Врач Портовой Мафии

      Чуя не успел ничего понять, когда чужие губы с привкусом легкого алкоголя смяли его собственные. От подобной картины в глазах хирурга зарябили звездочки, а кровь знатно ударила в голову. Язык шатена настойчиво пытался пробиться в его рот, и как только миссия увенчалась успехом, пара разделила вкус одной крови. Накахара не постыдился укусить чужой язык.       Голубоглазый глубоко вздохнул, прогоняя воздух через легкие. Мужчина напротив, несмотря на боль, возбужденно дышал, пребывая в явной радости от немного покрасневшего лица врача.       Глаза Чуи были широко открыты, а их цвет холодил и вымораживал. И они были устремлены на одного идиота. Осаму никогда не видел в всегда спокойном цвете аквамарина безумие и жажду крови.       От взгляда не укрылся малый блеск в руке медика.       — Ч-Чуя, —  заикаясь, произнёс Осаму. Вся его уверенность в плане испарилась за долю секунды. — Солнышко, давай без резких и необдуманных движений. Разве скальпель не должен храниться в специальных коробках? Давай ты его уберешь и мы спокойно.....Чуя! * * *       Акико всегда считала себя достаточно профессиональной. Даже можно сказать, что считала не сама, а за неё говорил рейтинг и положение. Без скромности, врач она прекрасный, а её руководящие навыки не знают преград, поражают уверенностью и дисциплиной.       Наверное, во всей Японии не сыскать такого преданного работника, что стоит горой как за начальство, так и за порядок, бережно храня инструктаж и свод правил.       Пройдя суровую службу высшего медицинского образования и ужасы работы на криминальную больницу, девушка была подкована в любой ситуации, проходя огонь, воду и чистый медицинский спирт. Разрывая землю голыми руками, Йосано оставалась очаровательной девушкой. Мало кто мог бы сравниться с ней в компетентности и точности исполнения обязанностей.       Потому, услышав крики из кабинета начальства и применив женскую технику «формулы-1 на каблуках» в мгновенье ока оказалась перед дверью. Благо, на этаже кроме нее никого не было, поэтому привлечение ненужного внимания грохотом не грозило. Поскольку замок благополучно забыл, что значит выполнять свой долг, легко приоткрыла дверь.       Помещение стояло вверх дном. Содержимое полок валялось на полу, придавленное журнальным столиком, где-то отошло покрытие, а на стене виднелись отметины полос, разрезов и редкие следы попадания чего-то инородного, остатки предметов неуютной кучей лежали у стены, диван был знатно сдвинут и лишь рабочий стол, что был прикручен к полу, стоял на месте.       Такая картина не предвещала для Акико ничего хорошего, да и ни для кого не предвещала. Обычно, заметив неладное или прямую угрозу, как это, в ход шли знакомые правила и инструкции.       — Ублюдок, прекрати сопротивляться!       — Чуя, мне еще нужен мой язык, положи нож, где взял!       Поскольку Акико была прекрасным и ответственным служащим, что знал инструкции и правила поведения, а также расстановку приоритетов во время подобных ситуации….       Тихо закрыла дверь и ушла восвояси.       Еще бы ей вытаскивать задницу спиногрыза Огая из неприятностей, в которые тот попал по своей тупости и взбалмошной природе. Если Накахара и зарежет горе-любовника, то она без проблем поможет сжечь тело мужчины в одной из печей в морге. * * *       — Я не ожидал, что мы с тобой подеремся после первого поцелуя, — вернее будет сказать, что дрался Чуя и весьма умело, пока шатен старательно пытался снизить увечья к минимуму и утихомирить медика.       После подобной фразы, что прозвучала спустя десять минут, как рыжий более-менее успокоился, только разожгла потухшие угли. Чуя запрокинул голову назад, находя свой драгоценный скальпель в паре метров, резво перевернулся на живот и собрался было дотянуться, как шатен, заметив неладное, подкатился к нему, останавливая.       — Чуя-Чуя, не надо, пожалуйста, — настойчиво приговаривал Дазай, навалившись сверху, не давая рукам хирурга дотянуться до любимого холодного оружия. — Помни: ты врач! Ты не должен убивать!       Накахара, понимая насколько не велик его шанс на повторную попытку вскрытия, повернул голову в сторону мужчины.       — Сволочь,— выплюнул хирург.       Осаму на это виновато улыбнулся.       Кабинет хирурга был испорчен, идеальный порядок убежал из него, как только рыжий решил, что части тела шатена плохо расположены на теле и им незамедлительно нужно помочь разъединиться.       Не знает который час, учитывая, что часы полетели со стены одними из первых, но все же надеется, что их «драка» продлилась достаточно, чтобы Накахара растерял свою агрессию. Но как бы не старался, Дазай не мог вспомнить, как они, тяжело дыша, оказались на полу в ссадинах и синяках. И если шатену было невероятно больно от вида побитого и потрепанного по своей же неосторожности Чуи, то тот был готов разукрасить его лицо более яркими оттенками синего и красного.       — Сука, — вновь выругался Чуя, оперившись спиной на диван. Осаму последовал его примеру, садясь рядом. — Ты, блять, засосал меня?!       — Я извиняюсь, но не сожалею, — сознался шатен, касаясь руками челюсти. Рука у его врача что надо. Хорошо, хоть без огнестрела обошлись. — И вообще, Чуя, неужели тебе удобно носить с собой такое количество разных ножей?       Осаму реально не ожидал, что сей предмет будет не только спрятан в кабинете, но и окажется в наличии у мужчины, да еще и в нескольких экземплярах.       — Вот как раз на такие случаи! — устало выплюнул рыжий. Вид у него был не побитый, а растрепанный, все же Осаму не смел поднимать руку и лишь пытался остановить, да и Чуя соглашается, что в порыве гнева не смотрит под ноги.       Пиздец просто.       — Поверить не могу, что меня избил хирург, — рассмеялся Дазай.       — Поверить не могу, что меня засосал чёртов психопат, — без иронии и веселья парировал Накахара. — Как ты?! … Как ты, блять, думаешь?!       — Если честно, Чуя, я и сам не знаю, — Осаму запрокинул голову на диван, смотря на потолок, который казался единственным не пострадавшим. — У меня такое впервые, понимаешь?       — Если продолжишь в том же духе, то и в последний, — ибо тебя уже не будет.       — Я этого и добиваюсь, Чуя. Что бы ты стал моим до конца. Последним. Навсегда.       — Ты…       Чуя не нашёл, что сказать. Любое оскорбление не звучало бы должным образом, да и Осаму успел выучить их все.       Ещё никогда не хотелось нарушить собственное табу и закурить в своём кабинете. Или нарушить другое и пустить здесь кровь… ах, пардон, он уже.       — Блять.       — Неужели все было так плохо?       Нет, блять, Дазай, ты охуенно целуешься, только момент говно выбираешь.       Чуя с тоской оглядел беспорядок. Ещё никогда, никогда сука, здесь не было подобного шабаша. Один раз что-то приблизительное при нападении, но сегодня он раздраконил его сам, пытаясь прирезать одну бинтовую сволочь.       — Подними свою худую задницу до шкафа, — велел Накахара, потирая виски. Черт.       Если быть до конца откровенным, то Чуе действительно полегчало. Последние недели были сущим адом, наваливаясь одним за другим и напряжение жизненно необходимо было снять. Теперь же, когда он немного разукрасил лицо ухажёра, то пар был однозначно спущен.       Но это не отменяет того факта, что рыжий злился на Осаму за поцелуй. Ладно домогательства. Ладно прошлый инцидент. Но дальше то, куда тот собрался?! Причём Чуя действительно не понимает, на что была рассчитана эта жалкая попытка. Выбесить его? О, у Осаму это получается легко. Трахнуть? Если бы шатен действительно хотел нечто подобное, то нашёл бы способ кинуть Накахару силой. Пришлось бы постараться, но зная Дазая, у того в голове куча планов.       Осаму послушно выполнил указание и поставил между ними аптечку.       — Чуя, это так мило с твоей стороны, — хлопнул Осаму в ладоши.       — То, что я собираюсь взять шприц? — усмехнулся Чуя, угрожающе покручивая иглу в руке. — А если серьезно, то Дазай, ты действительно считаешь это приемлемым?       Мужчина ничего не ответил. Кажется, тот не собирался врать, потому лишь промолчал.       — Боже, — покачал головой Чуя, вскрывая упаковку с ватой. — Знаешь, в чем твоя проблема?       Дазай все же повернулся и встретился взглядом с собеседником. Как раз вовремя, ибо его лица коснулась вата, пропитанная дезинфицирующим средством.       — Ты пытаешься контролировать абсолютно все, — Осаму не стал кривиться от легкого покалывания ран, но медик все же придержал того за подбородок. — Я понимаю, что ты босс. Что тебе жизненно необходимо держать все под контролем, — Дазай не помнил, когда руки медика касались его без перчаток, нежно размазывая мазь. — Но и ты пойми. В моем подчинении тоже находятся люди, — Чуя тоже привык контролировать ситуацию и отдавать шефство над собой подобным образом не собирался. Не по принуждению. — Уважай личное пространство и меня.       Дазай молчал, словно ребенок, что слушал нотацию взрослого и пытался возразить. Но «взрослый» не давал ему это сделать, клея пластырь.       — И где ты подобного понахватался? — закончил свою нотацию Накахара, выдыхая. Вот вроде перед ним взрослый мужчина, а ребенок ребенком.       По щеке с веснушками мазнула едва влажная ватка.       — А тебе стоит смотреть под ноги.       — Тц, — цокнул Накахара и повернул голову в другую сторону, избегая касания, чужие пальцы вернули лицо в сторону Осаму. — Мне напомнить тебе, кто из нас врач?       — Лучше объясни, почему ты такой упертый, — шатен продолжил трепетно стирать маленькие градинки крови с прекрасного лица. При виде подобного Дазаю становилось больно. — Если не я, то кто о тебе позаботится? Эта карга на каблуках или та, что в гэта?       — Не смей обращаться к ним так непочтительно, Осаму, — рыжие брови Накахары угрожающе свелись, от чего Осаму разгладил складку между ними. Нагло пользуясь тем, что Чуя не знает где именно расположены синяки, бледные тени редкими неровными фигурами виднелись на лице. Осаму это не нравится. — Акико — мой зам и друг, Ане-сан — моя любимая старшая сестрица и наставница. И я не потерплю такого отношения….       — Хорошо, — улыбнулся Дазай и Чуя только сейчас осознал, насколько их лица близко. — Я понял, к кому мне идти сватать тебя.       — Ты губу-то закатай, — Чуя отпрянул, хватая другую мазь и наклоняя лицо шпалы поближе к себе, дабы дотянуться до синяка, что не так давно приметил. Накахара невольно представил лицо Огая, если до того дойдут подобные новости. Это же какой позор! А если они уже дошли?! Шатен небось всем все давно растрепал!       — А вот Чуе нет нужды обсуждать все это со стариком, — пояснил Дазай, смотря блестящими глазами на сосредоточенное лицо рядом. — Так же как и ему нет нужды знать об этом.       — Погоди, — эта новость не хило удивила Накахару. Нет, он понимает, кто такой Мори и понимает, где они работают, но он также знаком с шатеном дабы предположить, что тот вполне может ныть своему папочке о жестоком хирурге, требуя отдать рыжего в личное распоряжение. Это чудо, что Огай не переговаривался об этом с Накахарой, но как оказалось — тот даже не в курсе. Вернее, босс в курсе всего, но конкретно это ему не сообщали в открытую. — Мори-сама не знает, чем ты здесь занимаешься? Поверить не могу…       — Так Чуе нравятся тайные отношения? — промурлыкал Осаму, но спешно продолжил, становясь серьезным. — Чуя. Этому человеку нельзя знать о подобном. Поверь мне. Это скользкая змея, что найдет выгоду из всего и не поступится играть ва-банк, ставя своих лучших пешек. Я не хочу, чтобы ты с ним пересекался, — Чуя попытался возразить. — Знаю, это невозможно, — пока, — но тебе не стоит приближаться к нему. Ваши контакты сейчас — максимум.       Осаму говорил серьезно. Накахаре кажется, что тот действительно боится, что Мори докажет правдивость слухов. Но рыжий не верил, что Огай способен что-либо сделать из-за этого. Хотя, все возможно. Но Чуя все же убежден — если бы мужчина хотел, то давно бы уже сделал.       — Ладно, — глядя на такое серьезное лицо, Чуя сдался, — но не думаю, что Мори-сама…       — Ты его не знаешь, — настаивал Осаму. В его глазах промелькнул непонятный блеск, что тут же затонул в пучине безумия. Молчал долго, а смотрел трепетно. — Знаешь, — он облокотился на спинку дивана и закинул голову наверх, словно что-то вспомнив. — Мою мать убили через месяц после их свадьбы.       Накахара слышал много подобных историй от пациентов. Все же мафия - гиблое место, а сюда, в больницу, люди частенько приходят умирать. Перед смертью — вскрывается многое. Здесь никого не удивишь шестеркой с гнилой душой, ребенком с трагичной историей или сожалевшим о содеянном генерале. Зачастую и врачам было, что рассказать. Было кого потерять. Как например, Микото, ее брат схватил пулю при терракте несколько лет назад. Погиб на рабочем месте.       Потому Накахара ничего не сказал, но продолжил глядеть в пустоту, боком наблюдая за шатеном. Все же слышать подобную открытость от Осаму было печально. Он довольно искренний человек по крайней мере с ним, но сейчас вновь казался хрупким.       — Подумать только, да? Они были знакомы всю жизнь! — всплеснул тот руками, все же не отводя взгляд от несуществующей точки. — Даже переспали! А старик признался, когда ребенку было два года. И сразу после этого «пух», — он вновь вскинул руки и пальцы веером. — и на шее невестки рваный порез и три пулевых в грудь.       Не добили с первого раза.       Подумалось Накахаре, хотя возможно дело было не в этом. Но все же навидался многого на службе, потому рискнет предположить, что девушке не сразу перерезали артерию. Кровь еще лилась, пока она умирала, а потом всадили пули, добивая. Даже если дело обстояло иначе, все это звучит очень печально.       — Меня отправили к дальней родне, что держала одну контору, — продолжил вещать мужчина. — Забрал спустя пять лет и тогда… тогда это был уже не мой отец, — в голосе не было смеха или иронии. В нем не было ничего, помимо сухих фактов. Чуе стало не по себе от подобного прошлого, в какой-то степени он начал понимать некоторые действия шатена. — Наставник. Учитель. Тогда прошло три года после смерти прежнего босса Порта, а нынешний укрепил свои позиции, что дало ему право начать экспериментировать с приемником и подбирать фундамент для власти, — верно. Они вдвоем — просто лучшие творения одного человека. — Не скажу, что я был против этого. Люди, у которых я жил, имели запятнанную историю. Ему просто понравилось, что мне не безразличны некоторые вещи, что мне показали.       Чуя наклонил голову к груди. Занятно.       — Я детдомовский, — сознался Накахара, выпрямляясь и закидывая голову на диван. — Сбежал, когда мне только стукнуло двенадцать. — Чуя чуть усмехнулся, — за лучшей жизнью, блять, — желание закурить становилось все сильнее, но рыжий упорно его подавлял. — Свое начало не знаю, да и не желаю.       — Потому тебе не нравится, когда тебя зовут «Накахара»? — поинтересовался Осаму, повернув голову в сторону собеседника.       — А кому понравится, что его кличат словом, чье происхождение он не знает? — задался вопросом рыжий. — «Чуя» — это я, «Накахара» лишь придаток. И мне все равно от кого он, но слышать непривычно.       — Это легко исправить, — Чуя, отвлекшись, не заметил, что их руки свободно могут касаться друг друга. А вот Осаму заметил и воспользовался этим шансом, взяв небольшую ладонь, — если ты возьмешь мою фамилию.       — Ты собираешься все сводить к этому? — устало, но с укором поинтересовался рыжий. На что Дазай пожал плечами. Да. Будет.       — Что это был за приют? — вдруг поинтересовался Осаму.       — А что? Хочешь наведаться? — попытался усмехнуться рыжий. — Не знаю, существует ли он по сей день. Вроде у них были проблемы с законом за жестокое обращение. — рыжий незаинтересованно пожал плечами. — Может переехали или все же прикрыли.       Накахара не хотел возвращаться к подобному. Но раз ему выпал шанс подняться — почему бы не попытаться помочь и подать шанс другому? Ну, хотя бы набить рожу воспитателю, что только и делал, что занимался издевательствами над детьми. Только вот, когда рыжий вернулся, нашел лишь пустое здание, что сдавалось в аренду. Тогда он не мог себе позволить идти в разборки, потому оставил. А дальше возвращаться не было ни времени, ни желания.       — Знаешь, — вдруг произнес рыжий, — здесь рядом есть дерьмовая забегаловка, что работает двадцать четыре часа.