лаборатории уловил их с Арроу сигнал и все это время неустанно трудился над тем, чтобы вытащить их из ВАРНа. Портал открылся ближе к рассвету по местному времени. Корак держал Арроу в сознании так долго, как мог, разговаривая с ней, периодически встряхивая и тормоша. Лучше всего получалось ее будить с помощью объятий и поцелуев — влюбленность заставляла ее отвечать, и вместе с тем хотя бы ненадолго просыпаться. Однако к моменту, когда крохотная комната осветилась неверным голубовато-золотым светом, девушке уже не помогало даже это. Корак взвалил бесчувственную Арроу себе на плечи, подхватил сброшенный ею белый халат и торопливо прыгнул в дрожащий рябью и не выглядевший стабильным портал. Короткий переход из сжатого пространства-времени в обычное отразился даже на Кораке. Его мышцы вмиг ослабели, зрение расплылось, а дыхание пришлось отключить — воздуховод сдавило спазмом. Он повалился на пол лаборатории ничком, уронив свою ношу. Команда медиков тут же подскочила к Арроу — ее положили на каталку, подключили к аппарату искусственного дыхания и увезли в медотсек. Над Кораком же склонились Оранго, у которого на тот момент все еще плохо двигалась вся правая сторона тела, изможденная Пала и Ви с рукой на перевязи. Но вмешательства не потребовалась — через минуту Корак уже сам встал на ноги. Во всем инциденте команда «Крона» показала образцовую слаженную работу. Десант во главе с капитаном успел разобраться с саботажниками и сообщить обо всем в управление еще до возвращения Корака, инженеры — в короткие сроки устранить повреждения корабля и провести плановый техосмотр движка, а медики — привести Арроу в чувство и помочь другим пострадавшим. Так что уже через сутки с небольшим корабль продолжил свой путь, а случившееся осталось в памяти, как волнующий опыт, который можно будет рассказывать друзьям по возвращении. Позднее Корак попросил Оранго помочь ему с быстрой диагностикой. Тот уже практически полностью восстановился, только на щеках еще виднелись темные полосы поврежденных контактов, а волосы стояли дыбом — впрочем, последнее вполне могло сойти за стиль, а не последствие замыкания. — Все системы в норме, — объявил он в своей обычной оптимистичной манере. Корак поднял полупрозначный шлем портативного компьютерного томографа, похожий на электрическую сушилку для волос в каком-нибудь салоне красоты, и встал с кресла. — Может, хочешь провести глубокую проверку? — спросил Оранго. — Все-таки дефазирование — не самая полезная процедура для нейроцепей. — Попозже, — бросил Корак, тут же засобиравшись на выход. — Я обещал Арроу, что навещу ее сегодня в лазарете. Ложь прозвучала легко и естественно. Он с невеселой гордостью подумал, что, наверное, в этот момент смог бы обмануть и Фло. Уже оказавшись в коридоре, Корак помедлил с минуту. Отвлеченно рассматривая притаившегося в углу и загадочно мигающего огоньком зарядки робота-уборщика, он решил, что навестить лаборантку и вправду стоит. Они не виделись с момента возвращения, и тянуть дальше было бы невежливо. Он неторопливо двинулся в сторону медотсека, не представляя себе, о чем будет говорить. Подобного опыта у него еще не было, а все модели из многочисленных курсов этики межличностных отношений казались вульгарно-неподходящими. К его огромному облегчению, девушка сама взяла инициативу в диалоге. Когда он вошел, выглядящая вполне здорово и жизнерадостно Арроу подняла глаза от голографического экрана, на котором смотрела какой-то видеоролик, и широко улыбнулась. — Хорошо, что ты зашел. Я ведь так и не поблагодарила тебя за мое спасение. — Я рад, что тебе лучше, — скромно ответил Корак, стараясь выглядеть не очень скованным. Повисла пауза. Арроу опустила взгляд и негромко сказала: — Насчет случившегося — я ни о чем не жалею. Я понимаю, что ты делал это, чтобы спасти меня, но хочу надеяться, что я тоже тебе нравлюсь... насколько это вообще возможно. — Ты очень красивая девушка, — он кивнул и чуть улыбнулся. Они поболтали еще немного — впервые действительно по-дружески, без томных взглядов и двойных смыслов. Арроу явно не теряла времени даром, успев за время лечения переоценить свою влюбленность. Выздоровев не только физически, но и эмоционально, она направила свою привязанность в более продуктивное и положительное русло. Корак бы очень хотел сказать, что ему тоже полегчало. Но тугой узел собственных сомнений после этого разговора только затянулся сильнее. Оказавшись в своей каюте, он долго не мог найти себе места, ходил из угла в угол. Непонимание своих эмоций сводило его с ума. Он бы многое отдал, чтобы так же свято верить в то, что целовал Арроу, потому что она ему нравилась или хотя бы ради ее спасения, а вовсе не за тем, чтобы доказать себе свою функциональность. В попытках отвлечься на работу, он открыл файл с данными для своей миссии. Бесцельно пролистал первые несколько страниц, а затем остановился на краткой биографии Шелтема, словно пытаясь найти ответ на свой вопрос — как это начинается? Как андроид-Хранитель, вершина технологий, становится ренегатом? Эскатон назвал его любимым творением Древних, но какой именно поврежденный контур привел к непоправимому результату? Какая неполадка определяет будущие поступки? Это возвращало его к недавним тяжелым экзистенциальным мыслям, продолжая порочный круг. Если одно замыкание может сделать из андроида психопата, значит, они — просто машины. Железки на службе живых, жизненный путь которых определен. Если личность можно легко сконструировать и подправить, то у андроидов нет ничего даже близко напоминающего душу. Но если же действия андроидов отражают их внутренние этические нормы, а не состояние механики, то почему тогда Шелтема хотят отправить на ремонтную базу? Корак с силой ударил по клавишам, чтобы выключить экран. «Мы не просто роботы. Мы мыслим и чувствуем, — твердо сказал он себе. — Шелтем сделал свой выбор, который, как и у живых, мог быть правильным или неправильным. А я сделаю свой, когда настанет время». Последующие несколько недель прошли относительно спокойно. Арроу вскоре окончательно поправилась и выписалась из лазарета. Обстановка в лаборатории существенно упростилась. Ви и Моргла если иногда и спорили, то успевали самостоятельно найти компромисс без вмешательства извне. Арроу не скрывала своей симпатии к Кораку, но все ее воздыхания сводились к шутливым фантазиям и подначиваниям, чему тот не мог не радоваться. Да и в целом по всему кораблю царили открытость и дружелюбие — пережитые совместно трудности сблизили команду. До Терры оставалось всего ничего пути, когда капитан вызвал Корака на совещание. Тот занял свое место за длинным столом рядом с Оранго. — Поступила корректировка приказа. Вы отправляетесь на миссию вдвоем, — без прелюдий сказал капитан. Они прошлись по основным пунктам плана, заодно посвящая Оранго, который, как выяснилось, ничего не знал о нем прежде. «Неужели задание настолько секретно? — думал Корак. — И почему приказ изменили в последний момент? Могло ли это случиться из-за инцидента на ВАРНе?». — Хорошо, что у меня будет напарник в этом деле, — сказал Корак. «Надеюсь, именно напарник, а не наблюдатель-эстиматор», — подумал он, пытаясь найти ответ в выражении лица Оранго. Поступали ли ему какие-то секретные приказы и особые директивы? Оранго был открыт и улыбчив как всегда, и Корак несколько успокоился. Вряд ли андроид категории «С» обладал настолько развитым эмоциональным интеллектом, чтобы эффективно лицемерить, да потом, и это было бы совсем не похоже на него. Возможно, все дело именно в сложности миссии, а не в каких-то подозрениях. По плану они должны были покинуть корабль на малом скоростном бриге, оснащенном системой орбитальной маскировки, чтобы подобраться к Терре незаметно. После доставки Шелтема на ремонтную базу они дождутся тихохода-«Крона» — по расчетам к тому моменту как раз будет неподалеку — а затем вместе направятся к Терре, интегрируют ВАРНы, Корак вступит в должность Хранителя, а «Крон» отправится дальше сквозь световые годы к ожидающим его на пути мирам. За день до отбытия Моргла официально вызвала Корака в лабораторию по внутренней связи, прося доделать брошенный проект. Корак был абсолютно уверен, что закончил все свои дела, так что направился в лабораторию в некотором недоумении. Они ждали его у входа — Моргла, Арроу, Ви и Пала — все сияющие и улыбающиеся. — Мы тут кое-что нашли, — Моргла указала на панорамный экран, занимающий почти всю стену. — Решили тебя позабавить. Обычно этот экран использовали для наблюдения за центральной частью исследовательской лаборатории — малым рукотворным миром «Крона» — но сейчас в углу значились координаты ВАРНа-4. Зеленые холмы, плавно переходящие в равнину, горы далеко на горизонте — Корак узнал карту и определил втиснутый во впадине небольшой город, как Сорпигаль. — Я обнаружила это еще пару недель назад, — хихикнула Арроу. — Мы решили рассказать тебе перед самым отлетом. Она дотронулась до экрана, чтобы приблизить город — стало видно улицы и детали отдельных строений. — Мне нужно было подробно описать в спецификации, какой урон причинен герметичной системе нашим вторжением, поэтому я шарилась вокруг, на всякий случай проверяя остальные уголки мира, — сказала она. — И вот, смотри, что я увидела. Еще несколько касаний, и на экране отразилась южная часть города. — Ох, черт... — выдохнул Корак. В ухоженном сквере рядом с храмом виднелась большая статуя из серо-голубого камня с мелкими бирюзовыми жилками. Вся композиция, изображающая глядящего вдаль статного мужчину с благородными чертами, несла в себе четкий героический мотив и дышала величием. На мужчине была одежда лучника и пузырящийся за спиной плащ, а длинные пряди волос динамично развевались от невидимого ветра. — Узнаешь? Корак окинул взглядом коллег. Ви закусила губу, чтобы не засмеяться в голос, остальные широко улыбались. Давненько ему не приходилось краснеть, что на его интенсивно-голубой коже выглядело телесно-бежевым. — Теперь ты вписан в их историю, как бесспорный герой и борец со злом, — сказала Арроу. — Местное население тобой восхищается, и, по правде говоря, мне сложно их в этом винить. — Но ведь, — смущенно начал Корак. — Мы повлияли на их историю. Это против техники безопасности обращения с ВАРНами... — Ну, повлияли, — философски ответила ему Пала. — А толку сейчас об этом переживать-то? Мы же не можем отмотать время назад, да и Арроу мы там на смерть бросить не могли. Что сделано, то сделано. Этот ВАРН предназначается для Терры, а значит, им все равно в конечном итоге жить в твоем мире. Так что не сильно-то мы и прокололись. Корак задержал взгляд на статуе, испытывая смешанные чувства и не зная, как должен реагировать. Материальное подтверждение собственного существования давало приятное осознание важности, но оно разбавлялось смущением — тоже, правда, по большей части приятным. Это было похоже на ощущение, когда смотришь на собственное законченное творение — например, макет, в который вложено много сил, или картину, которую писал месяцами — только во много раз сильнее. Словно внутреннее «я» Корака вдруг перестало быть повседневным и засверкало невиданными ранее красками, превращаясь из невесомой и незаметной пылинки в космосе в что-то оригинальное, непохожее ни на что другое. «Интересно, это ли испытывают живые творцы? — подумал он. — Потому что если да, то тогда я понимаю их страсть». — Подожди, там еще надпись есть, — сказала Моргла. — И это лучшая часть всего сюрприза. — «В память о Кораке, смелом полуорке, и его странствиях, вернувших потерянный город Даск», — прочел он вслух, приблизив табличку на постаменте, и тут же изумленно обернулся к девушкам: — Полуорк? Какого..? — Скажи спасибо, хоть не белый волк, — расхохоталась Арроу. Проводы получились теплыми. Команда строила скорые планы на возвращение Корака и Оранго, так что прощались словно бы не по-настоящему. Бриг отстыковался без происшествий и сразу взял хорошую скорость — при ней до Терры оставался всего день пути. Оранго, как старший по званию, занял место первого пилота, Кораку досталось кресло навигатора. Система корабля не требовала их участия или внимания — как только курс был проложен, автопилот взял ее под свой контроль. Однако оба андроида предпочли остаться в рубке управления на случай непредвиденной ситуации. Помимо нее на бриге имелось еще три отсека — жилой с несколькими каютами и тесным медицинским кабинетом, грузовой, совмещенный с доком, и двигательный — так что на досуг рассчитывать все равно не приходилось. «Ну с другой стороны, мы тут и не в отпуске», — справедливо рассудил Корак. Словно по молчаливому согласию, они решили больше не обсуждать предстоящую миссию и вместо этого провели время за ностальгической беседой об учебном центре, делясь воспоминаниями об учителях и курсах, о радостях и сложностях обучения. Лишь под самый конец их полета речь все-таки зашла о Шелтеме. — Думаешь, будет сложно? — спросил Оранго. Корак кивнул. — Судя по тому, что я успел выяснить — да. Необходимо придерживаться плана, но всегда быть готовыми к неожиданностям. Схватка к ним лицом к лицу может стоить нам слишком дорого, поэтому нужно избегать ее, насколько возможно. Оранго покачал головой. — Если он столь опасен, не лучше ли было послать за ним того, кто специализируется на таких вещах? Корак коротко и невесело усмехнулся. — Сомневаюсь, что у Древних имеется андроид, специально созданный для устранения или поимки себе подобных. Пожалуй, это была бы самая невеселая работа из всех возможных. Повисло молчание. Против воли Корак задумался, насколько часты ренегаты среди Хранителей. Имеет ли смысл воспитывать и растить специализированного палача-карателя? Будет ли у него регулярная работа? От одной мысли об этом ему стало не по себе. Было ли неподчинение Шелтема сюрпризом для Древних, к которому они оказались не готовы, или же он всего лишь один из многих? Корак не припоминал описанных в истории случаев отступничества, но вопрос о том, насколько можно доверять официальным данным, оставался открытым. Ведь дело Шелтема быстро засекретили, и у Корака бы не было шансов узнать о нем, не коснись оно его миссии напрямую. — Послали бы Эскатона, — негромко сказал Оранго, словно думая вслух. — И уж если он криганцев пачками выжигает, то что ему один Хранитель. Корак не ответил. Поступал ли такой приказ самому Эскатону, и если да, то мог ли он отказаться от его выполнения? Враз вспомнились все досужие слухи про то, что Эскатон — единственный из неживых единиц, имеющих голос против Древних, и что их общение больше напоминает сотрудничество, чем беспрекословное подчинение. Эти разговоры всегда казались ему пустозвонными — как может создание Древних сопротивляться им? И в то же время ему легко представлялся Эскатон, качающий головой и произносящий свое тихое и сапфирово-твердое «нет». «Уж конечно, Эскатону было бы куда проще подобраться к Шелтему, поскольку тот ему доверяет, — подумал Корак. — Но возможно, Древние знали про их личную связь, потому решили не рисковать и послали меня?». — У Эскатона другие дела и другие задания, — рассеянно промолвил Корак. — Будет он еще за неисправными андроидами бегать. И сам не поверил в то, что сказал, однако для Оранго это оказалось достаточно. Он кивнул и признал правоту собеседника, и на том их дискуссия и завершилась. Вскоре автопилот оповестил их о близости пункта назначения. Они снова проверили курс и начали сбавлять скорость. Голубой шар плавно заслонил собой главный экран рубки брига — вживую планета выглядела куда эффектнее, чем ее компьютерная модель из архива. Над бескрайним океаном закручивались спирали вихревых облаков верхних слоев атмосферы, сквозь которые едва виднелись неравномерно распределенные архипелаги островов разного размера. Перед Кораком, как на ладони, раскинулся его новый дом.