***
Санса сидела в постели, опираясь на взбитые подушки, и ела клубнику, смакуя каждую ягоду. Тирион постарался достать для жены всевозможные лакомства. Санса чувствовала себя хорошо, лишь иногда глухо покашливала, и Тирион был рад позаботиться о ней, пусть даже ничего серьезного ее здоровью не угрожало. Он думал, что, пожалуй, если бы он был с ней в Утесе, то так проходили бы все их дни. Особенно на поздних сроках ее беременности, когда Санса проводила бы большую часть времени в постели. Он бы исполнял все ее желания, приносил ей фрукты и читал бы ей, они все время были вместе и просто разговаривали обо всем. Это могло бы очень их сблизить, но вместо этого он остался здесь, в столице, и исполнял свой долг. Исполнял так хорошо, что отец продлил эту участь еще на много лун, пока сам был в Кастерли с Сансой. Ничего, у Тириона и Сансы еще будет время побыть вдвоем. Да и сейчас отец милостиво освободил Тириона от работы, чтобы он смог быть с Сансой все время. Тирион мог бы насторожиться, но предпочел просто порадоваться маленькой передышке и возможности провести время с женой. Сансе было бы скучно болеть одной, а так они могли разговаривать целый день, и им никуда не нужно было спешить, подгадывать, чтобы освободиться к определенному часу и вместе пообедать или поужинать. — Хочешь? — спросила Санса, протягивая ему ягоду. — Это все для тебя, — улыбнулся Тирион. Санса выглядела до невозможности мило. Пусть с утра она расчесала волосы до блеска, они все равно взлохматились из-за того, что она постоянно опиралась головой на подушки. Такая милая домашняя Санса. — Для меня здесь слишком много, — покачала она головой. — Вот же еще яблоки и персики, что ты принес. Я-то голодной не останусь. Он хотел взять ягоду, но Санса не позволила. Ее ехидная улыбка намекнула ему на то, чего она от него хотела, и Тириону пришлось откусить от ягоды, что она сжимала в пальцах. Зеленый черенок остался в ее руке, и Санса положила его на тарелочку, где уже высилась горка таких. — Сыграем в кайвассу? — предложила она серьезным тоном, и на ее лице не осталось и следа от былого ехидства. У Тириона не было причин отказываться. Когда в следующий раз им придется вот так просто заниматься какими-то совершенно беззаботными делами? Доску они разместили прямо на одеяле, чтобы Сансе не пришлось вставать с постели. — Ты будешь молить о пощаде, — пообещал Тирион, вспомнив вчерашнюю игру. — Это мы еще посмотрим, — Тирион с удовольствием заметил в ее взгляде прежние озорные огоньки. Ее улыбка его радовала. Тирион не сразу оценил по достоинству сложившуюся ситуацию. Узнав о недомоганиях Сансы, когда она так резко исчезла посреди турнира, Тирион по-настоящему испугался. Он едва ли следил за поединками, просто не мог спокойно сидеть на месте и сосредоточиться, когда с Сансой случилась беда. — Успокойся, — не выдержал отец, когда Тирион в очередной раз встревоженно огляделся. — Она не умирает, просто замерзла и почувствовала озноб. Когда Тирион вернулся в замок, то сам убедился в правоте слов отца: Санса лежала в постели под одеялами и пила горячее вино. Умирающей и даже больной она совершенно не выглядела. — Мне даже стало жаль вас, бедняжек, что вы сидели там на таком ветру, когда я нежилась в мягкой постели, — засмеялась Санса, когда Тирион начал снимать с себя многочисленные слои теплой одежды, чтобы переодеться к пиру. — Когда я сказала твоему отцу, что немного замерзла, я даже не рассчитывала, что он воспримет это так серьезно. Если бы Санса сказала об этом ему, Тирион бы тоже отправил ее в теплое место — нечего рисковать здоровьем ради всех этих побоищ. Он даже не хотел идти на пир без нее, но Санса его уговорила. Сказала, что Томмен расстроится, и хотя бы кто-то из них двоих должен пойти. Когда Тирион вернулся, Санса уже спала. Он долго прислушивался к ее дыханию, но оно было ровным, не вызывало никаких беспокойств, и на следующее утро Сансе не стало хуже. Это приободрило Тириона, и он начал искать преимущества в сложившихся обстоятельствах, что получалось у него успешно. Он уже давно не мог позволить себе просто так валяться в постели до обеда, а делать это вместе с Сансой было еще приятнее, тем более, что она чувствовала себя прекрасно. — О чем ты так задумался? — спросила Санса, когда она уже расставила на доске свои фигуры и поняла, что расставлять свои Тирион так и не начал. — Ни о чем, — Тирион взялся было за дракона, но опустил руку, когда на лестнице раздался какой-то грохот и вслед за ним возня. — Что это такое? — насторожилась Санса. Тирион вышел в коридор, чтобы посмотреть, что там стряслось, и успокоить Сансу, но не увидел ничего подозрительного, только пустой поднос лежал у двери, а яркие апельсины еще скатывались по ступеням. Тирион пожал плечами и вернулся в комнату. — Какая-то служанка опрокинула поднос, — предположил он. — Ничего страшного. Санса ему улыбнулась. — Хорошо, тогда давай играть. То, что происходило сейчас, переносило Тириона то в те первые недели их брака, когда они часто безмолвно, но все же проводили вместе вечера. Тириону было приятно вспоминать то время и осознавать, как много с тех пор изменилось. Ему было бы сложно представить, чтобы та Санса, которая была так от него далека, кормила его ягодами со своих рук, счастливо при этом улыбаясь. Тогда для Тириона успехом было, чтобы она хотя бы научилась называть его по имени — на большее он рассчитывать не смел. Но еще, когда он нес Сансе лакомства, поправлял ее подушки или интересовался ее самочувствием, он вспоминал то время, когда его отца в помине не было в столице, когда был только он и Серсея, их явно-неявная война, противный Джоффри и Санса, которая от выходок Джоффри страдала. Тогда Тирион тоже старался позаботиться о ней. Ее манера держать себя восхитила его еще с того самого момента, как он въехал во двор замка и обнаружил Сансу рядом с Джоффри. «Мой брат — изменник, как и моя мать, а я верна своему возлюбленному Джоффри», — сказала она с неменяющимся выражением на лице. Она говорила это постоянно, в любой ситуации. Даже когда Джоффри приказал избить ее в кровь, изорвать на ней одежду, даже когда Тирион привел ее, униженную и израненную, завернутую в белый плащ Пса, в Башню Десницы, чтобы дать ей прийти в себя, даже тогда она твердила, что все, чего она желает — это оставаться верной Джоффри, своему возлюбленному, и любит она его сильнее, чем прежде. Тирион помог ей тогда, он защитил ее, но и тогда она не сочла нужным быть с ним откровенной. Поэтому он с самого начала знал, что в браке с ней будет сложно. Пусть они муж и жена, пусть живут в одних комнатах и спят в одной кровати — это не заставит ее доверять ему больше, не заставит открыться ему. Он позволял себе надеяться, и вот, что он получил теперь. Он снова заботился о ней и мог видеть, как Санса изменилась. Тогда ее уверенность была лишь маской, за которой она прятала все свои страхи и печали, но женщина, которая вернулась из Утеса Кастерли, была уверена по-настоящему. Ей уже давно не нужно было бояться, поэтому Санса начала позволять эмоциям появляться на своем лице. Она стала такой уверенной и спокойной, но теперь Тирион снова заботился о ней. Он не желал, чтобы болезнь Сансы, пусть и такая легкая, длилась долго, но все же он не хотел, чтобы эти беззаботные дни заканчивались. Дни рядом с Сансой, когда ему не нужно было никуда спешить и оставлять ее даже на несколько часов, когда он мог быть только с ней и забыть обо всем мире.***
— Почему ты не рассказал мне про связь Квентина Мартелла и Маргери Тирелл? — Нечего было рассказывать. Все закончилось еще до вашего приезда. — Ты в этом уверен? Тирион беспокойно поерзал на стуле. — Теперь уже не слишком. — И не зря. — Что, Варис еще что-то обнаружил? — Твой Варис не всесилен, — раз его смогла обвести вокруг пальца какая-то девчонка. Но в глубине души Тайвин гордился этой девчонкой. Если бы она не впуталась в это сама, он вообще ни о чем бы не узнал. Но раз он приглядывал за ней, то и все остальное быстро вышло на поверхность. Санса хотела отвлечь внимание от Маргери и Квентина, а получилось в итоге наоборот. Если бы не Санса, Тайвин и не заподозрил бы девицу Тиреллов и Квентина Мартелла в связи. Конечно, если бы его сын удосужился сообщить ему об этом романе, все вышло бы иначе, но Тирион самонадеянно решил, что угроза миновала. Впрочем, так оно, должно быть, и было, пока на сцене не появилась Санса с желанием помочь всем нуждающимся. — На большее они не осмелятся, иначе их дома сотрут друг друга с лица земли, — заявил Тирион. Хорошо, будь это так. Тайвин ничуть не удивился, когда перед ним сложилась полная картина происходящего. Мотив Сансы был столь же откровенным, как и ее взгляд, когда она откинула голову назад, настаивая, чтобы он взглянул в ее глаза и узрел правду. Конечно же Санса не смогла не помочь бедным влюбленным, чья любовь была так запретна. Прямо как ее собственная. Тайвин знал, что Санса близка с леди Маргери, знай он обо всем остальном, вполне мог бы предугадать, что Санса не сможет удержаться в стороне от этой истории, когда она сама страдает от, как она полагает, неразделенной любви. Одного рассказа леди Маргери было бы достаточно, чтобы Санса захотела помочь, и она помогла. И, конечно, скрыла это. Хотя, на взгляд Тайвина, не так и важно было это скрывать. Если бы он поверил в ее измену, ей было бы гораздо хуже. Конечно, за организацию свидания ее тоже впору было поругать — Санса же наверняка знала о его планах на Маргери Тирелл, иначе так бы не отпиралась. Тайвин не любил, когда ему мешали, но искренний мотив Сансы как будто умеривал его недовольство от всей этой ситуации. Ее можно было понять, и Тайвин прекрасно ее понимал и не мог не посочувствовать. В какой же она, должно быть, безысходности. Особенно теперь, когда он знает обо всем и тоже может помешать ее плану в угоду своему. Конечно, ситуацией можно было бы воспользоваться, чтобы разорвать помолвку Маргери с Томменом, но он же планировал женить на Маргери Джейме. А значит, репутация девушки должна оставаться чистой. Пока никто ни о чем не знает, так оно и будет, а больше эти двое все равно встретиться не смогут — без помощи Сансы им не справиться, а Санса, даже когда выйдет из своей комнаты, будет под бдительным присмотром — об этом Тайвин позаботится. Да и едва ли она сама решится на подобное вновь — все же она неглупа и, очевидно, полагает, что ее положение стало шатким. Пусть. Впредь будет вдумчивее. Но насколько же потерянной и одинокой в своей любви чувствует себя Санса, раз она готова помогать другим влюбленным с намеком на взаимность. Ее собственные чувства не позволили ей остаться в стороне вопреки всем доводам рассудка. Санса своими поступками доводила Тайвина до отчаяния. Он же надеялся, что в столице она как-нибудь позабудет о своих чувствах и сблизится с Тирионом, но Санса не хотела быть послушной и этому плану. Конечно, процесс это небыстрый. Сейчас Тайвин уже жалел, что разлучил сына с женой на такой долгий срок: если бы они были вместе все это время, все было бы иначе. С другой стороны, лучшей замены себе на посту десницы Тайвин не знал. Только Тириона он мог оставить здесь, не опасаясь утратить уже занятые Ланнистерами позиции. Десница при малолетнем короле все равно что король. Такую власть кому попало не оставишь. К тому же, о чувствах Сансы он ничего не знал — тогда он полагал, что между мужем и женой установилась определенная привязанность. Тирион был влюблен, а после ревностных выступлений Сансы на суде Тайвин думал, что Санса понемногу оттаивает. Конечно, еще не поздно. Когда Санса и Тирион окажутся в Винтерфелле, Санса забудет обо всех глупостях. Возможно, на это потребуются годы, но эти годы будут у нее. А пока Тайвин позволил Тириону быть рядом с женой — все равно от него на совете толку не было бы никакого, весь бы извелся от переживаний за Сансу. Не скажешь же ему, что его жена больна не больше, чем обычно. — Надеюсь, ты прав. Бейлиш прибыл в столицу, со дня на день появится при дворе. Быть может, он почтит нас своим присутствием уже сегодня, а там недалеко и до расторжения помолвки. Главное — приглядывай за своей женой. — Зачем приглядывать? Еще один, кому надобно объяснять очевидные вещи. — Ею многие интересуются. Больше людей, чем того хотелось бы, — Тайвин вспомнил про записку, лежащую в его кармане. Еще одна перехваченная записка — как много их стало в последние дни. Все эти мелочные интриги, которые он терпеть не мог. И снова Санса, снова Санса втянута в это, пусть на этот раз и не по своей воле. Теперь он не стал ее проверять. Он знал ее лучше, чем тот, кто эту записку отправил. — Если бы мы были в Винтерфелле, все было бы иначе, — заметил Тирион, явно намекая на некогда обещанный отъезд. Тайвин не согласился. — Ошибаешься. Там было бы еще хуже. — И все же. Когда мы с Сансой отправимся на Север? — на этот раз не отступился Тирион. Тайвин и сам был бы рад решить этот вопрос поскорее. Конечно, отпускать Сансу он не хотел, но и держать ее рядом было слишком эгоистично. Санса была бы где-то неподалеку, радовала его глаз, а заодно искушала бы его еще больше, при этом она бы мучилась, а Тайвин совершенно не хотел этого. Придется отпустить ее в Винтерфелл, но не сейчас. Санса хотела посмотреть на наказание Мизинца. Она посмотрит. Быть может, она даже внесет небольшой вклад. В любом случае, в столице Санса еще ему нужна. Как и Тирион. — Когда мы решим вопрос с Тиреллами, — решил Тайвин. — Ты все еще член Малого Совета, сейчас не время искать кого-то нового на твою должность. Когда с Тиреллами все уладится, тогда и поедешь в свой Винтерфелл. К тому же твоя жена больна, не забыл? — Она скоро поправится. Ей уже гораздо лучше. — Замечательно, — подловил его Тайвин. — В таком случае, ты уже можешь вернуться к работе. Поезжай и посмотри, как идет строительство наших кораблей. — После совета? — Нет. Сейчас. Совет сегодня будет принимать прошения, ты там без надобности. — Почему бы не отправить смотреть на корабли Мастера над кораблями? — Если бы я хотел, чтобы туда отправился Мастер над кораблями, туда отправился бы Мастер над кораблями, — ответил Тайвин, пытаясь скрыть раздражение. Ему было нужно, чтобы Тириона не было в замке. Санса сегодня должна выйти из своего затворничества, но Тириону эта мысль не придется по вкусу, ведь он убежден, что она еще слаба. — Посмотри, на что идут деньги из казны. И точно ли они идут туда, куда надо. Не исчезает ли часть по пути, не доходя до кораблей. — Понял. — Хорошо. Отчитаешься вечером. Когда Тирион ушел, Тайвин достал записку и перечитал ее. Едва сдержался, чтобы не смять ее в кулаке. За кого Мизинец их принимает? Уже второй раз рискует собственной шкурой, чтобы получить все то же. Что ему нужно от Сансы? Тайвин непременно спросит у него об этом, причем в рамках точно не светской беседы. А Санса… сегодня она должна сыграть свою маленькую роль на арене королевского двора.***
Когда служанка пришла ее будить, Санса уже не спала. Последние два дня, проведенные в постели, совершенно лишили ее сна. Если бы она и впрямь болела, то сон помог бы ей восстановить силы, но Санса была совершенно здорова, а потому постоянное лежание в кровати не вело ни к чему хорошему. — Лорд Тайвин желает, чтобы вы присутствовали в тронном зале во время принятия прошений, — застенчиво сказала служанка. Санса нахмурилась. Он узнал правду и теперь хочет пристыдить ее перед всем двором? Это вряд ли. Такое он предпочитает обсуждать с глазу на глаз, хотя Санса не знала, какой путь был бы для нее более неприятным. Он сам сказал ей, что выяснит, что она скрывает. И все же наивная часть Сансы надеялась, что этого не произойдет. — Зачем? — Не знаю, миледи. Он прислал наряд, в котором вы должны быть. Платье красного бархата было великолепным. Золотая вышивка ожидаемо изображала вздыбившихся львов, но работа была такой тонкой, что ей невозможно было не восхититься. Пояс к платью состоял из позолоченных пластин и имел форму могучих львиных лап, которые крепко обхватили талию Сансы, когда она облачилась в новый наряд. Приспущенные рукава открывали плечи, и Сансе сделалось не по себе, хотя она сама не знала причины этого странного чувства. Такой подарок не мог быть преподнесен без причины, только не после того, что она сделала. Санса не питала иллюзий — это точно не был жест душевной доброты. Лорду Тайвину было нужно, чтобы кто-то увидел в ней Ланнистера. Только кто? Санса дополнила образ истинной львицы рубиновым ожерельем — ей давно не представлялось случая им блеснуть. Неприятное предчувствие ее одолевало, но Санса решила довериться лорду Тайвину. Он точно будет присутствовать в тронном зале, раз совет сегодня принимает прошения. Такое событие может обойтись без короля, но только не без десницы. Лорд Тайвин не бросит ее в одиночестве. Однако идти в тронный зал сразу она не собиралась — сперва ей нужно было увидеть сына. Как только Санса ступила в коридор, от стены отделились четыре тени в красных плащах. Санса ничего не сказала, хотя увеличенное вдвое количество гвардейцев ее испугало. Видимо, ей теперь точно и шагу не ступить без того, чтобы лорд Тайвин не узнал об этом. От двух она еще могла скрыться, от четырех же точно не убежит. С другой стороны, она сама виновата. Она знала, что лорд Тайвин не одобрит ее действия, но все равно продолжала делать то, что делала. Чудо, что ее вообще выпустили так скоро. Когда она тогда возвращалась в замок, обдумывая все произошедшее, она рассудила, что не видать ей свободы несколько недель. Ладно свободы — она не увидит Эдрика. Но Санса уже продумывала план, как уговорить Тириона показывать ей ребенка хотя бы издалека, когда ей совсем станет невмоготу. Конечно, она была якобы больна, но не так и серьезно: Санса так и не придумала, как ей изобразить болезнь. Вызвать у себя жар она никак не могла, но вот легкий кашель изобразить умудрялась, иногда жалуясь на слабость. Но вот она провела в комнате остаток того дня, два полных дня она пролежала в постели, окруженная заботой Тириона, а сегодня, на третий, ее выпускали. Но надолго ли? Поднимаясь по лестнице в детскую, Санса увидела, что не только ее личная охрана увеличилась — во всей Башне Десницы охрана была удвоена. Что успело произойти, пока она лежала в постели? И связан ли с этим подозрительный шум из коридора? От Элис ей выяснить ничего путного не удалось, да Санса и позабыла об этом, как только увидела сына. Малыш узнал ее, протянул к ней ладошки, и Санса взяла его на руки, покачивая, пока Эдрик с любопытством изучал корсаж ее нового платья, проводя пальчиками по вышивке и пробуя на ощупь ткань. Наконец он добрался до шеи, где его внимание привлекло рубиновое ожерелье. Малыш явно восхитился блеском камней, как когда-то это делала сама Санса, и на удивление сильно потянул ожерелье на себя. — Нет, Эдрик, перестань, — Санса попыталась отнять от себя маленькие ручки. — Маме нужно это ожерелье. Тот нахмурился. — Я потом дам тебе с ним поиграться, — пообещала Санса, но Эдрик не отступился. У него уже были любимые игрушки, но, когда Санса попыталась отвлечь его одной из них, Эдрик и бровью не повел — его вниманием безраздельно завладели бесценные рубины. Санса сдалась и расстегнула ожерелье — оно упало в ручки малыша, который радостно потянул ожерелье в рот. — Нет, нельзя! — Санса попыталась все же вытянуть ожерелье из рук сына, но тот держал крепко. Лучшие игрушки не увлекали его так, как материнское украшение. — Оно стоит целое состояние, ты не можешь его грызть. Эдрик! Но малыш не поддавался никаким уговорам, он довольно перебирал ожерелье в руках, пробуя камни на зуб. При каждой попытке Сансы разжать его пальцы малыш возмущенно пищал, и к его глазам подступали слезы. Санса уступила. Видать, еще какой-то зуб режется, и Эдрику просто необходимо запихать в рот что-то твердое, чего у него и так в избытке, но оно же не переливается так и не стоит так дорого. — Ладно, — решила она, — пусть играется, но Элис, — обратилась она к кормилице, — следи, чтобы он его не засунул в рот полностью и не подавился. Это подарок лорда Тайвина и вообще… совсем не игрушка для детей. Из-за этого происшествия Санса сильно задержалась, однако она рассудила, что лорд Тайвин не мог не предположить, что она первым делом пойдет к сыну, а потому он наверняка все рассчитал. Когда Санса вошла в тронный зал, прошения все еще принимались. Она пошла по галерее, не слишком прислушиваясь к тому, что говорил проситель. Сегодня в зале собралось много людей, но короля не было, и его место на Железном Троне занимал лорд Тайвин. Пусть Томмен отсутствовал, но зато придворных как всегда было в избытке. Санса заметила среди прочих и детей-северян, наблюдающих за происходящим с восточной галереи. Не определить, кто это, было невозможно. Сансе казалось, что она видит себя несколькими годами ранее. Такой она была, когда стала заложницей Ланнистеров после смерти отца. Значит ли наличие этих детей здесь то, что темницы в Утесе Кастерли опустели? Пленники приняли условия, и теперь гарантом их послушание являются эти дети при дворе. Этим все и закончилось. А ведь Санса в этом самом зале стояла, когда Тирион, сидя на Железном Троне, как теперь сидел там его отец, обещал помиловать ее брата, если тот выполнит ряд условий, в том числе и пришлет заложников. Заложники все равно здесь, а ее брат мертв. Но Робб бы все равно не сдался, даже если бы знал обо всем заранее — в этом сомневаться не приходилось. Между колоннами западной галереи мелькнуло зеленое шелковое платье Маргери, и Санса направилась туда. — Санса, я уже думала, что с тобой что-то стряслось, — Маргери покачала головой, обеспокоенно оглядывая Сансу. — Я совершенно не поверила в эти россказни про болезнь. — Лорд Тайвин меня поймал у шатра Квентина, — призналась Санса. — Но я ничего ему не рассказала. — Ох, Санса, мне так жаль. Из-за нас у тебя проблемы. Санса не стала говорить, что лорд Тайвин, вероятно, все равно знает правду, раз она здесь. Санса обернулась к трону и поймала на себе взгляд десницы. Конечно, он не мог не заметить ее появления, которого наверняка ждал. Как не мог пропустить и то, к кому она устремилась в первую очередь. Санса слегка наклонила голову в знак приветствия, и лорд Тайвин кивнул ей в ответ. Санса снова повернулась к Маргери. — Надеюсь, вы осторожны, — сказала она. — И не встречаетесь, потому что сейчас вы рискуете еще больше, чем прежде. — Вообще-то… — протянула Маргери. — Мы встретились еще раз, после пира, — заметив взгляд Сансы, она поспешила заверить, — все было под контролем. Когда я шла обратно, то встретила еще много парочек. В темноте не разберешь, кто кого прижал к стенке, не думаю, что есть желающие ходить и в темноте разглядывать. — Подобная информация должна стоить очень дорого, — не согласилась Санса. — Так что поостерегитесь лучше прижиматься к стенкам. — Больше не повторится, — пообещала Маргери. Она взяла Сансу под руку, и они вместе пошли по галерее, продолжив разговор. — Хорошо, — на душе у Сансы немного полегчало. — Теперь вы друг друга простили и все наладилось. — Да, — согласилась Маргери. — Правда вот… — Что? — Это сложно, — призналась Маргери. — Но это как… знаешь… Жаркий день, и ты думаешь, что сможешь напиться одной чашей… — И не напиваешься? — поинтересовалась Санса, предполагая, к чему все идет. — Совершенно, — закивала Маргери. — Но ты не волнуйся, тебя я ни о чем не прошу, ты и без того сделала для нас очень много. — Я бы и не помогла, — Санса кивнула на четырех гвардейцев, что на почтительном расстоянии двигались следом. — За мной теперь внимательно приглядывают. — Мне жаль, — повторила Маргери. — Но я очень тебе благодарна. Если бы не ты, мы бы даже и не поговорили толком… — Санса снова бросила взгляд на трон. Они оказались на северной части галереи, которая пролегала над главными дверями — как раз напротив Железного Трона. Лорд Тайвин тоже наверняка знает, что без участия Сансы Маргери и Квентин не зашли бы так далеко. — Так что вы будете делать? — спросила Санса, поворачиваясь к подруге. — Он сделал мне предложение, — прошептала Маргери ей в самое ухо. — О боги… — Санса снова взглянула на лорда Тайвина. Если она и это от него скроет… Но не станет же она в самом деле рассказывать! Да и как Маргери и Квентин провернут все это? — Ты же никому не расскажешь? — волнуясь, спросила Маргери. «Если только меня не спросят прямо». — Никому. Предложение — это хорошо, подумалось Сансе, да только предложение — это не свадьба. А лорд-отец Маргери ни за что не даст согласие на такой брак. Да и Мартеллы будут не в восторге от этой перспективы. Это успокоило Сансу. Едва ли что-то выйдет из этой затеи. Пусть королевой Маргери не быть, но выбор Мейса Тирелла между Джейме и Квентином очевиден. Это сейчас чувства Квентина и Маргери вспыхнули с новой силой, но ничего же не сделать теперь. Им придется смириться и лишь вспоминать мгновения, проведенные вместе. Санса решила не спрашивать о замысле Маргери — чем меньше она знает, тем меньше ей придется лгать. А если рассказать все же придется, то она, быть может, предаст Маргери не так сильно. В конце концов, Санса сделала, что обещала, — ни больше ни меньше. Она не может предать Ланнистеров снова — лорд Тайвин ей этого не простит. Они стояли на галерее, откуда лучше всего было видно, что происходит внизу, в зале. Санса не смогла удержаться и снова посмотрела на лорда Тайвина. Она впервые видела его на троне, и он явно смотрелся там лучше, чем Джоффри или Томмен. Санса не ошиблась еще тогда, когда увидела лорда Тайвина впервые — ему не нужна была корона, чтобы выглядеть королем. Да даже Железный Трон был ему не нужен — и без него лорд Тайвин мог внушить страх кому угодно. Страх и уважение. Но Санса его не боялась, и сердце ее начинало биться быстрее не из-за страха. Лорд Тайвин мог вселить трепет кому угодно, но трепет, испытываемый Сансой, был совершенно иного толка. Она смотрела на него и едва удерживалась от восклицания, и в голове у нее билась мысль… — О боги, какой же он… — прошептала Маргери. — Только взгляни на него. — Гляжу, — сказала Санса, не отводя взгляда от лорда Тайвина, который в этот момент кивнул просителю и откинулся на спинку трона, оперевшись о подлокотник рукой. Его пальцы легко скользнули по рукояти одного из мечей, из которых и было сделано это великое седалище королей. Совет во главе с десницей явно сидел здесь не первый час, и Санса мысленно поблагодарила лорда Тайвина за то, что он не настоял на том, чтобы она присутствовала здесь с самого начала. — Ты не туда смотришь. — Очень даже туда, — Санса нехотя оторвала взгляд от лорда Тайвина и наконец осознала, что Маргери говорила про Квентина. — Кажется, скоро закончится, — предположила Маргери. — Лорд Варис уже начал собирать со стола бумаги. Давай спустимся, хочу взглянуть на Квентина вблизи, прежде чем все разойдутся. Маргери оказалась права. К тому времени, когда они спустились с галереи, уже было объявлено, что принятие прошений на сегодня окончено. Придворные стали расходиться, и Маргери скользнула в толпу, чтобы оказаться поближе к помосту. Санса огляделась, желая найти знакомые лица, но ее окликнули. — Леди Санса. Санса обернулась и встретилась взглядом с человеком, которого не видела уже очень давно. — Лорд Бейлиш. — Замужество вам к лицу, — как будто с сожалением произнес он, подступая ближе. Санса едва преодолела возникшее желание отступить. — Когда мы виделись с вами в последний раз, вы были просто воспитанницей Ланнистеров, а теперь уже успешно укрепили свое положение внутри семьи, — он явно заметил ее наряд. Не для него ли Санса этот наряд и надевала? Санса не знала, что на это ответить, поэтому предпочла промолчать, ожидая, когда же лорд Бейлиш наконец перейдет к сути. Лорд Тайвин, бывало, ждал, когда не хотел тратить время на пустые любезности. — Если бы вы только позволили мне помочь вам… Я надеялся, что Донтосу Холларду не придется долго вас упрашивать. Конечно, этот дурень сам признался, что вас напугал, но теперь… теперь вы тоже отказались. Санса удивилась. Он говорил так, будто предлагал ей побег снова, но ничего такого она не могла припомнить. — С чего вы взяли, что я вообще соглашусь бежать? — резко спросила она, чтобы заполнить возникшую паузу, пока сама обдумывала, что ей делать. Присутствие лорда Бейлиша ее напрягало. Он стоял слишком близко и не боялся говорить с ней о побеге. Неужели он не понимает, что лорд Тайвин может сделать с ним за это? — Вы были во власти Ланнистеров. — А так бы я оказалась в вашей власти. — Я бы позаботился о вас, — он приблизился еще и положил руку на ее локоть. Сансе захотелось отдернуть руку и она едва удержалась, чтобы на ее лице не отобразилось презрение. — Почему я должна верить вам после всего, что вы сделали? — Я близкий друг вашей матери. Санса не могла больше выносить эту ложь. Она вырвала руку и отступила, едва не врезавшись спиной в стоящего позади человека, но чьи-то руки легли на ее плечи, точно на бархатные рукава, минуя обнаженную кожу, но даже так Санса почувствовала тепло широких ладоней и прилив дерзкой уверенности. — Лорд Бейлиш, вы наконец прибыли ко двору, — сказал лорд Тайвин, не спеша убирать руки с плеч Сансы. Мизинец тоже это заметил, и Санса увидела, как по его лицу скользнуло недовольство и тут же пропало. Бейлиш подобострастно улыбнулся. — Лорд десница. Прошу прощения за задержку, но возникли трудности с вашим требованием привезти в столицу мальчика. Его мать очень возражала. Пришлось решить проблему радикально. — Вы что, убили ее? — резко спросила Санса. — Нет, что вы. Пара капель Сладкого сна устранили все неудобства. Несомненно, моя жена была очень зла, когда проснулась, но мы с Робертом к тому времени были уже далеко. Я же не мог ослушаться прямого приказа, когда его милость был так добр, что решил пожаловать мне такие заманчивые титулы. «Скоро от всех ваших титулов и от вас самих останется лишь прах», — с неожиданным злорадством подумала Санса. — Вы отвратительный человек, — не сдержалась она. Санса почувствовала, что лорд Тайвин убрал руки с ее плеч, и она поняла, что ей предоставили право действовать. — Моя тетя вам доверяла, а вы усыпили ее и увезли ее сына силой. Моя мать вам доверяла, а вы обманули ее. Мой отец вам доверял, а вы предали его. Из-за вас погибла Джейни. И одни боги знают, что вы собирались сделать со мной, если бы я сбежала с Донтосом. Из-за вас и ваших интриг мой муж просидел в подземелье. И из-за вас и ваших интриг Старки и Ланнистеры друг с другом сцепились, — Санса повышала голос. Многие успели покинуть тронный зал, но многие и задержались, и теперь они могли слышать ее слова. Санса вдруг почувствовала легкое прикосновение к спине — такое легкое, что оно могло ей и почудиться, но она знала, что оно было настоящим. Это был лорд Тайвин. И он побуждал ее закончить начатое. — Это вы виновны в смерти короля Джоффри! — громко сказала Санса. Кто-то ахнул, но тотчас же воцарилась тишина. Глаза Бейлиша забегали. Он явно не ждал такого. Сама Санса не ждала. Она надеялась, что верно расценила жест лорда Тайвина. Лорд Бейлиш открыл рот, чтобы что-то ответить, но его уже обступили гвардейцы в красных плащах. — Отведите лорда Бейлиша в темницу, — распорядился лорд Тайвин со свойственным ему спокойствием. Бейлиша схватили, и он немедленно попытался вырваться, возможно, даже не вполне осознавая, что делает, но тщетно. Хваленая сдержанность оставила Мизинца, и он заговорил, глядя на Сансу с недоверием и чем-то еще во взгляде, что немедленно отозвалось в душе Сансы чувством вины. Но все же он не сдался. — Она все придумала! Она лжет! — Очень неразумно обвинять леди Сансу во лжи, лорд Бейлиш, — заметил лорд Тайвин, выступая вперед и загораживая собой Сансу. — Я не терплю, когда на Ланнистеров клевещут. Можете спросить у Станниса Баратеона об этом. Весьма скоро вы встретитесь с ним лично. — Вы не можете! — паника явно завладела им, когда лорд Бейлиш понял, что помощи ему ждать неоткуда. — Я сделал все, как вы хотели! Я доставил Роберта Аррена в столицу! Вы не имеете права! Отпустите меня! Санса проследила за тем, как Мизинца уводят. Чувство, будто она сделала что-то плохое, никак не желало ее покидать. Это была какая-то ловушка для лорда Бейлиша. Он оказался здесь, когда в тронном зале было так много народу. И Санса здесь была. И именно она обвинила его, хотя он, возможно, доверял ей. И что же? Она тоже ему доверяла, а он приставил нож к горлу ее отца. И Джейни… Санса разозлилась на саму себя. Все то, в чем она его обвинила — правда. Он виновен, она знает это наверняка. Почему же у нее такое чувство внутри, будто она поступила неправильно? — Когда его казнят? — спросила Санса, стараясь, чтобы лорд Тайвин услышал ее сквозь нарастающий шум голосов. — Завтра утром. Ни к чему тянуть с этим. Санса кивнула, не зная, что на это ответить. Особой радости она не испытала. — Почему вы приказали ему привезти в столицу Роберта? — спросила Санса, когда они вышли в коридор, и шум тронного зала остался позади. — А ты как думаешь, почему? Санса задумалась. — Тетя Лиза так и не присягнула на верность ни Джоффри, ни Томмену. Вы отправили Мизинца в Долину, чтобы контролировать ее. — Верно. — И вызвали его вы под предлогом награды за службу, а не казни. Если бы казнили его, то снова потеряли бы власть над Долиной. Но теперь в ваших руках наследник Орлиного Гнезда. — Умница. — И Роберт будет воспитываться при дворе, как Ширен и заложники с Севера? — Зависит от результатов переговоров с лордами Долины. Они дошли до Башни Десницы и остановились у высокого аркообразного окна на первом этаже, вместо того, чтобы подняться. Санса села на широкий подоконник, расправив юбки. Лорд Тайвин остался стоять. — Лорд Бейлиш сказал, будто я снова отказалась бежать с ним, однако я не помню, чтобы он предлагал, — Санса подняла голову, чтобы встретить взгляд лорда Тайвина. — Полагаю, вам известно, что он имел в виду. — Ты права, — он протянул ей кусочек пергамента, который, должно быть, в свернутом виде был совсем крошечным. Даже сейчас он так и норовил свернуться в трубочку, и Сансе приходилась держать его с обеих сторон. Она прочла записку. — Послание предназначалось мне. Как оно оказалось у вас? — Самым случайным образом, — ответил лорд Тайвин. — Будь все как обычно, записка попала бы к тебе в руки, и решение осталось бы за тобой, но из-за твоих недомоганий кое-что в работе слуг поменялось, и попытка передать тебе послание не осталась незамеченной. Лорду Бейлишу стоит отдать должное — он все продумал до мелочей. Но, конечно, он не мог предположить, что ты сляжешь, а потому не смог своевременно скорректировать план. Санса повертела записку в руках. — Зачем я ему? — Хотел задать тебе тот же вопрос. Быть может, ты знаешь, почему он так настойчиво хочет тебя получить? Его интерес только в твоем наследстве или имеется и другой мотив? — Вы про мою привлекательную наружность? — спросила Санса, припомнив слова лорда Тайвина. — Про нее самую, — в тон ей ответил он. — Он уверяет, что был другом моей матери. — Я слышал иные слухи, — Санса подняла голову, — конечно, веры его словам нет, в честь леди Кейтилин я поверю охотнее. Что ж, я выясню правду. — Поэтому вы пожелали, чтобы я так нарядилась? Ради лорда Бейлиша? — спросила Санса, разглаживая бархатные юбки. — Чтобы он увидел, что я принадлежу вам? — Ланнистерам, — поправил ее лорд Тайвин. — И он не может безнаказанно слать тебе записки с предложениями побега. Тем более, что ты никуда не побежишь, — та самоуверенность, с которой лорд Тайвин сказал это, уколола Сансу, но ей нечего было возразить. Она и правда никуда не пошла бы с Мизинцем. — Но почему всех так интересует мое наследство? — спросила она. — Получить его можно лишь женившись на мне, а я уже замужем. — Северяне так не любят Ланнистеров, что согласились бы считать этот брак недействительным. Любой другой союз понравился бы им больше, чем этот. — Почему вы сразу мне не сказали? Я не думала, что все настолько серьезно. — А для чего тебе нужна голова? Если бы я каждый свой приказ объяснял, то, боюсь, не был бы там, где нахожусь сейчас. Ты просто должна была сделать, как велено. Но, будем честны, ты бы все равно не сделала, даже если бы я все объяснил. Только помни вот о чем: если я однажды сказал, что ты не сможешь меня разочаровать, это не значит, что ты можешь делать все, что тебе вздумается. — Мне жаль. — Я не думаю, что тебе жаль. Ты ни о чем не жалеешь и снова первым делом побежала секретничать с леди Маргери. — Мне жаль, что я подвела вас. А о том, из-за чего так вышло, я и правда не жалею. Лорд Тайвин усмехнулся. Санса недоверчиво склонила голову. — Наконец-то ты говоришь мне правду, — объяснил он причину своей реакции на ее слова. — Разве это не кажется облегчением после всех ухищрений, на которые ты пускалась? Санса в очередной раз была вынуждена признать его правоту. И как ему только удается видеть ее насквозь? Ничего не скроешь. — Значит, раз вы все знаете, я могу больше не играть в больную? — Можешь. Только ни шагу без эскорта. И если ты еще раз сбежишь от гвардейцев, я казню их за то, что они за тобой не уследили. Мне бы не хотелось лишаться хороших людей из-за девичьего упрямства. Впрочем, возможно они не так и хороши, раз позволяют себя одурачить. — Такого больше не повторится, — Санса не желала подводить невинных людей, а такие же всегда и страдают в первую очередь. — Я надеюсь. Эти люди, — лорд Тайвин кивнул на гвардейцев, — здесь, чтобы защитить тебя. Они тебе не враги. Как и я. Я не злодей, который хочет лишить тебя общения со всеми, кроме Ланнистеров. Нет. Я хочу защитить тебя. Как мне сделать это, если ты не позволяешь? И еще и не говоришь мне правды. Теперь-то ты должна, наконец, увидеть, что не все желают тебе добра. Бейлиш обнаружил свои намерения в твою сторону, а сколько есть тех, кто этого не сделал, но собирается? Если даже в Башню Десницы может проникнуть девица с тайным посланием, то что говорить про другие части замка? — Я больше не буду так делать, — сказала Санса. Кажется, она и впрямь не осознавала всей опасности. Быть может, Утес Кастерли и правда самое безопасное для нее место? Но не может же она прятаться там всю жизнь. — Позволь в этом усомниться. Если я сейчас спрошу тебя, о чем вы с леди Маргери говорили, ты не ответишь. — Конечно. Это были наши женские секретики. — Хорошо. Но если ваши женские секретики повлияют на мой план, я буду разговаривать с тобой по-другому. Я понимаю, что непросто выбирать, когда интересы семьи сталкиваются с личными, но выбор все же очевиден. — Зря вы так беспокоитесь. Как я могу что-то сделать, если вы дали мне столько охраны? Даже если Маргери и Квентин соберутся что-то предпринять, как они это сделают? Вы же теперь все знаете, вы можете принять меры. Я под вашим контролем. А больше никто не знает и ничего не сделает. Завтра вы казните лорда Бейлиша, завтра же все и устроится, как вы того желаете. Что может случиться за это время? — Что может случиться за это время, — повторил он. — Каждый раз, когда так говоришь, что-нибудь обязательно случается. — Можете запереть меня в комнате еще на день, если вам так будет спокойнее, — предложила Санса. Лорд Тайвин утратил доверие к ней, это очевидно. Теперь он подвергает сомнению каждое ее слово. — Нет. Ты хотела посмотреть на казнь Бейлиша. Ты посмотришь. — Та самая голова, которую вы обещали для меня найти? — Я обещал тебе это уже давно, — напомнил он. — Но время пришло лишь теперь. Хотя, я вижу, тебя не слишком-то радует подобный исход. — Мне не дает покоя его взгляд, — поделилась Санса своей тревогой. — Он смотрел на меня так, будто я… предала его. Ему причинило боль то, что я сделала. — А тебе его действия боль не причинили? Твой отец доверился ему. Если бы Мизинец не переметнулся, то судьба моей дочери и ее детей была бы незавидной, и все сложилось бы иначе. Твой отец остался бы жив. Одно предательство все изменило кардинально. И лорд Бейлиш не тот человек, чей взгляд должен тревожить тебя. Он, видно, надеялся, что ты не узнаешь правду, и пользовался твоей неосведомленностью. Ты была нужна ему, но для чего? Уверена, что для чего-то хорошего? Думаешь, если бы ты согласилась сбежать с ним сейчас, он позволил бы тебе взять твоего ребенка? А если бы ты отказалась — не увез бы силой? Ты не знаешь, чего он хотел от тебя, и скорее всего это не принесло бы тебе ничего хорошего. — Я его приговорила. Мой отец всегда говорил, что человек, который выносит приговор, должен сам его исполнить. Это я приговорила лорда Бейлиша. — Здесь не Север, и ты не обязана обезглавливать никого лично. Неважно, кто приговорил бы его — он все равно бы был казнен. Кто-то в самом деле должен уже ответить за убийство Джоффри, а Бейлиш имеет прямое к этому убийству отношение. Кроме того, он пытался украсть тебя у меня. Его можно казнить уже только за это. Его жизнь — не твоя забота. — И все же я чувствую, что сделала что-то плохое, — настаивала Санса. — Потому что это никогда не бывает просто. Только Джоффри радовался, когда приговаривал кого-то к смерти. И Эйерис. На деле же ничего радостного в этом нет. Это ответственность, а ответственность — это не легко и не радостно. Но тебе придется часто принимать подобные решения, когда ты станешь Леди Винтерфелла.***
— Всегда помни, кто ты есть, — так любил говорить отец. Джейме эта фраза адресовывалась нередко, но почему-то он отчетливо запомнил именно тот случай, когда отец говорил это сестре. Быть может, Серсея тогда расстроилась из-за чего-то, и Джейме помнил, как отец подвел Серсею к зеркалу. Она тогда была в красном платье с золотой вышивкой — истинная львица — и отец сказал ей посмотреть в зеркало и сказать, что она там видит. «Львица не должна тревожиться из-за того, что пищат мыши», — сказал он. Вследствие Джейме всегда удивлялся, откуда взялись мыши, потому что после того случая отец всегда упоминал овец. Быть может, сказал он так из-за того, что Серсея еще была мала, и овцы все же казались ей большими, пусть зубов и когтей не имели. А вот мыши не смогли бы напугать ее. С ними же даже простая кошка справится, что говорить о львице. В то далекое время, когда мать еще была жива, отец уделял близнецам куда больше внимания, и этот случай хорошо запомнился Джейме, а сейчас возник в памяти весьма кстати. Впрочем, было чему воскресить это воспоминание. Точно таким же образом, как много лет назад отец стоял позади маленькой Серсеи, положив руки на ее плечи, так сейчас отец стоял, положив руки на плечи уже немаленькой Сансы. И этот красный с золотом наряд… Отцу всегда нравилось, когда Джейме и Серсея надевали цвета дома, а не зеленый, в цвет глаз. Серсея любила зеленый, а Джейме, стремясь подчеркнуть их схожесть друг с другом, одевался ей под стать. Серсея, однако, стремясь заслужить одобрение отца, надевала, бывало, и красное с золотом. Был ли у Сансы тот же интерес? То, что отец отдал северянке титул львицы, стало уже очевидно. Теперь она, а не Серсея, сияла золотом и красным бархатом. Сестру такое бы явно не обрадовало, хотя Джейме был бы не против, чтобы и его отец кем-нибудь заменил. И все же Джейме было непривычно видеть рядом с отцом женщин. В его памяти уже мало чего осталось из воспоминаний о матери, но он еще помнил, как гордо шагала рядом с отцом Серсея, а теперь Джейме лицезрел рядом с ним Сансу. Конечно, Санса стала частью семьи, но все же не кровной родственницей, а потому Джейме воспринимал ее как-то иначе. Санса нравилась ему, она была чуткой и понимающей, но умела его развеселить, и рядом с ней Джейме чувствовал то, чего никогда не ощущал рядом с Серсеей. Возможно, сестры и должны внушать братьям такое ощущение спокойствия, с Серсеей же он всегда был как на войне. Она могла разобидеться из-за чего угодно, а ему потом приходилось очень постараться, чтобы заслужить прощение. Серсея всегда была сложной, но для Джейме это прежде не имело значения, хотя остальные и замечали ее нрав. И теперь отец, когда Серсеи не было, заменил дочь более удовлетворительным вариантом. Джейме знал, что у его сестры вздорный характер, и она, при всем желании заполучить одобрение отца, нередко спорила с ним, что отцу, конечно, не нравилось. Он всегда выходил победителем, а тратить время на бессмысленные споры он не любил. Санса же была слеплена из другого теста. С ней отцу было бы легче, а ее таланты он вполне мог успешно применить в своих целях, что он и делал. А вот Санса явно расценивала эти знаки внимания по-своему. «И почему только люди влюбляются в тех, с кем они никогда и ни при каких обстоятельствах не смогут быть?» — спросила она тем вечером на постоялом дворе. Тогда Джейме не воспринял этот вопрос как-то по-особенному. Он принял его на свой счет, но оказалось, что Санса имела в виду не только его проблему. Джейме признался, что любит, что даже нелюбовь не может умалить его желание быть с любимой. Что ж, теперь он понял, о ком говорила Санса. В своих подозрениях Тирион оказался достаточно далек от истины — все оказалось куда прозаичнее. Санса никак не могла спать с их отцом, тот бы никогда на такое не пошел. Тирион мог думать, что отец решится на любую подлость, лишь бы унизить его, но Джейме в это не верил. У отца, конечно, был интерес к Сансе, но лишь как к той, кого можно использовать семье на благо. Отец использовал все и вся ради достижения целей, Санса же его ни разу не подвела, дала ему ключ к Северу, была покладистой и не такой вздорной, как Серсея. Возможно, он нашел в ней и то, чего так долго не мог добиться от своих детей. А те письма, про которые говорил Тирион… Серсея никогда не проявляла интереса к истории — она считала ее скучной, Джейме тоже был далек от этого и грезил о ристалище, а с Тирионом отец ни за что не стал бы обсуждать подобное — не те у них с самого начала сложились отношения. А вот Санса, видно, была всем этим увлечена не меньше отца, вот и отец поддерживал их общение. Быть может, он даже использовал это как предлог, чтобы приблизить к себе Сансу. Когда Тайвин Ланнистер видел в чем-то выгоду, он жаждал получить все без остатка. Они стояли наверху лестницы. Его отец и рыжеволосая девушка, в которой он не сразу признал дочь Эддарда Старка. Девушка вдруг придвинулась к отцу ближе, взяла его руку в свою, приподнялась на носочки и что-то ему прошептала. Отец обернулся к ней. Санса явно показывала свою симпатию, отец даже мог знать о ней — скорее всего знал, если даже сам не спровоцировал — и использовать. Он бы не упустил такой шанс. Все же Санса — Старк, а эти чувства привяжут ее к Ланнистерам надолго. Зато теперь стало ясно, почему она так хорошо ко всем ним относится. Злую же шутку сыграла с Сансой судьба. Если это в самом деле была она, а не отец. Джейме не сомневался, что тот Сансу ценит. Она член семьи — не может быть иначе. И ее приданым стал Винтерфелл. К тому же, отец не был скуп на поощрения, когда его приказы исполнялись. Да, он мог ценить Сансу. Скорее всего ценил. Но там, где есть место искренности, у Ланнистеров найдется место и для расчета. Все же не поспоришь с тем, что Санса Старк по всем параметрам была удачным приобретением, и отец не преминул прибрать ее к рукам. Дому Ланнистеров от Сансы только выгода, Тирион ее обожает, да только самой Сансе невдомек, как ее ловко используют. Она добра, не лишена острого ума, но с Тайвином Ланнистером ей не тягаться. К тому же ее разум затуманивают чувства, а Джейме ли не знать, как сильно они ослепляют. Он по себе знал, что такое навязчивое чувство — это плохо. Правда, он понял это только теперь, да и то не сам. Если бы не слова тети Дженны, отца, если бы не странное поведение Ланселя и признание Тириона, он так бы ничего и не понял. Санса тоже ничего не понимала, а она же была так добра к Джейме, пыталась его поддержать. Он должен был раскрыть ей глаза, это было бы больно, но зато честно. Лучше так, чем жить во лжи и на что-то надеяться. Серсея использовала Джейме, и с отцом у нее было больше сходства, чем можно было вообразить. Вот и отец пользовался Сансой. Конечно, если Санса узнает правду, то это может разрушить планы отца, который наверняка хотел бы продолжать держать ее на коротком поводке. Теперь же Санса ходит, одевшись, как истинный Ланнистер, она стала в их семье своей, насколько это было возможно, хотя должна была ненавидеть их всех. Джейме решил, что стоит еще подумать над тем, как предупредить Сансу и несильно смешать планы отца при этом. Все же ему самому больше нравилось общаться с такой Сансой, которая его не ненавидит, и Джейме бы не хотелось, чтобы она переменилась к нему, ведь в своем неподдельном сострадании Санса была так мила. Джейме вышел в сад, продолжая размышлять о несправедливости судьбы. С другой стороны, он с удовольствием бы взглянул в лицо Эддарда Старка, когда тот узнал, по кому вздыхает его дочка. Такого бы Старк не пережил. Эта мысль отчего-то повеселила Джейме, но холодный порыв ветра быстро поубавил его веселье. Погода была не для прогулок, и Джейме повернулся, чтобы вернуться в замок. И едва не столкнулся с фигурой в зеленом плаще. На самый краткий миг ему почудилась, что перед ним стоит Серсея. Зеленый с золотом. Но фигура подступила ближе, и из-под капюшона показалось лицо Маргери Тирелл. Он ожидал увидеть кого угодно, но только не ее. Джейме даже растерялся, но быстро взял себя в руки. — Сир Джейме, могу я поговорить с вами? — спросила она. Он не хотел говорить с ней. Наговорятся еще после свадьбы — от этой мысли Джейме поморщился. Что ей могло понадобиться от него? — Должно быть, это важно, — предположил он. Все же воспитание у него имеется, а Маргери Тирелл не виновата, что отец задумал их поженить. — Я знаю, что мы должны будем пожениться, — сразу приступила к делу Маргери. Джейме не успел даже удивиться ее осведомленности, но очередное напоминание о неугодной женитьбе подпортило его настроение еще больше. — К сожалению, — невежливо отозвался он, но Маргери лишь улыбнулась. — Я испытываю те же чувства, не принимайте на свой счет. — И в мыслях не было, — они оба совершенно друг другу не подходят. Интересный же получится союз. — Я подумала, что мы могли бы помочь друг другу, раз оба не хотим этого брака. Вот это уже заинтересовало Джейме, хотя он и не мог взять в толк, откуда она обо всем этом знает. Не его же отец ей рассказал. Тирион? Едва ли. Леди Маргери дружит с Сансой, но могла ли знать Санса об этом? Только если Тирион ей рассказал. — Я вас слушаю, — безучастно сказал Джейме, будто вовсе не был заинтересован в ее предложении, хотя у него внутри все уже сжалось в сладостном предвкушении избавления от нежеланной невесты. — Если я буду женой другого, то вы не сможете на мне жениться. — А вы собираетесь стать женой другого? Что ж, не смею задерживать и желаю счастья, — Джейме все еще не видел, как он может быть связан со всем этим. — Мне нужна помощь, — ее голос вдруг стал странно высоким, и Джейме почудилось в нем отчаяние. — Мы не можем пожениться так просто. Я все еще невеста Томмена, а мой отец не одобрит мой выбор. Кроме того, нас уже подозревают. Нужен кто-то еще, кто мог бы, не вызвав подозрений, содействовать нам. Санса пыталась помочь, а после исчезла. Сейчас она сказала мне, что ваш отец поймал ее. Если он не знает, то точно догадывается обо всем. Без союзника мне не справиться. — Вы хотите, чтобы я пошел против воли отца? — причем уже не впервые. — Кроме вас помощи мне искать не от кого, — призналась Маргери. — Если не вы, то никто не поможет. И если вы и правда не хотите этого брака, то вы окажете содействие, в котором я нуждаюсь. Либо я выйду за любимого, либо за вас. Джейме наклонил голову набок. Кажется, она и правда в отчаянии. Он мог бы пойти и рассказать отцу об ее замысле. И тогда отец ускорил бы их помолвку, а потом и свадьбу. Что же у нее там за возлюбленный такой, если леди Маргери приходится искать помощи у будущего мужа? И так ли сильно этот человек хочет на ней жениться? Впрочем, это уже совсем не его дело. — Что же это за любимый? — все же не смог не поинтересоваться Джейме. — Вы поможете? — Сперва я хочу узнать. — Сперва пообещайте, — упорствовала леди Маргери. Джейме не хотел давать новых обещаний. Не все из тех, что он дал, удалось сдержать. Но жениться на девице Тирелл он очень не хотел. Поэтому все же решился. — Хорошо, я помогу. Так кто он? — Квентин Мартелл. Джейме едва не присвистнул. — Это безумие. — Либо я выйду за него, либо за вас, — напомнила леди Маргери. До конфликта Тиреллов и Мартеллов Джейме дела не было, а вот жениться он не хотел. Уже даже и не из-за Серсеи. Он не знал, как поступил бы с Серсеей, если бы встретил ее. Ему не хотелось ее видеть. Быть может, он бы схватил сестру за горло и сдавил… Или спросил бы… но едва ли она ответила ему то, что могло бы понравиться Джейме. Но на Маргери Тирелл ему тоже не слишком хотелось смотреть. Она была красива, он не был слеп. Ее глаза были глубоки и прекрасны, и их обрамляли длинные ресницы. Она красиво улыбалась, и ее волосы мягкими волнами спускались по плечам. Но она не нравилась ему как женщина. Он ее не хотел. Не хотел, чтобы она лежала в его постели. Не хотел величать ее своей леди-женой и не хотел, чтобы она рожала ему детей. — Что вы хотите от меня? — спросил Джейме. Отец будет в бешенстве, но, если боги будут благосклонны, отец не узнает, что Джейме помог леди Маргери. Все будет выглядеть так, будто она просто вышла замуж. Джейме даже готов был изобразить грусть от этого обстоятельства. Но отец тогда может и заподозрить неладное. Так что лучше он изобразит радость. Хотя это даже изображать не придется. — Я не знаю, как все провернуть, — призналась Маргери. — Не можем же мы пойти к Верховному Септону или к тому, что проводит службы в замковой септе. Все знают, что я невеста Томмена. Никто не согласится. Джейме пожал плечами. Дело не показалось ему чересчур трудным. Вот последствия этих дел могут прижать к стенке, да только какая ему разница, если он останется холостым? Там уже Тиреллы и Мартеллы пусть сами разбираются. Леди Маргери попросила помощи, а не совета. Она получит то, что хочет. И Джейме тоже получит, так что не все ли равно на последствия? — Септона можно найти, — сказал он. — За определенную сумму он сделает все, что будет нужно, а когда брак будет консуммирован, его уже будет не расторгнуть так просто. Деньги купят и молчание. По крайней мере, на некоторое время, но его должно хватить, чтобы скрепить брак. Потом, я полагаю, вы вернетесь в замок? Или же собираетесь бежать? Но это уже решайте сами, — добавил Джейме, не дав леди Маргери ответить. — Я готов найти септона и вывести вас из замка. За его пределами все случится, а потом делайте, что хотите. Это уже никоим образом не будет меня касаться.