У меня по тебе слёз слишком много Ты как автор, убитого мною романа. Я знаю, ты не придёшь, но так хочется верить, хоть этого мало. Далеко-далеко на рассвете дня, ты вновь вспомнишь, как тебе не хватает. Улыбки раскосой, тёплых слов, всей меня. Поймёшь, что душу давно на куски разрывает. Ты будешь думать, как глупа ты была Снова слёзы, истерика, приступ, раны. Я бы сказала тебе, что ты так слаба. Но тебя нет, ты давно не моя.
Лиса день этот помнит как один из самых ненавистных теперь. Солнце в глаза светило до безумия ярко, от чашки кофе невыносимо тошнило. Она думать могла только о том, что жизнь её так нагло и резко перечеркнулась толстой линией. Вся квартира заполнена была листами. От них, оказывается, так нестерпимо много мусора. Убирать она не стала. Просто не нашла в себе сил. Расстройство нервной системы, продолжительная апатия, желание умереть накрыли так стремительно, что она едва до дна не достала, пока в квартире своей сидела, размышляя о правильности. И ведь стоило бы хотя бы капельку подумать, прежде чем так резко выражаться. Стоило подумать, как невыносимо будет самой. Какая немыслимая ломка начнётся через пару дней и как к гитаре будет тянуть с такой силой, что пальцы на руках зудеть будут. Она, конечно, понимает, что, наверное, откровенная идиотка, но пока верит в это особо не хотела. Она даже энергетик с собой не взяла, хоть в сон всё-таки клонило немыслимо сильно. Нужно было отказываться от прежней жизни как-нибудь помягче, чтобы потом, в будущем не загибаться на холодной кровати в одиночку на замятой постели в полной темноте. Она вполне видит в этом исход всей своей жизни. Большинство рокеров умерло примерно в этом возрасте. Двадцать три. Слишком много, чтобы начать создавать шедевры. По крайне мере, когда карьера твоя становится длинной и вязкой. Когда работая над очередным текстом, ты повторяешься снова и снова и когда речь твоя становится никому не интересной - люди просто отказываются от тебя. Выбрасывают на свалку вместе с остальным мусором. Заменяют кем-то другим. Ищут развлечение от твоих умных мыслей. Стараются перейти на что-то интересное и новое. А ты в полной убеждённости, что знаешь теперь достаточно, умеешь много и готов отдавать этому всю душу стоишь посреди пустого зала в ожидании своего слушателя, а он не приходит. Он заблудился. Он ищет себе кого-то другого. Обидно, Лиса эту несправедливость до мозга костей ненавидит. Поэтому мысли свои строит соответствующе, поэтому думает о том, что никому не нужна гораздо чаще, да и вообще всё своё "творчество" постепенно сводит на нет. Так же ведь проще, к чему старания? Иногда слишком большее усердие намного раньше может привести к разрушению. Человек от людского безразличия к себе может загнуться, гораздо раньше, чем от вредных привычек. Желание обратного эффекта. Жажда человеческого отклика убивает во многих стремление продолжать дальше. Нет ничего хуже, чем в огромном зале, посреди тысяч лиц не найти ни одного человека, кто смог бы поддержать. А это ведь так просто. Сказать что-то банальное. Посеять в душе мастера скользкую надежду. Стать его спутником. Помочь подняться с колен. Вообще, это всё бред, конечно, развивай в себе стойкость и перестань зависить от мнений большинства. Но я не хочу кричать в пустоту, потому что нет ничего хуже, чем слышать, как голос твой медленно затухает в абсолютной тишине. Лиса снова злиться, что на дороге сильные пробки. Снова мир проклинает из-за того, что Дженни живёт от неё слишком далеко и что ехать, как улитка среди потока - выматывает просто немыслимо. Она нервно постукивает пальцами по кромке руля, снова бросает взгляд на светофор и вздыхает так опустошёно, что лёгкие где-то внутри взрываются неприятным треском. Прокуренные. Убитые. Такие же как моральное состояние, что давно опоздало на свалку. Но она правда держаться пытается и даже когда желание Чеён позвонить, спросить как дела, чтобы уже совсем сволочью не быть, в голове всплывает яркой вспышкой, даже секунд пять об этом думает, а потом зелёный загорается. Лиса о ней думает, возможно даже с мозолила себе обрывки памяти, да только какой смысл на больные, не зажившие раны давить, когда жизнь у самого основания рушиться? Когда Чеён поддержка её встанет поперёк горла. Когда она задохнётся ненавистью к ней на очередном припеве? Лиса не эгоистка, но она так старается ей казаться. Дженни в машину её садится с какой-то милой, нисходящей улыбкой. Целует в щёку, словно по шаблону и потом губы свои, блеском намазанные поджимает, снова отворачиваясь к окну. Лиса её такого поведения не понимает. Она долго смотрит, думая, что вероятно что-то упускает, но у Дженни подводных камней слишком много и не может Лиса разобрать, как бы не старалась усилия прикладывать. - Тебе поставили хорошую оценку? - спрашивает она, стараясь отвлечь себя дорогой. Дженни молчит, покорнейше, только хмыкает и, если честно, раздражает своей этой консперабельностью. - Нет.. - отрицательно мотает она головой. - А что тогда? - Лиса в недоумение приподнимает бровь. - У меня сегодня репетиция контрольная перед тем самым концертом, а ты забыла, да? - она с неким добрым злорадством смотрит на Лисин потерянный вид и усмехается толкая ту в плечо. - Ладно, Манобан, мне иногда кажется, что когда ты просыпаешься, то думаешь только о том, как ты оказалась в чужой квартире. А потом уже понимаешь, что это твоя. - Вообще-то я ни разу не путала свою квартиру.. - раздражённо цедит старшая. - Да ну, по срачу узнаёшь? - Ты какая-то активная сегодня.. То ноешь целыми днями, то ведёшь себя будто заведённая игрушка.. Лиса не против, конечно, но видеть такую оптимистичную Дженни просто глаза режет. Уж лучше без улыбки и с отвращением ко всему миру. С такой неподдельной ненавистью к семи утра и вздохами тяжёлыми, едва сдержанными, которые за пару недель стали для Лисы родными. Сейчас же у неё ощущение, будто она в машину к себе подсадила не пойми кого. В прочем, не зацикливается об этом особо и машину ведёт, очень стараясь никого не подрезать. В голове у её и самой мыслей слишком много, а образ какой-то хорошей девочки без проблем вызывает порывы тошноты. Она не хотела ведь меняться, не хотела жизнь свою так кардинально поворачивать, да только всё к коту под хвост с этой правильной студенткой. Когда говорят, будто люди ближние на человека влияют - не врут. Ибо у Лисы даже желание не возникает курить при ней. У Дженни пальто пропахнет. Она и так жаловалась, что Джису косо смотрит. Хотя сама курит, но именно ягодный вкус вперемешку с табачным дымом уж слишком приторно оседает на ткани фетрового пальто. Дженни потом полфлакончика духов на себя выливает, чтобы не палевно. А От Лисы на расстоянии метра сидит, мучаясь от внутренней ломки. Она ведь поменяла её, хоть и сама многократно давала слабину. Они пару раз ночевали в квартире Лисы. Спали в обнимку едва в живом состоянии, на утро пили холодный кофе, заваривали рамён. Дженни снова мучила соседей непонятным звучанием. Лиса снова не обращала никакого внимания. Писала тексты, слушала музыку. Пыталась готовить, но очень часто просто покупала еду. Дженни не жаловалась. Она в тот период только только отходила от рпп, поэтому всё равно не ела, но насильно впиханный Лисой треугольничек риса всё равно прожёвывала. Лиса была до безумия горда собой и ходила по комнате пританцовывая, как самый нахальный Цезарь. Писали тексты вместе, смеялись, Лиса продолжала учить её музыке, а потом задыхаясь от сигаретного дыма ехали в квартиру Дженни. Лиса любила сидеть на её большом окне. Дженни любила краем глаза за этим наблюдать. Их отношения до сих пор оставались нетронутыми. Лиса никогда речи не заводила, что хочет её намного больше, чем в разговорах, смехе, совместном времени. Романтическая дружба на платформе не совсем понятой любви. А ведь так проще, да? Когда с человеком комфортно просто так, без каких-либо лишних функций. Когда вас с ним не связывает секс по выходным от выпитого алкоголя. Когда говорить вы с ним можете на любые темы. Обсуждать столько всего разного и никогда не касаться пошлости. Когда смущение накрывает только потому что она пристыдила тебя за какой-то глупый поступок, а не потому что слишком сексуально прикусывает губу. Тот случай в Лисиной квартире был для них последним проявлениям какой-либо платонической привязанности. Наверное, так обеим было удобнее. - Хочу, чтобы ты пошла со мной.. - взволнованно спрашивает Дженни и рюкзак свой поджимает к коленям, потому что совсем необоснованно страшно услышать отказ. - У вас там публичный дом? - отзывается Лиса, паркуя машину возле здания. Дженни отрицательно мотает головой, а потом за руку берёт в надежде, что это обязательно должно произвести эффект. Однако Лиса в ответ смотрит совсем устало. - Ну пожалуйста.. это не займёт много времени. Просто хочу, чтобы ты хоть раз это увидела. - она, конечно, не строит жалостливое лицо, не давит на больные точки, но всё же теплит где-то в уголках души, что такая настойчивость обязательно должна подействовать. Работает. Лиса выдыхает разочарованно, но в ответ всё же улыбается. - Ладно. - коротко заключает она. - Серьёзно? - Дженни как свечка вспыхивает и из машины тут же вылетает, когда Лиса за собой дверью хлопает. - То есть не будет этого самого "я такая ленивая задница?" "У меня проблем в жизни много..", а ты просто пойдешь и посмотришь? - Ты так хочешь чтобы я передумала? - Лиса брови хмурит, а Дженни только в нетерпении прикусывает губы и за руки той хватается, прижимая к себе. Разумеется, что Лиса в большом искусстве полный профан. И, разумеется, что звучания прекрасной мелодии она скорее всего не оценит, но Дженни просто безгранична рада тому, что Лиса хотя бы просто будет рядом. И не важно, что на старшей сейчас порванные чёрные джинсы, что на плечах у неё наброшена кожаная куртка с короткими шипами и волосы растрёпанны, ибо она не собиралась от слова совсем познавать высокое искусство игры на фортепьяно. Они с ней такие полярные противоположности. Такие невозможно разные, но от этого так сильно друг другу подходят. А ведь противоположности и правда притягиваются и им не важно, что одна из них выглядит как самая прилежная ученица в школе со своими пастельными тонами в одежде и волосами, что волнами ложатся на плечи, а вторая напоминает настоящую хулиганку (в прочем, и является ей). Такую наплевательскую, плохую девочку. Дженни исправить этот дефект хулиганки старается в туалете школы, когда волосы Лисины прилаживает, чтобы не торчали и когда одежду всю поправляет в итоге отдавая своё пальто, потому что дальше поста Лису в кожаной куртке ну никак не пропустят. - Ты ведь могла сказать мне раньше.. - недовольно бурчит Манобан, пока пальто надевает. - А ты бы вместо чёрной футболки надела белую, да? - смеётся младшая. Лиса объяснить не может от чего эта девушка так сильно её привлекает. Возможно, потому что чувствует себя рядом с ней настоящей? Возможно потому что та каждый день в душе и на сердце селит совсем другие, положительные эмоции. Прививает желание стремиться к большему. Не обращать внимание на проблемы. От чего? Лиса ответ этот скорее всего никогда не найдёт. Она недовольно смотрит на себя в зеркало, снова волосы поправляет и в край убеждается, что выглядит сейчас просто до невозможности глупо, хотя Дженни, что сзади стоит, с этим совсем несогласна. - Прекрасно. - заключает она, после чего за руку выводит из комнаты. Перед глазами Лисы большой зал. Лестница огромная, что наверх ведёт, и студентов школы так много, что неуютно становится. Как маленький зверёк тесниться к Дженни, хотя пару минут назад вела себя по-другому. Лиса на сто процентов убеждена, что так действует глупое Дженнино пальто. Она чувствует себя незащищённой и к тому же ещё ловит странные взгляды. Наверное, выглядит слишком красиво для них всех. Дженнина репетиция проходит великолепно и не важно, что Лиса носом клювала, пока слушала эти мелодии. Она вообще едва не уснула, но из транса некого вывел громкий голос учительницы. Ей нравилось смотреть на женщину, у которой она так нагло выкрала самую талантливую ученицу. Джису по залу расхаживала в строгом белом костюме, на студентов такие взгляды тяжёлые кидала, что те на стульях все в плечи вжимались. А Дженни тем временем играла великолепно. Лисе казалось, что ничего лучше она, в принципе, за всю жизнь не слышала, но мисс проныра Ким Джису всё же сделала пару замечаний. Возможно, что это только Лисе казалось, будто она такая строгая. Потому что Дженни её этих выпадов совершенно не замечала. Она согласно кивала на замечания, потом исправляла ошибки в своей тетради и в итоге отвела последнюю репетицию прекрасно. Там даже Джису аплодировала. Стояла возле неё, что-то нашептывала, пока у Лисы в голове искрами мир взрывался. Она просто ревновала её. Слишком уж эта Джису правильная. Какая-то идеальная, что-ли. У них с Дженни, наверное, отличный дуэт получился бы. Как два полюса. Да только Лиса костьми ляжет, прежде чем Дженни отдаст в лапы этой сварливой училки. - Отлично смотритесь вместе.. - шикает она, пока Дженни откровенно смеётся. - Ещё как. - дразнит её Ким и получает в ответ шлепок по самой пятой точке, пока все так удачно отвели взгляд. - Вам не кажется, мисс Дженни, что вы себе слишком много всего позволяете? - улыбается Лиса. - А вам не кажется, что на людях это делать не очень хорошо? - отзывается она, пока по толпе студентов глазами бегает. - Тогда, как вы смотрите на то, чтобы сбежать? Здесь просто небывало скучно.. - Ох, вы просто ничего не смыслите в искусстве.. - вторит Дженни, пока из зала выводит, и потом по лестнице сбегает вместе с Лисой. - Как в сказках убегаем с бала. - Нет, от злой королевы. - Дженни, постой.. - доносится с верхнего этажа голос Джису, но как жаль, что входная дверь уже захлопнулась за их спинами. На улице стоит приятный тёплый зной. Лёгкие порывы ветра окутывают кожу, морозят, но совсем немного. А Дженни такая счастливая бежит в Лисиной кожанке до доджа и лопочет что-то неразборчивое, пока старшая наблюдает за ней с лестницы школы. Ей нравится этот вид. Нравится, насколько идеален может быть мир. Нравится, что когда Дженни рядом сзади вырастают крылья. Нравится, что Ким дарит такие неподдельно счастливые эмоции и до безумия нравится, что с ней она вполне может забыть о всём остальном. Это эгоизм, разумеется. Самое нахальное проявление характера. Самое бесчеловечное, чему можно радоваться, но Лисе действительно плевать. Если мир сам требует к себе внимания, сам противится, не разрешая любить, то пусть катится к чёрту. Лиса готова хоть каждый день ставить его на колени за то, что эта девушка просто будет рядом. За то, что она каждый день будет улыбаться при их встрече. За то, что чувствовать будет ответную любовь и никогда даже в мыслях не допустит будто никому не нужна. Лиса готова стать самой жестокой для всех остальных, чтобы Дженни дарить все тепло и нежность, наверное, первой правильной влюблённости. Жизнь ведь на пути ставит столько неприступных преград, из кожи вон лезет, чтобы у человека ничего не получилось и всегда, абсолютно всегда, кидает прямо в лицо последствиями. Они жестоки, неумолимы, иногда ломающие на части, но совершенно всегда оправданы. Выбор всегда приводит к определённому исходу, порой такому, который мы совершенно не ждём, но разве ни в этом заключается ценность таких вот крошечных моментов, событий, из который строится наша жизнь? Разе не в этих несчастных секундах заключается весь смысл никчёмного существования?Иногда принятые нами решения становятся самыми ужасными за всю жизнь. Лиса не думает, когда Дженни в ответ смотрит и улыбается. Лиса дышать забывает, когда Дженни к себе прижимает. И Лиса совершенно отключается от мира, когда вдвоём в полной тишине они могут просто наслаждаться присутствием. Быть счастливым потому что так правильно, наверное. Потому что мир вокруг нести с собой ничего лишнего не должен. - Ну давай, улитка. Ты чего там стоишь? - слышит Лиса, как Дженни недовольно вопит, и усмехается, делая первый шаг, второй. Возле машины оказывается и обнимает девушку так крепко, что та дыхание задерживает. - Я просто.. ты ведь никуда не уйдёшь, да? Всегда рядом будешь? - Как в тех смазливых фильмах.. - Точно-точно? - Я не крещёная, но я клянусь тебе, Лалиса.."И если твоя история когда-нибудь закончится, то моя навсегда потеряет смысл"
Она обнимала её в тот вечер как самое ценное создание мира. Теснила к себе, снова поправляя на плечах кожаную куртку и в глаза смотрела так долго и пленительно, пока за спинами восходила полная луна. Сегодня она кажется в разы ярче обычной. Освещает всё: от тёмных улочек в самом Сеуле до этой совершенно пустой местности. Людей здесь почти нет. Они проходят мимо низенького заборчика там, совсем далеко от сюда, поэтому даже присутствие их не ощущается. Лиса за это благодарна. Наедине с Дженни быть намного лучше, чем слышать гул их разговоров, чем отвлекать себя их, совсем не важными историями. Возможно, что в жизни так правильно - думать о своей истории. Добиваться её, крошить остальное в мелкую пыль. Мы так редко думаем о том, что же по-настоящему делает нас счастливыми. Что в душе и на сердце селит спокойствие и теплоту. Что причиняет нам боль или страдания? Что заставляет проживать следующий день. А ведь это происходит. Изо дня в день, сменяясь неделями и даже годами. Наша жизнь постоянно наполнена чувствами. Но проблема только в том, что очень часто эти самые чувства нам совершенно не нравятся. У Лисы вся жизнь - сплошная чёрная полоса. В ней было так мало чего-то светлого. Она даже детство помнит размытым, смазанным пятном. Оно прошло мимо, подкосило колени, снова заставило с грохотом упасть на землю. Никто не хочет, чтобы жизнь складываться начала отвратительно, чтобы проблем в ней было слишком много, чтобы каждый день проходил в тяжести, непонимании, тоске. А ведь об этом никого не спрашивают. Проблемы просто есть. Люди просто умирают. Обстоятельства просто влияют. Если так подумать, то нет, по все сути, того виноватого человека, кто сам без лишних усилий испортил свою собственную жизнь. Странно, наверное. - Со временем ты становишься романтичной и мягкой.. - Дженни улыбается довольно, когда слова произносит, а потом на Лису смотрит, замечая на донышке её глаз яркое желание возразить, - Только не отпирайся. - Ты права, это ведь так логично, если на тебя никто не нападает, то тебе совершенно не за чем защищаться.. - Откуда ты вычитала эту цитату? - смеётся Дженни, оказываясь в крепких объятьях старшей. - Ты меня раздражаешь.. - Совсем-совсем? - улыбается она. Целуется Ким намного лучше, чем поддерживает. Лиса к машине её прижимает, не давая выбраться, но в губы не целует, а совершенно нагло и по-детски покрывает ими всё лицо. За руки держит, пока Дженни брыкается, а потом пробирается пальцами под ткань фетрового пальто, но это не пошло, потому что они на рёбра ложатся и потому что вместо какой-то наигранно идиотской атмосферы романтики, Дженни взрывается смехом. Она терпеть щекотки не может, и к ним абсолютно уязвима, поэтому под напором сдаётся слишком быстро, но не отпускает. Лиса внутривенное противоядие от всех недугов. И отпускать её совершенно нельзя. Ни сейчас, ни потом, ни через сотню лет. Дженни планировала с ней провести целую вечность. Но вечности для счастья слишком много. Быть счастливым, как правило, это что-то моментное. Что-то такое, что слишком быстро заканчивается, хоть человек так долго ждёт. Люди ведь так стараются чувствовать себя лучше, чем есть сейчас. Стремятся, работают, посвещают этому жизнь, а счастье оно - миг. Совсем неощутимый момент из долгой, невероятно утомительной жизни. Потом всё по-другому ощущается. Удары по телу, вырывающие наружу стоны, и касания едва уловимые трепетные, самые нежные. Боль, выворачивающая наизнанку, заставляющая беззвучно вопить, и объятья дорогого человека, что к себе прижимает, потому что до беспамятства любит. Мольба о пощаде, слёзы, крик о спасении, и заливистый, искренний смех Тридцать два ножевых ранения за то, что не следовало говорить и тридцать два поцелуя вместо всех слов о любви. "Она жива?" "Нет, Лиса. Её сегодня убили."