Врач Портовой Мафии

      — Чуя-сан! — не успел рыжий выйти из душа, как на него налетела старшая медсестра. Он только и успел застегнуть последнюю пуговку на рубашке. — Там такое!       — Чего еще, — перекинул галстук через плечо и, подхватив халат, вышел вслед за девушкой.       — Этот Дазай Осаму! Он кинул тарелкой в троих и отказывается от еды! Чуть не пристрелил Куникиду-сана! И вас требует!       — Откуда у него ствол? — это заявление нехило ударило по самолюбию Накахары, учитывая сколько сил он бросил на безопасность своей больницы. — Какого черта!       Ужасно не нравится, что кто-то навел шороху на его территории.       — Доппо в порядке? — поинтересовался у девушки, что мельтешила рядом. — Где он?       — Да, пойдемте, — она быстро-быстро перебирала ножками. — Он, — Чуя заметил выходящего врача из-за угла, который явно спешил к нему с отчетом. — Куникида-сан!       — Куникида, что произошло? — запросил объяснений о случившемся произволе. Конечно, не самая хорошая мысль запрашивать объяснений от жертвы, но блондин был ответственным работником. — Где он достал оружие? Не припомню его наличие в палате.       — Чуя-сан, это беспредел! — Доппо не в первый раз оказался под пулей. Как-никак больница кишела людьми криминального мира и вооруженное разрешение конфликта не в первой. — Понятия не имею, где он его достал!       — Успокойся, — очкарик был явно на взводе. — Конкретнее, как это случилось?       — Да не знаю я! Не знаю! Эта вот, — он показал рукой на девушку, что чуть вздрогнула, — прибежала, мол бешеный какой-то, я и пошел!       — Ладно, разберемся, — чуть потер виски Чуя. — Что ввели?       — Ничего! — развел руками Куникида, от чего чуть не потерял очки. Еще бы успокоить такого. — Он в палате, сам пошел и тебя просит!       — Чуя, твою мать! — в разговор встряла Акико, а с ней несколько других замов отделений, что стали переговариваться о случившемся. — Не больница, а бедлам!       — Угомонились! — гаркнул Накахара. — Дазай Осаму — такой же пациент, как и все! Отлежится дня два и пойдет себе спокойно! И не таких, блять, держали, — бывали типы и похлеще, битьё посуды и попытка выстрела во врача — не самое страшное. — Не провоцируйте его. У них у всех мозги набекрень, — окатив своими океанами собравшихся, распорядился. — Свободны!       Он чуть выругался себе под нос, удаляясь с Йосано.       — Ты разве не слышал выстрела? — спокойно поинтересовалась девушка.       — Нет, я был в душе, — Чуя и сам поразился тому, что не услышал его. Кажется, он теряет хватку.       На этаже с больным царила какая-то странная атмосфера. Чуя пробежался взглядом, радуясь, что стены на месте и двери вроде как тоже.       — Если я не выйду минут через десять — вызывай группу.       — Да знаю я об этом, — отмахнулась Акико. Подобный пункт включал ежегодный инструктаж, уж не говоря о том, что прожито не раз. — Будь осторожен.       Накахара кивнул, позволяя людям у двери открыть ее и тут же закрыть за вошедшим. Палата не изменилась и это радует. Дазай сидел на кровати, как обычный пациент их клиники, он лениво приоткрыл один глаз и тут же встрепенулся.       — Что вы себе позволяете? — грозно спросил Накахара, подходя ближе. — Где вы достали пистолет?!       — Чуя, вы пришли, — мужчина выглядел немного потрепанно и Осаму сделал логический вывод, что тот не так давно вышел из душа. Его волосы забавно пушились и вились, спускаясь по плечам. Он бы и любовался им, если бы не злое лицо милого ангела. — Я просто попросил.       Чуя едва заметно прорычал. Просто попросил. Твою мать.       — Где он? — требовательный тон заставил шатена поразиться и воссиять еще больше. Он разгневал это божество, и как оно прекрасно в гневе.       — Вот, — Дазай спокойно и послушно извлек оружие из-под подушки, передавая его рукам в перчатках, — пожалуйста.       — Есть еще? — человек послушно передал несколько ножей. Чуя не стал спрашивать, откуда все это добро. Рассовал их по широким карманам халата. — Дазай Осаму…       — Да, Чуя, — такой всепоглощающей улыбки Чуя еще не видел. Мужчина точно не принимал какой-либо дряни? А то Чуя видел схожую улыбку и темноту глаз лишь у наркоманов.       — Вы не имеете права стрелять в моих людей, — на последнем он сделал акцент. — Это мои подчиненные и если у вас есть претензии, просьба решать их без оружия.       — Но он…       — Это не повод убивать их, — давил на своем Чуя, смотря за процессом мозговой деятельности в голове шатена. — Я доверяю своим людям, как и Мори-сан.       Дазай пытался сложить в голове странный пазл. Он позволяет себя отчитывать? Отчитывать за то, что делал всегда? Вот просто так слушать чью-то трепку? Но это почему-то так приятно! Но он здесь не при чем, Чуя! Ведь этот очкарик посмел оскорбить его! Его! Чую! Он должен поплатиться за это. Но теперь солнце на него злится….       — Это вас расстроило? — поднял взгляд к рыжему хирургу.       — Да, — Чуя немного опешил от подобной невинности в вопросе. — Меня это расстраивает. Как вы могли заметить, я — врач, моя работа спасать людей. Как и у каждого, кто работает на этой территории.       — Прости, — он виновато опустил взгляд. Конечно. Как он мог забыть. Накахара светлый человек, не терпящий убийства, по крайней мере своих людей. — Мне очень жаль, что я заставил вас грустить. Прости! — он виновато сложил руки в молебном жесте, как это делают малые дети. — Мне правда очень-очень жаль!       Накахара похлопал своими длинными ресницами, смотря на такого покорного и странного мафиози. Что ж, они довольно-таки пришибленные на голову, а если учесть, что этот человек будущий босс, то подавно. Он лишь тихо выдохнул, нет, верить на слово не собирался, практика показала, что пациентам веры нет, за редким исключением. По большей части веры нет именно в поведении. Говорят, что будут паиньками, а потом разбивают окно и бегут, куда глаза глядят. Или наоборот при госпитализации угрожают расстрелом, но уже на реабилитации ведут себя прилично.       — Вы хотели меня видеть? — спокойно спросил Чуя, вспоминая о причине разбитой посуды.       Дазай лишь закивал головой. Очень. Очень хотел. Накахара выжидающе смотрел. Самому расспрашивать взрослого мужчину о причине голодовки и порче имущества не хотелось. Ему, если честно, вообще ничего не хотелось, кроме кофе. Но все же спросил, стараясь игнорировать темный и пожирающий взгляд человека.       — Вы хорошо себя чувствуете?       — Да-да, — закивал головой шатен. — Просто чудесно, благодаря вам, — я просто не хочу, чтобы ты уходил. — Мне немного больно, — мило соврал.       Рыжий сурово глянул на человека рядом с ним. Серьезно свел брови, отчего у пациента появилось дикое желание разгладить складку между ними. Чуя придвинул ногой стул, падая на него, показывая всем видом, что готов выслушать жалобы. Может мужчина не может довериться иным специалистам, интуитивно выбирая его? Черт их поймет.       — Где вам больно и…       Чуя неожиданно замолчал, когда, повернувшись к пациенту, узрел его в непозволительной близости. Тот чуть оперся о его стул, чудом не соскальзывая на пол, нагло нарушая личное пространство. Накахара выдержал все безумие в чужой голове, что сыпалось искрами из глаз и выходило широкой улыбкой. Врач не отстранился, хоть ему было, мягко говоря, не по себе и лишь серьезно повторил свой вопрос.       — Чуть могу любоваться тобой*       И сказать тебе слова не смею,       Но расстаться с тобой       Не хочу, не могу, не умею.       — Вы можете ответить на мой вопрос? Или мне вас оставить и прислать иного врача?       Осаму тут же изменился в лице, выглядя более испуганно. Поразительная трансформация эмоций на лице. Чуя почувствовал удушливую и удерживавшую энергию, что исходила от мужчины. Вот только у рыжего нет времени на стихи пациентов и их выкрутасы. Если Дазай чувствует себя хорошо, то и бог с ним. Пускай спокойно отлежится и покинет его территорию.       Накахара начал подниматься со стула, с явным желанием позвать кого еще для разговора. Ведь отчего-то пациент не говорит о своем самочувствии с ним. Может не доверяет или еще чего. Но бинтованная рука схватила, резко дергая на себя в слабой попытке остановить. Рыжий и сам не понял, как приземлился спиной на кровать. Странное и клишированное стечение обстоятельств, которое обычно легко пресекалось. Но кажется, с юным боссом мафии не сработало. К слову, вот он как раз-таки был неописуемо рад подобному исходу.       Дазай зарылся рукой в эти шелковистые пряди, вдыхая их аромат. Такой нежный и сладкий, он сводит с ума. Чуя чувствует, как наглый пациент навалился сверху, проводя носом по шее и щеке. Руки прижаты к матрацу, и Накахара спокойно кидает взгляд на часы. Если он не выйдет через минуту, то сюда ворвется Акико вместе с охраной. Немного неловкая картина.       Осаму не знал, какой комплимент будет достоин хирурга, от которого буквально все идет кругом.       — Я напрасно хочу не любить, —       И, природе покорствуя страстной,       Не могу не любить,       Не томиться напрас…       — Дазай Осаму, прекратите это немедленно, — сурово проговорил Накахара, чуть сильнее нажимая ножом на ткань одежды. Извлечь холодное оружие из кармана халата не составило труда, а угрожать новыми шрамами и того легче. Он ведь знает, как ударить, не задевая важных органов, но причиняя боль, к тому же врач. Сбросить шокированного и оказать первую помощь — легко. А если учесть, что Мори скорее всего войдет в положение — прекрасно.       — Нежнее нежного**       Лицо твое,       Белее белого       Твоя рука.       Шатен словно напоследок зарылся лицом в волосы, утыкаясь в плечо. Он не боялся ножа под боком, боялся расстроить. Потому послушно, но нехотя оторвался от тела, смотря, как оно поднялось.       Накахара, воспользовавшись моментом покорности, резко толкнул мужчину на кровать, сжимая больничную робу. Мужчина смотрит немного шокировано от того, что его придавили.       — Здесь больница, Дазай Осаму, — он болезненно сжал чужие скулы поднося к лицу наследника криминального кресла нож. Почти нежно провел по щеке, срезая редкую щетину. — Держите себя в руках, иначе рискуете вынудить меня отрезать вам кое-что другое.       В мгновение ока оторвался, напоследок сверкнув голубыми глазами. Запугивать он тоже умеет. Не хватало чтобы пациент домогался до медперсонала. Ладно он, но девчонки долго разговаривать не будут — придушат на месте или нанесут такие последствия, что придется невольно продлить курс лечения. В этом он гордился своим персоналом.       — Чуя, пожалуйста, простите, я, — постоянные смены эмоционального тембра от властного до просящего начинают действовать на нервы. — Я буду хорошо себя вести! Только не уходите навсегда…       — Посмотрим на ваше поведение, — Накахара понял валюту, которой можно торговаться с мужчиной. — Будете паинькой и я к вам еще зайду.       — Я буду вас ждать… * * *       — Чуя, ты как? — почти взволнованно спросила Акико, когда они покинули коридор. Рыжий устало облокотился на стену, зарываясь руками в растрепанные, еще после душа, волосы. — Ты какой-то красный.       Он чуть потер лицо руками, опуская их:       — Ты только посмотри на это добро, — показал он на пистолет и коллекцию разнообразных ножей. — А это только первый день.       — Твою мать! — взревела женщина. — Где он их взял?!       — «Просто попросил».       — Мы теряем авторитет, — противно протянула. Йосано тоже не нравилось, что в их больнице кто-то легко устроил подобный бедлам. — Как ты их отнял?       — Просто попросил, — усмехнулся врач, ощущая всю иронию ситуации. * * *       — Чуя, временно передай свои полномочия Йосано.       Звонок от Мори был не то, что неожиданным, а шокирующим. Бывший наставник не так часто связывался с ним уже как год, а тут дважды за двадцать четыре часа. Вот только немного уставший и просящий тембр голоса был нехилым толчком. Даже приказ получилось расслышать не сразу.       — Что? — то есть передать полномочия? Это приглашение на отпуск или его ждет понижение?       — Передай полномочия своей Акико и, — он глубоко вздохнул, — пожалуйста, — поставил ударение на слове, что было криком души не одного часа, — возьми Дазая Осаму как основного пациента.       Чуя как-то по глупому захлопал глазами. Бестактно крикнуть «Что?!» или «Какого?!» не позволяла чертова воспитанность.       — Мори-сан, могу узнать причину? — все-таки интересно, с чего это начальство поменяло свое «отправь на работу сразу» на «не спускай с него глаз».       — Мой сын не отличается терпением, — раздалось в трубке. — К тому же с его-то положением в ПМ боюсь того, что может произойти, — ну, не скажет же он Накахаре правду! — Не ты ли говорил об обследовании? — не скажет же, что Дазай на протяжении трех часов звонил ему и то молил, то шантажировал своего же отца! И все из-за чего?! Мол врача рыжего освободи от дел и передай мне. — Вот и займешься им лично.       Для Накахары подобное было не объяснением. Огай редко когда был откровенен на все 100% с ним уж точно. Зачем вести равные диалоги с учеником, который давно оправдал все надежды и служит верой и правдой, становясь весьма неплохой пешкой? Однако, Чуя не купился на слабую попытку отвести его вопрос в сторону. Мори даже не пытался оправдаться! Но Чуя не имел права устраивать допрос начальству. Его дело — беспрекословное подчинение и точное исполнение приказов.       — Продлить его пребывание? — лучше уточнить — это его отдают в услужение пациенту или пациента запирают здесь?       — Нет, — четко и уверенно. — Пусть отлежится оставшееся время под твоим непосредственным присмотром.       — Так точно, — просто блеск, Чуя аж позволил злобно сверкнуть глазами на какого-то врача, словно тот был виновен во всех грехах человечества. * * *       Сказать, что Акико ахуела, было ничего не сказать. Кажется, она разорялась намного больше самого Накахары. Последний раз, когда рыжий полностью передавал свои обязанности женщине, было года этак два назад. Йосано не была против, более того, в экстремальной ситуации она способна вывезти всю больницу на своих плечах. Наверное потому Чуе спокойно с таким волевым замом с железной хваткой и садистскими наклонностями.       Но бросить все на нее — не мог. Дело близится к вечеру, а значит к отбою и переводе больных ко сну. Естественно не тех, у кого свое расписание на лечение и операции. Так что Чуя, предвкушая конец смены, вошел в палату Осаму. Всего-то осмотр, да ужин, конец смены не за горами. Не ночевать же ему подле этой шпалы? Нет, конечно, он не имеет права далеко уходить и уже забил на ночь диван в ближайшей ординаторской.       Улыбкой Дазая можно было в прямом смысле убить. Причем Накахара не знал, от силы ее сияния или наоборот, поглощения. Чуя потряс подносом еды для этой избалованной принцессы, с желанием кинуть сей предмет в адресата.       — Почему, — Чуе не нравится, что в его лексиконе стало появляться больше «почему», особенно по направлению к мафиози, — вы отказываетесь есть? — процедил буквально сквозь зубы. За унижение работать чуть ли не горничной, поднося тому еду, что шатен откидывал часами ранее, придется выпить не одну бутылку, стирая следы позора с камер наблюдения.       — Чуя, вы поужинаете со мной? — рыжий так и не понял, было это приглашение или констатация факта. Дазай попытался встать, но тут же остановился, видя недовольный и холодный взгляд.       — Надеюсь, вы не забудете возместить ущерб, — припомнил он разбитые тарелки, что по слухам полетели в сестер. Накахара уверенно приблизился к кровати, ставя поднос на небольшой выдвижной столик. — у вас есть аллергия или вы не хотите есть?       — Нет, никаких аллергий у меня нет, — было так приятно рассказывать Чуе что-то о себе. Чуть робко поинтересовался. — А вы не будете есть?       — Лучше полюбуюсь на то, как едите вы, — Чуя устало плюхнулся на стул, подцепляя медицинскую карту. Поверх исписанных листов можно было узреть коньячные глаза пациента. — В тарелку, а не на меня, Дазай Осаму.       — Мне так нравится, когда вы зовете меня по имени, Чуя, — протянул кудрявый, не глядя беря прибор в руки. — Выглядите уставшими, — ему нравилось, как Накахара спокойно сидел рядом с ним. Так уютно. По-домашнему. Было бы намного лучше, если бы он сидел ближе, так, чтобы можно было его коснуться или даже обнять. Но шатен не торопит. Всему свое время. — Тяжелая смена?       — Угадаешь, благодаря кому? — Накахара позволил себе истерическую улыбку, бросив суровый взгляд на собеседника.       — Кто-то доставляет вам неприятности? — опасно спросил шатен. Какой-то идиот позволил себе наглость расстроить этого ангела? Занять его мысли и разум? — Кто?       Рыжий не удержался и рассмеялся при виде такого строгого лица. Серьезно, кажется этот мужчина решил разобраться с человеком, что по его мнению доставляет врачу неудобства. Взгляд Осаму был очень убийственным, но Чуя позволил себе смех.       Дазай завороженно смотрел над этой прекрасной улыбкой. За этим коротким, но таким волшебным смехом, каким его одарили. Захотелось, чтобы он всегда смеялся, согревая.       — Дазай, вы выглядите так, словно готовы были убить, — все еще со смешинками прокомментировал Накахара. — Вот только ваше самоубийство не входит в мои планы.       — Что? — шатен невинно захлопал глазами, ни следа той убийственной маски и желания уничтожить любого, кто посмел навредить этому чуду с прекрасным смехом. — Неужели от меня такие хлопоты? Я вел себя тише воды, ниже травы, — выпрашивал комплимент мафиози.       — Если только, как водопад Анхель, — все еще посмеивался рыжий, пробегаясь глазами по своему же почерку. — Или трава в Африке.       — Вы когда-нибудь бывали у водопада Анхель? — Осаму кайфовал от подобного. Такой спокойный Чуя, что улыбается и смеется рядом с ним. Нет, конечно серьезный Чуя — тоже завораживающая картина, но он такой наверняка со всеми. А смех и улыбка — это ведь что-то личное. Интимное.       — Не доводилось, — настроение рыжего больше стремилось к хорошему. По крайней мере, когда пациент вел себя подобающе — греет душу. — Я почти не покидаю пределы Йокогамы.       — Что? — шатен отставил уже пустые приборы в сторону, садясь ближе к краю. — Вы когда-нибудь были в Окинаве?       Чуя покачал головой, выдавая сухое «нет». Нет, он почти нигде не был. Редкие исключения занимают командировки и поездки по делам мафии. И то рыжий долго не задерживался, стремясь вернуться в родную среду обитания больничных стен. Однажды с Сарой все же собрались съездить в Киото, но дата отправки часто переносилась из-за работы, потому оба поставили крест на отдыхе. Накахара не против, ему и здесь хорошо. Если все же по какой-то причине и поедет куда-то, то не сможет спокойно добраться до аэропорта, ответственность не позволит. Как бы Акико на него не агрилась, просто физически не может оставить работу.       — Я не большой фанат пляжного отдыха, — пожал плечами, словно только в этом была проблема.       — А что вам нравится? — загорелся кудрявый. — Есть место, которое вы мечтаете посетить?       — Что мне нравится? — Накахара приложил палец к губам, изображая задумчивость.       — Да, — подначивал мафиози.       — Когда пациенты не доставляют проблем, — Чуя расплылся в гаденькой улыбке, видя, как погрустнел мужчина.       — Чуя, вы давно принадлежите мафии? — этот вопрос все никак не давал покоя.       — Хм, — Чуя глубоко задумался. Для него вся жизнь уже давно отдана организации и он не то, что не видит будущего без нее, но и своего прошлого, — почти десять лет.       — Почти десять? — русые брови подлетели вверх. — Вы попали сюда будучи ребенком, — почему он ничего не знал об этом? Нет, конечно Дазай сам присоединился к мафии, лишь в свои двенадцать, когда Огай все же забрал его у родственников по прошествии не одного года игнорирования, но это другая депрессивная история поверенной любви. — Почему мы раньше не пересекались? Насколько я понял вы — тоже ученик Мори.       — Это странно, но меня все устраивает, — постарался откреститься Чуя. Вникать в планы и дела босса он не хотел. Может Огай сам решил или дело в ситуации, да судьбе, но рыжего все устраивает.       — А мне безумно жаль, что я не встретил вас раньше, — это чудо было рядом с ним почти десять лет, а он его ни разу не видел! Поразительно. Нужно забить его в базе данных.       На удивление Накахары время до отбоя прошло более чем хорошо. Дазай был неплохим собеседником, когда не выкидывал свои шутки или пытался манипулировать вниманием собеседника. На что рыжий ему сразу намекнул, наблюдая за почти что детским удивлением на лице пациента. Осаму вообще был похож на ребенка. Жаждущий внимания и постоянного развлечения. Вот только рыжий отказывался забывать, что этот ребенок — хладнокровный убийца. Шатен почти не показывал темные стороны себя, пока хирург был с ним, чему Чуя немного удивился.       Словно тому было важно его одобрение в поведении, что он мог получить, лишь ведя себя хорошо. Может быть это вызвано пребыванием мужчины на его территории? Потому шатен уважал авторитет, власть и правила голубоглазого? Накахара не вдавался, спокойней спать будет.       Единственное, что омрачило вечер — это звонок от Танидзаки, который сообщил, что в столовой осталась лишь скумбрия в соусе. Чуя, не скрывая агрессии, послал парня. Делай добро после этого. Он этому Дазаю принес вкуснейшую тарелку первоклассной лапши, а ему остался лишь рис с противной рыбой. Может сможет выпросить у Кенджи его йогурт? А то идти до магазина не хочется. Хотя, можно отужинать и рисом с подливой — чем не еда? Так что эту ситуацию весьма быстро замял.       Провести осмотр Осаму, игнорируя странное поведение человека, который словно получал настоящее, неподдельное удовольствие от касаний, было даже легко. Настолько легко, что Чуя вышел из палаты без происшествий. Шатен хоть и нехотя, но отпустил его, весьма мило попрощавшись. Подобная покорность настолько удивила рыжего, что он выдал больному ноутбук. Хотя, подобная вещь все равно должна выдаваться будущему боссу мафии беспрекословно и по первому требованию, если нет ограничений по пользованию техники или запрета начальства. Но врач преподнес это, как награду, за шелковое поведение мафиози. Даже пропустил мимо ушей, что мужчина хотел бы в награду кое-что поинтереснее.       — Работаешь, Чуя-сан? — облокотился Куникида на стол в ординаторской.       Блондин помешивал малую дозу сахара в зеленом чае. Время идет почти к ночи, а очкарик наткнулся на начальство, что воседало на диване в комнате в компании кружки крепкого кофе и документов, которые нужно было перебрать.       — Сам-то не видишь? — устало отозвался Накахара, легко скрепляя несколько листов в одну папку. Не все же кидать на Акико в конце-концов. — Слушай, у тебя осталось чего пожевать? Жрать пиздец как хочется, а в столовке одна рыба.       Доппо оторвался от стола, теряя опору и подошел к холодильнику. Бегло пробежался по полкам и огласил свои результаты:       — Может чего приготовить или заказать доставку? — предложил длинноволосый.       — Если только на пару с соседними корпусами, — он сладко потянулся. — Там йогурт есть?       — Собрался таскать у Кенджи-куна? — Куникида весьма шумно захлопнул дверцу. — Очень профессионально с вашей стороны, — влив в себя остатки травяной жидкости и помыв за собой кружку, сказал через плечо. — Я у своих спрошу, а так можете взять мое бенто. Жена хоть и не фантастичный повар, но сойдет.       — Жена говоришь, — Чуя однажды встречал вторую половинку Куникиды. Его идеальную жену. Интересная личность, и Накахара уже не раз питается ее готовкой. Интересно. Каково это, когда у тебя есть вторая половинка, которая о тебе заботится?       Доппо махнул на прощанье рукой и скрылся за дверью, удаляясь во тьму коридора. * * *       Чужой йогурт Чуя себе все-таки присвоил, нагло воруя жидкость с кусками клубники. Спорное удовольствие, но всяко лучше скумбрии. Плюс еще одолженное бенто дожидается его в холодильнике. Наверное, он так бы и сидел, занимаясь отчетами, если бы не весьма хороший слух не уловил странные звуки из коридора.       Как бы Накахара не хотел сделать вид, что не услышал подобного и списать все на послышалось, права не имел. Спокойно поднялся с дивана, подходя к двери. Действительно, эхо стен разносит странные звуки. Окинул взглядом помещение и взял в руки биту.       Уроки жизни весьма суровы, когда ты состоишь в мафии, и все равно на каком посту. С оружием Чуя выглядел намного устрашающе, а значит и авторитетнее. В подобное время все становится едино. Пациент, нарушители или коллеги. Трудно определить, кто скрывается в ночной тиши: тот, кого ты вытащил с того света, тот, кто его туда отправил или простая, фиг пойми как, забредшая собака. Хоть охрана в здании, что надо, бывали моменты не только вооруженной атаки, но и похищения.       Уже не говоря о том, что персонал не раз становился пациентом своей больницы. Рыжий не исключение. Потому лучше быть готовым на все, вышагивая по мрачным стенам больницы.       Он бы и пистолет взял, коем умел пользоваться, вот только его личный остался в его же кабинете. Подобные ситуации уже не наводили ужас, а воспринимались, как повседневность, даже если из-за угла на него накинется убийца или террорист.       К слову, за углом действительно кто-то есть. Накахара уже занес волшебную палочку внушительных размеров, готовясь или напугать, или дать отпор. По возможности. Хотя, возможно это все-таки побитая собака. И такое бывает.       Бита останавливается в нескольких сантиметрах от немного ошарашенного лица пациента.       — Чуя, у вас всегда такой сервис, — сглотнул Дазай, опираясь на стену. — А как же не убей и не навреди?       — Что вы тут делаете? — спросил Чуя, опуская оружие и мгновенно вспыхивая. — И кто позволил вам встать?!       Накахара без зазрения совести то ругал, то агрессивно интересовался о причине визита, пока подкатывал коляску. Шатен с благодарностью плюхнулся, расплываясь в чеширской улыбке, наблюдая за возмущением врача.       — Зачем вы встали?! — продолжал рыжий, везя мужчину по коридору. — А если швы разойдутся?! Вам было ясно сказано, — Дазай слушал в пол уха, отдаваясь моменту. Забота со стороны Накахары была такой приятной и будоражащей. — Вы могли, блять, меня вызвать!       — Простите, Чуя, — по улыбке шатена было трудно сказать, страдал он угрызениями совести или наоборот, радовался. — Просто еда из вашей столовки такая невкусная! — он демонстративно высунул язык. — Вот я и заказал ужин в больницу!       Чуя аж выпал от подобной наглости. Невкусная?! Неужели его будущее начальство настолько зажравшееся?! Он сам питается там на постоянной основе и всем вполне доволен. Другие пациенты тоже не выказывали протестов в их кулинарии.       Накахара очень мягко объяснил пациенту о прелестях особенного питания в vip-палате и о пользе здоровой пищи при нахождении в больнице. Так же мягко уложил на кровать, советуя больше не нарушать дисциплину и пригрозив в следующий раз не промахнуться с ударом биты. Накахара никак не мог понять, отчего мужчина был счастлив, когда он сказал, что заберет заказ себе. Чтоб неповадно было. Мастерски игнорируя лисью ухмылку мафиози.       Про заказ Чуя, мягко говоря, врал. В мыслях не было, но спустившись вниз и обнаружив на стойке регистрации весьма довольную Микото и несколько пакетов из топового европейского ресторана — передумал. Раз оплачено, то к чему еде пропадать?       Оставив несколько контейнеров девушке, что буквально сияла при виде аппетитно пахнущих блюд, подхватил один пакет и поднялся на свой излюбленный диван. Быстро разбросав листы документации и выгрузив свой ужин на стол, с весьма довольной миной принялся ужинать какой-то запеканкой. Хотя бы за это можно сказать шатену спасибо. * * *       Утро добрым не бывает. Заведенный будильник поднял свою трель и Накахара бы тоже поднялся, чтобы отключить надоедливый гаджет. Если бы не одна небольшая деталь. А вернее, большая.       И имя этой детали — Дазай Осаму.       Шатен мирно спал рядом, прижавшись к спине хирурга. Осаму лежал на этом самом журнальном столике, а ноги покоились на стуле. Сымитировал продолжение дивана. Обнимал и явно не думал разжимать кольца рук, даже во сне довольно улыбаясь. Рыжий еще заспанным мозгом отключил телефон и заприметил инвалидное кресло рядом. Хорошо хоть это чудо на своих двоих не пришло. Кажется, Чуя недооценил мафиози. Вдох. Выдох. Еще двое суток.