обо всех парнях, которых я любила

— Это чудесно!       Невеста одним движением захлопывает каталог со свадебными цветами и бросается ко мне, чтобы обнять. Ее переполняют эмоции, с лица не сходит широкая улыбка, и она почти плачет, уткнувшись носом в мое плечо. — Все это – просто моя работа.       Майская погода явно благоволит всему задуманному мной: к концу недели обещают потепление, а россыпь розовых цветов уже украсила все деревья вокруг семейной усадьбы невесты, Марты. Мы стоим прямо в центре участка, и нас окружает огромный вишневый сад с круглым фонтаном, резными беседками и арками из плетущихся роз. Туда-сюда снуют рабочие, которые готовят места для гостей и невысокую площадку под алтарь, а мне лишь остается молча гордиться собой, ведь за два месяца организовать такую обширную свадьбу под силу не каждому даже опытному агенту.       Я вижу неподдельный восторг в глазах девушки, которая, словно ребенок, увидевший первый снег в своей жизни, крутит головой, пытаясь уловить все, что происходит вокруг. Ей так интересно, и все так ново, что она постоянно приоткрывает рот, чтобы издать тихое «вау», или просто замирает с по-детски наивной гримасой восхищения. — Мне нужно познакомить тебя с моим женихом! — вдохновленно восклицает Марта, хватая меня за локоть, как только ее мобильный утопает в кармане маленькой кожаной сумочки. — У него отменный вкус! Думаю, вы найдете общий язык.       Я стараюсь сохранять приветливую улыбку и не выдавать свое раздражение, которое разгорается внутри каждый раз, когда эта девчонка ведет себя по-ребячески настырно. Прижимая к груди папку с альбомами, я позволяю Марте вести себя под руку к веранде на задней стороне их дома, где колоннами возвышаются темные кресла из ротанга, составленные друг на друга. Она почти вприпрыжку преодолевает несколько ступенек и бросается на шею к мужчине, который едва успевает перешагнуть порог. — Это мой Крис! — торжественно произносит она.       Я встречаюсь взглядом с таинственным женихом и меня насквозь прошибает током, потому что передо мной Он. Тот самый Эванс, с которым мы жили в одном квартале, ходили в одну школу и постоянно спорили, кто наберет больше баллов, поступая в колледж; который приходил на острое барбекю к нам по субботам и чинил свой старый оранжевый мотоцикл у нас в гараже, прячась от собственной матери; который был моим первым парнем, первым мужчиной и первой чудовищной ошибкой. — Приятно познакомиться, Крис! — я первая прихожу в себя после минутного шока и протягиваю ему свою ладонь. — Меня зовут Ви. Это что-то вроде рабочего прозвища.       Я смотрю на его удивленное лицо и продолжаю улыбаться. В голове включается бессмысленное табло со счетом, как на баскетбольном матче, и я, довольная, ставлю себе заслуженный балл, потому что смогла обуздать свои эмоции. В отличие от него. — Эй, малыш? — обеспокоено бормочет Марта. — Ты чего застыл? Что-то случилось?       Мне стоит больших усилий не запачкать идеально выглаженную рубашку Криса содержимым своего желудка, когда я слышу это приторное «малыш», и вспоминаю, что раньше он не мог вынести даже обращение «милый» в свой адрес. Он всегда был просто Крис: когда выгуливал нашу собаку по утрам, когда нежился со мной в постели после работы, когда непристойно шутил за семейным ужином. Когда он был самым милым парнем на свете, он все равно был Крис, и когда я кричала его имя во время секса, он тоже был Крис. Не «милый», не «детка» и уж точно не «малыш». — Просто засмотрелся на то чудо, что сотворили в саду к нашей свадьбе, — ловко выкрутился мужчина. — Прошу прощения за промедление, мне тоже очень приятно познакомиться, Ви! — Я просто в восторге от того, как все выглядит, — Марта хлопает в ладоши, — а это только каркас и наброски, и даже нет украшений! Ви – волшебница!       Эванс, словно дразнясь, дергает бровями и широко улыбается, вторя словам невесты: — Да, Ви – просто волшебница!       Мы неотрывно смотрим друг другу в глаза, пока Марта о чем-то воодушевленно щебечет где-то в стороне. Ее голос звучит так далеко, что я с трудом понимаю, о чем идет речь, но продолжаю уверенно кивать и улыбаться, будто внимаю каждому ее слову.       Крис смотрит на меня с укором, легким удивлением и едва скрывает неподдельный интерес, почти выжидая минуты, когда он наконец сможет спросить у меня, как я здесь оказалась.       Он совсем не изменился, несмотря на то, что прошло около 8 лет. Хотя, зная его, вряд ли бы он что-то поменял в себе. Этот парень всегда любил свое тело, любил эти разбросанные по нему татуировки. Любил цвет своих волос и то, какой привлекательной была его улыбка. Любил отращивать аккуратную бороду или носить щетину, которая колется во время поцелуя. Он любил себя, и иногда мне казалось, что больше, чем он любит себя, могу любить только я его. — Так что оставшуюся неделю последними приготовлениями будет заниматься Крис, — слышу я сквозь толщу воспоминаний и чувствую на себе выжидающий взгляд. — Это не проблема, Ви? Это не проблема, Марта. Это катастрофа. — Это даже может пойти на пользу, — внезапно заявляю я, замечая недоумение на лице Криса и интерес в глазах девчонки. — Свежий взгляд всегда нужен! Тем более ты говорила, что у него чудесный вкус. Вот и проверим. — Ты как никогда права, — невеста махает рукой и смотрит на время, с ужасом округлив глаза. — У меня поезд через четверть часа, пора бежать!       Марта бегло приобнимает меня, оставляет на губах Криса легкий поцелуй и ускользает в дом, чтобы покинуть его с главного входа. Между мной и мужчиной сохраняется безопасная дистанция, но довольно опасное молчание. Мы вдвоем слышим монотонное цоканье тонких каблуков по паркету, а уже через несколько минут мягкое шуршание красного гравия у подъездной дорожки – такси отъезжает от крыльца, увозя девушку в сторону городского вокзала. — Значит, ты устраиваешь мою свадьбу, — поджав губы, бормочет Крис. — Иронично. — В каком смысле? — Думал, ты все-таки не любишь это занятие. Подбор декора, мебели... Черт возьми, скатертей и салфеток — раньше ты считала это бредом.       Я грустно улыбаюсь. — А может ирония в том, что ты отменил нашу свадьбу за два дня до венчания?       Мужчина отводит глаза в сторону и поджимает губы. Его легкие сотрясает тяжелый вздох, от которого аккуратный мужской нос приобретает неестественно широкую форму. Я вижу замешательство в его глазах, поэтому решаю перевести тему, прежде чем он успеет добавить что-то в ответ. Однако Крис шумно сглатывает и обращается ко мне: — Я тысячу раз извинился перед тобой. — Мы можем не говорить об этом? — я перебираю корешки каталогов с декором для сада, не поднимая глаз на мужчину. — Сделай вид, что сегодня увидел меня впервые в жизни. Так будет лучше, и ты наверняка избавишься от лишних расспросов Марты.       Эванс согласно кивает, едва заметно пожимая плечами. Его ладони утопают в глубоких карманах синих брюк, и он смотрит по сторонам, чтобы оценить масштабы проделанной мной работы. Разглядывает гипсовую арку, проводит рукой по плетеным креслам, а после, задумавшись, подносит к лицу несколько лилий и принюхивается. Крис прикрывает глаза, вдыхая сладкий цветочный аромат, отчего его ресницы едва подрагивают в тусклом свете заходящего солнца. — С тобой мне нужно выбрать лишь подвесные кашпо и фонари для искусственного освещения, — почти шепчу я, бегло осматривая список дел в электронном блокноте. — Ах! И в четверг дегустация свадебного торта. — Тогда поехали?       Я приподнимаю рукав блузки, чтобы взглянуть на время, пока Крис выжидающе наблюдает за мной. Двое рабочих просят нас отойти, еле удерживая в руках края большой дубовой скамьи, и мы одновременно делаем шаг навстречу друг другу, отчего оказываемся в не совсем удобном положении: альбомы у меня в руках упираются в грудь Криса, его борода едва касается моего лба, а ладони выставлены вперед то ли, чтобы оттолкнуть, то ли, чтобы придержать за плечи в случае, если я буду падать. — Мой рабочий день закончен, мистер Эванс. Отложим поездку на завтра. Ближе к обеду.       Мужчина отступает на шаг. — В таком случае, может, выпьем кофе? Здесь, в закусочной около заправки на выезде. — Не делай вид, что мы старые приятели, — я преодолеваю несколько ступенек и двигаюсь в сторону сада, за которым припаркована моя машина. — До завтра.       Я прибавляю шаг, резво ступая по идеально стриженной лужайке. Не оборачиваюсь, только смотрю по сторонам, прощаясь с рабочими миловидной улыбкой, а после даю волю эмоциям. Глаза щиплет, редкие слезы рисуют мокрые дорожки на моих щеках, а где-то внутри нарастает жуткое беспокойство. Между горлом и легкими застревает немой крик, но я просто приоткрываю рот и отрывисто выдыхаю. Баскетбольное табло в подсознании ярко зажигается — 1:1, дорогая.

×××

— Тебе нужно выбрать только форму. Цвет не так важен, ветви канарского плюща скроют весь вид.       Я указываю Крису на несколько кашпо, висящих на верхних рядах. Он недоумевающе смотрит на меня. — Если за плющом не будет ничего видно, какой толк в выборе формы?       Мне едва удается сдержать раздражение, но я только слабо улыбаюсь в ответ. — Если кашпо круглое, каждый отдельный вазон будет выглядеть как маленькая медуза, у которой вместо щупалец – тонкие зеленые ростки. Если выбрать прямоугольное длинное кашпо, то плющ будет спускаться в виде водопада или стены из живой изгороди. Выглядит всегда эффектно, но иногда бывает слишком много зелени.       Мужчина тихо смеется, явно не ожидав такой развернутый ответ на свое замечание. Уголки его губ остаются приподнятыми, и он внезапно спрашивает: — А какие кашпо выбрала бы ты? На свою свадьбу.       Его вопрос застает меня врасплох, и я мгновенно умолкаю. Похоже, даже боюсь сделать лишний вдох, потому что чувствую себя чересчур уязвимой, когда мы затрагиваем эту тему. В голове вновь всплывают картинки, как я смотрю на свое свадебное платье, которое уже через несколько минут сожгу в бочке на заднем дворе родительского дома, ведь венчания не будет. Без пяти минут невеста, но никогда жена. — Мне нужно позвонить, — растерянно бормочу я. — А ты пока выбирай. Встретимся у павильона с освещением.       Мне едва хватает сил, чтобы сделать улыбчивое лицо и скрыться за поворотом, следующим за соседним прилавком. Пальцы не слушаются, и с первого раза мне не удается достать телефон из сумки, но, когда тот оказывается у меня в руках, я сталкиваюсь с широкой мужской грудью, боясь поднять глаза и увидеть перед собой Эванса. Но я знаю, что передо мной именно он. — Поговори со мной, — шепчет Крис. — Тебе нужно выбрать декор для собственной свадьбы, пожалуйста, я…       Но мужчина не дает мне договорить. — Я хочу прямоугольные кашпо, потому что в них плющ выглядит как водопад, потому что так будет эффектно и много зелени, — тараторит он. — Хочу длинные гирлянды в виде лампочек с теплым светом, потому что они придают домашнюю атмосферу и выглядят достаточно сдержанно. Так ты говорила по дороге сюда? — он с надеждой выдавливает из себя подобие улыбки. — Я выбрал, я согласен на все, что предлагаешь ты, только поговори со мной.       Я нахожу силы только на ответную полуулыбку и короткий вопрос: — О чем ты хочешь поговорить? — О тебе. О том, почему ты здесь? Почему выбрала именно эту работу? — бормочет Крис, а после шепотом добавляет: — Я скучал… Ви? Или как ты просишь себя называть?       Я молчу, стараясь полагаться на остатки здравого смысла. Понимаю, что нельзя так быстро сдаваться и вновь пускать его себе в голову, ведь он теперь никто. Просто жених богатой 23-летней журналистки. Просто самое горькое и самое трепетное воспоминание всей моей жизни. Но потом уступаю (ему, или же самой себе) и выдаю все, что произошло за 8 лет нашей разлуки: рассказываю про семью, про непутевого парня, с которым встречалась три года, про нашу собаку, которой почти 13 лет. Говорю про работу, про всю дюжину работ, которые я сменила за прошедшее время. Не замечаю, как мы оказываемся около моего дома с полупустыми бутылками пива, держась под руку, и только тогда осознаю, что вновь иду на поводу у собственных эмоций. Вновь балансирую на грани пропасти, где с одной стороны твердая земля, а с другой – бездонный колодец, наполненный моими же слезами из-за напыщенного придурка, который стеклянным глазами сейчас так по-детски смотрит на меня. — Мне кажется, я никогда не переставал тебя любить, — внезапно шепчет он.       Мои щеки вспыхивают адским пламенем, и я едва успеваю отвести глаза. — У тебя свадьба в субботу, Крис, о чем ты говоришь? — Послушай… — начинает он, но я не даю ему договорить: — Нет, послушай ты. Сегодняшний вечер был… чудный. Но он был ошибкой. Моим упущением, моей оплошностью, потому что мне не хватило сил отказать тебе, — я пытаюсь подобрать слова, потому что внутри все просто разрывается от новой порции разочарования. — Мы просто забудем все, что было сегодня, забудем все, что произошло десяток лет назад. А в субботу ты будешь ждать Марту у алтаря в своем отменном смокинге с белым платком на груди.       Я бросаю бутылку в стоящую рядом урну и поднимаюсь по лестнице к своему дому. Спиной чувствую пытливый мужской взгляд, который ждет, что я обернусь, но я продолжаю смотреть себе под ноги, а после скрываюсь за массивной деревянной дверью, так и не сказав ему больше ни слова на прощание.