х
А день опять проходит как на иголках. В голове сотня фраз, которых хочется сказать Лисе. Но Дженни со страха, оставила телефон дома. Она даже думает, что сейчас могла бы ей позвонить, потому что скука на занятиях просто смертная. В голове постоянно звучат заученные строчки - там только нирвана, нирвана и нирвана. Немного прокуренный голос Лисы и сильнейшие биты гитары. Дженни думает, что ей намного больше нравятся соло песни, нежели дуо. Там Лиса словно раскрывается полностью. А с Розе бороться бессмысленно. У той сильнейший вокал и ноты она тоже берёт привосходно. В то время, как Лиса читает реп подобно дьяволу. И Ким подсела. По-настоящему подсела на всё, что Лиса может выкинуть. Играть при таких условиях на фортепьяно становится почти невозможным. Дженни задумывается на пару минут, а в голове уже Лиса. Вот так просто - сплошником. Без единого просвета и шанса на поселение классики. Нирвана просто взяла и выкурила из головы Ким и Бетховена и фортепьяно и интерес к занятиям. Поэтому всё время, проведённое с Джису становится сравнимо пытки. Дженни до скрежета сжимает зубы и уже не слышит, что ей говорит учитель. Она просто присутствует рядом. Пока Джису не начинает делать замечания. - Твоя музыка стала агрессивнее. Дженни, всё в порядке? Спрашивает она. А у Дженни ни в порядке. Возможно единственный раз за двадцать лет - действительно не в порядке. Она молчит. Направленно игнорирует вопрос, пока Ким не подходит совсем близко. Садится рядом и долго изучает взглядом. У Дженни сдают нервы. - У тебя концерт через пару дней, помнишь? - зачем-то напоминает Джису. А Дженни и не забывала. Она просто поняла, что всё это время занималась ни тем. И как-то даже паршиво осознавать, что столько лет сейчас под угрозой перечеркнуться одной сплошной линией. Возможно, что это правильное решение - бросить то, что приносит дискомфорт и наконец начать заниматься тем, что нравится. Дженни нравится рок, но проблема в том, что рок нравится только в исполнении Лисы. И она была бы не прочь научится, если бы только та согласилась. "Мы не на столько близки" - проносится в мыслях и Дженни обречённо вдыхает. Она тянет мягкую улыбку и говорит, что просто задумалась. Джису в ответ согласно кивает. Ей, кажется, нет никакого дела до того, в каком Дженни сейчас состоянии. Поэтому она поднимается. Обходит фортепьяно и говорит, чтобы Ким начала заново. Повторила двадцать седьмую сонату Бетховена уже в тысячный раз. Без запинок. Ошибок. Идеально, как и всегда. - Джису.. - аккуратно зовёт Дженни, когда занятия уже закончились. Она нервно перебирает в руках лямку рюкзака и жмётся в проёме, надеясь, что сможет поговорить ещё пару минут, - У тебя было когда-нибудь такое состояние, при котором ты готова была отказаться от дела всей своей жизни? В ответ разумеется взгляд полный непонимания. А Джису перестаёт собирать нотные тетради и поворачивается к ней всем корпусом. Дженни почти уверена, что та начнёт говорить что-то в стиле - ты не можешь от чего-то отказаться навсегда. В крайнем случае, тебя всё равно будут мучать воспоминания. Но Джису как-то слишком долго молчит. - Я занималась раньше вокалом. Почти двенадцать, лет, - произносит она на выдохе и улыбается краешком губ, словно говорит о чём-то очень важном. Ценном для неё самой и от этого до жути терзающем душу. - У меня неплохо получалось. Я даже пару раз выступала на концертах. - она тут же осекается - конечно, это не большие выступления с переполненными залами. Но мне нравилось. Находится там - на сцене и слышать как они подпевают - было чем-то нереальным. - она долго смотрит в одну точку, а потом сглатывает нарастаюшую тревогу и снова поднимает глаза на Дженни. Та в ответ, не может и слова сказать. - Дженни, люди бывают настоящими монстрами. Разрывают на части и даже не задумываются, какую боль наносят. Они просто привили мне страх сцены. Одними словами заставили ненавидеть вокал всем сердцем. Опустили словно с небес на землю, а потом растоптали, нисколько не жалея. Общество настолько прогнило, что уже и не замечает какое зло творит. Они словно слепые, но далеко не к ошибкам.. - она отворачивается и не находит нужных слов. Ей совершенно не хочется заканчивать. Вдаваться в подробности. Дженни все это как-то не надо. Она просто опустошённо смотрит. А состояние такое, словно слова Джису выжгли в ней колосальную дыру. - Прости, ты никогда, - извиняется Дженни, но Джису её перебивает. Говорит, что не стоит поднимать то, что уже давно покрылось густым слоем пыли. И Дженни ей верит, хоть и бесконечно долго хочет об этом расспрашивать. Джису когда-то занималась не классикой. Она когда-то пела на сцене, взрывная сердца людей. А потом, как отрезало. И во всём виноваты всё те же люди. Озверевшие. Требующие и непреклонные. У них правда не было любого другого выхода, кроме как ненависть, презрение и всё остальное, что сломало в человеке стержень. А они наверняка уже и не вспоминают, что когда-то перечеркнули жизнь какой-то там солистки. - Почему ты спросила? - говорит Джису, а Дженни не находит слов. Она думала, что до этого вопроса не дайдёт. Поэтому отмалчиваться. - Я знаю, что в жизни случается масса всего ужасного, но, Дженни, я хочу, чтобы ты не делала поспешных выводов. Не ставила на карьере точку. Возможно, настанет момент, а ты будешь очень сильно жалеть, - она больше не улыбается. Смотрит понимающе, а Дженни не находит в себе сил, чтобы посмотреть так же. - Просто, обдумай всё ещё раз, ладно? Ладно. Дженни согласна на такую перспективу. Она прощается и выходит из кабинета. На душе огромный осадок. Словно всё перемешалось и уже совсем не разобрать, куда тянет больше. Дженни снова слишком долго стоит на улице. Обдумывает моменты снова и снова, но идентично всегда приходит к мысли, что стоит попробовать. Даже если это в конечном счёте станет самой большой ошибкой в жизни. Пусть так.х
Ошибаться - это что-то из отрибута живого, верно? Думает Дженни, пока сидит у окна на кухни выкуривая сигареты поочерёдно одну за другой. И как-то особо не задумывается, что всё это приносит большой вред. Она просто не знает, чем себя отвлечь. А мысли заполняют голову совершенно не жалея. Селяться там, надоедлевыми паразитами и уже не собираются оставлять одну. Что, если все эти решения - не ошибка? Просто воля судьбы, несчастная подсказка свыше, которая обязана изменить жизнь? Направить её в привильное русло. Вытащить Дженни из стереотипов? Показать обратную сторону. Что если эта нирвана на самом деле самое лучшее, что могло произойти? Дженни не может в этом разобраться самостоятельно. Не может найти выход, потому что совершенно не знает, в каком направлении смотреть. А вся ситуация - топкое болото. Настоящая бездна сознания, которая нисколько не способствует принятию решения. Звонить Лисе хочется всё так же сильно Здравые мысли о карьере набивают оскомину всё так же сильно. Безвыходность. А Дженни устала кипеть в этом котле настолько, что очередная пачка на подоконнике оказывается пустой. Тошнит от этого мерзкого привкуса лесных ягод. Тошнит от ощущения заполненности лёгких. Тошнит от пробирающей дрожи, проходящей по телу сотнями мурашек. Она захлопывает форточку, собирая остатки сил и бредёт в гостинную, желая отвлечься хотя бы телевизором. Он в буквальные минуты начинает мазолить глаза и единственный предметом, который весь вечер притягивая и отталкивал равносильно - сейчас является телефон. Она смотрит на него, лежащего на краю столика, буквально с полминуты. Словно зависимый наркоман, старающийся отказаться от дозы, а потом резким движением забирает его одной рукой. Открывает дисплей и там всё то же не прочитанное от Лисы. Дженни до боли смешно. Она так и не прочла это за весь день. "Боюсь разочаровать тебя" Дженни недовольно хмурит брови. Снова откидывает его подальше и долго смотрит в потолок. "Мы выступаем в баре через несколько дней, знаешь?" "Ты ведь придёшь?" "Если всё это действительно глупо, то я покажу, как это на самом деле" "тебе не понравится" Не понравится, значит? Да она всё что делает эти дни - так забивает голову мыслями об этом выступлении, что не продохнуть. Не понравится ей сейчас может только отказ. Но Лиса не особо развивает их отношения в этом русле. Не говорит, что они такие разные. Не говорит, что она вообще-то что-то в роде прославленной личности, которой не гоже отписывать какой-то фанатке с сети. Не говорит и то, что Дженни напрасно тешит себя ожиданиями. Обещаниями. Чем угодно. Лиса отвечает так, как есть. Говорит какую-то скупую правду и при этом постоянно загадками. Дженни кажется, что она разбирает это меньше всего. А её мышление ограничивается прямым написанием. И никакие подводные камни. Какие-то кружева текста не приносят в буквальном смысле ничего. Она ощущает себя в этом чате полнейшей дурой. "Даже если всё настолько плохо, я уверена, что ты драматизируешь" В определённые моменты жизни не хочется думать о последствиях. А Дженни настолько сильно забила себе голову мыслями о будущем, что они с каждым дням только услажняют жизнь. Действительно мешают своим ярким свячением. Маяком, что вторит идти к мечте. Иногда кажется, что жить без мечты намного проще. По крайней мере, тебе никуда не надо стремиться, при этом рискуя потерять намного больше. "Я бы написала, если бы это было так", - приходит спустя полминуты. Дженни постепенно окутывает липкий противный осадок. Вкрапливающийся под кожу непонятной субстанцией. Настолько неприятно, что хочется кричать. Хотя бы один раз выплеснуть это всё наружу, не думая ни о чём. Но мысли, что это как-то неправильно упорно метят прямо в голову.х
Она не думала, что ожидания иногда так сильно разнятся с реальностью. Оказываются диаметрально противоположными вещами и уже не притягивают всё с той же, былой, силой. Дженни осматривается по сторонам, мягко ступая, по кафельном полу вглубь помещения. Звучание музыки просачивается прямо под фундамент, а Дженни вполне ощущает, как сама земля содрагается от каждого басса. Даже как-то не по себе. Гул людей и постоянные крики. Заполненость клуба почти до отказа и яркие светодиодные лучи, бьющие прямо по глазам напрочь отбивают всё восприятие. Да, так оно и должно было быть. Но Дженни ждала ни этого. Волна проходится по едва держащимся на ногах телам и они поддаются ей, словно созданные из пластилина. Отбивают чёткий ритм. И кричат что-то неразборчивое. В ушах застыла знакомая песня. Нирвана. Они выступают здесь порядком тридцати минут. Дженни опаздала, однако это только начало. Вечер не заканчивается целую вечность. А Дженни всё это время насильно не может приблизиться к сцене. Попытки кажутся тщетные, а огромные заборы человеческих тел - непреступны. Для неё это и вовсе одна сплошная проблема. Ощущения всё ещё не вернулись в реальность. А всё это место - сплош и поперёк - иллюзия. Дженни в этом ни сколько не сомневается. Когда люди кричат тексты. Срывают себе голоса. Ломятся на сцену и сходят с ума. Это не её мир - чужая вселенная, полная подслойного дерьма, что удачно прикрывается добрыми шутками в сети. Они там словно другие - не настоящие. Дженни понимает, что и сама лицемерила. Выдавала себя за другого человека, когда сейчас смотрит загнанным зверьком, озираясь вокруг. И боится. Как никогда боится этого мира. - Да брось, не делай такое страдальчиское лицо. Эти люди смогут поставить тебя на ноги. Вот увидишь! - кричит кто-то прямо над ухом, обнимая её за плечи и тянет к себе. В то время как Дженни в страхе отстраняется. - Не бойся, ты же хотела этого, когда сюда шла? Я не прав? Не прав. У Дженни слишком много вопросов к этому миру и слишком мало ответов. Она проходит между людей, непрестанно оглядываясь назад, но снова и снова сталкиваюсь с другими. Всё так же улыбающимися лицами. Всё такими же приторными, но прокуренными голосами. Ловушка. Дженни попала кажется в смертельную ловушку, а выхода попросту нет. - Надеюсь, вы не настолько пьяны, чтобы любить этот мир? - Раздаётся в микрофон. А толпа словно загорается. Они внемут её голосу и кричат, что-то неразборчивое. И Дженни уже не так интересна. Всё внимание теперь к Нирване. А Дженни безумно рада, что под энергетикой этой группы многие просто отступили. Она пробирается сквозь людей. Расталкивает их, кажется, безжизненные тела и проходит к сцене. Там музыка долбит так, что хочется оглохнуть. А голос Розе неожиданно яркий и чёткий. Никаких помех - только чистейшая ненависть. Она говорит это прямо им, а они как настоящая стадо ослов совсем не понимают сути. Им нравятся басы. Нравится, как гитара разрывает это помещение на куски. И они рады, что могут слышать это. Поэтому даже не пытаются вкурить текст. Дженни тоже не вкуривает. Ей просто смертельно нравится смотреть на Лалису. Она так близко. Почти в одном метре, но дотянуться просто не выйдет. У неё короткие тёмные волосы. На губах сумасшедшая улыбка. И эти глаза сжирающие в Дженни всё светлое. Глаза ярко янтарного цвета, смотрящие от чего-то в ответ. Лиса словно видит её насквозь. Прожигает внутри дыру размером с галактику. И поджимает губы словно уже сейчас понимает, что это именно она. Музыка становятся жёстче. И кажется, что Пак едва справляется. А Манобан издевается. Над толпой, над Розе, над всем этим миром, но Дженни в ответ улыбается. Дрожь проходит по телу, заставляя одежду прилипать. Дженни жмётся на месте, совсем не слышно проговаривая, что Лиса, кажется, сумасшедшая. А та смеётся, отворачивается на пару секунд, словно уже не может бездейственно смотреть, но Дженни как магнит. Колоссальный магнит, который в разы больше её безумности. Теперь уже точно конечная.х
В машине Лисы пахнет сигаретами. Играет что-то мелодичное и спокойное. А для Дженни это странно. Она бегает глазами с магнитолы на дорогу. На Лису и снова пропадает где-то в безмятежности. Рядом с ней от чего-то спокойно. Не пробирает до костей от лишних взглядов. Не разъедает на осколки от лишних прикосновений. Лиса даже не пытается переступить черту. Она выдерживает расстояние, не желая пугать, и молчит большую часть дороги, пока везёт Ким до дома. А ведь эта буйная особа не должна вести себя как маленький котёнок в присутвии кого-то постороннего. Не должна отводить взгляд, когда Дженни задерживается на её профиле и не должна с силой впиваться в руль от того, что Дженни вздыхает от довольно длинного маршрута. Всё как-то нелепо. Дженни даже немного смешно со всей этой ситуации, поэтому начать диалог, тем самым развеяв давно застоявшуюся тишину, является действительно верным решением. - Вы отлично выступили.. - произносит она едва слышно, а Лиса моментом реагирует. Её губы расплываются в мягкой улыбке и словно по телу проходит волна расслабления. - Не думаю, что это так. Многие даже не пытались вникнуть в суть. - Я тоже, если честно, - смеётся Ким, а Лиса недовольно хмурится. Совсем без обиды или злобы. Едва заметно вздёргивает носом и отворачивается, словно Дженни только что пристыдила. - Моя учительница по фортепьяно говорит, что вы плохо влияете на общество. - Да что ты? - усмехается Манобан. - Да, говорит, что музыка оскорбляет, - всё ещё продолжая улыбаться, Дженни переводит взгляд на медовые глаза и всматривается в их, кажется, безмерную глубину. Свет в машине, лилово-красный, от светофора, что горит прямо над крышей. От этого света глаза Лисы светятся ещё ярче. Дженни нравится. - Ты ответила ей, что она ничего не смыслит? - Нет, сказала, что ваша музыка намного честнее, - Лиса замирает, смотрит словно сквозь Дженни. И молчит. Как-то излишне долго. Не находит слов и бездействует. - Да брось, соврала, - выдаёт она и нажимает на газ. Мысли снова ретируются с сознания. А голову заполняет только звенящая пустота. Дженни откидывается на спинку сиденья и закрывает глаза. Вечер сегодня выжил до последней капли, а Дженни уверена, что такого не испытывала даже на самых больших концертах. Сегодня пол уходил из под ног. Дыхание постоянно сбивалось, а в груди росло огромное семя восторга. И на это никак не повлияло немного неудачное знакомство с окружающим миром. Дженни привыкла после пары часов. Особенно когда её видела Лиса. Особенно когда та подходила после каждой песни узнать всё ли в порядке, а ещё в частности, когда предложили какой то неизвестный напиток с долькой лимона в большом прозрачном стакане. Тогда всё стало на свои места и до сих пор остаётся на них. Дженни комфортно сидеть здесь, с Лалисой, в её машине. Комфортно сидеть в машине известного рокера Сеула. - Я хочу, чтобы ты меня научила, - неожиданно резко выдаёт Дженни, поднимая голову. - Научила чему? - Року! Лиса как-то беззаботно смеётся, мотая головой и кажется, не соглашаясь с этой настырной девчонкой. - Твоя учительница по фортепьяно будет против.. - Нет, она не узнает. - Узнает, - заканчивает Лиса утвердительно кивнула головой.