Пламенное золото

— Санса, тебе нужно одеваться, иначе мы не успеем, — голос Джой дрогнул. Ей явно непривычно было на чем-то настаивать, и паника в ее глазах, вероятно, была вызвана именно этой необходимостью, а совсем не самим риском опоздать к началу церемонии.       Санса тяжело сглотнула, пытаясь нащупать спинку кушетки, чтобы ухватиться за нее и сесть. Джой подскочила и помогла ей. Санса сжимала губы, ничего не отвечая из опасений, что вместе со словами наружу вырвется и нехитрый завтрак, который ей удалось проглотить, в то время как на ее голове сооружали свадебную прическу. — Если меня стошнит на платье, мы точно не успеем ничего исправить, — напряженно ответила Санса, стараясь несильно двигать головой, чтобы унять головокружение. — Семеро, за что, — выдохнула она, сворачиваясь на кушетке калачиком и утыкаясь головой в подушку.       Последние недели организм щадил Сансу по утрам, и тошнота беспокоила Сансу не так сильно и далеко не каждый день, позволяя ей с облегчением проспать едва ли не до обеда. Санса наивно понадеялась, что этот день выдастся таким же удачным, и, хотя Тайвин настоял, чтобы свадебная церемония проходила не утром, ребенок явно не имел намерений позволить своим родителям спокойно пожениться. — Совсем плохо? — услышала Санса мягкий голос Тайвина сквозь гул в ушах. — Тайвин, — не открывая глаз, она нащупала его руку, и Тайвин сжал ее пальцы в своей теплой ладони. — Надо одеваться, — с трудом произнесла Санса, хотя в это самое мгновение не чувствовала на это никаких сил. — Не торопись. Без нас все равно не начнут.       Санса сделала над собой усилие и приподняла голову, предоставляя Тайвину пространство, чтобы сесть, и снова опустила голову — теперь уже не на мягкую обивку, а на колени Тайвина. Его пальцы запутались в ее волосах, слегка массируя кожу головы. От этого простого жеста Сансе стало немного лучше, или она хотя бы смогла отвлечься от ощущений, что вызывали почти раздражение своей несвоевременностью и причиняемым дискомфортом. Что ни говори, но прикосновения Тайвина все еще вызывали в ней трепет даже теперь, когда они стали обыденны. — Продолжай, — попросила она. — Скоро должно пройти.       Некоторое время Санса неподвижно лежала в ожидании, когда ее отпустит, а Тайвин, как мог, помогал ей справиться с этими ощущениями. С одинаковым успехом могли пройти и несколько минут, и несколько часов, но наконец Санса, медленно выпрямилась, садясь на кушетке, прислушалась к себе и, найдя свое состояние удовлетворительным, огляделась в поисках Джой. — Я отправил Джой сообщить остальным, что мы задержимся, — объяснил Тайвин. — Я сам помогу тебе.       Он встал и подал ей руку, чтобы помочь подняться. Санса надеялась, что приступ не возобновится, и больше ничто их не потревожит сегодня. После пережитых минут отчаяния собственное отражение не слишком-то пришлось ей по душе. Санса выглядела слишком бледной и измученной, гораздо хуже, чем утром. В платье она наверняка будет казаться еще бледнее. Санса нашла его глазами в отражении. Вживую оно смотрелось даже лучше, чем она представляла, и в Сансе наконец-то поселилось неведанное прежде предвкушение надеть это платье поскорее. — Тяни сильнее, — попросила она, когда Тайвин взялся за шнурки корсета. — Ты слишком меня бережешь. — Не только тебя. Хочешь упасть в обморок?       Сансе нечего было на это ответить. Несколько дней назад, радуясь, что утро встретило ее радушно, уже почти спустившись к завтраку, Санса почувствовала, что ей нечем дышать, и прямо по двери трапезной скользнула на пол, затягиваемая во тьму. Благо, Тайвин оказался рядом, но Санса вовсе не хотела повторять этот опыт, к тому же на своей свадьбе.       К тому времени, как Тайвин закончил с корсетом, лицу Сансы вернулся цвет, и она осталась весьма довольна своим отражением. К тому же ее платье было великолепно, удивительно ей шло, и Санса всерьез залюбовалась собой, пока Тайвин застегивал на ее шее рубиновое ожерелье — фамильную драгоценность, наверняка еще более дорогую, чем все те, что он уже ей дарил.       Пока Санса наполнялась жизнью, наслаждаясь своим нарядом, Тайвин успел отойти и вернуться, держа в руках плащ — пока еще белый, с серым лютоволком Старков на нем. Тайвин покрыл Сансу этим плащом, задержав руки на ее плечах, а Санса откинулась ему на грудь, взяв его руки в свои, стремясь оказаться в его тесных объятиях и не позволить Тайвину выпустить ее из них слишком рано. — Остались еще какие-нибудь традиции, которые мы не попрали? — улыбнулась она ему в отражении. — Уверена, такого еще не бывало, чтобы жених сам одевал невесту в свадебный наряд. — К счастью, мы оба понимаем, что несоблюдение традиций — не конец света. — Так гораздо легче, — согласилась Санса. — Иначе я бы паниковала сейчас похуже Джой, но ты прав — без нас в любом случае не начнут.       Ей нравилось, как они выглядели вдвоем. Тайвин был в цветах Ланнистеров, и Санса могла бы избрать для своего наряда те же цвета — у нее давно не было никаких угрызений совести из-за этого, но сегодня ей хотелось, чтобы в ее платье было больше Севера.       За время лежания у Тайвина на коленях Санса успела подпортить прическу, которую служанки сооружали на ее голове половину утра, но переделывать ее уже не было времени. Они с Тайвином вместе, как могли, заправили выбившиеся пряди в переплетения кос и спустились вниз, чтобы через двор пройти к септе, в которой уже собрались гости, и даже снаружи слышался гул их голосов. — Такое чувство, будто там собрался весь Ланниспорт, — заметила Санса, поднимаясь по ступеням. — Дело рук Дженны с Арианной. Вторая вошла во вкус, а первая только рада этому.       Санса усмехнулась. — Я тоже рада, — она сжала крепче ладонь Тайвина. — Я мечтала, чтобы день свадьбы стал самым счастливым в моей жизни, а моя семья была со мной в такой волнительный момент.       Но лишь когда двери септы распахнулись, когда Санса увидела десятки гостей, среди которых немало было златокудрых, когда взгляд ее упал на септона, что ждал их у алтаря с поблескивающим в полумраке септы кристаллом, — только тогда Санса осознала, что это действительно счастливый день ее свадьбы. Ее мечта сбывалась в этот самый момент. Санса понимала, что ей стоило бы сохранять серьезность, соответствующую этой части мероприятия, пока они с Тайвином вместе, рука об руку, будто септон уже объявил, что они одна плоть, одно сердце и одна душа, шли по септе, но даже в груди стало нестерпимо тяжело от рвущейся наружу улыбки, и Санса не стала ее сдерживать. Пусть все видят, как она счастлива, — это то, что не стыдно показать людям. Многие испытывали такие же чувства, и Санса увидела радостную улыбку Дженны, и как слезы уже начали течь из глаз Джой, но она изо всех сил улыбалась, утирая их платочком. Даже Дорна, стоявшая рядом со своими сыновьями, выглядела благосклоннее, чем в последние дни. Джейме ободряюще кивнул Сансе, а Арианна, которую он обнимал за талию, наклонила приветственно голову. Видела Санса и много других знакомых лиц, с кем вела не слишком длительное знакомство, но все же и этого было достаточно, чтобы она чувствовала себя уверенно в окружении них.       Когда Санса и Тайвин встали перед алтарем, септон начал произносить молитвы. Санса, кажется, знала их все наизусть, но именно теперь ее разума достигали немногие. Они с Тайвином стояли достаточно близко друг к другу, и их сцепленные руки скрывались меж складок ее пока еще белого плаща. Эти прикосновения говорили ей гораздо больше, чем любые молитвы и благословения, но Санса знала, что формальности необходимы. Они с Тайвином могли быть какими угодно попирателями традиций, но их дети должны быть рождены в законном браке, пусть даже все остальное случилось вне его.       С плащом Старков Санса расставалась уже во второй раз, но теперь доподлинно знала, что красный с золотом согреет ее не хуже. Когда Тайвин, оборачивая ее плащом Ланнистеров, ненадолго сжал ее плечи, Санса едва удержалась, чтобы не сделать то же, что сделала в их покоях, но настолько сильно демонстрировать чувства не решилась. Для нежности у них было утро, а для страсти еще будет ночь, пока же стоит довольствоваться тем, что присуще дню. Они повернулись лицом друг к другу и держались за руки, уже не таясь. — Этим поцелуем я клянусь тебе в любви и признаю тебя моим лордом и мужем, — сказала Санса, зная, что это не просто слова, которые нужно произнести. — Этим поцелуем я клянусь тебе в любви и признаю тебя моей леди и женой, — ответил Тайвин негромко, и Санса знала, что не просто слова произнес и он, когда его губы тронула улыбка.       Они поцеловали друг друга одним из самых целомудренных поцелуев, в которых доводилось соприкасаться их губам, и септон воздел над ними свой семигранный кристалл. — Пред ликами богов и людей, — степенным голосом заговорил он, — торжественно объявляю Тайвина из дома Ланнистеров и Сансу из дома Старков мужем и женой. Одна плоть, одно сердце, одна душа отныне и навеки, и да будет проклят тот, кто станет между ними.       Санса почувствовала, как ее дыхание перехватывает, а глаза наполняются слезами. Это могло бы быть прекрасным сном, но Санса знала точно, что все это по-настоящему, а потому ее переполняли чувства ярче, чем в любом из сновидений, и ей не грозило проснуться, как она просыпалась когда-то, испытывая лишь разочарование. Септа наполнилась шумом, когда гости захлопали, и Санса, не понизив голос, могла сказать: — Я люблю тебя.       Когда они с Тайвином повернулись к гостям, Санса видела одни лишь улыбки и улыбалась сама, хотя ее скулы уже начинали болеть. Санса скользила взглядом по рядам и рядам гостей — от тех, что стояли ближе, к тем, что стояли дальше. Почти у самых дверей, сквозь которые в септу просачивался дневной свет, в толпе из светловолосых Ланни, Лантеллов и Ланнетов, родственников Ланнистеров, Санса увидела несколько слишком темных макушек, но осознала это не сразу, а когда осознала, то ее взгляд тут же дернулся обратно.       Санса сжала ладонь мужа сильнее, привлекая его внимание. — Тайвин… этого не может быть, но я будто вижу в толпе Маргери и Квентина. — Где? — спокойно спросил Тайвин, хотя голос Сансы трясся от волнения. Это уже больше походило на сон, ведь Маргери никак не могла оказаться на Западе. — Там, у дверей. Это же не может быть правдой? — Пойдем и узнаем.       Но у их родственников были другие планы на этот счет. Первым их путь перегородил счастливый Джейме, будто это был день его свадьбы. Его глаза сияли, и Сансе подумалось, что сейчас Джейме более всего похож на того рыцаря, которого она впервые увидела во дворе Винтерфелла. — Отец, Санса, поздравляю вас, — Джейме пожал отцу руку и поцеловал Сансу в щеку. — Присоединяюсь, — Арианна улыбнулась куда мягче, чем Санса привыкла видеть. — От всей души желаю вам счастья. — Благодарю, — ответила ей Санса. — Как вы думаете, каков шанс, что ваш брат со своей женой могут быть здесь? — Лицо Арианны вытянулось от удивления. — Квентин здесь? — поразилась она, начав оглядываться. — Мы сейчас это выясним, если только вы поможете улизнуть от страстно желающих нас поздравить.       Но теперь уже Дженна готовилась произнести слова, и ее бы ни в коем случае никто не смог от этого удержать, как бы ни старался. — Поздравляю вас. Это был долгий путь, это был сложный путь, но вот вы здесь, и я рада, что это наконец-то случилось.       Дженна вопреки обыкновению говорила негромко, стремясь не привлекать ненужного внимания и не пытаясь шутить. В самом деле, лучше остальным было не знать подробностей. Тайвин наклонил голову, Санса улыбнулась. — Нельзя отрицать, что Дженна не последнюю роль во всем этом сыграла, — заметила Санса, когда Дженна отошла, и они наконец-то получили возможность двигаться к выходу из септы. — Я не отрицаю, — благосклонно отозвался Тайвин. Сейчас он был в слишком хорошем настроении, хотя Дженна все равно не использовала возможность его раздражить.       Им потребовалось время, чтобы пройти через толпу к дверям, потому что каждый жаждал принести свои поздравление, несмотря на все усилия Джейме. Теплые слова родни слушать было приятно, но, казалось, каждый гость стремился засвидетельствовать Тайвину свое почтение и восхититься красотой Сансы, и это уже начинало раздражать, но когда Санса увидела Маргери, реальную Маргери, то ее снова охватила радость. — Маргери! Как ты здесь… Что ты… вы здесь делаете?! Ты должна быть в Дорне! — они бросились друг к другу, и Маргери крепко стиснула Сансу в объятиях. — А ты должна быть в Винтерфелле! Наш корабль только причалил, и в Ланниспорте мы узнали, что Лорд Утеса женится! Мы не знали, что и думать, я понятия не имела, что ты здесь, но Санса… ты выглядишь потрясающе! Ты знаешь Тристана? Тристан, иди сюда. Это Санса. Санса, это Тристан.       Маргери продолжала что-то радостно щебетать, пока Санса разглядывала Тристана Мартелла, находя в нем сходства и с его отцом, и с братом, и даже с дядей. Квентин успел обменяться рукопожатием с Тайвином, и они оба теперь наблюдали за своими женами, которые совсем не ожидали встретиться, но были полны решимости не упустить возможность провести эту встречу с пользой. — Ах, да, Санса, я тебя п-о-з-д-р-а-в-л-я-ю, — понизив голос, Маргери выразительно проговорила последнее слово, едва заметно косясь на Тайвина. Она снова обняла Сансу, чтобы вместе с горячим дыханием уха Сансы достигли слова: — Ты заполучила себе в мужья мужчину своей мечты. Горжусь! — восторженный взгляд Маргери, когда она отстранилась, заставил Сансу рассмеяться от радости и неловкости. — Маргери… все было не совсем так… — Ну вот сейчас ты мне и расскажешь, как все было. И начни, пожалуйста, сначала, потому что я, очевидно, много пропустила.       Но им не пришлось секретничать так скоро. Вокруг было слишком много посторонних ушей, да и гостям, что только-только ступили на берег, нужно было одеться в соответствии с событием, на которое они попали так удачно. Из септы большая толпа гостей направилась прямиком в замок, чтобы на некоторое время разойтись по приготовленным для них комнатам, а после проследовать на свадебный пир. Санса тоже повернула было к лестнице, но Тайвин остановил ее, мягко взяв за локоть. — Не торопись. Есть еще одно место, где нам необходимо побывать.       Санса позволила ему вести ее. Вместе они прошли через холл и проследовали по коридору. Из кухни доносился шум — там с самого утра готовили блюда к вечернему пиру. Двустворчатые двери в конце коридора тоже были знакомы Сансе слишком хорошо, и, несмотря на готовые сорваться с языка вопросы, Санса выбрала довериться Тайвину и просто идти вперед.       В подземелье царил полумрак, но огоньки горящих факелов уходили вглубь всех трех коридоров, которые разбегались в разные стороны от главного. В первый раз с Тайвином Санса пошла по правому коридору, во второй раз, с Джой, — по левому, но сейчас они явно направились в центральный, и сердце Сансы подскочило от волнительного предвкушения. Испытывать любопытство Сансы, как и идти по коридору, им пришлось недолго, пока по левую сторону из темноты не явилась большая пещера. Санса не сразу поняла в полумраке, что фрески на стенах кончились, и это больше не мозаика причудливо извивается по камню, а белые корни, сами по себе или при помощи постороннего вмешательства образуя арку, в которую можно было пройти, не наклоняя головы.       Санса шагнула было вперед, но Тайвин удержал ее за предплечье. — Смотри под ноги и будь осторожна, — негромко сказал он.       Санса опустила взгляд вниз и поняла, о чем предупредил ее Тайвин. На полу пещеры тоже извивались белые корни, толстые и тонкие, длинные и короткие, которые соткались едва ли не в ковер, за которым было не разглядеть темного камня. Направляя ее, чтобы Санса не оступилась на бугрящихся корнях, Тайвин ввел ее в пещеру, и Санса увидела, что корни сплошь заполнили не только пол. Они поднимались вверх по стенам, сплетались под потолком, а в центре пещеры то, что Санса сначала приняла за особенно толстый причудливо изогнутый корень, оказалось чардревом. Его красные листья, пусть и не видали здесь света, были такими же яркими, как листья чардрева в Винтерфелле, как и листья на свадебном платье Сансы.       Потрясенная Санса обернулась к Тайвину и даже в полумраке различила, что он улыбается, наблюдая за ее реакцией. — Богороща? — Если можно так назвать.       Ведомая Тайвином, Санса прошла вглубь пещеры, рассматривая все, что открывалось ее взору. Санса подошла так близко к чардреву, как только позволяли обвивавшие его подножия коренья и ветви. Она протянула руку и коснулась ствола, почувствовав под пальцами его шероховатость. Несомненно, это было настоящее, живое чардрево, удивительным образом росшее прямо в пещере. Санса опустилась на один из корней, испытав облегчение от того, что больше не приходится пытаться удержать равновесие, и обернулась к Тайвину, приглашая его присоединиться к ней. — Спасибо, что привел меня сюда, — едва справляясь с нахлынувшими на нее чувствами, сказала Санса, когда Тайвин сел с ней рядом. — Это удивительно, что чардрево может расти даже здесь, в пещере, как будто Старые Боги вовсе не исчезли к Югу от Перешейка, — тихо добавила Санса, подняв голову. Сводов пещеры не было видно — только плотное переплетение белых ветвей и кроваво-красные листья. Они тихо шуршали, тревожимые сквозняком. Санса плотнее закуталась в красный с золотом плащ, который все еще был на ней. — Ты не боишься, что все эти корни просто будут расти дальше, когда закончится место здесь? — не смогла не спросить она. — Это дерево было здесь с самого начала, ему тысячи лет, но оно совершенно не изменилось с тех пор, как я увидел его впервые. Краткий срок для этой богорощи, но что-то это да значит.       Санса задумалась, положив руку ему на колено, и Тайвин накрыл ее пальцы своими, мягко поглаживая. — Может, чары Старых Богов действуют только в пределах этой пещеры, — предположила Санса. — Может, когда андалы пришли в Вестерос, это было единственным способом спасти это дерево — спрятать его здесь, вдали от чужих глаз. — Может быть. В том, что касается Старых Богов, ты знаешь больше меня. — В детстве я подражала маме, а она верила в Семерых — отец выстроил в Винтерфелле септу специально для нее. Но все же богороща тоже откликается во мне. — Санса посмотрела на плачущий кровью лик чардрева. — Старые Боги принимают даже молчаливую молитву, даже обычный полет мысли, — сказала она задумчиво. — Нам не обязательно ничего говорить, они уже видят наш союз. За этим же ты привел меня сюда. — Вероятно, ты хотела бы провести этот день в Винтерфелле. — Я бы хотела провести его с тобой и совершенно неважно — где именно, — нежно отозвалась Санса. — Как бы то ни было, ты все же нашел способ перенести меня на Север, — она опустила голову Тайвину на плечо. — Если закрыть глаза, то и вовсе кажется, будто я стою в богороще Винтерфелла, и боги шепчут. — Санса умолкла, и в пещере тоже воцарилась тишина, когда сквозняк перестал играться листьями. — Я так счастлива. А ты? Ты счастлив? — она с замиранием сердца умолкла, ожидая его ответа, приподняв голову от его плеча, чтобы уловить малейшие оттенки взгляда, изменения выражения его лица. Умоляя об откровенности. — Да, — ответил Тайвин коротко. — Мне бы хотелось, чтобы ты чаще бывал со мной искренен, — осторожно произнесла Санса. Она не решалась завести этот разговор прежде, но Север всегда делал ее немного смелее, чем она была, а чем была богороща, пусть и такая, как не кусочком Севера здесь, на Западе? — Разве я лгал тебе? — также мягко спросил у нее Тайвин. — Искренен в том, что ты чувствуешь, — объяснила Санса. — Ко мне — и вообще; что тебя тревожит. Мне важно знать. Я хочу, чтобы мы были честны друг с другом. Обо мне ты знаешь все, и ты всегда меня выслушивал. Я бы хотела делать то же для тебя. — К чему тебе знать мои тревоги? — хрипло спросил Тайвин, помолчав. — Тебе сейчас не стоит лишний раз волноваться. — Мои ты знаешь, — деликатно возразила Санса. — Я не раз заставляла тебя волноваться, и пусть ты и не признавался напрямую, но я знаю, что это так. — Санса чувствовала, что ее голос начинает дрожать. — Я понимаю, что никогда не смогу сделать для тебя того же, что ты сделал для меня и для Севера, но я хочу сделать для тебя хотя бы что-то. Хочу стать тебе опорой, какой ты стал для меня. Только позволь мне.       Санса умолкла, напряженно всматриваясь в его лицо. — Ты уже это делаешь. — Неправда. — Правда, — его пальцы едва ощутимо коснулись ее скулы — настолько, что с тем же успехом Санса могла придумать это прикосновение. — Ты заставляешь меня забыть о всяких тревогах — мне становится уже нечем делиться. Ты знаешь, что очень мне дорога.       Санса отрешенно покачала головой. — Как я могу знать, если ты мне не говоришь? Я могу лишь догадываться. Я понимаю, что ты не хочешь делиться со мной своими волнениями, чтобы меня не тревожить, но вместе с тем то, чего я желала бы больше всего, — разделить их с тобой. Я понимаю и то, что ты не склонен делиться сокровенным ни с кем, и едва ли я исключение, но пожалуйста… пообещай мне, что ты постараешься. Тайвин. — Листья вновь зашуршали, заглушая звук его имени, будто подхватывая его. — Обещаю, если это так важно для тебя. — Важно, — Санса сжала его ладонь. — Я хочу быть рядом с тобой не только так. Я хочу большего. Мне хотелось бы верить, что я могу на это рассчитывать.       Тайвин поцеловал ее, и Сансе подумалось, что он хочет таким образом закончить разговор, наверняка для него неприятный, хотя не в характере Тайвина было бежать. Отстраняясь, он заправил в прическу выбившуюся из нее еще с утра прядь, которая не желала возвращаться на положенное ей место и все время выскальзывала. — Ты заслуживаешь этого, — согласился Тайвин, отнимая руку от ее лица. — Я часто думаю о том, что ты заслуживаешь больше, чем я даю тебе. Слышать те слова, что ты сама часто мне говоришь, но я не отвечаю тебе тем же.       Санса тяжело сглотнула, понимая, о каких словах идет речь. Полумрак богорощи не скрыл от нее его взгляда. Санса верила Тайвину, и в то же время ее сердце замерло, как замирало в те редкие моменты, когда она чувствовала, что между ними не осталось малейшей преграды. — Сегодня я услышала их от тебя. Но сказал бы ты их, не будь это частью клятвы? — Я люблю тебя, — произнес Тайвин, не колеблясь.       Когда они возвращались, Санса могла думать лишь о том, что ей не хочется больше ничего: ни танцев, ни пира, ни развлечений, потому что она уже получила все, что хотела. Получила признание, получила обещание — ей нечего больше было желать. Санса хотела поделиться этим открытием с Тайвином, но, когда они проходили мимо кухни, обоняния Сансы начали достигать великолепные запахи, и Санса ощутила голод, который теперь всегда приходил к ней к вечеру и почти не отпускал до глубокой ночи, и решила, что на свадебный пир все же стоит заглянуть.       В холле их встретила Дженна. — Вот вы где, — начала она издалека, едва только завидев их. — Я понимаю, что вам поскорее хочется уединиться, но гости вас уже потеряли. — Я знал, что долго она не продержится без своих шуток, — тихо сказал Тайвин, и Санса хихикнула.       Из зала уже доносилась музыка, гости веселились и смеялись, и Санса, в которой все больше взрастало счастье, заразилась этим настроением. Многие из тех, кого Санса видела в септе, пришли на пир, и златовласых макушек здесь все еще было большинство. Принимая поздравления, Санса знакомилась с теми, кого еще не успела узнать. Некоторые помнили ее еще как жену Тириона, но сегодня все были настроены как следует повеселиться на свадьбе Лорда Утеса, а потому никто не заострял внимания на былом, и даже если редкий гость, успевший хорошенько набраться, произносил неуместный тост, Тайвин относился к этому лояльно.       Санса с удовольствием пробовала все блюда, которые ставили перед ними. — Я наемся от лица всех невест, которым кусок в горло на собственной свадьбе не лезет, — бодро заявила Санса, отодвигая от себя пустую тарелку. — А таких, как известно, большинство!       Тайвин улыбнулся ей. Ему нравилось, когда Санса чувствовала себя хорошо, а ничто не свидетельствовало об этом лучше, чем прекрасный аппетит. — Ни в чем себе не отказывай. — Тайвин сделал знак слуге, чтобы несли следующее блюдо.       Тайвин и Санса поднимали бокалы вместе с гостями. Тайвин — с вином, Санса — с отваром, приготовленным для нее мейстером. — Ты можешь пойти поговорить с Маргери, — сказал Тайвин, когда Санса, наконец почувствовав себя сытой, откинулась на спинку стула. — Сегодня наша свадьба, я должна быть с тобой, — возразила Санса. — Беседа с подругой не сделает тебя плохой женой. Иди — вы давно не виделись. — Спасибо.       Санса быстро отыскала Маргери в толпе. Та успела переодеться в зеленое платье, и никто не смог бы заподозрить, что Маргери была незваной гостьей, а не шила платье на заказ специально для праздника. — А вот и я! — воскликнула Санса. — О, я не была уверена, что сегодня ты найдешь для меня время. Все понимаю — это твоя свадьба. Долгожданная, — Маргери улыбнулась, и они отошли в сторону от танцующих и занятых беседой гостей, чтобы уединиться, насколько это было возможно в переполненном гостями зале. — Наверное, мне стоит еще раз извиниться, теперь уже лично, что я так подставила тебя с тем письмом. Я не хотела. Нужно было переждать, но я была уверена, что ты уже в Винтерфелле. — Расследование получилось впечатляющим, я бы на твоем месте тоже не утерпела и отправила. Я не держу зла — в итоге все равно все узнали, — пожала плечами Санса. — Я правда очень за тебя рада, хотя мне жаль, что ты ничего не рассказала, когда мы были в Королевской Гавани. — Это не потому, что я тебе не доверяла, — покачала головой Санса. — Тогда я была уверена, что шансов у меня нет, да и обсуждать это было бы некрасиво по отношению к Тириону. — Я понимаю и вовсе не обижена на тебя за молчание, — заверила ее Маргери. — Лишь восхищаюсь тем, как много ты можешь скрывать. Тебе можно доверить любую тайну.       Санса рассмеялась. — Я рада, что ты здесь, — честно сказала она. — Я даже не думала, что нам доведется увидеться вновь. — Когда мы расставались, ты не думала, что тебе доведется выйти за лорда Тайвина, — поддела ее Маргери. — Невозможное возможно. Я рада, что побывала на обеих твоих свадьбах. — Я тоже была на двух твоих, хотя и не на всех. — Они расхохотались. Мимо прошел слуга, и Маргери взяла с подноса кубок с вином. Санса покачала головой. — Принеси мне мой отвар, будь так любезен, — попросила она.       Маргери мгновенно отреагировала. — Что за отвар? Ты в порядке? — О да. — Санса только сейчас поняла, что Маргери ничего не знает о другом важном событии в ее жизни. — Но есть кое-кто, кто слегка осложняет мне жизнь, если не будет грубым так выразиться. — Кто этот человек? И как лорд Тайвин допустил это?! — требовательно вопросила Маргери. — Я бы сказала, не человек, а человечек, и лорд Тайвин немало этому поспособствовал, — Санса многозначительно подергала бровями. — Если ты понимаешь, о чем я. — Ты… о боги! Ты..?       Санса кивнула. — Семеро, поздравляю! — Маргери снова бросилась обнимать ее. — Невероятно! Только я сказала, что ты умеешь хранить секреты и вот опять! Если бы я не спросила, ты бы опять не сказала ничего! — Тшш, это секрет, — попыталась утихомирить ее Санса. — Никто еще не знает. Ну, кроме семьи, само собой, хотя мы и не объявляли. — Я буду молчать, — поклялась Маргери. — Но Санса, ты счастливица! — Так и есть.       К ним подошел Квентин. — Санса, прими мои искренние поздравления, — сказал он. — Очень рад, что ты счастлива, учитывая то, с каким рвением ты помогала стать счастливыми нам. — Хорошо сказано! — Маргери поднырнула под руку мужа, чтобы оказаться в его объятиях. Семейное счастье преобразило ее, и Санса подумала, что и она, поглощенная собственным счастьем, выглядит так же. — Между прочим, Квентин помогал мне в моем расследовании, — добавила Маргери с довольным видом. — Ну, думаю это честно. Вы посвятили меня в свои дела и… сами посвятились в мои, — улыбнулась Санса. — Так что вполне закономерно, что вы оказались на моей свадьбе. — Кстати, никто не видел Тристана? Он куда-то подевался, — Квентин развел руками. — Я уверена, что с ним все в порядке, — поспешила сказать Санса. — Здесь полно гвардейцев, так что ничего не должно произойти. — Важное уточнение, учитывая дурную славу нескольких свадеб, на которых Санса бывала. — Очень осмотрительно, но я уверена, что он в порядке, просто гуляет по замку, — постаралась сгладить повисшее в воздухе напряжение Маргери. — Тристан очень хотел побывать здесь, наверное, не удержался и пошел исследовать замок. — Санса, если позволишь… — начал Квентин. — Конечно, веселитесь. — Санса наблюдала за тем, как Маргери и Квентин идут танцевать, но надолго скучать одна не осталась. — Сир Мерлон, — Санса улыбнулась, завидев своего верного командующего, который помог ей добраться до Утеса. Ей было непривычно видеть рыцаря в таких нарядных одеждах — в пути наряды их обоих были далеки от тех, что могли бы указать на статус. — Миледи, позвольте вас поздравить. После такого трудного пути вы получили то, ради чего сюда ехали, — он говорил тихо, чтобы их не услышали, но откровенно. — Благодарю вас за поздравление и, конечно, за вашу неоценимую помощь. — Рад служить вам, миледи, — сир Мерлон поклонился. — Однако, пока вы здесь, я бы хотел попросить вашего дозволения навестить своих родных в Крейкхолле. — Я с радостью даю вам его, однако боюсь, что недолго вы сможете оставаться дома. Я бы хотела, чтобы вы сопровождали меня обратно на Север. — Конечно, леди Санса, однако вы уверены, что в ближайшее время предпримете эту поездку? — он явно намекал на ее положение, как мог более вежливо, но Санса не была сердита — она все еще помнила, как сир Мерлон снимал ее с лошади и поддерживал, пока ее тошнило, и в благодарность за это она могла даровать ему право говорить с ней прямо обо всем. — Я чувствую себя гораздо лучше, сир, а если я доехала, то и уехать смогу, — Санса успокаивающе улыбнулась, стараясь показать, что все под контролем. — В таком случае, леди Санса, я буду ждать ваших распоряжений. Я рад, что ваше самочувствие наладилось. Леди Санса, леди Дорна, — он поклонился Сансе и Дорне, которая оказалась рядом, и ушел.       Дорна ласково улыбнулась Сансе. — Приятно видеть тебя такой счастливой, Санса, — сказала она, сжимая ладонь Сансы. — При нашей первой встрече мне было так жаль тебя, я видела твою тревогу и твои сомнения. Теперь я не замечаю ни того, ни другого, и я рада за тебя. — Спасибо, — у Сансы едва не навернулись на глаза слезы. — Вы поддерживали меня и старались отвлечь, как могли. Я очень ценю это.       Если что и осталось все еще за гранью понимания Дорны, сегодня она постаралась позабыть об этом и искренне порадоваться, и Санса была благодарна ей за это.

***

      Тайвин и Санса вернулись в свои общие покои, как делали это уже много вечеров подряд с самого их воссоединения. Кажется, все было тем же самым, и слуги успели убрать следы утренних сборов к церемонии, но чувствовала Санса себя немного иначе. Она вышла замуж за любимого человека, она уже носила их ребенка, и она не лукавила, когда говорила, что счастлива. Санса считала, что была счастлива и раньше, но теперь она просто не знала, чего еще может желать. Она уже получила все.       Тайвин сел на кушетку. — Кажется, ты ничего не сказал о моем платье, — поддразнила его Санса. — Правда? Как я мог? — Тайвин улыбнулся. — Ты выглядишь прекрасно. — Спасибо. — Санса села с ним рядом, поглядывая на огонь. Языки пламени резвились за каминной решеткой, но внутри у Сансы стоял штиль. Санса опустила ладонь на живот. — Все в порядке? — Да, не беспокойся, — улыбнулась Санса. Не дожидаясь, пока он сам это сделает, она взяла его за запястье, чтобы и Тайвин положил руку на ее чрево. — Мне кажется, так лучше удается почувствовать, что нас уже больше, чем двое. — Тайвин поцеловал ее в висок и свободной рукой сильнее прижал к себе.       Санса прикрыла глаза, сосредоточившись на ощущениях. Она чувствовала то же, что и утром, когда ее голова лежала на коленях Тайвина, а его рука гладила ее по голове. Но то было утро, а сейчас уже стояла ночь, добавляющая глубины, и любовь, перекатывающаяся внутри спокойными волнами, перерастала в желание.       Санса мягко высвободилась из объятий Тайвина, встала с кушетки и отошла на несколько шагов. Она завела руки за спину и потянула за шнурок. Тайвин затянул ее несильно, поэтому корсет легко поддавался движениям, и Санса справилась с ним быстро. Она не сводила с Тайвина взгляда, а он выжидающе смотрел на нее в ответ.       Санса потянула платье вниз, заставив его медленно скользить по ее телу. Она придерживала ткань руками, не давая ей упасть слишком быстро, постепенно открывая тело, все еще прикрытое, пусть и ненадолго, тонким нижним платьем. Наконец, белый с красным шелк соскользнул на пол окончательно, и Санса переступила через него, оставив в облаке ткани заодно и свои туфли.       Обычно процесс раздевания занимал меньше времени, либо же сопровождался непрекращающимися поцелуями, но, пусть сейчас они не касались друг друга, Санса ощущала, как воздух между ними становится горячее. Санса будто чувствовала, как Тайвин бы прикасался к ней, если бы мог дотянуться, где бы целовал ее. Санса подошла ближе к нему, но взглядом остановила его зарождающийся порыв. Санса поставила ногу на кушетку и потянула вверх край нижнего платья. Она подняла ткань как раз до того места, где над коленом изящным кружевом заканчивался чулок и показывалась тонкая полоска кожи. Санса не отводила взгляд от глаз Тайвина, но боковым зрением увидела, как сильнее сжались его пальцы, прежде расслабленные. Воодушевившись, Санса медленно потянула чулок вниз, задев подол платья, тем самым заставив его тоже скользнуть вниз, чтобы открываемые участки кожи тут же снова скрывались под тканью. Довольно Тайвин мучил ее и дразнил своими прикосновениями. Санса докажет, что может дразнить его не хуже.       Откинув чулок в сторону, Санса опустила ногу на пол и также медленно, настолько неспешно, что даже ее саму это выводило из себя, сняла второй чулок, проделав все то же самое.       Пристальный взгляд Тайвина заставлял ее сердце биться чаще, он вскрывал душу. Санса еще не обнажилась полностью, но уже чувствовала себя не просто обнаженной, а лежащей под Тайвином на постели, ощущавшей прикосновения его рук и губ на своем теле. Ощущая его внутри. Санса была готова сдаться уже сейчас, но заставила себя взять себя в руки.       Она выпрямилась, подняла руки к плечам и коснулась нижнего платья. Пока Санса проделывала манипуляции с чулками, ткань уже успела игриво слезть с одного плеча без всякого умысла, и теперь, когда Санса повела вторым, ткань спала и с него. Сансе оставалось только слегка потянуть за платье у бедер, чтобы оно послушно соскользнуло по ее телу вниз, распластавшись на полу в нескольких шагах от верхнего наряда.       Тайвин слегка подался навстречу Сансе, будто готов был наброситься на нее прямо сейчас, и Санса желала ему это позволить, но все же остановила Тайвина, сама подивившись тому, как непоколебимо звучал ее голос, в то время как все ее существо содрогалось от возбуждения. — Нет. Еще рано. — Санса… — голос Тайвина прозвучал так глухо и предостерегающе, что Санса только сейчас осознала в полной мере масштаб того воздействия, что она оказывала на мужа. Это вызвало в ней новый удушливый приступ желания, и Санса облизала губы, желая сокрыть победную улыбку. — Ты всегда был терпелив, потерпи еще немного, — выдохнула она. То, как Тайвин произнес ее имя, слишком сильно затронуло струны ее слабой выдержки. — Осталась только прическа, — ее голос сорвался. Пытка ожиданием для Сансы не меньшая, чем для Тайвина.       Прекрасно осознавая, как отсветы пламени пробегут по ее обнаженному телу, как подчеркнут изгибы, скользнут по слегка выпирающим из-под кожи ребрам, пока еще плоскому животу, как приподнимется ее грудь, Санса подняла руки к голове, чтобы расплести волосы.       Косы, которые и так весь день были полны решимости сбежать с уготованного им места, поддавались легко, освобожденные, прядь за прядью падали на плечи и спину. Напоследок Санса, прервав зрительный контакт с Тайвином, повернувшись к нему боком и слегка выгнувшись в спине, откинула голову назад и пальцами провела по всей длине волос, будто бы затем, чтобы убедиться, что все косы распутаны.       Когда Санса посмотрела на мужа, то уже знала, какой взгляд ее встретит. Самообладание Тайвина было на пределе, как, впрочем, и ее собственное.       Медленно ступая, Санса приблизилась к Тайвину, уже жаждая его прикосновений, почти ощущая их физически. Тайвин же, вопреки ее ожиданиям, не поспешил прикоснуться к ней, даже когда Санса подошла насколько близко, что их колени соприкоснулись. Золотые искры в его глазах вспыхнули очень опасно, чем подстегнули Сансу продолжить затеянную игру.       Она снова облизнула пересохшие губы, невозмутимо села Тайвину на колени и положила руки на его плечи. Его взгляд лишал ее рассудка, и Санса не знала, какие силы заставляют ее выглядеть спокойнее, чем она есть. Санса поцеловала Тайвина, стремясь выпустить наружу хотя бы малую часть одолевающих ее чувств. Это было сигналом. Руки Тайвина, которые он опустил было на бедра Сансы, скользнули выше по талии и спине, очерчивая выступающие под кожей позвонки. Сансе стало невыносимо жарко — больше она не в силах была сдерживаться. Когда губы Тайвина скользнули по ее шее, внутри Сансы надломилось что-то, сперва томительно, а потом все более и более нетерпеливо разливаясь по телу. Санса принялась за одежду Тайвина, чтобы как-то отвлечь себя, пока от места каждого прикосновения и поцелуя по всему телу продолжали разбегаться обжигающие мурашки. Ее пальцы остервенело справлялись с тканью, а разум так знакомо ускользал, оставляя вместо себя одни лишь ощущения и чувства, желающие быть удовлетворенными. Это было знакомо, привычно — поддаваться этому порыву в нескольких шагах от кровати, но в конечном итоге они всегда оказывались в постели. Почувствовав под пальцами горячую кожу на его груди, Санса затрепетала — внутри ее позвоночника уже бежали горячие реки, а не ручейки. Тело поддавалось навстречу телу, и момент, когда можно было на миг остановиться, чтобы переместиться на кровать, казался упущенным и совсем далеким, тут же отброшенным и забытым. Осталось только настоящее, Санса и Тайвин, охваченные единым стремлением. Ее бедра скользнули ближе к его паху, устраиваясь удобнее, Санса приподнялась, пропуская его в свое тело, задыхаясь от наполнившего ее чувства. Откинула голову назад, подставляя шею под поцелуи. Его руки придерживали ее за бедра, направляя. Это было чем-то непривычным для Сансы, но по-прежнему действенно выбивающим из легких воздух. Поначалу медленно, осторожничая, но потом смелея и ускоряясь, Санса опускалась бедрами быстрее. Рука Тайвина нетерпеливо смяла пламенные волосы, прижимая их к основанию шеи Сансы, отчего струйка пота скользнула по ее спине. Санса жмурилась, содрогаясь, но когда открывала глаза, то расплавленное золото его взгляда тянуло ее душу нестерпимо. Теснота и напряжение внутри становились невыносимы, и Санса чувствовала, как горят щеки, как в захвате чувств она сбивается с выверенных движений, но руки Тайвина всегда рядом, чтобы помочь ей. Еще, еще раз, другой — Санса чувствовала, что разрешение близко, но особенно резкое движение исподтишка выбило из нее дух, заставив содрогнуться, а мир на мгновение — замереть.       Она дышала все еще тяжело, когда упала ему на грудь. Волосы разлетелись по ее спине, прикрывая как одеяло. Было жарко, и Санса непослушной ослабевшей рукой, отказывающейся ей подчиняться, попыталась убрать волосы, но промахивалась несколько раз и, смирившись, опустила руку. Тайвин перекинул волосы ей через плечо, и Санса улыбнулась ему в благодарность. Ее конечности покалывало — особенно ноги, в которых разливалась приятная усталость, будто Санса очень долго куда-то бежала.       Жар спал. Санса перевернулась на бок, подперев голову рукой, чтобы понаблюдать за спящим мужем. В Винтерфелле ей не представлялось такой возможности — она всегда засыпала первой, но беременность внесла свои коррективы в ее распорядок дня. Сон долго не шел к ней, зато присутствовало острое чувство голода. В объятиях ночи Санса трапезничала и занималась делами, но перед этим всегда несколько минут лежала рядом с Тайвином, прислушиваясь к его размеренному дыханию и вглядываясь в его спокойное лицо. Эти минуты вселяли в нее умиротворение. Обычно Санса чувствовала, что именно Тайвин был тем, кто охранял ее, но в полночные часы Санса, каким бы наивным ни представлялось так думать, ощущала себя защитницей — хотя бы лишь его сна.       Она понаблюдала еще некоторое время, потом тихо поднялась с постели, стараясь не шуметь, набросила на себя халат, оставленный служанкой возле кровати. Завязывая на ходу пояс, Санса подошла к столу, где был оставлен специально для нее поднос с едой. Санса перенесла его на кушетку, села туда сама, подобрав под себя ноги, и принялась за позднюю трапезу блюдами, которые более всего пришлись ей по вкусу на свадебном пиру. Сначала она вгрызлась в зеленый бок яблока — кисловатый, как ей нравилось, потом перешла к мясу, передумав, как только съела половину куска. Санса откусила верхушку лимонного пирожного, а потом, взяв из вазы еще одно яблоко и жуя его на ходу, вернулась к столу, где стояла чернильница и лежали перья с пергаментом. Ей нужно было написать в Винтерфелл, матери, и сообщить о том, что свадьба состоялась. Попридержав локтем, потому что рука была занята яблоком, загибающийся край пергамента, Санса открыла крышечку чернильницы и обмакнула перо. «Дорогая мама», — написала она. Каждую ночь Сансе казалось, что перо скрипит по пергаменту слишком громко, и она посмотрела в сторону кровати, чтобы убедиться, что не разбудила мужа, Тайвин спал, и Санса, склонившись над столом и изредка отвлекаясь, чтобы снова надкусить яблоко, продолжила свое дело.