Врач Портовой Мафии

Чистую могильную плиту, что не отличалась от других ближайших плит, отделяло расстояние шага. Зеленая трава подрагивала из-за дуновения ветра, и Накахара, совершенно не чураясь, приостановил их движение, садясь на землю. — Давно не виделись, — пакет зашуршал. — Ты, никак, постарела? У таблички со скудными иероглифами, что стояла в ряд с разницей в несколько метров, расположилось несколько яблок. — Пыли нет, работают на совесть, а вот значение чуть выцвело, — словно бы в пустоту проговорил Накахара, поднимаясь и водя пальцами по высеченному имени. Обошел и оттряхнул, располагаясь сзади. — Хоть я немного потопчу сорняки. Накахара вновь присел, но уже с другой стороны и облокотился, закидывая голову на небо. Прикрыл глаза. На душе становится спокойно. * * * — Знаешь, — облака до безобразия часто меняли свои рисунки. Шея немного затекла, кажется, прошел не один час тишины и редких комментариев. — Я с человеком познакомился. Придурок беспросветный. Чуя подцепил сигарету из пачки и закурил. — Надеюсь, что ты не против. Сейчас наверняка желаешь дать леща за сигареты на голодуху, — усмехнулся рыжий и придержал локоть другой руки, пока оттряхивал пепел. — Если бы ты видела, наверняка поддержала бы меня. Бесит неимоверно, кажется, у тебя первенство угнал. Может придешь к нему ночью, да попугаешь, чтоб он от меня отстал? Вновь закурил и выпустил дым вверх. — Редкостная заноза. Вновь прижался к никотиновой палочке. Облака бегут, а тени от листвы ближайшего дерева двигаются по земле. До урны, жаль, далековато, придется прятать окурок при себе. Все же Накахара слишком щепетилен к нормам поведения на кладбищах. Не всегда, но щепетилен. Потому и сидит на земле, да курит, постреливая глазами в сторону яблок. Не самое лучшее поведение при посещении могилы. Но она бы не приняла по-другому. * * * — Микото, — обратился Накахара, как только воротился в обитель жизни и света в темном мире криминала, — я у себя. Бумажной работы накопилось, хоть полигон строй. — Хорошо, Чуя-сан, — девушка кивнула, не отрываясь от телефонного разговора на повышенных тонах. — Ну, что еще придумаете?! Наоми, пусти его в семнадцатую, не позорься! В кабинете тихо, светло, спокойно, гора из бумаг опасно высится, а если учесть, сколько нужно лично перебрать в архиве, придется засесть на пару дней. Последнее время из-за завала часто приходилось бегать из одной операционной в другую. Словно обострение, ей богу! И ладно бы с внешними ранениями, так нет, тупые внутренние! На фоне всего этого безобразия небольшая рамка слишком выделялась. На стекле так и норовила собраться пыль, от чего изображение казалось немного смуглым. Как бы рыжий не старался следить за порядком, где-нибудь да вылезет. Упав в свое рабочее кресло и протянув руку к папке, сам не понял, как добрался до бутылки. Но час к тому моменту был поздний. Потому, не найдя причин не провести поминки, позволил себе вольность алкоголизма. * * * — Где? — Я вам объясняю…. — Микото, не лезь. На первом этаже развернулась не совсем приятная картина. Акико словно невзначай положила папку на регистратуру прямо перед Осаму, преграждая тому путь своей рукой. Микото была готова идти в оборону и плевать против кого, пока красные глаза шатена опасно горели. — Вы что-то напутали, Дазай-сама, — твердо стояла Йосано, не убирая руки, как если бы все еще желала забрать предмет обратно. Ее добавление «сама» вовсе не звучало, как крайняя степень уважения. — Мы не получали известий о том, что вы собираетесь кого-то навестить. Да и вы сами не выглядите, как нуждающийся в медицинском обслуживании. — А то и сама не знаешь, — Дазай сдерживался, игнорируя, по его мнению, наглое поведение зама. Пристрелил бы гадину, которую вечно ставят в пару с Накахарой. Вот только его мальчик слишком дорожит этой стервой и наверняка расстроится, если они «поцапаются». Потому, собрав волю в кулак, держался. — Кто? — Акико перевела быстрый взгляд на девушку за стойкой, одним острым взглядом интересуясь, кто слил информацию о появившемся хирурге. — Йосано-сан, помилуйте! — разорялась женщина. Да за мысль о сливе информации здесь расстрел на месте! Она бы никогда! — Он не принимает сегодня никого, — стояла на своем девушка, не переводя взгляд. — Если дело такой срочности — прошу обратиться ко мне. — Как раз потому, что дело крайней срочности, не могу обратиться к некомпетентному сотруднику, — эта тварь должна быть ему благодарна за такую мягкую формулировку. Йосано была готова идти войной, но держалась так же умело и холодно. Мужчина ей не то что бы не нравился, верно будет сказать, что она ненавидела отпрыска Огая едва ли меньше его самого. Сейчас положение не на ее стороне, и пускай больница непосредственно ее территория, крышей все же являлся мужчина. Потому эта замечательная иерархическая лестница не могла ничего сделать, кроме переворота или революции. Но это не то, чего желала девушка. При всей ненависти к шатену и его папаше, уважение к лидерам организации было ей присуще. Сложный и личный момент для Акико и для каждого, кто знал Осаму или Огая. Потому, как бы не желала выставить чёрта за дверь, руки были связаны. Разное положение и неподчинение приведет к еще большим проблемам. Словами выгнать не получилось, а рукоприкладство мог позволить себе лишь Накахара. Осаму учтиво постучал костяшками пальцев по двери, на что услышал несвязный мат и вежливую просьбу сходить нахуй отсюда. Дверь заперта, а замок разлагается во взгляде красных глаз. — Какой ты глупый, Чуя, — Осаму наклонился к замку и пробежался по нему пальцами. Спустя несколько минут дверь вежливо отпирается, словно забывая о своей навороченной системе безопасности. Малыш Чу поистине невинен и наивен, если считает, что подобное способно его остановить. Стоит серьезно поговорить с ним о действительно рабочих методах безопасности. Осаму молчал, как и хозяин офиса. Только вот молчали они совершенно по разным причинам. Груды папок и бумаг расположились стройными рядами на полу и на столе, на котором спокойно расположилась и рыжая макушка, явно пребывая в беспамятстве. Дазай же молчал по причине развернувшейся картины. Хирург явно не в курсе, что в его обитель беспардонно вторглись, иначе бы на вошедшего обрушился поток ругани. Шатен пересек расстояние не сильно большого кабинета и чуть наклонился к Накахаре, опираясь на стол. Звать мужчину не было смысла, веки были плотно сомкнуты, а дыхание ровное. Человек спал, расположив свою голову на руке. Осаму выдохнул, но ничего не сказал. Чуть не наступил на лежавшую на полу бутылку, когда обходил стол, что тут же привлекло внимание. Нет, он и до этого ощущал запах алкоголя, но все же пустая бутылка неимоверно потрясла. Неужели такой ответственный человек, как Накахара, напился на рабочем месте? Осаму выдохнул и, покачав головой, коснулся рыжей головы. Та чуть пошевелилась, словно кот, меняя свое положение и что-то бессвязно мыча. От глаз не укрылось перемещение рамки, что обычно стоит на одном месте, даже не думая двигаться. Сейчас небольшой предмет расположился совершенно на другом конце стола. Признаться честно, Дазаю всегда было любопытно узнать, что за особа обнимает такого юного Накахару? Пускай по фото и было видно, что снимку не один год, но Осаму все равно обуревала ревность. Собственничество. Да, пускай тогда они не были знакомы с Чуей, но это все равно не дает права нахалке обниматься с таким милым и еще юным рыжиком! Совершенно! Шатен не останавливал свой порыв найти хозяйку прелестного лица, чтоб немного проверить насколько оно стойко, но ничего дельного не вышло. Как оказалось, объект дикой ярости давно мертв и без его вмешательства. Это успокоило, но гранатовые глаза по прежнему не могли спокойно смотреть на этот снимок. Раздражало еще и то, что рамка расположена на столе. Никаких личных вещей, кроме дрянного снимка, не занимает пространство! Значит, она имеет большое значение, раз такой человек, как Накахара, позволяет ей здесь находиться. Это распаляло ревность лишь сильнее. Ведь его собственный стол давно завален снимками милого лика! К слову, он вновь что-то промычал, находясь в пьяном сне. Кончик носа и ушки едва заметно покраснели, а сама поза, в которой уснул врач, казалась дико неустойчивой. Осаму осторожно коснулся плеча, но не дождавшись реакции, поднял корпус со стола и прижал к себе, поглаживая по голове. После немного отодвинул стул и приподнял тело, располагая одну из рук под коленями. Голова Накахары чуть повернулась и уткнулась в грудь, отчего сердце так и затрепетало, и руки с новой силой прижали совершенно не тяжелую ношу. Неизвестно, сколько он так проспит, а подобная поза не самая комфортная. Нужно бы еще раздобыть чего от похмелья и сходить за водой, после пустой бутылки жажда будет мучить несусветная, да и голова может раскалываться. Еще неизвестно, как ангел переносит спиртное. Положил того на небольшой диван, но когда собрался выпрямиться и отправиться на поиски таблеток, рукав плаща просто не отпустили. Такой маленький, даже детский жест кажется Дазаю неимоверно хрупким, не позволяя уйти. Даже если бы его жизнь зависела от этого, он не уверен, что нашел бы силы просто отойти. Долго всматривается в лицо парня и сдается. Накахара сейчас такой уязвимый, такой милый, что Осаму буквально трясет. Все, что делает его котенок в бессознательном состоянии - это хватается за него. Пускай не осознавая этого, но просит остаться. Дазай не выкидывает из головы мысль о необходимости воды, но решает разобраться с этим позже. Потом придумает что-нибудь или, на худой конец, спросит у Накахары. Можно было бы послать кого за водой и таблетками, но шатен отмел эту мысль сразу. Чуя, его милый и невинный Чуя, сейчас такой уязвимый и очаровательный, что шатену кажется непозволительно, что кто-то увидит нечто подобное. Увидит Накахару таким. Это его. Его и только его, без возможности узреть постороннему одним глазком. И то, за мимолетное подсматривание в маленькую щель в течение секунды Осаму с удовольствием вырвет глаз полностью. Он садится с Накахарой рядом, располагая чужую голову на своих коленях и зарываясь в волосы. Чуть приобняв тело, позволил обнимать свою руку, за чей рукав не так давно ухватились. Пожалуй, это лучший отдых, который можно вообразить в жизни. * * * Накахара понимал, что спрашивать, как Осаму вошел в его кабинет — провальное дело. Мало того, что это служило красным флагом, так еще и прекрасно демонстрировало убогость системы безопасности его больницы. Или же показывало, насколько шатен ебнутый. Пускай аквамариновые глаза и были открыты, Чуя не спешил показывать свое пробуждение за банальным незнанием, что делать. В голове гулял ветер после совсем не традиционных поминок, а длинные пальцы весьма приятно массировали голову. Все же найдя в себе силы сесть, Чуя поспешил поинтересоваться: — Что ты здесь делаешь? — вопрос был ни к чему, лишь для фарса и начала диалога. Прикрыл глаза, массируя виски, отдаленно слыша, как мужчина открыл бутылку. — Голова болит? — искренне побеспокоился Осаму и протянул открытую бутылку. — Воды? Накахара с минуту глядел на сей предмет, но все же принял с благодарственным кивком. — Так, что ты здесь делаешь? — Чуя оторвался от бутылки и уставился на Осаму. — Ты не отвечал на звонки, — словно бы в этом дело, выдал Дазай. Накахара молчал, не смотрел на собеседника и даже не повернул голову в его сторону, оперся локтями на колени. — Который час? — вода вновь спешно заструилась по горлу. — Без четверти три, — не глядя, выдал Осаму. — Чуя, насчет того, что произошло, прости, мне очень жаль и…       — Проехали, — отмахнулся рыжий. Желания вспоминать тот момент не было никакого.       Осаму решил не настаивать и временно закрыть вопрос о том моменте. Все же потом им стоит поговорить, а шатену лучше извиниться. Но сейчас явно не тот момент. Накахара молчал. Мысли лениво путались и вновь распутывались, только для того чтобы спутаться вновь с новой силой. Крайне тяжело было не обращать внимание на взгляд шатена, но рыжий как-то справлялся. — Почему ты напился? — Дазаю вопрос казался до ужаса некорректным и грубым, но казалось, что с Чуей сейчас только так и стоит вести беседы. — Не твое собачье дело, — огрызнулся собеседник. Вопрос выбесил его больше, чем недавний инцидент. — Ошибаешься, — Накахара не заметил, как тот оказался слишком близко на диване. — Все что касается тебя… — Это ты ошибаешься, — распалился рыжий. Нет. Все это пора заканчивать, лучше сейчас, чем потом. — Сколько раз я тебе должен отказать, чтобы ты отстал? — Ты можешь воротить нос сколько душе угодно, — шатен был непреклонен. — Это не имеет значения, исход все равно будет один. — Ха, ты себя со стороны слышишь?! — Мне напомнить Малышу Чу, — Осаму позволил себе небольшую шалость и принялся дразнить рыжего, — что когда-то он отказывался и от свиданий со мной? — Один раз погоды не изменит, — стоял на своем Чуя, твердо убежденный в своей правоте. Вот только градус в крови не позволял находить острые ответы быстро. — Но у нас было свидание, — он секундно прикрыл глаза, добавляя. — Более того и не одно. Наши общие ужины или обеды вполне подходят под описание романтичных встреч, — продолжал протестовать шатен. — Сейчас ты просто отказываешься идти со мной в океанариум или на аттракционы, — униматься желания никакого не было. — При мне сжёг билеты в театр, — Осаму не желал упрекнуть. Если Чуе нравится жечь билеты — то он более чем готов спонсировать хобби своего возлюбленного. — Уже не говоря о возможности отдыха за пределами страны!…. — Дазай, — прервал его Накахара, последнее его очень позабавило, учитывая, то, что он помнил, как именно его приглашали на отдых за границей, — ты пытался, — чеканил каждое слово, — запихнуть меня, — уже пустая бутылка полетела в собеседника, — в гребанный чемодан! — Крошка Чу бы там поместился! — Ты, блять, издеваешься?! — вскипел Чуя и, будь у него вторая бутылка, непременно бы запустил и ее. Накахара упал спиной на спинку и на выдохе ответил: — Пошел вон. — Уже поздно, — Дазай словно бы и не услышал сказанных слов, — подвезу тебя до дома. — Вали, — глаза Накахары опасно сверкнули. Дазай выдержал эту игру в гляделки, но перечить не стал, лишь произнес: — Зачем ты себя так изводишь? — подойдя к двери, едва коснулся ее, не ощущая на себе взгляда аквамарина. Но зашагал дальше, закрывая за собой дверь. — Довольны? — тихо спросила Акико, оперившись на косяк двери. Осаму ничего не ответили, даже не посмотрел в ее сторону, словно бы девушки не существовало. * * * — И если он заставит тебя нажать на курок? Акико крутила в зажатых пальцах незауженную сигарету. Девушка переступила порог сразу после того, как Осаму покинул здание. Пространный вопрос об отношениях, что разворачиваются на глазах. Все же Накахару та могла читать похлеще детской книжки. — Когда человек целится, — отозвался Чуя, не смотря в сторону зама, — у него всегда есть намерение попасть. В случае Дазая — это вопрос времени. Потому… — От тебя зависит лишь время? Слабая попытка оттянуть неизбежное, но Чуя будет держаться за нее до конца. * * * — Не нравится мне все это, — честно признался Анго, покатывая остатки томатного сока в стакане. Ода молчал. Он не имел привычку вести обсуждение подобным образом, потому и не говорил. — Нет, но разве тебя это не беспокоит?! — вспылил очкарик, ему явно нужно было с кем-то об этом поговорить. — Его и раньше нельзя было назвать здоровым человеком, а теперь и подавно! — А кого из нас вообще можно назвать здоровым? — уклончиво поинтересовался Сакуноске, чуть отпивая. — Ода, — серьёзно позвал мужчина собеседника, чуть сщурил глаза и таким же твёрдым тоном выдал, — не ты сидишь в архиве, не тебе перебирать отчёты, — допил остатки томатного сока и поставил стакан на стойку, — и слушать о причине смерти пленных. Собеседник молчал, не имея желаний продолжать обсуждение чьей-то жизни так понапрасну. Но не успел приостановить мужчину, как тот продолжил: — Я лично не знаком с Накахарой-саном, потому не могу судить, но, — было сложно сказать, желает ли Сакагучи просто поговорить или его действительно волнует сложившаяся ситуация, — беспокоюсь, как бы такой хороший кадр не пал от пули Дазая. Сакуноске вновь отпил и все же решил втянуться в беседу. — Поверь мне, Анго, Чуя не тот человек, которого можно недооценивать, — он чуть провёл рукой по щетинистой щеке. — Скажу больше, у Чуи-куна намного больше шансов стать тормозом и найти управу на Дазая, чем у нас с тобой. Потому не болтай понапрасну и.… Дверь бара «Lupin» хлопнула, а от лестницы донеслись неторопливые шаги. — Давно мы тебя не видели здесь, — вновь взял слово Анго. — Дазай. Осаму поприветствовал присутствующих и упал на барный стул, с которого не так давно спрыгнул трехцветный кот. Рядом с Дазаем материализовался снифтер с коньяком. — Все время пропадаешь со своим… Анго прикусил язык, глядя, как на него уставились глаза цвета граната. Зеркало души прекрасно информировало, с какой силой хотело бы сжать чужое горло. Очкарик поспешил отвернуться и попросить пополнить стакан, дабы поддержать алкоголизм, не распивая жидкость с градусом. Дазай, спустя несколько долгих и томительных минут, залпом опрокинул жидкость в цвет его глаз. Какое-то время компания молчала, изредка перебрасываясь комментариями и делясь, да обсуждая несвязные вещи или дела. Дазай, обычно прерывающий в трепетном волнении и играющий активную роль в беседе, молчал. Первый не выдержал Анго. Обычно он не был слишком чуток по отношению к другим и далеко не сразу улавливал настроение и состояние. Сейчас был именно такой момент, подпитываемый любопытством: — Что такое, Дазай? Не уж-то поссорился со своим хирургом? Ода же горестно выдохнул. Сакагучи явно не сиделось на месте от истории, как развиваются отношения этих двоих, да так, что тот не боялся совать нос в личную жизнь. — Напился и спит, — односложно ответил Осаму. — Тоже мне врач, — хмыкнул Анго и вновь прикусил язык. — Мы друзья, Анго, но не проверяй моё терпение. — Просто Анго за тебя беспокоится, — втянулся в диалог Ода, защищая товарища. — Все же ты давно не появлялся здесь. Дазай молчал, словно ожидая чего-то, а затем, повернувшись к Одасаку, спросил: — Как ты с ним познакомился? — давно был осведомлен о том, что мужчина знаком с его милым ангелом, но лишь сейчас понял, что упустил это из виду. — Доводилось с ним пить, — сознался Ода, точно определяя намерения друга, — не кипятись, Дазай, это того не стоит, — украдкой глянул на товарища и вновь зацепился взглядом за несвязную точку. — Помнится, дело тоже в этих месяцах было… — Ты так хорошо помнишь? — втянулся и Анго. — Нет, просто долгое время видел его в одном и том же баре, — Одасаку чуть помешал остатки на дне. — Позже, словно бы один этап в жизни сменил другой, и он перестал там появляться. Да и я вскоре обнаружил это место, а дальше, — он залпом выпил остатки, — дальше дорога не лежала. Дазай молчал. Все же выкинуть низкого мужчину из головы не представлялось возможности. Осаму действительно не мог понять, почему рыжий так себя изводит. Благосклонность в его глазах по отношению к шатену видна, даже несмотря на грубые действия или слова. Последнее время Накахара сам не свой. — … И как назвали? Осаму только сейчас осознал, что его размышления заняли не один час, и опрокинули не один фужер спирта. Двое друзей давно скакали с темы на тему в его гнетущем молчании. — Сэку, — пожал плечами Ода. — Сэку? — переспросил Осаму, обозначая, что вернулся в разговор. — Котенок, — пояснил мужчина. — дети завели котёнка, которого подобрали у соседей. Хотя котёнком его и не назвать, просто маленький. Шатен усмехнулся. В его жизни есть место только одному маленькому котёнку. И вправду, у Одасаку на руках виднелись небольшие царапины, сродни порезам от когтей кота. — Агрессивный и пугливый, — продолжил отвечать мужчина на несуществующие вопросы. — Соседский мальчишка его знатно потрепал. Вот и шугается. — Глупый, — отмахнулся Анго. — Вы ведь о нем заботитесь. — Дело в другом, — не спеша рассуждал Ода. — Однажды уже обжегся, потому и опасается. Тут вопрос времени и его доверия, — незаинтересованно перевел взгляд на содержимое стакана, — или в моменте. — Ты говорил, что Коске не жаловал тебя, пока не упал с моста, — припомнил Сакагучи, — что теперь не отодрать. Неожиданно для всех Осаму тихо захихикал. — А ведь точно, Одасаку! А!.. А!….А ведь точно! — смех становился громче и истеричнее. Анго и Ода лишь переглянусь между собой. До этого молчавший несколько часов и казавшийся незаинтересованым, Осаму изводился приступами безудержного смеха. — Давление, — тихо прошептал Дазай, успокоившись. Его острые глаза уставились на фужер с половиной напитка. Кажется, их несвязный диалог подталкивал Осаму к чему-то. — Подтолкнуть принять верное решение, — как оказалось, мужчина действительно слушал вполуха, потому смог процитировать очкарика. После он резво развернулся и направился к выходу. — И что ты собираешься делать? — кинул вопрос в удаляющуюся спину друга. Ода понимал, что все это неумолимо связано с хирургом, потому непроизвольно забеспокоился. Все же, несмотря на их приятельские отношения, многие вещи покрывались тайной, но он все же был достаточно осведомлен о психе, с которым водит дружбу. — Я? — Дазай остановился и ответил через плечо. — Всего ничего: приставлю дуло пистолета, но право нажать на курок или нет предоставлю ему. — И если он не нажмет? — продолжил Ода, чуть запрокинув голову. — Что ж, — продолжил Дазай, — тогда я буду беспросветным глупцом, что вымаливает прощение, сдувая пушинки. — А если, — вступил в диалог Анго, чуть сощурив глаза, — все же нажмет. — Тогда, — Осаму обернулся, растягивая тонкую и острую улыбку, — я тем более буду их сдувать. * * * Дазай постучал в дверь кабинета и без всякого разрешения открыл ее. Почему-то был уверен, что несмотря на поздний час, Накахара все еще на рабочем месте. — Чего тебе? — совсем не дружелюбно отозвался Чуя, переставляя папки у шкафа. Он даже не повернул голову, все так же пробегаясь изящными пальчиками по их корешкам, изредка доставая или убирая. Шатен не заявлял о себе два дня и хоть на этот раз рыжий был уверен, что с тем все в порядке, беспокойство одолевало жуткой волной. Затишье. Накахара научился прекрасно видеть, когда у Осаму начинается затишье перед бурей. — Чуя, — шатен закрыл за собой дверь и пару раз дернул ее туда-сюда, дабы убедиться, что та плотно заперта. Все же сейчас он видел несомненный плюс в том, что не поговорил с врачом о безопасности двери. — Нам надо поговорить. — Я тебя слушаю, — рыжий постарался скрыть напряжение в голосе, когда к нему подошел мафиози. Не отрывался от дела, замечая боковым зрением темный взгляд. — Что я делаю не так? — вопрос был серьезен как никогда, и Чуя это уловил, но все еще продолжал игнорировать, не смотря на человека, что стоял непозволительно близко. — Ты о чем? — о чем речь, можно было догадаться, только вот Чуя совсем не хотел этого делать. Забинтованная рука ударила по полкам, моментально привлекая внимание. — Я о наших отношениях, — процедил мафиози. — Почему ты продолжаешь игнорировать меня? — Дазай, у нас с тобой нет никаких отношений, — развернулся лицом, выдерживая взгляд. — Пойми наконец! — Это ты пойми наконец, ты принадлежишь мне! Мне! — настаивал на своем Осаму, подходя непозволительно быстро и заставляя Накахару немного отступать назад. — Скажи, что я делаю не так? Что тебе не нравится? — Дазай, уйди из кабинета, — голубоглазому не нравилось, куда заходил этот разговор. Не то чтобы он боялся шатена, просто сейчас не самое лучшее время для выяснения отношений. Впрочем как и всегда. — Мне нужно работать. Давай обсудим это потом и… Чую резко придавили спиной к книжным полкам, ставя руки по обе стороны от головы. Дазай выглядел злым и готовым в любой момент забить на тормоза. Накахара знал, что рано или поздно его вечное «нет» просто окончательно добьет мужчину. И однажды он просто сорвется. Тем более, что у него и так с головой не все в порядке. Вот только Чуя до последнего откладывал этот вопрос, понадеявшись на авось. Хотя ему самому нравилось внимание, как и сам шатен. Просто это сложно, он не готов, не сейчас, не после Сары. Накахара больше не хочет привязываться. — Нет, Чуя, — Дазай прижался всем телом, вдавливая в полки. Огладил щеку и подцепил руками подбородок, смотря в эти взволнованные глазки моря. — Мы разберемся со всем сейчас. И прежде чем тот смог что-либо ответить, впился в столь манящие губы.