Пламенное золото

      Снова дорога, затерявшаяся за стеной снегопада, снова покрытые белой шапкой поля и леса с обеих сторон. Правда, соседи по карете на этот раз другие… Почти. Глядя на новую кормилицу сына, Санса понимала, что тех отношений, что сложились с Элис, с этой женщиной у нее не будет. С Элис рядом, кажется, Санса преодолела самые страшные периоды. Как для себя, так и для Эдрика — чего только стоили первые его прорезывающиеся зубки. Тогда им всем пришлось понервничать. Элис была рядом всегда, и, заходя в детскую, Санса всегда знала, что увидит там Элис. С ней рядом оставить Эдрика было нестрашно, Санса вверялась Элис полностью. У нее не было причин полагать, что новая кормилица окажется хуже, просто это была не Элис, и Эдрик тоже это чувствовал, а потому страшно капризничал даже в те дни, когда Элис еще не уехала, а помогала ему привыкнуть к своей преемнице. Эдрик, чувствуя подвох, не поддавался ни на какие уговоры.       Расставаясь с Элис, Санса едва сдержала слезы, Эдрик и вовсе не сдержал. Элис была для него чуть ли не большей матерью, чем была Санса, и разлука давалась ему тяжело. Первые дни без Элис Эдрик пребывал в унынии, и даже снег не вызывал в нем былого восторга. Чем дальше на север, тем выше становились сугробы, и постепенно Эдрик понемногу все же снова стал весел, но Санса не могла отделаться от грустных размышлений так легко. Она должна была отпустить Элис. Элис последовала за ней в столицу, оставила семью. Она заслужила отдых. Ей тоже нелегко далось расставание, Санса это знала. Элис любила Эдрика так, будто он был родным ее сыном. Санса была уверена, у них с Эдриком была своя крепкая связь, разрывать которую было больно, но необходимо.       На протяжении дня Эдрик успевал по несколько раз перекочевать с колен кормилицы на колени Сансы, а от нее — на руки к своей бабушке. Леди Кейтилин приняла внука быстро, а теперь неустанно рассказывала ему сказки, и Санса, слушая ласковый голос матери, вспоминала свое детство. Длинные вечера в Винтерфелле, когда мать рассказывала сказки ей и Арье, а они, прижавшись друг к другу под одеялом, слушали, затаив дыхание. Сказки леди Кейтилин всегда были добрыми, но и в них встречались непредсказуемые повороты, поэтому дети отказывались ложиться спать, пока мама не расскажет до конца. Санса помнила, как подрастал Рикон. Он точно так же требовал продолжение сказки, а Санса, которая помогала матери его укладывать, только улыбалась, потому что уже знала, чем все закончится.       У Сансы отношения с матерью складывались не такие теплые. Санса все ждала, что прошлый предмет их разговора всплывет так или иначе, но мама молчала, о Ланнистерах речь заходила редко, они больше говорили о Севере и будущем. Санса была рада, что мать ее поняла, однако на всякий случай все же держала в голове всевозможные аргументы для отстаивания своего мнения. Но никак не могла вытеснить из головы слова матери. «Джейме Ланнистер вытолкнул Брана из окна». Вот, значит, в чем Джейме хотел ей признаться, а Санса ему не позволила. Однако правда все равно всплыла. Сансе пришлось сделать вид, что она все знала, хотя это откровение и потрясло ее. И все же… Санса отогнала от себя сомнения. Джейме сожалеет, и уже ничего нельзя изменить. Это было давно. Она сама тогда была другой. Она с тех пор тоже изменила свое отношение ко многим вещам после того как осознала свои ошибки. Джейме тоже так поступил. Обида на него или злость ничего ей не даст, совершенно ничего. Полезнее будет вспомнить советы, что они дали друг другу перед разлукой. Совсем скоро ей придется применять это все на практике.       Чем ближе они были к Винтерфеллу, тем сильнее Санса нервничала. Она пыталась сосредоточиться на том, как вести себя, пыталась научиться контролировать свои действия. С Рослин она была чересчур холодна поначалу, и чувствовала из-за этого вину, потому что Рослин заслуживала лучшего отношения, но Санса так отвыкла от всего этого. Она пыталась понять, как ей следует держать себя, что говорить. Рослин все же ей не чужая, не следовало так с ней обращаться, но Санса слишком увлеклась. Хорошо, что хотя бы под конец взяла себя в руки — Рослин же совсем не виновата, что Санса снова пытается превзойти сама себя, прямо как тогда, с Тирионом. Нет, нужно просто быть собой.       Серсея часто говорила безумные вещи, но в одном она точно была права: Сансе было очень хорошо рядом с лордом Тайвином, она чувствовала себя уверенно и в безопасности и точно знала, чего ей ждать от грядущих дней. Теперь Санса не знала, чего ей ждать вообще, как ей вести себя с людьми, если вести светские беседы с северянами не стоит. Чересчур вверяться первым встречным она тоже не хотела, поэтому не знала, что делать. Как непривычно все это было. Санса не могла и помыслить, что когда-то в столице ей приходилось держать лицо всегда, расслабиться она могла только в своих покоях, да и то не всегда, так прочно к ней прилипла ее маска и эти доспехи учтивости, которые она носила, почти не снимая. Санса сама не заметила, как притворство ушло на второй план. Ей не слишком-то хотелось притворяться вновь, но были вещи, много вещей, которые посторонним знать было необязательно. Даже маме она рассказала не все, далеко не все. Почти ничего и не рассказала. А если бы что-то и вырвалось, мама постаралась бы ее понять, но северяне едва ли постараются. Поэтому нужно сохранять спокойствие, быть сдержанной и не наговорить лишнего, как принцу Дорану. Она справится, она сможет… Она сделает все, что необходимо, когда придет время.       Карета остановилась, когда до Винтерфелла оставалось меньше дня пути. Санса увидела, как нахмурилась леди Кейтилин. Да, до Винтерфелла еще рано, а карета стоит. Санса решительно распахнула дверцу и выглянула наружу, пытаясь сквозь снежный вихрь разглядеть причину задержки. — В чем дело, сир Мерлон? — спросила она. — Почему мы остановились? — Это моя вина, миледи, — услышала Санса веселый голос. Такой смутно знакомый, словно один из отголосков далекого детства.       Всадники в красных ланнистерских плащах не спешили расступаться, но Санса, ведомая внутренним чувством, сама ступила на вмиг хрустнувший под ногами снег. На дороге стоял еще один отряд всадников, значительно меньше, чем ее собственный, но с такими же знакомыми гербами. Черный боевой топор на серебряном поле. И только тогда Санса узнала того, кто этот отряд возглавлял. — Клей? — с недоверием спросила она, вглядываясь в темно-серые глаза. — Клей Сервин? — произнесла она полное имя забытого друга уже с улыбкой. — Миледи не забыла наши детские игры? — с тем же весельем в голосе спросил всадник, спрыгивая с лошади. — Никогда! — позабыв обо всех придумках о сдержанности, Санса бросилась к нему в объятия.       Об играх Клей, конечно, преувеличил, потому что в первую очередь он играл с братьями Сансы, однако владения Сервинов граничили с Винтерфеллом, и Клей вместе с отцом всегда были желанными гостями в замке. Санса помнила его очень хорошо, он был одним из немногих мальчишек, что не стыдились дружить и с девчонками тоже. Все братья Сансы прошли через период, когда это было выше их достоинства, но Клей всегда был любезен и с Сансой, и с Арьей, и даже с Джейни Пуль. — Теперь лорд Сервин, я полагаю? — когда Санса выпустила его из объятий, то увидела, что мать, видно, услышав голоса, тоже вышла из кареты. Она вежливо улыбалась, глядя на Клея, но тот вмиг утратил всю веселость и наклонил голову в знак почтения. Санса с недоумением перевела взгляд с одной на другого. — Прошу прощения, миледи, — твердым серьезным голосом, будто став взрослее тех восемнадцати лет, что ему было, проговорил Клей. — Я должен был приложить больше усилий, чтобы защитить Брана и Рикона от Теона-Перевертыша.       Леди Кейтилин тоже перестала улыбаться, но кивнула. — Я знаю, что вы сделали все, что могли, для моих сыновей, — сказала она. — Если бы их можно было спасти, вы бы сделали это без промедления.       Если леди Кейтилин и слукавила, то это уже было неважно. Клей поднял голову и более непринужденно сказал, снова обращаясь к Сансе: — Не сочтите за грубость, но мы решили встретить вас на дороге и проводить до замка. Я подумал, что это будет хорошей идеей. — Это и правда хорошая идея, — подтвердила Санса. Теперь у нее появился шанс столкнуться с меньшей неизвестностью, чем она ожидала. — Как дела в замке? — Там почти весь Север собрался, — Клей усмехнулся. — Все жаждут взглянуть на вас, некоторые не верят, что Ланнистеры могли отпустить вас обеих. Хотя, я вижу, — он понизил голос и кивнул на отряд в красных плащах, — конвой у вас что надо. Но если нужно будет, мы вас освободим, вы только скажите. — Это не конвой, — Санса постаралась смягчить свою улыбку. — Эти люди подчиняются мне. — Ни одному из лордов цвета Ланнистеров в Винтерфелле не придутся по вкусу, — заметил Клей. — Я знаю, — без удовольствия сказала Санса. Она уже думала об этом. Как только она освоится в Винтерфелле, со всем этим придется что-то решать, но пока она не будет раздевать своих рыцарей. — Как вообще настроения в замке? — спросила Санса, когда они продолжили путь. Мама снова скрылась в карете, а Санса села на лошадь и поехала рядом с Клеем. Снегопад только усиливался, но Санса не могла упустить такой шанс узнать о Винтерфелле больше. — Все в предвкушении из-за вашего приезда, — повторил Клей. — Русе Болтон недоволен, конечно же. Но это лишь мое предположение, потому что по нему никогда неясно, доволен он или нет.       Я уже через такое проходила, подумала Санса. По лорду Тайвину тоже сначала не было ясно совершенно ничего, а вот теперь… Впрочем, это не она стала проницательнее, это он начал показывать ей больше, теперь Санса знала это точно. — Мама сказала, что он женился… примерно в то же время, что и мой брат. — Да, он привез в Винтерфелл жену. Уж она-то всегда была довольна, веселая была женщина, а какая громкая! Прямая ему противоположность — мне еще никогда не приходилось так напрягать слух, чтобы расслышать, что Болтон там шепчет себе под нос.       Санса не сдержала смешок, но тут же попыталась вновь принять серьезный вид. — Была? — переспросила Санса. — Что с ней случилось? — Она умерла не так давно, но никто так и не понял, от чего именно. Она была беременна — вдвойне печально. Болтона я недолюбливаю, да и не только я, но эта Уолда была милой, а шутила как… леди так не шутят, но забавная она, — Клей грустно усмехнулся и смахнул с темно-русых волос осевшие на них снежинки. — Неужели совсем ничего неизвестно? — не отступалась Санса. — Часто в Винтерфелле такие странные инциденты теперь происходят? — Случается, — Клей пожал плечами. — Но вы не беспокойтесь, миледи, вас мы в обиду не дадим. — Ты можешь называть меня по имени, — сказала Санса. — Как ты сам сказал, мы играли вместе. — Пожалуй, еще некоторое время я буду проявлять должное уважение, — рассмеялся Клей. — Ради вашего же авторитета, миледи.       За разговорами дорога до Винтерфелла прошла быстро, но когда всадники оказались на оживленных улицах Зимнего городка, уже начинало смеркаться. Как и всегда, в зиму городок наполнялся людьми, и сейчас улочки заполонили люди, которым не терпелось взглянуть на Сансу. Кто-то выкрикивал ее имя. «Старки! Старки!» — слышала Санса. Она взглянула на Клея, он улыбнулся ей и одобрительно кивнул головой. — Все очень ждали вашего возвращения, — подтвердил он.       Они проехали через ворота и оказались во внутреннем дворе замка. Кажется, ничего почти и не изменилось с того раза, как Санса была здесь в последний раз, замок все тот же, да и некоторые лица как будто знакомые. Санса была благодарна Клею за то, что он их встретил, ей стало гораздо спокойнее. Да и хотя бы один человек уже, кажется, за нее. Конечно, ей все еще нужно быть осмотрительной, но Клей… Клея она знает. Это другие лорды общались в основном с ее отцом или в крайнем случае с Роббом, но с Клеем общалась она сама, она знает, как он к ней относится. Они оба выросли, но что-то же все равно должно было остаться прежним.       Они спешились, и Санса стряхнула снег с плеч. Лорда Болтона она узнала по розовому плащу и с неудовольствием осознала, что именно к нему ей и нужно идти.       «От взгляда лорда Болтона даже твоему брату становилось не по себе», — сказала ей мама, когда разговор зашел о нем.       «Я выдерживала взгляд лорда Тайвина, Болтон меня не напугает», — самонадеянно заявила Санса в ответ.       Но от взгляда Русе Болтона ей и правда сделалось некомфортно. Старая Нэн часто рассказывала про те ужасы, что творятся за стенами Дредфорта, а лорд Болтон появлялся в Винтерфелле до того редко и никогда не задерживался там сверх меры, что только подпитывал ту ауру угрозы, что витала над ним и его замком. Санса понадеялась, что в подземельях Винтерфелла еще никого не успели освежевать. Вблизи, Санса, пожалуй, и вовсе видела лорда Болтона впервые, однако мысленно она успокоила себя. Никакой Русе Болтон ей не страшен. Он обязан своим назначением лорду Тайвину, а лорд Тайвин на стороне Сансы. Бояться ей нечего. Лорд Тайвин сам ей сказал.       В те дни они почти не расставались. Днем Санса играла с Эдриком в кабинете десницы, пока лорд Тайвин работал, потом Элис приходила, чтобы забрать Эдрика, а Санса и лорд Тайвин обедали вместе, после чего Сансе давались последние наставления по поводу Севера.       Уже наступил вечер, а они и не заметили. Санса сидела в кресле, забравшись в него с ногами, лорд Тайвин стоял у камина, покачивая свой бокал в руке. Несмотря на то, что предмет беседы Сансе не нравился, сама обстановка была ей по вкусу. Лучшего и желать нельзя. Может, виной всему было вино. Санса выпила всего бокал забавы ради, но теперь чувствовала себя такой расслабленной и радостной, что хотела хохотать во все горло. Но сдерживалась. — Почему именно Русе Болтон? — спросила она. — За что вы отдали ему Винтерфелл? Мой отец никогда ему не доверял. В этом причина? — Он был одним из первых, кто перешел на сторону Ланнистеров, когда представилась возможность, — спокойно ответил лорд Тайвин. Если вино на него и подействовало, он не подавал виду. По Сансе же, она была уверена, было очень заметно, как она готова раствориться в полудреме прямо в этом кресле. Только суть разговора и удерживала ее ото сна. — Один из? — переспросила она, напрягшись. — Кто еще? — Другой дом не из северных, — дал подсказку лорд Тайвин. — Фреи, — тут же догадалась Санса. Можно было и не гадать. — Узы брака дают определенные преимущества, — подтвердил лорд Тайвин. — Конечно, брак Дженны и Эммона — ужасное недоразумение, но Уолдер Фрей может быть раздражающей помехой, когда хочет. Он всегда встает на сторону победителей, а такое родство помогло ему скорее сделать правильный выбор. — Фреев я могу не бояться, но Русе Болтон… он может стать проблемой, — вздохнула Санса, нетвердой рукой пытаясь нащупать на столике штоф. — Отчего же? Он человек осторожный. Ему не понравится, что его сместили так быстро — он мог бы рассчитывать править Севером до самого совершеннолетия твоего сына, однако едва ли у вас будет открытое противостояние.       Санса оставила свои попытки. Голова приятно кружилась как после качелей. — Это-то и страшно. Кто знает, что у него на уме. — То же, что и у многих людей: личная выгода. А выбор, кому служить, у него не такой большой: Ланнистерам или Старкам. Ты — и Ланнистер, и Старк. Даже если лорд Болтон продолжит писать мне обо всем, что происходит на Севере, даже если он будет доносить мне обо всем, что будешь делать ты, то как тебе это навредит? Я на твоей стороне, ты это знаешь.       Санса едва подавила довольную улыбку. «Я на твоей стороне, ты это знаешь». Могла ли она чувствовать себя счастливее, чем чувствовала сейчас? — А лорд Болтон не может попытаться настроить северян против меня? У них уже есть предубеждение. Если они будут думать, что каждый мой шаг продиктован вами, то они охотнее могут служить лорду Болтону, а не мне, — спросила Санса, из последних сил пытаясь не погрязнуть в потоке собственных чувств. — Северяне тоже не дураки и понимают, кто дал титул Русе Болтону. В этом отношении вы, можно сказать, равны. Однако еще северяне не любят предателей. Выбирая между тобой и им… зависит от того, как ты проявишь себя, но у тебя, кроме меня за твоей спиной, есть кровь Старков, а у него нет. — Все равно сейчас северяне принимают его. — У них нет выбора. Многие из них стояли на своем до конца, но им пришлось подчиниться, пусть убеждать их пришлось долго. Болтона, насколько я знаю, больше поддерживают лишь два северных дома — Рисвеллы и Дастины. Можешь сказать, почему? — Тоже из-за брачных уз? — беспечно предположила Санса, откинув голову назад. — Кажется, его первая жена была из Рисвеллов. А Дастины… После смерти мужа главой дома стала Барбри Дастин, а она в девичестве была Рисвелл, — быстро вспомнила Санса уроки с мейстером Лювином. — Да. И все же даже их верность при желании весьма можно поколебать. Если оставшихся домов тебе будет недостаточно, можешь попробовать. Но в любом случае у тебя есть преимущество. В тебе течет кровь Старков. — Кровь Старков так кровь Старков, — согласилась Санса, приподнимаясь в кресле, чтобы заново наполнить бокал. — Что-то мне подсказывает, что тебе уже хватит, — усмехнулся лорд Тайвин. — Я чуть-чуть, — пообещала Санса. — Помогает избавиться от плохих мыслей. — Только не бери в привычку, — мягко попросил он. — Ты знаешь, что вино делает с людьми. — Я знаю меру, — уверила его Санса. — Это так, немного отдохнуть. — Хорошо, — лорд Тайвин сел в соседнее кресло. — Ты забавная, когда в таком состоянии. Напоминаешь свою кошку, она обычно в этом же кресле спит.       Санса рассмеялась. — Мяу! — сказала она и попыталась изобразить, как Белая Лилия загребает воздух пушистой лапкой.       Теплые воспоминания о том вечере вызвали улыбку и тепло, разлившееся по телу, и Санса больше не ощущала дискомфорта от взгляда бледных глаз, прозрачных, точно лед на замерзшем озере. — Леди Санса, — Русе Болтон поклонился ей. — Добро пожаловать. — Лорд Болтон. Я сожалею о вашем несчастье.       Тот кивнул, и на лице его ничего не изменилось. В самом деле неясно, доволен он или нет. Но Сансе такое не в новинку. — Благодарю, что приглядывали за Винтерфеллом в мое отсутствие, — сказала она. Хорошее настроение не давало поддаться унынию, хотя лорд Болтон, конечно, не слишком заслуживал любезности, но все же она леди, и портить отношения с человеком, с которым лучше ладить, ей ни к чему. — Я надеюсь, что у нас еще будет время, чтобы обсудить все дела. — Разумеется, — по-прежнему ровно и тихо проговорил лорд Болтон. Санса вежливо улыбнулась в ответ. — Ну, как впечатления? Лавина эмоций не сбила тебя с ног? — смешливо поинтересовался Клей, как только лорд Болтон избавил Сансу от своего присутствия. — Как-нибудь справлюсь, — сказала Санса. — Мне и в самом деле не привыкать. — Мне нравится твоя решительность, — Клей улыбнулся. Его взгляд скользнул над головой Сансы, и он тут же нахмурился. Санса повернулась в ту же сторону, пытаясь понять, чем вызвана такая перемена.       Во дворе было шумно, повсюду сновали люди, слуги помогали разгружать повозки, поэтому внимание приковывали статичные фигуры. У входа в замок Санса заметила девушку в темном плаще, расшитом какими-то светлыми кругами. Над ней возвышалась мужская фигура. Клей незамедлительно направился в ту сторону, Санса последовала за ним, но все же остановилась поодаль, не подходя чересчур близко. Клей же, подойдя, бесцеремонно обнял девушку за талию, а потом поцеловал в щеку. Это, видно, не пришлось по вкусу мужчине, и тот сразу ушел. В сгущающихся сумерках Санса не смогла различить, что было изображено на его темном гербе. Санса понимала, что на ее глазах только что что-то произошло, но она не понимала, что именно. Клей тем временем отпустил девушку из объятий, но галантно подал ей руку, чтобы помочь спуститься по нескольким ступеням. Санса только теперь рассмотрела, что белые фигуры на черном плаще представляли собой россыпь белых солнц. — Алис Карстарк?! — воскликнула Санса. Клей широко улыбнулся, и его спутница тоже. — Я тоже едва тебя узнала, Санса.       Кархолд от Винтерфелла расположен был дальше, чем владения Сервинов, и Алис в Винтерфелле была куда более редким гостем, чем Клей, однако это не помешало Сансе незамедлительно с ней подружиться, когда Алис однажды приехала погостить в Винтерфелл вместе со своим отцом. После этого она была здесь всего несколько раз, но Сансе и Джейни редко удавалось найти с кем-то такое же единодушие, поэтому даже редкие визиты не помешали им считать Алис «своей». Теперь Сансе казалось, что все ее представления и ожидания рушатся вновь. Ей казалось, что уже невозможно вернуться к былому, но крупицы прошлого никуда не исчезли. Все они выросли: и Санса, и Клей, и Алис, но все трое все еще были живы. И теперь все они были в Винтерфелле. — Что это только что было? — спросила Санса, будучи не в силах скрыть улыбку. — Объятия, поцелуй. Вы двое… вместе?       Как притворщица в прежние времена, теперь она могла отличить спектакль от истины. И теперь не удивлялась тому, что для лорда Тайвина все было очевидно с самого начала. Слишком много игры на публику. Однако смотрелись Алис и Клей вместе до странности гармонично. Такие похожие и в то же время противоположности. Ее темный плащ и его — светлый. Почти каштановые волосы Алис, заплетенные в косу, были темнее, чем его темно-русые, а ее светло-серые глаза — светлее, чем у него.       Клей улыбнулся широко, Алис немного более скованно, и ее щеки прелестно покраснели от смущения. — Это секрет, леди Санса, но большой грех лгать своему сюзерену, к тому же Хранительнице Севера, поэтому Алис все вам расскажет, правда, Алис? — Конечно, — согласилась Алис. — Тогда я пойду, нужно успеть еще кое-что сделать до вечернего пира. Надеюсь, Хранительница Севера почтит нас своим присутствием?       После долгой дороги Сансе хотелось просто поспать, но все же она была не в том положении, чтобы выдвигать условия. Пока еще нет. Лучше не давать северянам лишнего повода надумывать себе невесть что про нее, Санса должна показать себя уже сегодня. И расположить к себе тех, кого только сможет. Ей предстоит много работы, откладывать нельзя. — Разумеется.       Клей ушел, напоследок обведя двор внимательным взглядом и поцеловав Алис в висок, видно, для тех, кто двор еще не успел покинуть, и Санса осталась с Алис одна. Сейчас она совсем не возражала немного отвлечься от мыслей о предстоящем вечере и послушать историю любви. Хотя что-то ей подсказывало, что не любовь будет в центре этой истории. — Так что же тут у вас происходит? — спросила Санса, когда они пошли в сторону Великого Замка, где Сансе предстояло занять покои. — Я же теперь леди Кархолда, — заговорила Алис, взяв Сансу под руку. — Мои братья погибли в Битве в Шепчущем Лесу, а отец — в Последней битве, — так вот, как они назвали ее, Последняя битва, — дядя Арнольф… то есть он не мой дядя, а дядя моего отца, так вот… он хотел выдать меня за своего сына, тот уж двух жен пережил, а до свадьбы со мной не дожил, — Алис улыбнулась более весело, чем предполагала ситуация. — Ты… что-то сделала с ним? — предположила Санса, истолковав эту улыбку по-своему.       Алис рассмеялась. — Нет, честно, это он сам. Но родни, желающей прибрать Кархолд к рукам, у меня еще предостаточно. Если будет нужно, дядя Арнольф сам на мне женится, а ведь ему уже лет семьдесят, — Алис сделала большие глаза. — Это ложь, будто бы мужчинам нужно от женщины только одно. Если ты богатая наследница, им нужно куда больше. — Так что же было дальше? — спросила Санса. — Клей приехал в Кархолд однажды. Это случилось, когда мы только-только узнали, что Хранителем Севера назначили Русе Болтона. Тогда еще с Юга не все вернулись из тех, кто выжил в Последней битве. В общем, Клей, узнав о том, что Кархолд теперь мой, приехал, чтобы обсудить ситуацию. У нас же не осталось никого, с чьей помощью можно было бы склонить нас на сторону лорда Болтона и Ланнистеров, вот это Клей и хотел решить. А я в приступе горя и призналась ему во всем, как родственники прижимают меня со всех сторон, заставляют выйти замуж. Мы уехали вместе, якобы обручились, с тех пор я здесь. В Кархолд возвращаться пока не рискую — дядю Арнольфа отец назначил кастеляном, когда уезжал на войну, фактически он там всем и заправляет. Моего мнения не спрашивали тогда, в этот раз тем более не спросят, если найдут мне другого мужа. — Значит, Клея ты не любишь? — спросила Санса.       Алис явно хотела ответить быстро, но что-то явно заставило ее призадуматься. Она пожала плечами. — Я хорошо его узнала за это время, и я благодарна ему за спасение, но все слишком сложно. Помолвка — это не брак, но все же лучше, чем ничего. Клей предлагал пожениться. Ради моей же безопасности. Говорит, что вернет мне мой замок. Но это слишком много! Я не могу. Хотя и подумываю над его предложением. Хочется отблагодарить его, да только как я смогу, он так много для меня сделал. — Почему-то я не удивлена, что на помощь тебе пришел именно он. Клей всегда был таким, сколько я его помню, — сказала Санса, улыбаясь воспоминаниям. Клей был похож на Робба и на Брана, наверное, поэтому они сдружились, несмотря на возраст.       Алис тоже улыбнулась и перекинула каштановую косу на другое плечо. — Я была удивлена, но готова была цепляться за любую помощь. Возможно, я зря думаю так долго. Как видишь, меня в любой момент готовы прибрать к рукам. Возможно, не стоило бы упускать возможность переселиться в замок Сервин, но я просто… не хочу, чтобы благородство Клея вышло ему боком.       Алис с беспокойством взглянула на Сансу. — Я понимаю, но это его решение. Он всегда был разумным, уверена, он не стал бы предлагать тебе брак, если бы не понимал, во что ему это обойдется. Его намерения серьезны. — Вот почему с каждым днем я склоняюсь все больше в сторону согласия, — сказала Алис с заговорщицкой улыбкой, понизив голос. — Но Санса, теперь уже тебе нужно быть осторожной. Думаешь, мы обручились, потому что только мои родственники на меня посягали? Достаточно было бы и побега. В Винтерфелле нашлось бы место для меня, но и тут есть желающие заполучить мои земли. Рисвеллы не дают прохода, причем все четверо! А Клей всего-то на два дня отлучился. Разве я многим владею? Представь, что с тобой будет. Кархолд или Винтерфелл? Клочок земли или целый Север? Многие попытаются заполучить тебя любой ценой.       О чем ее и предупреждал лорд Тайвин. Жаль, у нее нет такого Клея Сервина для прикрытия, да только даже ненастоящую помолвку лорд Тайвин вряд ли одобрил бы. Он как всегда рассчитал все варианты, не зря говорил с ней о браке. Вот и сердце Алис было растоплено добрыми намерениями Сервина. Будь Санса на ее месте, то, наверное, тоже не устояла бы. Однако она не леди Кархолда, а Леди Винтерфелла. Алис права: у Сансы целый Север, и будет много желающих его заполучить.       Оказавшись в своих покоях, Санса наконец получила возможность немного собраться с мыслями. Начало было хорошим, лучше, чем она ожидала. У нее все еще есть друзья. Конечно, следует соблюдать осторожность и не быть слишком доверчивой, но Клей и Алис вызывают симпатии больше, чем Русе Болтон, к тому же они почти все это время были здесь, а значит, смогут оказать поддержку, если она попросит. К тому же Алис — леди Кархолда, что бы там ни имели против ее родственники, а Клей — лорд Сервина. Можно сказать, что два северных дома уже на ее стороне.       Подведя итоги таким образом, Санса осталась довольна результатом и несколько приободрилась. Как-то она совсем забыла о том, что война внесла много коррективов не только в ее семью. Санса планировала, что ее будут окружать те, с кем вели дела ее отец и брат, но раз преемницей Робба стала она, то же могло случиться и с другими. А у нее же где-то был список всех лордов и леди… но она так и не удосужилась его просмотреть. Вот и ответственная Хранительница Севера — Санса улыбнулась своим мыслям. Что ж, раз ее незнание вылилось в приятные сюрпризы, то это даже к лучшему. Но список все же стоит найти, он пригодится ей за ужином. Санса огляделась. Ее вещи уже успели перенести в покои. Как непривычно было находиться здесь. Она снова дома. Санса прошла по комнате. Это была не та комната, которую она занимала в детстве. Гораздо более просторная, с кроватью под темно-синим балдахином, письменным столом и гардеробной, пока еще пустующей.       Пока Санса пребывала в раздумьях и пыталась вспомнить, в котором из ее сундуков лежит заветный список, дверь открылась, и в комнату вошел сир Мерлон. — Все в порядке? — спросила Санса. Тот кивнул. — Думаю, мне не нужно учить вас, как делать вашу работу, но позаботьтесь о том, чтобы детская охранялась особенно тщательно. Я бы предпочла, чтобы вы поручили это сиру Оливару Бруму. Ему — и еще нескольким людям, кого вы посчитаете для этого пригодным. — Будет исполнено, миледи, — поклонился сир Мерлон. — А Ральф Феррен пусть охраняет мою мать, — распорядилась Санса. Леди Кейтилин по какой-то причине питала к сиру Ральфу наименьшее недоверие, чем к остальным. Возможно, по той причине, что внешностью он напоминал Талли, и возможно она видела в нем сходство с братом или сыновьями. Санса понимала неприязнь матери к людям Ланнистеров, но неприязнь неприязнью, а без защиты Санса никак не могла ее оставить. — Хорошо, миледи. Но что насчет сегодняшнего вечера? Вам нужна защита.       Пир в честь возвращения в Винтерфелл Старков. Санса глубоко вздохнула. Она не отказалась бы от защиты, но присутствие красных плащей в Винтерфелле и без того может быть истолковано неправильно. У нее как раз столько людей, сколько нужно, чтобы вытеснить из Винтерфелла северян и занять его. Северяне могут полагать, что все это — ловушка, а Санса — всего лишь приманка. Сейчас она может ожидать подвоха от северян, а они вполне могут ожидать подвоха от нее. — Нет, — решила Санса. — Мне ничего не угрожает, кроме, возможно, поспешного замужества. Но, я уверена, вы успеете меня спасти, если из Великого Чертога меня поведут в Богорощу, чтобы совершить обряд. А вот у детской этим вечером удвойте охрану. Все будут на пиру, но мне будет спокойнее, если я буду знать, что Эдрик в безопасности.       Санса надеялась, что она не скатывается в паранойю. Однако ее родной дядя угрожал ее сыну, а для северян Эдрик будет значить и того меньше, кроме того, они могут посчитать его угрозой. Если с ее сыном что-то случится, ей точно придется выйти замуж повторно, чтобы произвести на свет наследника, — кто-то может подумать именно так и самолично взяться за дело. Сир Мерлон, однако, не счел ее предосторожности излишними и еще раз кивнул. — Я поставлю людей у выходов из зала, — сказал он. — Если что-то случится, мы успеем прийти вам на помощь. — Хорошо, — сказала Санса, надеясь, что все предосторожности окажутся лишними. Можно было бы замаскировать рыцарей под гостей, но северяне друг друга знают, и ее уловка окажется раскрытой. Северяне не потерпят южан с собой за одним столом. Нет, сегодня будет только ее бой… а лучше, чтобы боя не было вовсе, и все ограничилось переговорами.       В комнату занесли еще один сундук. — Что это? — спросила Санса у сира Мерлона, обратив внимание на затейливо украшенную резьбой крышку. — Я думала, все мои вещи уже принесли. — Лорд Тайвин велел отдать вам его, когда мы прибудем в Винтерфелл, — сказал Крейкхолл.       Санса подождала, пока все выйдут, а потом со странным чувством опустилась на колени перед сундуком. Она и хотела, и не хотела открывать его. Каждый день она думала о том, что узнала, а теперь еще и это. Санса провела руками по блестящим уголкам сундука, пальцами проследила узор на деревянной крышке. Сердце колотилось, а Санса сама не знала, почему так волнуется. Вряд ли она откроет сундук, а оттуда выйдет лорд Тайвин собственной персоной… хотя Санса была бы не против. Ей так его не хватало, а кто знает, сколько еще им придется пробыть в разлуке, общаясь одними лишь письмами.       И все же нетерпение пересилило волнение, и Санса нашла в себе силы открыть сундук и заглянуть внутрь. Сверху лежала серая, точно туманная дымка, ткань с сеточкой серебристой вышивки, изображающей лютоволков. Санса потянула за ткань, постепенно извлекая одеяние. Туман рассеивался, и ткань все светлела. Верх платья оказался совершенно белым, а вырез был оторочен белым мехом. Пояс платья, где белый плавно начинал перетекать в серый цвет, представлял собой переплетение кроваво-красных листьев Чардрева, каждый из которых был вышит так искусно, что можно было различить каждую прожилку. Санса тяжело сглотнула, поднявшись во весь рост вместе с платьем. Приятная на ощупь ткань, будто обволакивающая руки, но больше всего взгляд приковывала вышивка. Санса не носила такие платья так долго. Она привыкла к алому с золотом, привыкла ко львам, привыкла к Югу, привыкла быть Ланнистером, но это платье было не для Ланнистера, оно было для Старка, для Хранительницы Севера.       Санса почувствовала, как в глазах защипало, и с удивлением поняла, что слезы уже текут у нее по щекам. Раньше она не знала, но теперь поняла, что на самом деле таилось за всеми подарками. Она удивлялась, как лорд Тайвин все подмечает, откуда он все знает, как он всегда попадает в самую точку. Санса и не вспомнила о своем наряде на этот вечер, но лорд Тайвин вспомнил. Это платье было продумано для мелочей, оно было специально для нее, как ожерелье с лилией было сделано специально для нее, и уже давно лорд Тайвин делал все специально для нее, а она не знала этого и ломала голову над объяснениями. Хотя все это время объяснение было одно. Санса прижала платье к груди, чувствуя, как горячие слезы катятся по щекам. Она зажмурилась, чем только поторопила новые соленые капли, обжегшие кожу. — Санса, я пойду в чертог и поговорю с лордами. Не торопись, у тебя еще есть время. Почему ты плачешь? — обеспокоенный голос матери вторгся в заволоченный слезами мир Сансы. — Я… — Санса быстро утерла слезы тыльной стороной ладони и постаралась улыбнуться, — просто я очень рада вернуться домой. — Я тоже, — мама улыбнулась. На ней все еще было черное платье, траур она не сняла даже сегодня. Санса не думала, что когда-нибудь снимет свой, но теперь ей придется. Лорд Тайвин ясно дал ей понять, как должна выглядеть Хранительница Севера. — Какое красивое платье. Откуда оно? — Я заказала, еще когда была в столице, — ни на мгновение не задумавшись о том, чтобы сказать правду, солгала Санса.       Леди Кейтилин оглядела наряд. — Ты чувствуешь Север, — со странным чувством благоговения произнесла она. — Лютоволки, листья Чардрева, эта вышивка словно иней… В этом весь Север.       Это лорд Тайвин чувствует меня, подумала Санса. Она вспомнила, как в полубреду описывала ему Богорощу, когда он спросил, что она хотела бы, чтобы ей приснилось. Плакать захотелось еще больше. Все их прошлые совместные моменты пролетели перед глазами стаей быстрокрылых птиц, вцепившись в сердце когтями. Неизвестно, что ждет их в будущем. Будет ли у них вообще какое-то совместное будущее. Дженна убедила ее, что шанс есть, но Дженна не рассказала ей правду сразу, а значит, могла что-то утаить и в этот раз. — Я приведу себя в порядок и скоро спущусь, — пообещала Санса.       Мама обхватила ее лицо ладонями и поцеловала в щеку. — Ты будешь прекрасна сегодня, моя девочка. Я горжусь тобой, — с пылом произнесла леди Кейтилин, и ее глаза сверкнули тоже будто от слез.       Когда дверь за мамой закрылась, Санса села на кровать, все еще прижимая платье к груди. Вот бы взять откуда-нибудь сил идти дальше. Санса не знала, как теперь ей быть. Она старалась не думать об этом все это время, но чувство несправедливости убивало ее. Все эти последние недели в столице могли бы быть совсем другими… если бы она только знала… если бы она только поняла… Будто все это время под боком у нее было сокровище, а она не видела его и потому не взяла. Оказывается, то, что она додумывала, она вовсе не додумывала, а то, что она представляла в своих фантазиях, могло стать правдой. Санса больше не сомневалась, она знала, что все это правда, да только… как же тяжело теперь было понимать, что все это время они оба хотели одного, но… Санса зарылась лицом в белый мех, топя в нем слезы. Несправедливо. Несправедливо. Несправедливо. Он даже не дал ей выбора. И самое отвратительное, что она даже благодарна ему за это, потому что сама выбор она не сделала бы никогда. Или сделала бы, а потом погрязла в чувстве вины из-за этого и не смогла бы быть счастливой, как бы ни пыталась. Он знал, как всегда все знал, все рассчитал. — Ненавижу! — крикнула Санса, сама не зная, кого и за что ненавидит. Но точно не его, точно не его. Его никогда не смогла бы. Да даже если бы он знал, что она сможет, все равно не дал бы ей выбирать, все равно взял бы ответственность на себя, избавил бы ее от этой тяготы. Все делает, только чтобы ей было лучше. Сам так сказал. Не изменяет себе, как всегда все по-своему сделал. Только чтобы она не страдала, только чтобы ей было проще. Да только если ей сейчас так плохо, каково же ему? Зная, что он сам же все это и сотворил, сам отпустил ее, хотя мог бы все переиграть.       Он же не оставит ее. Не может ее оставить. Дженна говорила, что не оставит. «Это не Тайвин. Тайвин от таких возможностей не отказывается». Едва ли Санса сможет поверить, что такое будущее возможно. Не поверит, пока оно не наступит. Но она не может позволить себе сидеть и ждать, пока оно придет. Может, Дженна права, и ей нужно положиться на лорда Тайвина в этом вопросе, но в вопросе Севера ей стоит полагаться только на себя. К будущему Севера она должна сама проложить путь. И начинать нужно с этого самого момента.       Вырезанные на дереве лютоволки скалились с высоких двустворчатых дверей в Великий Чертог. Санса уставилась на них, пытаясь найти в себе силы подать сигнал открыть двери. Там мои люди, успокаивала она себя. Мои подданные, северяне. Я знаю всех их. Нет ничего страшного, чтобы войти туда. Там не враги, там мои люди.       Но сердце продолжало колотиться, и Санса понимала, что волнение сильнее нее. Ей было страшно, она не была готова к тому, что может случиться, хотя она понимала, что ничего страшного не произойдет — мама была уверена, что все лорды более менее лояльны к ней и точно готовы выслушать то, что она скажет. Они здесь, чтобы взглянуть на нее, а не нападать. Санса прикрыла глаза и попыталась воскресить в памяти знакомую статную фигуру. Шаг лорда Тайвина всегда был тверд, как и он сам. Его голос был спокоен, его взгляд, его лицо. Он был непоколебим и уверен всегда, неважно, что было внутри. Многие боялись его, ненавидели, но он ничем не показывал своего мнения по этому поводу. Он не боялся выйти к людям, которыми правил, каким бы ни было их мнение на этот счет. Ему не было дела, что кто-то думает о нем. Я должна быть сильной, как он, решила Санса. Никто не увидит, что мне страшно, никто не увидит, что я волнуюсь. Я — Санса Старк, я — Санса Ланнистер. Я волчица, и я львица, никто не напугает меня, тем более мои же люди. Она попыталась вспомнить то чувство уверенности, которое она испытывала, когда лорд Тайвин был рядом. Как будто что-то теплое наполняет изнутри, и ей уже ничего, ничего не страшно. Как тогда он стоял у нее за спиной, положив руки на ее плечи, давая ей право обвинить лорда Бейлиша. Или как он обнимал ее тогда, в подземелье с черепами драконов. Санса будто наяву ощутила, как у нее появилась опора, представила прикосновения, дарящие спокойствие и непоколебимость, которые расползались по ее телу, по ткани платья, которое лорд Тайвин ей подарил. Нужно идти вперед, как он говорил. Иначе ее собственные страхи изведут ее. Пора.       Санса открыла глаза. — Я готова, — сказала она.       Стражники распахнули двери Великого Чертога, и Санса, сделав глубокий вдох, шагнула навстречу своим людям.

***

      Санса сидела на месте своего отца, положив руку на резной подлокотник, и пила из серебряного кубка с изображенной на нем головой лютоволка. Взгляд ее блуждал по залу, а брови были слегка приподняты, и хотя Санса казалась задумчивой, Кейтилин знала, что на самом деле ее дочь внимательно слушает разговоры сидящих неподалеку лордов и наблюдает за тем, что происходит вокруг.       Кейтилин говорила Сансе не раз, что большинство поддержит ее, как же иначе, если она законная дочь Эддарда Старка, кому еще им присягать, если не ей. Санса кивала головой, но все равно не оставляла своих сомнений — Кейтилин это видела. Возможно, Санса не напрасно придерживалась более пессимистичного взгляда на этот счет. В свое время Роббу пришлось потрудиться, чтобы убедить лордов, что он достойный наследник своего отца, и люди должны идти за ним, но Санса — женщина, ей придется еще труднее. Если ее и примут, то будут убеждать поскорее снова выйти замуж за одного из северян, чтобы уже он правил от ее имени. Кейтилин пока не решалась заговаривать с дочерью о замужестве — ни о первом, ни о возможных последующих. О своем прошлом Санса говорила очень мало, можно сказать, вообще не говорила, будто опасалась, что это может вызвать новые споры о Ланнистерах. Кейтилин не имела понятия, что из себя представлял брак ее дочери, и Санса отказывалась объяснять, и у Кейтилин на самом деле было много других поводов для размышлений. Сейчас ей приходилось заново учиться жить в новом мире. Она почти свыклась с тем, что Риверран стал для нее тюрьмой, но теперь, вернувшись в Винтерфелл, Кейтилин понимала, что ее битва еще была не окончена. Достаточно она отдохнула, лежа целыми днями в кровати, не обременяя себя ничем кроме молитвы. Теперь у нее снова есть человек, который нуждается в ее советах. Санса внимательно слушала все, что Кейтилин ей говорила. Кейтилин была уверена, что Санса со многим готова поспорить, но она не спорила, только слушала, хотя во многих вопросах оставалась непоколебима. Насчет людей Ланнистеров спорить с ней было бесполезно. Санса была непреклонна, хотя никогда не объясняла причин. Возможно, потому что причины были связаны с Ланнистерами, а спорить на их счет Санса не хотела. Такое положение вещей никак не сближало их, хотя и не отдаляло тоже. Санса почти ничего не рассказывала про себя, они обсуждали только настоящее и будущее, и Кейтилин только напоминала себе, что Санса та девочка, с которой она простилась в Винтефелле много лет назад, потому что кроме этой мысли на это больше не указывало почти ничего. Санса была будто новым человеком, с которым Кейтилин познакомилась, и этот человек не желал подпускать ее ближе. Кейтилин готова была довольствоваться малым. Пока что. Возможно, как только Санса поймет, что все не так плохо, и у нее есть поддержка, она немного расслабится и пойдет навстречу. Однако до этого момента она будет сидеть в напряжении и оглядывать зал на наличие предательств. Кейтилин не знала, какую картину видит ее соревнующаяся в бесстрастности с лордом Болтоном дочь, но Кейтилин не видела поводов для беспокойства.       Виман Мандерли улыбался, шутил и, не изменяя себе, ел и пил за десятерых; Большой Джон, все еще возвышавшийся над всеми, который всегда питал особую любовь к пиршествам, тоже явно с удовольствием проводил время. Он выпил уже больше всех, но выглядел так, будто не пил вовсе. Соседкой Кейтилин была Мейдж Мормонт, с которой она поладила еще во времена похода Робба, а потому Кейтилин была рада время от времени отвлекаться на разговоры леди Мейдж. С Клеем Сервином и Алис Карстарк Санса уже сошлась. Невозможно представить, чтобы против Сансы была тринадцатилетняя леди Торрхенова Удела. Русе Болтону нельзя доверять, Кейтилин бы не доверилась и высокой и проницательной леди Дастин. Ее отцу и братьям тоже. Но кто может быть всерьез против Сансы? Братья Гловеры? Локки? Флинты? Все они веками клялись Старкам в верности. Те же Рисвеллы и леди Дастин, если вспомнят об этих присягах, не станут упорствовать. Санса — истинная Леди Винтерфелла и Хранительница Севера. Всем собравшимся здесь людям может нравиться или не нравиться то, что она побывала замужем за Ланнистером и родила от него ребенка, но у них есть долг. Долг следует исполнять независимо от того, нравится тебе это или нет.       Великий Чертог был наполнен шумом голосов и радостью, но были здесь и те, на чьих лицах отсутствовала улыбка. Кейтилин жалела, что ее дочь находится в числе этих людей. Они должны были вернуться домой не так. Они должны были вернуться домой во главе с Роббом и с победой над Ланнистерами. Вместе. Тогда это был бы радостный день, и Санса бы не плакала, а сейчас не сидела бы с таким напряженным видом, ожидая чего-то страшного. Робб тоже вечно был в напряжении, постоянно думал о том, что делать дальше. И все же его готовили к этому с самого детства, хотя, конечно, никто не мог предположить, что лордом, а потом и королем, Роббу предстоит стать так рано.       Кейтилин встретилась взглядом с мейстером Лювином, который сидел по другую руку Сансы. Тот кивнул ей, и его взгляд успокоил Кейтилин. Многое изменилось, но мудрость мейстера Лювина помогала Старкам в сложные периоды. Если мейстер все еще на их стороне, Сансе нечего бояться. — Мейстер Лювин, — Кейтилин надеялась, что Санса не будет в обиде на нее за то, что она не пошла здороваться с Болтоном, а подошла к другому человеку, более приятному для нее. — Леди Кейтилин, с возвращением домой, — мейстер Лювин улыбнулся ей. Он постарел, на его лице прибавилось морщин, а волос почти не осталось, но его серые глаза были ясны как никогда, и тяжелая мейстерская цепь по-прежнему свисала с шеи. Кейтилин была рада видеть его живым так, как если бы увидела живым своего отца. — Я так рада вас видеть, — произнесла она. — Винтерфелл стоит, и вы здесь. Теперь я точно спокойна за Сансу, вы дадите ей верный совет. — Я рад снова служить Старкам, миледи, — сказал мейстер Лювин, сжав меж своих ладоней руку Кейтилин. — Что бы вам или леди Сансе ни потребовалось, я готов это исполнить. — Теперь Санса — наша Леди Винтерфелла, — сказала Кейтилин, оглядываясь на дочь. — Мы все здесь для того, чтобы служить ей. — Так будем же это делать, — одними глазами улыбнулся мейстер Лювин. — Сделаем все, чтобы облегчить для нее эту тяжелую ношу правления.       Нед всегда полагался на ум этого человека, всегда просил его совета. Мейстер Лювин пользовался безоговорочным уважением Лорда Винтерфелла, несомненно, так будет и теперь. — Я хотела бы посетить крипту, — сказала Кейтилин. — Не могли бы вы составить мне компанию?       Мейстер поклонился, и они вместе пошли по заснеженному двору. Кейтилин совсем не знала, зачем предложила мейстеру сопроводить ее, потому что до самого этого момента была уверена, что хочет побыть одна. Спускались в крипту они медленно, слыша каждый шорох, и Кейтилин жалела, что обрекла старого мейстера на такой мучительный спуск, но когда из темноты стали появляться статуи, те, которых не было в прошлый раз, как Кейтилин была здесь, дрожь прошла по ее телу, и Кейтилин порадовалась, что она не одна.       Крипта Винтерфелла была построена для Старков, и Кейтилин бывала здесь всего раз или два — ей некого было навещать в этих темных и мрачных подземельях. Но ее муж и дети были Старками, их место после смерти было здесь, и сюда Кейтилин пришла, чтобы увидеть тех, кого потеряла за эти годы. — Я знаю, миледи, что статуи традиционно возводятся лишь тем, кто был Королем Севера или Лордом Винтерфелла, но я счел, что вы не будете против, если и Брану с Риконом… — мейстер редко не заканчивал начатого, но у Кейтилин тоже сердце сжалось от этих слов, — король Робб согласился со мной, когда был здесь.       Кейтилин испытала боль, когда увидела статуи поменьше, на несколько голов ниже всех прочих. Бран и Рикон. Они были еще детьми. Почему они должны стоять здесь, во мраке, в качестве каменных изваяний, а не играть наверху, во дворе? Разве честно было, что они погибли так рано? — Вы поступили правильно, — сказала Кейтилин, вглядываясь в вытесанные из камня лица людей, которых она любила, скорее додумывая схожесть, чем видя ее. — Нед сделал исключение для своих брата и сестры, почему бы и не для Брана с Риконом… — Я пытался вразумить Теона Грейджоя, но меня не было рядом, когда все случилось. Может, если бы они не сбежали, то Теон отнесся бы к этому спокойнее, но он и без того боялся за свой авторитет, а побег мальчиков лишь разозлил его еще больше. Я успел написать юному Сервину, но он опоздал, Теон нашел мальчиков первым. — Они, как и все Старки, боролись до самого конца, — сказала Кейтилин, едва сдерживая слезы. — Вы сделали все, что было в ваших силах. — Она прошла несколько шагов. — Ланнистеры были так великодушны, что вернули мне Сансу живой, — она с горечью усмехнулась, — так великодушны, что вернули мне тела моего мужа и моего сына, но где же моя девочка? Где моя Арья? Она тоже сбежала, и ее не нашли. А может, нашли и убили, как Теон убил Брана и Рикона? Или она погибла сама… одна… она была одна. Моя девочка… За что это все нам, скажите, за что? — она повернулась к мейстеру Лювину. — За то, что поехали на Юг? Я должна была отговорить Неда. Зачем, зачем я сказала ему поехать? Зачем я поехала сама? Если бы я не оставила Винтерфелл, если бы я не оставила своих мальчиков… Прости меня, Нед, прости, — она коснулась кончиками пальцев каменной щеки статуи, чувствуя под пальцами лишь холод.       Ладонь мейстера легла на ее плечо, и Кейтилин ощутила знакомую тяжесть. Она всегда удивлялась, как он вообще поднимал руки, ведь в его рукавах находилось место и для писем, и для игрушек для детей, и для сладостей, и для каких-то склянок со снадобьями. С тех пор, как видно, ничего не изменилось. Хотя бы что-то в мире оставалось неизменным, и это уплотняло почву под ногами Кейтилин.       Когда Кейтилин вспоминала о крипте, сырой мрак будто снова сгущался вокруг нее, но Кейтилин была уже не там, а в Великом Чертоге, на пиру. Когда-то во главе этого стола сидел ее муж, а их дети занимали места рядом. Пятеро… у нее было пятеро детей, а теперь осталась одна Санса. Кейтилин оглядела те места, которые раньше занимали Робб, Санса, Арья, Бран и Рикон. Когда-то давно, еще не зная, что им предстоит, Кейтилин была уверена, что сможет родить мужу еще одного сына. Удивительно и вместе с тем страшно, как легко можно потерять так много из того, что имел. Так страшно, что порой начинаешь сомневаться, было ли это вообще… Было, конечно было. Она не сможет забыть об этом никогда. Но как же странно видеть Сансу во главе этого стола. Гордость берет, но и горечь тоже не отступает… Кейтилин поглядела в тарелку и поняла, что почти не притронулась к блюду. Санса тоже почти ничего не ела. Наверняка сейчас тоже вспоминает прошлое. Теперь, когда они оказались в родных стенах, воспоминания проступают еще ярче. И даже радостные воспоминания на языке отдают этой противной горечью. — За Леди Винтерфелла! За Сансу Старк! — крикнул кто-то, и над столом поднялись десятки рук с наполненными до краев кубками. Санса позволила себе улыбку, но кубок задержала у губ лишь на мгновение. — А вы уверены, что она все еще Старк? — спросил кто-то пьяным заплетающимся языком, но все же достаточно громко, чтобы все услышали. Кейтилин резко повернула голову в ту сторону, но Санса не дрогнула, будто ожидала подобного. Это сказал Харвуд Стаут. Вассал Дастинов. Если бы Кейтилин смогла удивиться… — В моей дочери течет кровь ее отца, кровь Старков. Ничто этого не изменит, — отрезала Кейтилин.       Лорд Стаут уже был слишком пьян, чтобы спорить, но его слова вызвали отклик у многих. В Великом Чертоге зашумел гул голосов. Кто-то начал яростно спорить. Санса невозмутимо сидела, но ее лицо сковала ледяная маска, а пальцы методично поглаживали выточенную текстуру шерсти на кубке.       Нетвердо поднялся со скамьи Робетт Гловер. Война и его заставила постареть, теперь седых волос у него было больше, чем каштановых. Он был в плену у Ланнистеров дважды, вспомнила Кейтилин. Что же скажет он? — Я видел вас, — сказал он, обращаясь к Сансе. — Я видел вас в подземелье Утеса Кастерли, где вы, разряженная в шелка, улыбались нашим тюремщикам и спрашивали, как им работается, пока мы сидели в камерах.       Кейтилин хотела что-то сказать, защитить свою дочь, но Санса остановила ее движением руки. — Не надо, мама, я вполне могу ответить сама, — с ледяным спокойствием проговорила она и посмотрела на Гловера. Его брат, Галбарт, который поднялся было, чтобы усадить на место выпившего брата, застыл, а Санса все смотрела на них обоих, дожидаясь, пока в чертоге не воцарится тишина.       Санса поставила кубок на стол, и тот с легким стуком водворился на столешнице. Опираясь руками о подлокотники, Санса поднялась с места. — Да, я была там, — сказала она спокойно. — Я проникла туда, чтобы найти моего дядю, Эдмара Талли. — Да, и он скоро покинул камеру, — подтвердил Робетт. Какой же уставший у него взгляд, какой потухший, ужаснулась Кейтилин. — И мы все знаем, что с ним потом произошло. Что, если это вы выманили его, чтобы отдать Ланнистерам на растерзание?       Кейтилин дернулась. — Как вы можете обвинять мою дочь в этом?! — возмутилась она. Пусть даже она знала правду, все это неважно, ведь остальные не знают ничего. Санса не разделила ее негодование. — Спокойно, мама. Мне задали вопрос, я должна ответить. — Санса смотрела Гловеру точно в глаза, и Кейтилин казалось, что во взгляде дочери, точно в зеркале, отразилось то же чувство. — Только вот зачем мне нужно было бы его выманивать? Ланнистеры и так могли бы легко его убить, если бы захотели. И вас тоже. Но вас не убили, потому что вы приняли их условия. И ваш брат, лорд Галбарт, тоже принял. Как и многие за этим столом. И раз я имею честь с вами говорить, всех вас видеть, то могу сделать вывод, что условия вы соблюдаете. А мой дядя условия нарушил. Вот и все. Я сделала, что смогла, чтобы вызволить его из подземелий. Дальше дело было за ним. Как сейчас — дело за вами, — Санса обвела взглядом стол. — Я знаю, что Ланнистеры потребовали заложников как гарант послушания многих из тех, кто сидит здесь. И я видела этих детей в Красном Замке. И условия, чтобы они жили, все те же. — Вас, кажется, отпустили без всяких условий, — не отступился Робетт. Он будто даже не упрекал Сансу, лишь констатировал факты.       Губы Сансы медленно растянулись в улыбке. В очень холодной улыбке. — Я Хранительница Севера, — сказала она. — А вы — будущий лорд Темнолесья. Если вы не будете слушаться, то ваш сын Гавен пострадает. Если не буду слушаться я — пострадает весь Север. — Санса вышла из-за стола и пошла по залу, вынуждая других поворачивать головы, чтобы не терять ее из вида. Санса говорила негромко, но в тишине ее голос звучал отчетливо. — Все вы — те, кто находится здесь, в Великом Чертоге, — северяне. И те, кто за пределами Винтерфелла, тоже. И даже ваши дети и внуки, которые находятся в Красном Замке, они тоже северяне. И я, как Хранительница Севера, считаю своей задачей сохранить жизни северян. Всех северян. А для этого всего-то и нужно, что слушаться Ланнистеров и не устраивать никаких… мятежей. Потому что все, что считаем справедливым мы, на Юге называют мятежом. — Мы должны показать Ланнистерам… — заговорил кто-то нетвердым голосом. — Никакой войны больше не будет, — отчетливо произнесла Санса, заставив замолкнуть тех немногих, кто поддержал это заявление. — Неужели вы не устали от этого? Неужели вы не устали терять своих людей, своих близких? Если я спрошу каждого в этом зале, здесь не найдется никого, у кого бы не было потерь. А если все же есть такие, то спросите у леди Алис, каково это, потерять отца и братьев в битве. Спросите у лорда Клея, каково это, потерять отца, который умер, не дождавшись обмена пленными. И каждый из вас, кто был на поле боя, знает, что значит терять на войне своих людей. Вы в самом деле хотите повторить это? Рискнуть жизнями детей, внуков, ваших наследников, которые сейчас в столице? Я не допущу этого. Не допущу больше ни одной смерти северян от рук Ланнистеров. — И как же вы хотите это сделать? — негромко спросил лорд Галбарт. Он тронул брата за плечо, и тот тут же опустился на скамью, будто растерял все силы. — Возродить традиции моего отца, — сказала Санса твердо. — Север очень отличается от Юга. На Юге большое значение имеют имена, но на Севере слова мало для нас значат. На Севере почти нет помазанных рыцарей, редкий человек приносит рыцарские обеты, потому принципы рыцарства нужно соблюдать, независимо от того, ставится ли перед именем «сир». Северяне часто немногословны, у нас здесь поступки решают дело. Поступок весит больше любой клятвы. А громкое имя ничего не скажет, если поступки его владельца ничего не говорят. На Юге, если на трон садят мальчика, то все обязаны ему подчиняться, но на Севере все не так. Моему брату, я знаю, пришлось постараться, чтобы завоевать ваше уважение, и в итоге он это сделал, и вы пошли за ним. В первый раз вы пошли на Юг, потому что моего отца взяли под стражу. Мой брат созвал знамена, и вы откликнулись, потому что все вы знали моего отца и уважали его. Я не стану вторым Эддардом Старком, но я постараюсь возродить тот Север, который был у нас до войны. Новая война ради мести ничего нам не даст, мы лишь потеряем еще больше людей. Дорогих нам людей. Лучше весь пыл, который у нас еще остался, направить на восстановление Севера и на то, чтобы пережить эту зиму, потому что зима, как предупреждал нас всех девиз Старков, наконец наступила. Во времена моего отца Винтерфелл был сердцем Севера. Сегодня мы собрались здесь все вместе, и с этого момента мы не должны больше отдаляться друг от друга. Мы должны объединиться, чтобы Север процветал. Потому что Север — это не только правитель и его подданные. Север… он… наш.