nirvana

Когда Дженни впервые задумалась над тем, что хочет научиться играть рок, она не чётко осознавала, куда это в итоге может привести. И дорога кажется запутанной и длинной и поворотов на ней слишком много, а попутных машин столько, что не получиться обогнать поток. Пролететь с такой скоростью, чтобы волосы развивались на ветру, чтобы чувствовать свободу всем телом и улыбаться так искренне, как только возможно, каждой незначительной детали. Она не думала, что это в конечном итоге заведёт её так далеко и что Лиса будет сидеть в паре метров на большом стуле, обтянутом кожезаменителем и настраивать гитару, чтобы следующие пару часов попытаться научить хотя  бы основам. Она не учитель - всего лишь одна из миллионов самоучек, которые не совсем понимают правильность звучания, играют так, как того требует сердце и душа и плюют на всевозможные законы, только бы слышать это надрывное звучание гитары или барабан и отдаваться музыке с головой. Чтобы тонуть в ней целиком и полностью, задыхаться каждый раз от восторга к собственным песням и любить настолько сильно, чтобы не прекращать улыбаться, пока те играют в колонках других людей. Лиса живёт мечтой. Дженни в каком-то смысле тоже. Они похожи только на словах, однако у каждой из них так или иначе переплетаются интересы. Лиса любит холодный кофе по утрам, закуренный сигаретой без фильтра, но с каким-нибудь ягодным вкусом - Дженни любит, чтобы на утро на столе стоял чай, с молоком и без сахара, однако с тоже с сигаретой после него, пока добирается до школы. Лиса жуёт мятные жвачки, пока играет на проспектах, чтобы отвлечь себя их немного горьковатым вкусом - Дженни кладёт на язык мятный леденец, чтобы Джису не спалила запаха, а то расстроиться и расстроит вместе с этим Дженни. Лиса сбивает себе пальцы на струнах, чтобы каждая нота была сыгранная по максимуму, чтобы каждая извилина человеческого сознания восприняла это как нечто в превосходной степени - У Дженни пальцы болят от клавиш фортепьяно, она играет по несколько часов без остановки, чтобы заставить в конечном итоге весь зал пролить слёзы. У Лисы в порошок стёрто восприятие мира - она ненавидит его так же сильно, как любит музыку - Дженни находит во всём этом огромную долю отвратного и гнилого и связанно это не только с музыкой. Люди очень часто воплощают в себе те качества, которые пытаются искоренить в других. Они пишут: "Как вы можете так открыто оскорблять кого-то, сволочи?". Они говорят: "У тебя красивое платье, недавно такое видела в секонде". Они кричат: "Вы ничего не понимаете в спокойном общении". Они защищают: "Эти люди добились всего, а те просто позор". Они подсказывают: "Не думай об этом, попадётся что-то ещё". Они сравнивают: "Он пережил целую трагедию, а ты жалуешься из-за боли в голове". Они помогают: "Если возникнут проблемы, то попробуй провести работу над ошибками". Они заступаются: "Твоего мнения так-то и не спрашивали, поэтому не удивляйся". Они любят: "Ты намного лучше его и её и того парня и этой девушки и их всех вместе взятых, наверное" Они слушают: "Ок, хорошо, мне жаль, ясно, понятно, это ужасно, держись" Они живут: "У неё ужасные брюки. Его рубашка выглядит грязной. Она что не моет голову? Он, наверное, не знает, что такое улыбка" Они существуют.. Дженни тошнит, правда хочется разбиться насмерть, но искренне жаль тех, кому придётся это обсуждать, так что держаться нужно из последних сил, даже если чертовки сложно. Лиса улыбается краешком губ и начинает мелодию первая. Сначала это кажется слишком наивно для рока, и Дженни откидывается на спинку старого диванчика, вдыхая сладковатый аромат Лисиных сигарет, и смыкает губы, когда сквозь толщу словно бы непроглядной дымки она слышит, как Лиса постепенно ускоряется и всё это происходит за считанные секунды, уже без каких-либо намёков на спокойную, размеренную мелодию вечера. Превращается в хаус и выражает боль и Дженни совсем не понимает, почему подобное вызывает на её лице улыбку, почему та проскальзывает на губах, отдавая горьковатым привкусом настоящего. Так и должно быть, наверное.  Кто сказал, что правда кому-то не выжигала глаза? Кто сказал, что от всех подводных камней человеку вдруг становилось легче? Дженни по крайней мере занимает ту позицию, в которой намного проще будет выть в подушку холодными ночами, при этом чётко осознавая всё до каждой капли, нежели изо дня в день улыбаться и светиться от счастья, потому что либо боишься правды, либо намеренно её избегаешь. Оно оправданно - никто не хочется, чтобы ему было больно, никто не хочет задыхаться от наплыва печали или депрессии. Романтизируют только мазохисты, Дженни пока не приписала себя к их списку.  Она замечает сквозь неровный поток сознания, что Лиса выглядит до безумия привлекательно сейчас. У неё волосы спадают на глаза, у неё такой отрешённый и умиротворённый вид, что Дженни, если честно, завидует. И улыбка, красивая во все тридцать два, когда мелодия всё-таки прерывается. Пламени в глазах Ким не видела, зато там вполне можно различить довольство собой  и собственной музыкой. - Да ты безумна, что я тут делаю? - смеётся Дженни, пока Лиса тяжело вздыхает и протягивает через столик гитару.  - Ты ведь сама сюда припёрлась, - рычит она без злобы. - Подумаешь, в указании своего профиля ты не ставишь пометку, что заразно больна музыкой, - кривиться Дженни, пока прикусывая язык, пытается уложить руки на гитаре. - Не бойся, ты не заразишься, - Лиса улыбается и встаёт с места, проходя на кухню. - И с чего у тебя такие выводы? - кричит вдогонку Дженни. - С того, что ты слишком много думаешь, - отзывается та.  У Дженни брови сползают к переносице, она хмуриться значительно долго, пока пытается разобрать слова, а потом поворачивается к дверному проёму и смотрит, как Лиса усердно пытается справиться с приготовлением чая, а потом поворачивается и смотрит в ответ, облокачиваясь о кухонный гарнитур, пока чайник вскипает. На ней рубашка с жёлтой клеткой, под низом чёрная футболка и рваные чёрный джинсы на худых ногах. Она выглядит прекрасно, кажется, от чего улыбка стремительно захватывает лицо. - Чего уставилась? - шипит Манобан, точно так пародируя сосредоточенность Дженни. - Думаю вот.. - со вздохом она укладывает гитару на колени и ведёт по струнам пальцами, получая немного раздражительное звучание, которое даже у самой её слух режет. Так повторяется пару минут, пока у Лисы не сдают нервы. Дженни её понимает, никто бы не выдержал такой шедевральной игры, к тому же у Лисы, которая сама играет и делает это, по мнению Дженни, превосходно, наверняка давно зудятся ладони. Но Дженни приторно сладко улыбается, показывая, что делает это специально не специально. - Безнадёжна.. - выдыхает Лиса и подходит ближе, уместившись на диване рядом. - Дженни, тебе не нужно запоминать ноты, как ты делаешь при игре на фортепьяно, не нужно думать о правильности мелодии. Я хочу, чтобы ты даже не задумывалась над тем, что у тебя что-то не получается. - На её лице улыбка, способная растопить Антарктиду к чертям, но Дженни не Антарктида, поэтому слова вызывают только усмешку и она снова кладёт гитару на колени и снова пытается вспомнить то, как должна ставить пальцы, чтобы не сбиться. Не делать оказывается намного сложнее, чем думать. Дженни прожила полжизни, не зная этого, а теперь вот бьётся об холодные стены собственной загнанности сознания и пытается сквозь тщетные попытки переступить через себя. Пока выходит, честно говоря - так себе, но она пытается, правда. Слёзными глазами смотрит на Лису, ищет там ответ, потом злиться пару часов, а на следующий день пытается повторить всё снова. Вот только теперь с новым запасом сил и энергии, которой хватает до первого промаха и зуда в ладошах от ненависти к себе. Лиса очень скупо проявляет в этом хоть какое-то участие. Она обычно сидит за письменным столом, разбирает сотни бумаг текста и раздражительно что-то черкает чёрной ручкой, незамедлительно бросая их всё поочерёдно в мусорку. Дженни не пытается в это вникать, она смотрит краем глаза, а Лиса уже закрывается руками, в ответ смотря немного обиженно, а потом выдаёт расслабленно -"Даже не думай, учись играть. Пока всё так же плохо". Через пару дней Дженни хочется лезть на стену и скрипеть зубами, потому что теперь в глазах двоится буквально всё от выпитых энергетиков и кофе, для лучшего эффекта. Она лежит на кровати Лисы, опрокидывая голову вниз и бездумно бримчит пальцами по струнам, потому что успокаивает. Она правда начинает видеть в этом большой, колоссальный смысл жизни, а тянуть на дно начинает стремительно и без передышек, но Дженни, введённая во всю эту тему, не тонет, а плавает на поверхности, сжигаясь от ярких солнечных лучей. У неё мало жизненных сил, но много целей на неё, поэтому, сквозь пренебрежение и усталость, она поднимается и смотрит на свои пальцы, на которых красными ссадинами остаются мозоли. Наверное, так и должно быть, думает она, пока снова заглядывается на Лису и хмуриться от того, что девушка снова с ней не разговаривает. - Тебе не кажется, что я тебе надоела? - выпаливает она, не подумав, и тут же тесниться к стене, когда Лиса переводит немного возмущённый взгляд.  - И с чего ты так решила? - спрашивает она, а Дженни бездумно жмёт плечами. - Ну потому что ты считаешь меня предметом мебели, а не учеником, - вздыхает девушка, получая в ответ смешок. - А ты и не мой ученик. - самодовольно улыбаясь, отвечает Манобан. Дженни не думала, что может быть обидно от такого простого набора предложений и не думала, что возможно проберёт на слёзы, но они как-то не спрашивают, поэтому она спрыгивает с кровати и несётся в коридор незамедлительно хлопая дверью. Лиса не догоняет. Оно и к лучшему, наверное. Просто так легче, когда никакой ответственности за чувства или слова не испытываешь. Лиса была не обязана, оно и понятно. С утра немного отпускает и Дженни стискивает зубы до боли, поднимаясь уже в миллионный, кажется, раз по этим ступеням. Лиса открывает дверь всё так же безразлично и впускает зайти, отстраняясь назад. Дженни не нужно разрешение, по крайней мере, в этом месте уж точно. Она скидывает кеды у порога и семенит ногами в комнату, захватывая по дороге гитару. Лиса неторопливо идёт следом, не пророня ни слова. Они уже давно перешли на уровень безэмоционального общения, при котором ни чувства, ни слова совсем не нужны. Вчера Дженни перегорела, а сегодня снова перевязала проводки изолентой, поэтому нормально. Она всё так же усаживается на своё место и смотрит в одну точку, возможно, потому что не совсем чётко понимает, что делать дальше.  Играть что-то своё и пытаться научиться по творениям кого-то - совершенно разные вещи и Дженни не понимает, как можно играть что-то своё, и при этом научиться. Для неё это как два антипода. Чёрное и белое. Вода и огонь, День и ночь. Закат и восход. Она и гитара. И даже когда Лиса садиться рядом, даже когда она аккуратно берёт её руки в свои и дышит равномерно, томно прямо над ухом - Дженни не понимает.  - У тебя всё получиться, если ты перестанешь думать об ошибках, - она крепко сжимает её руку и проходится по струнам, тут же действуя другой. Звук на удивление совсем не такой, как Дженни солирует уже около недели. Он плавный, тягучий и медленный. Растекается по ушам зноем, проходится мурашками по телу и Дженни вздрагивает в Лисиных руках, старясь сдержать улыбку. - Нет никакого смысла в том, чтобы  учиться играть что-то тяжёлое. Ты пытаешься играть шумно, громко, раздражающе, но забываешь о том, что в каждой той ноте есть частички этого, понимаешь?  - У тебя голос сексуальный становится, когда ты так тихо говоришь.. - не удерживается Ким. - Боже.. - Лиса отстраняется от неё почти моментом и смеётся глухо, опуская голову. - Вот и как ты хочешь, чтобы я тебя научила, если ты такая самовольная?  - Джису не ластиться ко мне, когда объясняет сонаты и она не дышит мне в ухо как насильник, возможно поэтому.. - она замирает только от того, что Лиса оказывается совсем близко. Смотрит в глаза неотрывно и мучительно, так, что все мышцы стягивает и дыхание прерывается от чего Дженни и вовсе застывает как восковая фигура.  - Да, и с ней ты не ведёшь себя как истеричка, правда? - Дженни поджимает пересохшие губы и совсем разучивается моргать, потому что и возразить хочется очень сильно, но при этом и слов не находиться.  С Лисой не может быть как с Джису, потому что они до искр в глазах разные. И нет в них ни единой черты сходства, как бы Дженни не крутила эти образы в голове. Джису пытается научить всеми силами, повторяя непонятный материал снова и снова, чтобы дошло. Лиса же забила на всю ситуацию и бесчувственно слушает самую ужасную игру в своей жизни, даже не делая замечаний, пока Ким отбила себе лоб, наступая на одни и те же грабли сотню раз подряд. Джису строго относиться к своей работе и ни чуть не даёт поблажек, в то время как Лиса смеётся с ошибок младшей, потому что её забавляет смотреть на это расстроенное лицо. И в конечном итоге - Лиса никогда не будет Джису, потому что Дженни никогда не испытывала подобной тяги к своему учителю. К Лисе испытывает и тот факт, что она сейчас в паре сантиметров до жути пугает.  - Она говорит, что я стала агрессивной.. - выдыхает Ким, пока сама приближается к чужому лицу. Манобан, на удивление, на даёт заднюю. - И тебя волнует, что она о тебе думает? - Нет, мне просто жалко её.. - выдыхает Дженни, когда рука Лисы невесомо касается колено, а сама она настолько близко, что они едва разделяют кислород на двоих. - Она так много времени потратила, чтобы ты в конечном итоге связалась с плохой компанией, - сочувственно начинает Лиса и наклоняется к ней всем телом, от чего Дженни приходится отстраняться назад. - И она, наверное, расстроиться, что из всех возможных направлений, ты так безжалостно перечеркнула свою карьеру, да? - Лиса... - шепчет Дженни в самые губы, пока рука той настойчиво просит лечь на кровать. Она нависает сверху, с довольной чеширской улыбкой, а в глазах столько света, что слепит.  Коснуться её хочется до жути сильно и в то же время, она как раскалённый метал, что оставляет ожоги. Лиса вполне справляется сама, когда склоняется над Дженни и почти касается губ, в то время как в дверь настойчиво стучат.  Лиса поднимается без лишних слов и уходит в коридор, пока Дженни бьёт себя по щеке и зарывается в волосы пальцами, потому что, кажется, сошла с ума. Почти тут же садиться обратно и теснит гитару к себе, когда с коридора доносятся быстрые шаги в комнату и через пару секунд Розе стоит в дверном проёме, смотря на неё совсем не приветливым взглядом. У неё молнии в глазах метят, она так странно улыбается, что у Дженни, смотрящей на неё, дрожь по всему телу проходит. Она так сильно злиться, что от внутреннего пламени сжимает ладони до побеления костяшек, и хочет, что-то добавить, вот только тут же оборачивается в коридор. - Кто бы мог подумать, Манобан! - шипит она, исчезает снова, оставляя после себя только жгучий осадок где-то под рёбрами. Дженни не помнит, чтобы теряла дыхание так стремительно, и чтобы чьи-то разборки так сильно избивали по лёгким, потому что голос Пак громкий, пропитанный злостью и раздражением и Дженни правда хочется не слышать, вот только не получается. - Что она тут делает, снова? Какого хрена она уже который день у тебя тусуется? - срывается та, подходя как можно ближе и едва не цепляясь за воротник Лисиной футболки. - Какая тебе разница? - в ответ спокойное и размеренное. - Разница? - всё так же грубо. - Скажи мне, Лалиса, когда последний раз мне было на тебя плевать? У нас вечер запланирован на следующую среду, если ты забыла, но наша милая Лиса даже не подумала, что нужно прийти на репетицию хоть раз за неделю, правда? - рычит Чеён, толкая Манобан в грудь. - Ну и что же ты тут делала? - Перестань.. - едва слышно проговаривает Лиса. - Смотрю вы прекрасно проводите время, может быть она переедет? Жить будет не так плохо и трахаться удобно.. - Лиса её затыкает, толкает в стену, пока та глухо смеётся и смотрит в глаза всё так же. Ей абсолютно плевать. - Да заткнись уже! Ты звонила мне пару дней назад, говорила что встретимся завтра, разве нет?  - Четверг был позавчера, Лиса. Ты, кажется, немного запуталась.. - она отталкивает её от себя и отходит к двери, - знаешь, я думала, что ты немного устала от этого всего. Понимаю, постоянные репетиции и выступления выматывают, но с какой стати ты решила забыть о нас? - она с трудом проглатывает накатившее подобно волне разочарование, а Лиса в ответ смотрит безнадёжно и бесчувственно. Розе не глупая, чтобы не понять этого. Она улыбается, пожимая плечами и идёт к двери, пока руки Лисы догоняют, не давая сдвинуться с места. - Я не забыла, Рози, я просто.. - выдыхает она, в то время как Чеён вырывает руку и отворачивается. - Да плевать, надеюсь, что ты пожалеешь, когда-нибудь. - открывает дверь, но так и не уходит - В семь, тебе нужно будет подойти туда в семь, больше мне ничего от тебя не надо.. Лису внутренне выворачивает наизнанку. Раздражение бьёт по голове чем-то неимоверно тяжёлым и нервы  сдают окончательно, потому что разбить что-то хочется до пульсации в висках. Захлопнутая прямо перед лицом дверь и ей, наверное, первый раз за новую жизнь хочется выть навзрыд, потому что этого ухода она точно не переживёт. У Дженни дрожат руки и зубы колотятся друг об друга словно в порыве накатившего страха, она прижимает к себе колени и всхлипывает совсем неощутимо, пока слёзы горячими ручейками скатываются по коленям. Больно, наверное, должно быть не ей, ведь всё это говорили в лицо Манобан, но само ощущение, что она являлась этому причиной грызёт изнутри. И больно далеко не от слов, а от осознания. Лиса никогда не должна была с ней встретиться, так, скорей всего, было бы намного лучше. Являться тем самым грузом на шеи у утопающего, на самом деле значит испытывать весь гнёт и боль на собственной шкуре, только если этот человек правда тебе важен, как что-то родное, ценное, необходимое в жизни. Дженни не совсем помнит тот момент когда Лиса стала частью дня, когда она заняла в нём пару главных полок и расположилась на них со своей улыбкой и музыкой. Нирвана просто прикрытие, Дженни думает, что музыка не нравится ей до такой степени, чтобы сквозь слёзы и мозоли приходить сюда и играть до поздней ночи. Она не думает, что так зависима от этого инструмента, чтобы отдавать ему всю себя. Нырять с головой в эту пропасть, в которой обязательно должна утонуть. Она просто хотела всё это время быть с Лисой. Слушать её нотации, видеть улыбку, смеяться со своей глупости, внимать всем советам и указаниям, просто быть рядом. - Только ты не реви, пожалуйста, - она садиться совсем близко и тянет в свои объятья, пока Дженни усердно сопротивляется. - У Розе часто так, она очень вспыльчивая.. - врёт Лиса, потому что не знает, как успокоить иначе. - Просто вызови мне такси и я..  - Дженни. - зовёт с внутренней тревогой в голосе, но Дженни не слышит. - Тебе не обязательно уезжать и бросать меня.. - Да, не обязательно, - она поднимается на ноги, забирает свою куртку, тут же накидывая на плечи, и смотрит в ответ разбито. - Я и не собиралась.