***
Следующее утро встретило Сансу так, как стабильно встречало последние недели — ей стало так же дурно, как бывало обычно. В глазах темнело от каждого поворота головы, но эта тьма изредка разъедалась болезненными вспышками, которые, казалось, зарождались в центре ее мозга и стремились расколоть голову изнутри. Слабость во всем теле усугублялась приливами тошноты, и Санса была не рада, что вообще проснулась. Скрыть это состояние от Тайвина оказалось невозможным — по одному его взгляду Санса поняла, что он детально представил, в каком состоянии она проделала путь до Утеса. Возвращаться к вечернему разговору он, однако, не стал, лишь позвал мейстера Крейлина, который выдал Сансе порошков и настоек, от которых, увы, не приходилось ждать мгновенного эффекта. Тайвин оставался с ней, пока мейстер ходил вокруг Сансы, осматривая и ощупывая ее, расспрашивал о симптомах и о том, как давно они появились. Вчера Санса без доли лжи могла заявлять, что чувствует себя чудесно, теперь же ей приходилось сгорать со стыда, выдавливая из себя правду. На этот раз Санса была бы не против, если бы Тайвин не присутствовал здесь и не слышал ничего из ее слов, которые рисковали всколыхнуть в нем едва улегшуюся злость, но вместе с тем Санса хотела, чтобы он продолжал сидеть рядом с ней на постели, сжимать ее ладонь в своей и свободной рукой успокаивающе поглаживать ее по волосам, пока она неподвижно лежала на подушках, откинув голову назад. Санса просто не нашла в себе сил просить Тайвина уйти, когда он был так мучительно ей необходим. Тайвин остался с ней и после того, как мейстер откланялся, пообещав наведаться позднее, Санса со смесью боязни и робости посмотрела на Тайвина, ожидая его реакции, но тот лишь склонился над ней, чтобы поцеловать ее в лоб, заставив ее смежить веки и затаить дыхание в тот момент, когда его губы коснулись ее кожи. — Принести тебе еще чего-нибудь? — вместо ожидаемых упреков мягко спросил он. Время должно было близиться к завтраку, поэтому Санса некстати подумала о еде, и ее замутило. — Нет, — с трудом выдавила она, потому что от движений головой у нее снова бы все попестрело перед глазами. — Мне просто нужно лежать и не шевелиться. Его пальцы бережно погладили ее щеку, и у Сансы на глаза едва не навернулись слезы. Она понятия не имела, о чем Тайвин думает и почему скрывает от нее свой гнев, если его испытывает. Санса хотела извиниться за то, что заставила его волноваться, но вместе с тем опасалась поднимать опасную тему опять, если сам Тайвин не стал этого делать. Он признал существенность ее довода, но Санса понимала, что вполне могла подвергнуть опасности ребенка, и это терзало ее, заставив ее сердце болезненно сжаться вчера при осмотре, страшась вердикта мейстера, ведь Санса совсем не была уверена, что он будет положительным. Легко было не думать о ребенке, когда утренняя тошнота отступала, и ничто не мешало Сансе продолжать путь к своей цели, но это не избавляло ее от ребенка, и теперь Сансе удалось как следует представить, насколько она рисковала. Санса настояла, чтобы Тайвин шел на завтрак без нее, потому что даже от запаха еды ее бы опять замутило. Санса знала это и без проверки, хотя еда в Утесе должна была отличаться от той, что подавали в придорожных гостиницах. Сейчас Санса уже не могла представить, что она еще вчера после такого ужасного утра поднялась с кровати и преодолела остаток пути. Еще вчера у нее была мотивация, но сегодня Санса уже находилась в Утесе, и теперь переступать через себя было незачем. Она часто плакала по утрам — Санса помнила это. Бессилие изводило ее похуже тошноты. В голове билась мысль о том, что ей нужно, обязательно нужно продолжать путь, но Санса была бессильна даже подняться с узкой гостиничной кровати. Иногда, когда ей уже казалось, что тошнота отпустила ее, и они могли отправляться в путь, собственное тело снова подводило ее, и не успевала очередная гостиница скрыться за деревьями, как перед глазами снова все меркло. Санса уже сейчас осознавала, что не смогла бы проделать такой путь снова. В последнее время она преодолела свою нелюбовь к верховой езде, но после такого — Санса почувствовала, как по спине пробегает болезненный холодок от одной мысли об этом — она еще долго не сможет заставить себя сесть в седло. Даже несмотря на то, что время в одиночестве и в одной позе тянулось мучительно медленно, Сансе показалось, что Тайвин вернулся к ней очень быстро. — Как ты? — он снова сел на постель рядом с ней, и Санса приоткрыла глаза. — Лучше, — если ей и стало лучше, то совсем чуть-чуть, а ее мысли совсем не способствовали расслаблению. Санса нежилась в лучах его заботы и наслаждалась как никогда нежными интонациями его голоса, но понимала, что это не может продолжаться весь день. — У тебя много работы, я знаю, — выдавила она из себя. — Она может и подождать. — Через несколько часов мне станет лучше, и я сама к тебе приду, — пообещала Санса. Ей не хотелось, чтобы Тайвин видел ее такой, — Санса представляла, насколько скверно сейчас выглядит. Глядя на ее страдания, Тайвин может все же не выдержать и напомнить, что ей не стоило путешествовать в таком состоянии, в чем будет совершенно прав.***
— Что за гвардия собралась у тебя под дверями? Тайвин боится, что ты сбежишь от него? Санса еще не выходила в коридор, но картина, нарисовавшаяся в ее воображении, была занятной. — Тайвин узнал, что я приехала в сопровождении одного только сира Мерлона, и придумал мне наказание, — объяснила она Дженне. Дженна расхохоталась. — Думаю, это всегда давалось ему труднее всего. С врагами не стоит и церемониться, но члены семьи… Как ты себя чувствуешь? — Дженна участливо оглядела Сансу, которой уже наскучило лежать здесь в одиночестве — мир перед глазами казался посветлевшим и более устойчивым, но все еще не таким прекрасным, каким мог бы быть. — Скверно, — призналась Санса. — Но я уже привыкла. — Понимаю, — со знанием дела подхватила Дженна. — Моя беременность Клеосом была такой. После нее я вообще не хотела повторять данный опыт. — Вы никогда не рассказывали, — поразилась Санса. — К чему мне было пугать тебя? Твоя первая беременность протекала легко, и я только радовалась этому. — Мне кажется, я недостаточно ценила, что имела. — Я думала так же, когда носила Лионеля, — усмехнулась Дженна. — О Семеро, — простонала Санса. — Не волнуйся, тебе должно скоро полегчать — это просто такой период. У некоторых, правда, он затягивается, но я надеюсь, что тебе посчастливится избавиться от него поскорее, — успокоила ее Дженна. — Мне помогала настойка из кучи трав, думаю, если я как следует допеку Крейлина, он вспомнит рецепт и намешает тебе такую же. Санса не смогла сдержать улыбки, вызванной решительным голосом Дженны. Ее веселый нрав всегда помогал Сансе приободриться. — Спасибо. — Не за что, моя дорогая. — Дженна придвинула к кровати стул и села. Она окинула взглядом прикроватный столик, попереставляла на нем склянки и пузырьки, оставленные мейстером. Санса была только рада ее компании. Теперь, видя Дженну не в полумраке трапезной, а при свете дня, Санса заметила, что морщинок вокруг ее глаз становилось как будто больше, когда Дженна улыбалась, но это делало ее взгляд еще более добрым. — Сейчас Тайвин будет носиться с тобой еще больше, чем в тот, первый раз, — подытожила Дженна, оставив склянки в покое. — Готовься себя отстаивать, иначе он может переусердствовать. — Тайвин лишь заботится обо мне, я все понимаю, — смиренно отозвалась Санса. — Грань между заботой и контролем весьма тонка. Тайвину ближе контроль, — прямо сообщила Дженна. — Правда, он мог сохранять дистанцию, пока ты была женой Тириона, но больше, естественно, не станет этого делать. — Меня не это больше всего тревожит, — призналась Санса. Она помнила, что с Дженной она всегда могла быть честна, и, пожалуй, только с ней могла говорить о Тайвине, надеясь получить дельный совет. Санса не могла молчать, когда вчерашняя обида напомнила о себе, а рядом оказался человек, который был способен понять ее боль лучше других. — Ну-ка, — Дженна сложила руки на коленях, приготовившись слушать. Санса колебалась еще мгновение, хотя была уверена, что ее слова в любом случае не станут для Дженны сюрпризом. — Тайвин вообще не говорит со мной о своих чувствах — мне пришлось буквально вынудить его сказать, что он рад этому ребенку. Дженна фыркнула. — Даже так? — Ну почти. И даже тогда он не сказал об этом прямо! Тирион, к примеру, в ответ на новость о ребенке спросил, почему он, в таком случае, еще жив. Тайвин вообще ничего не сказал. Могу я хоть раз получить нормальную реакцию? Я так много прошу? — Санса сжала во влажной ладони край одеяла. — Надеюсь, Тайвину ты не провела такую аналогию. — Вчера я была не в том положении, чтобы его попрекать, да еще и сравнениями с Тирионом, — Санса содрогнулась — это было бы не тем, что Тайвин бы стерпел. Даже от нее. — Возможно, стоило бы и сказать, что тебя это не устраивает, без всяких сравнений, — предположила Дженна. — Но на большой успех я бы на твоем месте не рассчитывала — ты его не изменишь. Не любит он говорить о чувствах, но он же их показывает, разве не так? — Показывает, — Санса вздохнула, вспомнив его заботу о ней утром. — Но и от слов я бы не отказалась, — не стала скрывать она. — Это же тоже важно — услышать все как есть, а не искать смыслы, догадываться и на что-то надеяться. Почему я должна тянуть из него каждое слово? Нет, он говорил мне о своих чувствах ко мне, но в самых крайних случаях, когда я была в слезах или близка к ним. Но неужели по радостному поводу слов у него не нашлось? Я думала, что ребенок — это важная новость! Особенно для него! Начав изливать негодование, Санса уже не могла остановиться. Позабыв о своем состоянии, она даже приподнялась на подушках, и у нее снова на миг потемнело в глазах. В расстройстве Санса опустилась обратно, зажмурившись, чтобы переждать усилившийся в ушах шум. — Я помню, как всеми силами не давала Тириону признаться мне в любви, чтобы мне не пришлось лгать или, что хуже, молчать в ответ, — заговорила она опять, едва придя в себя, — но сейчас я бы отдала что угодно… Боги, это так ужасно, что я говорю все это, — Санса закрыла лицо руками, чувствуя, как горячеют от стыда щеки. — Но это все вовсе не значит, что я жалуюсь, пусть это и выглядит, будто я жалуюсь. — Она отняла руки от лица и открыла глаза, чтобы посмотреть на Дженну и взглядом убедить ее в правдивости своих слов. — Я люблю Тайвина, и я рада, что мы вместе, что мы поженимся. Я знаю, что виновата сама, что мои ожидания — моя проблема, но я ждала какой-то реакции в ответ на новость. Не каждый же день ему сообщают о таком. Я правда его люблю, но… — Я понимаю. — Дженна положила руку поверх ее. — То, что есть момент, который тебя не устраивает, не значит, что ты не любишь моего брата. Идеально не бывает — всегда есть какие-то неприятные мелочи. — Я люблю его, — повторила Санса спокойнее. — И я действительно понимаю, что он такой человек, и обычно я очень легко с этим мирюсь, потому что мне достаточно того, что Тайвин дает мне, но вчера… Наверное, вчера меня впервые очень задело то, что он ничего толком не сказал мне, пока я не настояла. Пусть я и не строила каких-то ожиданий, для меня, как оказалось, все же было важно услышать от него хоть что-то. И желательно не после того, как я его вынудила. Дженна, дослушав, кивнула. — Тебе стоит сказать все это ему — так, как ты сказала это мне. Тайвин хотел бы знать, что тебя тревожит. «А я бы хотела знать, что тревожит его», — подумала Санса, раздумывая о том, будет ли эта привилегия когда-нибудь ей доступна. — Ваш муж тоже так реагировал на новости о беременности? Лицо Дженны приобрело воодушевленное выражение, каким всегда становилось, стояло ей начать рассказывать очередную историю. — О нет, Эм был очень счастлив и не скрывал этого. Наверное, это было одной из немногих вещей, которые делали его по-настоящему счастливым. Дети были чем-то, что принадлежало больше ему, пусть они и были общими, но они были похожи на него, истинные Фреи, наверное, ему это нравилось, ведь все остальные здесь были Ланнистерами. Это делало его ближе к детям, но меня — дальше от них. — Все ваши сыновья похожи на него? Дженна досадливо махнула рукой. — Все — ни один не пошел в меня. Зато мой старший внук — истинный Ланнистер, уж не знаю, что за чудо такое случилось, — с гордостью заявила Дженна. Санса мысленно воспроизвела семейное древо, которое когда-то заучивала. — Это тот, которого назвали Тайвином? — Он самый. Как только увидела его — сразу поняла, какое имя ему нужно дать. Тайвин бы оскорбился, если бы его имя дали десятому хорьку из выводка, боюсь, его имя в сочетании с фамилией Фрей чествует его не больше, но мне в тот момент не было до этого никакого дела. Это было выражение братцу благодарности за то, что он пытался спасти меня от этого брака, и так я хотела извиниться перед ним. Кто же знал, что ему так не понравятся слова, что Тирион — больше его сын, чем Джейме. Вообще-то это было очевидно, — сама себе ответила Дженна, — но я, бывает, говорю раньше, чем думаю. Конечно, я не могла предположить, что из всех способов наказать меня Тайвин выберет такой. Игнорировать меня целых полгода, когда как мое самое любимое занятие — донимать его и смотреть на реакцию! — И это подействовало? Вы помирились? — с интересом спросила Санса. Ее все еще поражало, как много историй Дженны оставались нерассказанными, особенно те, что касались Тайвина. — Уверена, что да, хотя Тайвин не показал этого и поигнорировал меня еще некоторое время. Но Тайвин-младший — моя гордость, он ни разу не опозорил имя, что я ему дала. Подобрать Тайвину хорошую невесту — и можно надеяться, что в их детях черты Фреев не проснутся никогда. Должно быть, это было ужасно для остальных внуков Дженны — и, возможно, даже детей, — которые из-за неподходящей внешности были лишены того, чего заслуживали, но Дженна поддерживала Сансу всегда, и Санса не могла отплатить за это неблагодарностью. В конце концов, все они люди, которые не всегда могут контролировать свои чувства, пусть даже по отношению к своей семье. — Мне сказали, что леди Сансу следует искать здесь. — В спальню заглянула Арианна Мартелл. Прекрасная в своей непохожести на остальных, Арианна не была здесь чужой, она была слишком экзотична, ее темные волосы и глаза и смуглая кожа выделяли ее среди других. Санса еще помнила Оберина Мартелла, дух опасности, что исходил от него, был духом Дорна, Мартеллов, и Санса чувствовала в Арианне его отголоски. — Вы не заняты? — поинтересовалась Арианна. Ее интонация была такой решительной, будто она вошла бы в любом случае и добилась бы того, зачем пришла. — Я хотела уточнить детали торжества. Лорд Тайвин дал мне понять, что все нужно сделать как можно скорее. — О, конечно. — Санса попыталась приподняться, Дженна помогла ей поставить подушки вертикально и опереться на них. Санса чувствовала, что худшее позади, присутствие Дженны успокоило ее, однако меньше всего сейчас Сансе хотелось говорить о свадьбе, но на Арианну и так повесили эти приготовления почти против воли, спрашивать тоже будут с нее, и Санса не хотела подставлять жену Джейме, тем самым испортив с ней отношения. Арианна решительно прошла через комнату, остановившись у изножья кровати. Золотые кольца, которыми были унизаны ее пальцы, блеснули, когда она сверилась с пергаментом, что держала в руках. — Наверное, следует прежде всего узнать, чего желает невеста. Арианна выглядела так, будто желания невесты были препятствием, с которым она была вынуждена считаться, вместо того, чтобы сделать все по-своему. Санса переглянулась с Дженной — невеста не знала, чего она желает. Сейчас им с Тайвином просто нужно было пожениться как можно скорее — все детали казались незначительными по сравнению с этим. — Не думаю, что я бы хотела слишком пышное торжество, — неуверенно произнесла Санса. — Пышное и правда вряд ли получится, — согласилась Арианна. — В такой спешке мы просто не успеем разослать приглашения в отдаленные замки. Гости не успеют приехать, — она сказала это как будто раздосадовано, но не казалась такой в самом деле. Ее темные глаза сверкали, будто тлеющие угольки — когда уже казалось, что пламя улеглось, они снова вспыхивали. — Мне всегда хотелось свадьбу в кругу семьи. Моя прошлая совсем не была такой — я была окружена незнакомцами. — Конечно, но получилось славно, так ведь? Теперь все, кто раньше был незнакомцем, стали семьей. В том числе и будущий муж. — Арианна, — одернула ее Дженна. — Тебе стоит прийти позже, Санса устала. — С самого утра? — удивилась Арианна. — Что ж, ладно. — Кажется, я ей не нравлюсь. Такая колючая. И такая дорнийка, — заметила Санса, когда Арианна, махнув напоследок хвостом из темных волос, ушла. У Сансы не было сил огорчаться, но не отметить это вслух она не могла. Оберин Мартелл до конца вызывал в ней неоднозначные чувства, Санса не могла полностью расслабиться в его присутствии, все время ожидала подвоха, что он опять сделает что-нибудь скандальное. От Арианны не следовало ожидать меньшего. — Колючая — это верно, но поэтому Джейме и обожает ее. Арианна просто боится, что ты займешь ее место. Пока здесь не было тебя и Тайвина, всем заправляли Джейме и Арианна. В сущности, она была Леди Утеса, как леди Эллин когда-то — ты уже слышала эту историю. — Я никогда не претендовала на титул Леди Утеса и не собираюсь ни у кого ничего отнимать, — устало сказала Санса, сползая с подушек в полулежачее положение. — Я помню, — улыбнулась Дженна. — Но все же ты выйдешь за Тайвина и станешь Леди Утеса, хочешь ты того или нет. — По названию, а не по сути. Пусть Арианна не беспокоится — все останется при ней. Мне достаточно Севера, — Санса мягко усмехнулась, чтобы подтвердить свои слова, но на Дженну, кажется, не подействовали ее доводы. — Все так, но Тайвин, вероятно, захочет держать тебя поближе к себе теперь, когда он имеет на это полное право. — Конечно, поэтому мы с Тайвином оба вернемся на Север. Может, не сразу, ему еще нужно закончить дела, но это так. Он не сказал вам? — Ты жаловалась, что он ничего не говорит тебе, неужели ты думаешь, что со мной он более откровенен? — с иронией осведомилась Дженна. — Нет, я ничего не знала об этом. Он злился всякий раз, когда я пыталась заговорить о тебе — не терпит вмешательства в личные дела. — Ну, теперь все узнают правду о наших с ним личных делах. И все осудят — конечно, ведь я была женой Тириона. — Санса не смогла удержаться от издевки, но это не произвело на Дженну впечатления. — Кого это волнует? Думать об этом забудь. — Забывчивость правды не изменит, хотя я действительно едва не забыла. Привыкла к тому, что на Севере Ланнистеров ненавидят просто из-за фамилии, думала, что уж здесь-то такого не будет, но не учла одного… — Зато Тайвин наверняка учел и ни о чем не беспокоится — тебе стоило бы брать с него пример, — благодушно проговорила Дженна. — Это просто условности. Была ты женой Тириона — и что с того? Может, с точки зрения морали это и может показаться кому-то спорным, но такие браки не запрещены ни одним законом. И даже если бы и требовалось получать особое разрешение, разве кто бы осмелился не дать Тайвину таковое? Верховный Септон? Сам король? А раз вопрос улажен, это никого не должно волновать. Болтают — и пусть. Слуги ничего не скажут — они знают, чем это может кончиться. — Меня волнуют не слуги. — Семья смирится. Дорна набожна, но она любит тебя больше, чем богов, а Арианна просто пока еще не знает тебя достаточно, чтобы полюбить. Ее уже однажды сместили с законного места, и она восприняла это болезненно. Титул Леди Утеса — далеко не титул Принцессы Дорна, а теперь она думает, что теряет и его.***
— Когда я соглашалась стать твоей женой и Леди Утеса в будущем, я даже подумать не могла, что когда-нибудь буду организовывать свадьбу твоего отца и вдовы твоего брата! — Пока ты не сказала, я даже не задумывался, как странно это выглядит со стороны, — пошутил Джейме, но у Арианны не было настроения поддерживать его шутливый тон. Она нагрянула в его кабинет как буря, хотя после завтрака она спокойно и безропотно занялась возложенными на нее обязанностями по организации свадьбы. — Но твоему отцу ведь плевать, как это выглядит. И Сансе тоже. — Что ты имеешь в виду? — Джейме отложил перо и откинулся на спинку стула, почувствовав, что разговор будет долгим. Отец тоже так делал, когда кто-то приходил к нему, когда он работал. — Они любят друг друга. Почему они не могут пожениться? — Я думала, он любил твою мать. — Любил, но много лет прошло с тех пор. Арианна бросила на него недовольный взгляд исподлобья и сжала губы так, будто старалась сдерживать рвущиеся наружу слова из последних сил. Джейме обычно умилял ее напускной гнев, но даже находясь в истинном негодовании его маленькая жена, мечущаяся по кабинету, вызывала в Джейме умиление хотя бы потому, что истинной причины ее недовольства он не понимал, не мог даже догадываться о ней, а потому не мог воспринимать ее гнев всерьез. — Ты знаешь, как это вообще вышло? Она была женой твоего брата! — Уже все мыслимые и немыслимые сроки траура прошли. — Я не об этом, а о самом факте. Она была женой твоего брата, у нее ребенок от него! А теперь, вероятно, будет ребенок от твоего отца, раз со свадьбой такая спешка. Да и сейчас я нашла ее в спальне твоего отца, в его постели. Ты можешь представить, как такое случилось? — Могу, но, если честно, не хочу представлять, — усмехнулся Джейме. — Джейме, я не о том! — она застыла напротив него так резко, что ее хвост хлестнул ее по лицу, прежде чем волосы упали на грудь. Джейме развел руками. — Я не понимаю, чего ты от меня хочешь. Чтобы я не одобрял это? А почему я должен не одобрять? — Не знаю! Сам-то ты побрезговал жениться на вдове своего… племянника, хотя Джоффри умер прежде, чем у них с Маргери что-то было. Джейме взглянул на нее уже более пристально. Они никогда это не обсуждали. Джейме предполагал, что Арианна могла слышать слухи — кто их не слышал, после писем Станниса, разосланных всем лордам, — но они никогда не говорили о правдивости этих слухов — ни до свадьбы, ни после. У Джейме не возникало мысли поделиться этим с Арианной, хотя время от времени они заходили в откровенности довольно далеко. У них обоих секретов было предостаточно, и для раскрытия многих из них требовалось время, повод и минимум одна чаша вина. Арианне, должно быть, пришло на ум то же самое, и она, вопреки обыкновению, все же попыталась сгладить углы. — Я просто хочу сказать… — Я отказывался жениться на Маргери вовсе не из-за брезгливости, а потому что на тот момент единственной женщиной, которую я желал, была моя сестра. Довольна? Вот такая у нас семья, — Джейме провел ладонями по столешнице, ощущая странное хладнокровие. — Не брезгуем кровными родственниками, а ты тут про некровных заладила. Совершенно не проблема для нас. Арианна сильнее сжала губы, остервенело накручивая длинные волосы на кулак, а потом развернулась и ушла.***
Санса пришла к нему почти перед самым обедом, когда Тайвин уже закончил запланированные на утро дела. В одном из своих старых платьев, с распущенными по плечам волосами, Санса напомнила ему о тех днях, когда она только родила Эдрика и по ее милости в Утесе воцарились хрупкий мир и странная гармония. Тайвин поднялся из-за стола, чтобы усадить Сансу в кресло у камина. — Как ты? — спросил он, опершись плечом о каминную полку. Санса поерзала, располагаясь удобнее и поправляя подушку под спиной. — Гораздо лучше. Еще немного — и, надеюсь, смогу поесть, — Санса смущенно улыбнулась, намекая, что это шутка, и ему не о чем беспокоиться. — Я бы пришла раньше, но Арианна уже вплотную занялась подготовкой к нашей свадьбе. Тайвин кивнул. — Наконец-то ее умения нам пригодятся. Завтра тебя навестят портные — тебе нужно свадебное платье и новый гардероб. Наверное, лучше им прийти после обеда, когда ты уже будешь чувствовать себя хорошо. — Он взглянул на нее полувопросительно. — Пожалуй, — согласилась Санса напряженно. Она выглядела более одухотворенной, чем с утра, и это внушало надежду, как и воспоминания о том, какой энергичной она предстала перед ним вчера. Было отрадно знать, что беременность дает о себе знать лишь по утрам, хотя Тайвин предпочел бы, чтобы Санса не страдала вовсе, хотя все еще был зол на нее. Он уже примирился с тем, что Санса не озаботилась вопросом своей безопасности, но кроме этого Санса не позаботилась и о своем комфорте. Она путешествовала в таком состоянии, наверняка не давала себе как следует отдохнуть, хотя стоило бы, когда сейчас она была в таком уязвимом положении. Тайвин и на это смог закрыть глаза лишь потому, что с ней и ребенком ничего не случилось, что еще раз подтвердил мейстер Крейлин, которого Тайвин вызвал к себе, чтобы переговорить еще раз, но уже без Сансы. Санса явно испытывала лишь дискомфорт, когда ее осматривали и допрашивали, и ни к чему было мучить ее очередной раз. Мейстер не заметил никаких признаков, которые могли бы дать повод опасаться за Сансу или малыша, но порекомендовал не предпринимать больше подобных путешествий, отдыхать и набираться сил. Тайвин был твердо намерен обеспечить исполнение Сансой этих рекомендаций — это лишь пойдет ей на пользу. Он старался мыслить рационально, довериться профессионализму мейстера, но злополучное путешествие Сансы все еще не давало ему покоя. С ней могло что-то случиться — что угодно. Санса не щадила себя, если верить словам сира Мерлона, который сообщил, сколько времени они провели в пути. Еще вчера Тайвин мог отнестись к этому спокойно, но не сегодня, когда он видел, как Сансе было плохо. Санса всегда была сильной и умела пожертвовать собой, но в этот раз Тайвин предпочел бы, чтобы Санса побыла Старком не в ущерб себе. — Ты что-то хотела обсудить вчера, — напомнил он. — Север, Стену. — Думаю, как Леди Винтерфелла, мне необходимо знать, как продвигается… процесс. Тайвин рассказал ей обо всем, о чем думал еще накануне, перед самым ее появлением, и добавил к этому план отправить на Стену мастеров по оружию, чем занимался сегодня. — И они согласны отправиться на Стену? Здесь снег уже растаял, но на Севере холода продолжаются, и я бы не стала рассчитывать, что в ближайшее время они закончатся, — Санса требовательно побарабанила пальцами по подлокотнику. — За хорошую плату они отправились бы и за Стену. У многих семьи — им не приходится выбирать способы их прокормить. Тебя это не устраивает? — Раньше ты говорил, что помощь Джону не будет стоить тебе почти ничего, — покачала головой Санса, — но ты рассказал мне все это и… это гораздо больше, чем почти ничего. — Санса, я уже говорил тебе, что разумнее всего будет защитить Стену, чтобы угроза за ней и осталась, — терпеливо разъяснил Тайвин. — Все окупится многократно. Выгоднее заняться этим сейчас, чем делать это, когда будет слишком поздно. Кроме того, это правда не стоит мне почти ничего. Я делаю все в меру своих возможностей, и твоему брату повезло, что мои возможности велики. — И тем не менее я благодарна за все, что ты делаешь. Так далеко на Юге, в безопасности, немудрено позабыть, что может таиться на Севере за Стеной. — Я делаю все это, чтобы и Север остался в такой же безопасности, что и Юг. — Спасибо, — одними губами произнесла Санса, улыбаясь. Тайвин привык делать что-то на благо государства или семьи, потому что так должно, и он давно не ждал за это благодарности — еще со времен при дворе Эйериса, но слышать благодарность Сансы было приятно. В задумчивости, пока слушала его рассказ, Санса положила руку на живот, и это зрелище странным образом отозвалось в нем. Он должен был защитить ее и их ребенка. Если им нужно быть на Севере, то Север должен быть защищен от любых угроз, с любой стороны света. Иначе не может быть. — Что? Почему ты так смотришь? — встревожилась Санса. — Ничего. — Ей не стоило говорить об этом. Угроза мертвецов итак чересчур откликалась в ней — сейчас ей нельзя нервничать. — Что насчет тебя? У тебя имелись свои планы. — Кажется, я превзошла себя, — усмехнулась Санса горько, и Тайвин понял причину этого, стоило Сансе только начать говорить. — Мне кажется, я становлюсь той, кем ты хотел бы меня видеть, — добавила Санса под конец. — Я уверяла тебя, что никогда бы не обручила своих детей насильно, была убеждена, что никогда не предала бы друзей ради долга, но я сделала все это и почти смирилась с этим. Убедила себя, что это необходимо, хотя я сама посчитала, что это необходимо. Это только оправдания. Наверняка мог быть другой способ. — Это зависит лишь от точки зрения. Когда ты заявляла, что не станешь этого делать, то смотрела на это как мать и как друг, но решение пришлось принимать не матери или другу, а Леди Винтерфелла. Мать нашла бы другой способ, подруга нашла бы другой способ, но Леди Винтерфелла поступила именно так, как должна была. — Стоит научиться разделять их, чтобы не быть жестокой по отношению к дорогим людям. — Ты можешь попытаться, — согласился Тайвин, зная, что чем дальше, тем труднее будет становиться это делать. Санса улыбнулась одними губами, но взгляд ее остался задумчивым. Вероятно, она поняла, о чем он умолчал, но обсуждать это не стала. — Мы можем пообедать вдвоем? — спросила Санса. — Я бы хотела побыть только с тобой, как мы были в Винтерфелле. Тайвин был склонен разделить ее желание. Теперь от сестры можно не ждать покоя, он охотнее побудет с Сансой один на один. Когда слуги накрыли стол к обеду в его покоях, Санса села с ним рядом, а не напротив, как обычно. Возможно, хотела быть ближе, но еда все же увлекла ее больше, и Санса набросилась на нее с жадностью. Она не ела с самого утра. Ее хорошее самочувствие и аппетит радовали его, как и само ее присутствие здесь. Когда Санса была рядом, Тайвину было как-то спокойнее. Он видел ее и точно знал, что с ней все в порядке, и никто не причинит ей вред, даже она сама. Уничтожив свою порцию, Санса отодвинула тарелку и откинулась на спинку стула с явно довольным видом. Она похорошела еще больше, когда наконец-то приобрела совершенно здоровый и цветущий вид. Об утренних недомоганиях напоминали лишь бутыльки на прикроватном столике. Тайвин, усмехнувшись, не спеша продолжил трапезу. — Ты наелась? — на всякий случай уточнил он. — Если нет, я прикажу подать еще. — Я в полном порядке. Наконец-то. Терпеть не могу эти ощущения по утрам, сразу начинает казаться, что я завязла навеки и больше никогда не смогу ощутить, как лимонное пирожное тает во рту. По утрам я готова считать лимонные пирожные самым отвратительным, что мне доводилось есть! Тошнит от одних воспоминаний, — Санса поморщилась. — К счастью, ничто не вечно, и мой любимый десерт — все еще мой любимый десерт! — она широко улыбнулась. Тайвин хотел сказать ей многое — хотя бы произнести вслух, о чем он думал. О ее храбрости, пусть и безответственной, подвергшей риску Сансу и ребенка. Казалось, момент был подходящий, когда она, расслабившись и прикрыв глаза сидела, сжимая его левую руку в своей, беспечно рассуждая о чем-то. Тайвин мог бы сказать ей все, что, он был уверен, она хотела бы от него услышать. Он наблюдал за ней исподтишка, пока время неспешно текло, пока слуги не пришли убирать со стола, пока они снова не остались одни, и Санса не примостила свою голову на его плече. Слова были почти готовы сорваться с его языка, но так и не сорвались. Что-то остановило его от откровений, как останавливало обычно, а Санса продолжала нежиться в его объятиях, не догадываясь ни о чем.***
За ужином они держались как обычно, чтобы никому не демонстрировать своего разлада. Прежде Арианна не стала бы этим заниматься, но присутствие лорда Тайвина давило и на нее, хотя сегодня он явно был в хорошем расположении духа и никого не одаривал холодным взглядом. Обстановка за ужином, когда они собрались вместе, была более напряженной, чем утром, когда место Сансы пустовало, и в обед, когда и Санса, и лорд Тайвин предпочли не прийти. Дженна и Джейме переговаривались через стол, Санса изредка шепотом что-то говорила лорду Тайвину, но остальные хранили молчание. Лансель и Виллем порывались обсуждать что-то друг с другом, но взгляд матери с переменным успехом останавливал их от перешептываний, хотя за обедом, в отсутствие лорда Тайвина, сама Дорна не преминула шепотом сетовать на что-то, склонившись к Дженне. Джой молчала весь ужин и первая покинула трапезную. Размолвка с Джейме беспокоила Арианну куда больше, чем взыгравшая в ней неприязнь к Сансе. Арианна понять не могла, зачем вспомнила его сыновей или племянников… теперь, видно, точно сыновей. Зачем только она узнала об этом, хотя на самом деле волновало ее вовсе не это? Но что тогда? Арианна не знала, что ею руководит. Она никогда не считала себя оплотом нравственности, она никогда не была чересчур религиозна. Ей вообще не должно было быть дела до того, на ком женится лорд Тайвин, но что-то не давало ей покоя. Вообще-то ее раздражало, что свадьбой должна была заниматься именно она. Притом в такой спешке ее возможности были невелики, а Арианна, при всей своей прямолинейности, все же была не настолько бесстрашна, чтобы в лицо заявить лорду Тайвину, что в таких условиях она не сможет обеспечить торжеству тот размах, на который он, должно быть, рассчитывает. Поэтому Арианна сообщила об этом Сансе, надеясь, что та доведет это до сведения своего свекра? жениха? и к Арианне не будет никаких претензий — она не желала, чтобы ее отчитывали. Еще недавно Арианна и помыслить не могла, что ею станут помыкать и отдавать ей приказы, будто какой-то служанке. За это время в Утесе Арианна начала верить, что ее жизнь с потерей Дорна не закончилась, но, видно, сделала выводы слишком рано, ведь лорд Тайвин вернулся в Утес, сместив тем самым Джейме, а теперь еще и появилась претендентка на место самой Арианны. И почему по рассказам Джейме создавалось впечатление, будто вытащить сына из гвардии и тем самым вернуть себе наследника было для лорда Тайвина первоочередной задачей на протяжении долгих лет? К чему это было, когда как лорд Тайвин, как оказалось, был в состоянии при помощи молодой пока еще не жены обеспечить род Ланнистеров другими наследниками? Не было у него никакой необходимости ни в Джейме, ни, тем более, в Арианне. Джейме говорил, что его отец вернул Сансе Север. Вот бы кто вернул Арианне Дорн — пожелай лорд Тайвин, и это могло бы исполниться, но Арианна — не Санса, чтобы делать ей такие дорогие подарки. Вместо этого Арианна здесь, притом снова на непонятных правах. Арианне слишком нравилось быть хозяйкой замка, пусть даже при этом по-настоящему правил кто-то другой — дядя Оберин в Дорне или Джейме здесь, но у нее было что-то свое, чем она имела полное право распоряжаться. С недавних пор на все ее надежды бросал тень лорд Тайвин, а теперь еще и Санса. Возможно, в этом и было все дело. Арианна через стол метнула взгляд на Сансу и встретилась с ней глазами. Санса добродушно улыбнулась ей, но Арианна только пренебрежительно дернула бровью и отвернулась. Вот мало Сансе того, что она владеет Севером — самым большим из Семи Королевств, так ей еще и Утес понадобилось прибрать к рукам. Подумать только! И снова все обещания оказались ничем, а ожидания были обмануты. И даже обижаться за это в сущности было не на кого, поэтому проклинала Арианна себя. Когда ужин кончился, Дженна перехватила Арианну у дверей и повела в западную гостиную. Там уже сидела Джой, склонившись над вышивкой и ловко орудуя иглой. Дженна посмотрела на племянницу задумчиво, но не стала просить ее уйти. Арианна присела на подлокотник одного из кресел, хмуро ожидая поучений. — Зря ты так нападаешь на Сансу, — покачала головой Дженна. — Она не останется здесь надолго — ее место на Севере. — Раз так, то что она делает здесь, и почему я занимаюсь организацией ее свадьбы с Лордом Утеса? — ядовито осведомилась Арианна. Голова Джой дернулась. Если она до этого и пребывала в задумчивости, то теперь ее внимание было привлечено, и она прислушивалась к разговору. — Лишь потому, что Санса и Тайвин решили пожениться и в силу некоторых обстоятельств им придется сделать это здесь, притом поскорее, — все еще спокойно сказала Дженна, хотя Арианна могла догадаться, что обычно лояльная к ней Дженна на этот раз недовольна ею и больше не находит ее прямоту очаровательной. — После этого все вернется на привычные места. Арианна недоверчиво посмотрела на нее, но ответный взгляд Дженны был пронзителен и лишен даже отголосков сомнений. — Тебе не стоит так вести себя. Тайвин никому не даст Сансу в обиду. — Я ничего не делала. — Он даже не позволит кому-либо ее расстраивать, поэтому поумерь свой пыл. Я понимаю, что происходящее тебе неприятно, и ты уж явно была рождена не для подчинения, но тебе придется смирить на время свою гордость, чтобы переждать этот период. И лучше тебе не ссориться с Джейме по пустякам, потому что здесь он твой самый верный союзник. Дженна ведет себя прямо как дядя Оберин, мрачно подумала Арианна. Тот тоже всегда был на ее стороне, но иной раз все же отчитывал ее, когда Арианна пересекала черту, неявную для нее самой, но очевидную для него. Его советы она частенько считала не стоящими внимания, но лишь непосредственно в момент, когда была вынуждена их выслушивать. Когда дядя Оберин оставлял ее, Арианна неизбежно приходила к выводу, что его-то совет и был ей необходим, более того — она вполне могла бы додуматься до этого сама, если бы… Если бы была немного старше, опытнее или внимательнее, то есть если бы была больше похожа на него, а именно по этому пути Арианна всегда стремилась идти — не на отца же ей равняться! Когда Арианна вернулась в покои, что они делили на двоих, сразу же отвергнув идею о раздельных спальнях, Джейме стоял перед камином и изучал чертеж — из-за отсветов пламени на пергаменте с обратной стороны просвечивали чернильные линии. Джейме взглянул на нее, когда Арианна вошла, но ничего ей не сказал. Извинялась Арианна всегда неохотно, предпочитая не делать этого вовсе, но сейчас без извинений было нельзя. Джейме был нужен ей — не только как союзник, но как друг, как муж. — Я не хотела тебя обидеть, — решилась она. Джейме опустил чертеж и поднял голову. — Ты не обидела, — спокойно отозвался он. — Просто мы по-разному видим происходящее. Я знаю Сансу, и я знаю… наверное, знаю своего отца. И у меня есть основания полагать, что они оба это заслужили. Я хочу, чтобы они были счастливы. — Я говорила не об этом. Мне не стоило затрагивать… — Почему нет? Если ты думала об этом, стоило спросить. Или ты боялась услышать ответ? — Я ничего не боюсь, — разозлилась Арианна и по улыбке Джейме поняла, что инцидент забыт. — Но не стоило говорить об этом так. Не мне тебя осуждать за что бы то ни было. Или членов твоей семьи. Я сама такое творила, что у твоей тети Дорны оставшиеся волосы поседели бы, если она услышала о моей юности. Джейме рассмеялся, и Арианна незамедлительно подошла к нему, ощутив потребность быть ближе. Они были слишком похожи, чтобы ссориться и оказываться на разных сторонах. Быть заодно было приятнее, как и обсуждать то, как они нарушали правила. Немногие мужья были готовы смириться с прошлым своих жен, немногие их прощали, но Джейме мог свободно говорить с ней обо всем, и он никогда ее не порицал. — Значит, твоя сестра и была той замужней женщиной, с которой ты спал, как ты говорил? — спросила Арианна, когда она уже была в его объятиях, и Джейме обнимал ее одной рукой. — Да, это была она. — А мы с моей кузиной Тиеной разделили оруженосца дяди Оберина на двоих в первый раз, — поделилась в свою очередь Арианна. — Можно сказать, что это двойной грех… если не тройной. Но ты прав, что это не должно никого волновать: если всем было хорошо, то какая разница? Она поцеловала его. Арианне было недостаточно половины объятий, поэтому она выхватила из руки Джейме чертеж и отбросила его в сторону. Пламя зашипело, пожирая листок, но Джейме не дрогнул. — Ты только что сожгла чей-то двухнедельный труд, ты знаешь об этом? — с показной серьезностью спросил он. — Правда? — игриво спросила Арианна. — Надеюсь, тебе стыдно. Арианна рассмеялась. — Очень, — она приподнялась на носочки, чтобы снова поцеловать его. Она была счастлива, потому что ее положению ничего не угрожало снова. Все трудности были временными, и Арианна все еще оставалась в Утесе главной леди, а главное — она помирилась с Джейме. Возможно, по такому случаю ей стоило постараться наладить отношения с Сансой и попытаться разглядеть в ней то, что видит Джейме.