обо всех парнях, которых я любила

      На протяжении двух дней мы едва виделись с Крисом: я занималась финальными приготовлениями, постоянно наблюдая за тем, как рабочие вносят последние поправки в общую картину сада и оформление веранды, а сам мужчина решил в одиночку выбрать начинку для торта, а после занимался делами, связанными с бизнесом, чтобы не отвлекаться на них в день свадьбы.       И сегодня, в долгожданную субботу будущей миссис Эванс, все идет ровно так, как и задумывалось. В доме витает атмосфера бесконечной романтики и семейной идиллии. Всюду снуют родственники каждой из сторон, приветливо кивая мне или восхищенно отзываясь о декоре заднего двора. И только в последний момент я понимаю, что могу в любой момент встретиться с глазу на глаз с матерью Криса, которую не видела почти столько же, сколько и ее сына. — Такую красоту с нашим домом можно сотворить только с помощью магии. Вам говорили, что Вы волшебница?       Ко мне подходит отец Марты и мягко пожимает руку. После сказанной им фразы он не может сдержать тихий смех, поэтому его плечи едва заметно подрагивают. Я широко улыбаюсь в ответ, глядя прямо на его светящееся счастьем лицо, и не могу придумать ничего более оригинального, чем «я слышу это от каждого гостя». Мужчина пытается завязать со мной разговор, спрашивает про то, откуда я родом и чем занимаюсь помимо организации свадеб, но мои мысли витают где-то далеко отсюда, потому что в толпе гостей замечаю настойчивый взгляд знакомых женских глаз – мама Криса стоит прямо на пороге и грустно улыбается. «Прости», — шепчет она, сразу поджимая губы, чтобы не расплакаться на глазах у гостей, а я только киваю ей в ответ, стараясь выдавить из себя приободряющую улыбку. Видимо, Эванс решил предупредить мать о том, что по воле случая его вторую свадьбу организует девушка, которая была невестой на его первой свадьбе.       Проходит еще около часа. Все гости уже сидят на скамьях, расставленных на помосте перед алтарем, а у самого алтаря в темно-сером смокинге стоит Крис. Он нервничает, постоянно поправляет белый платок в нагрудном кармане, переглядывается с братом, который ободряюще похлопывает его по плечу, и изредка поглядывает на меня, делая вид, словно невзначай заметил, что я стою на веранде за спинами нескольких официантов. Его лицо выражает беспокойство и абсолютную…решимость? Похвально. Только я не могу понять, его решимость касается серьезности намерений в отношении Марты, или он снова собирается совершить какую-то импульсивную глупость.       На белый ковер, усыпанный голубыми лепестками, осторожно ступает нога невесты, идущая в такт с черными отцовскими ботинками. Девушка почти плывет между рядов в своем роскошном платье, а сзади тянется едва видимая фата, концы которой несут двое ее младших братьев.       Каждый стук ее каблуков отдается у меня внутри тягучим ощущением конца. Воображаемое табло вновь ярко показывает счет, который все больше и больше растет в пользу Криса по мере приближения его невесты к алтарю.       Марта становится напротив жениха, слабо улыбается и быстро поворачивается к священнику, складывая руки за спиной. Ее движения становятся слишком резкие, холодные и отрешенные, будто она хочет побыстрее все закончить и сбежать. А когда дело доходит до произнесения клятв, она внезапно сама отбрасывает фату со своего лица назад и вскидывает руки. Музыка останавливается. Гости начинают беспокойно переглядываться, после чего наступает гнетущая тишина.       Я удивленно смотрю на Криса, который растерянно разглядывает свою невесту, ожидая объяснений, и выхожу вперед из-за спин официантов. Меня саму обдает холодными волнами паники, потому что именно до этого момента все шло просто идеально, а теперь… Что теперь? — Марта? — внезапно подает голос отец девушки. — Что случилось?       Она оборачивается к гостям, утирая слезы тыльной стороной ладони, а после вновь разражается плачем, закрывая лицо руками. — Я беременна, — бормочет она.       Все гости на секунду замирают, а после начинают кричать о том, как это чудесно. Крис ошарашенно изгибает густые брови, пытаясь увлечь невесту в свои объятия, но та вдруг выдает: — Не от Криса. Я думала, у меня получится скрыть это, сделать так, будто это его ребенок, но я не могу, — она тяжело вздыхает, чуть успокоившись. — Я не такая.       Становится сложно найти человека, который бы не был удивлен ее заявлению. Гости в ужасе переводят взгляд с Марты на Криса, а после на других присутствующих в саду, не имея возможности произнести что-либо вслух. Некоторые даже поглядывают на меня, пытаясь понять, не часть ли это шоу. Однако я прихожу в еще больший шок, когда Эванс начинает говорить: — Я рад, что все так случилось, — его слова вызывают изумленные вздохи гостей. — Последние несколько дней я думал о том, действительно ли правильно мы поступаем. Правильно ли то, что я женюсь на тебе. И я до последнего убеждал себя, что это правильно, ведь я люблю тебя и не могу поступить так же подло во второй раз с человеком, которого люблю, — его взгляд вдруг останавливается на мне, и он продолжает: — Но в этот раз подло поступили со мной, и я думаю, кое-кто мог бы наконец радоваться, что меня настигла карма. Однако я знаю, что это не про нее. Она не умеет ненавидеть и злорадствовать, она может только любить и учить любить других. И я четко понимаю, что все, что я сейчас чувствую к Марте, это лишь малая часть того, что я чувствовал к ней.       Крис начинает двигаться в мою сторону, и я чувствую себя в ловушке, потому что вход в дом оккупирован несколькими любопытными гостями, а сзади меня стоит живая стена из высоких молодых официантов, которые с тем же неподдельным интересом наблюдают за ситуацией. Шаг за шагом мужчина оказывается все ближе, привлекая внимание гостей к себе, и теперь приходит очередь Марты ошарашенно смотреть вслед своему уже бывшему жениху. Он останавливается у ступенек, ведущих на веранду, в нескольких метрах от меня и произносит: — Я просто испугался. Просто побоялся, что не смогу оправдать ожиданий, когда стану твоим мужем. Знаю, что это глупо, ведь до женитьбы мы были вместе с самого детства, но я так боялся тебя потерять, что сам же и оттолкнул. — Зачем ты сейчас говоришь мне это?       Я не могу подобрать слов, чтобы описать то, что сейчас чувствую. Внутри бушует ураган, просто адская смесь из всего спектра самых ярких эмоций, которые возможно испытывать. Мне больно, мне невыносимо от одной мысли, что человек, которого я все это время пыталась выкинуть из головы, сейчас стоит напротив, так тепло говоря о нас. — Потому что моя первая и единственная любовь – это ты. Всегда была.       Он хочет подойти ближе, но я срываюсь с места и почти бегу в дом, чтобы скрыться от него. Гости негодуют, бросают взгляд то на раздосадованного Криса, то на плачущую Марту, которая в этот же миг поднимает подол платья и убегает в сторону белого джипа, который должен был увезти их с Крисом вечером, после банкета. Наступает полнейший хаос, потому что гости начинают разбредаться по участку или заходят в дом, чтобы выпить чего-нибудь покрепче дорогого шампанского. Некоторые садятся в собственные авто, некоторые – вызывают такси, чтобы быстрее покинуть эту бедовую свадьбу.       Проходит час, а может и все три, когда мне наконец удается привести свой разум в норму и успокоиться. Все накопленные за 8 лет переживания разбиваются в пух и прах, и я ощущаю острую необходимость оказаться рядом с Крисом и поговорить. Мысли о нас непривычно греют сердце, и мне кажется, что я впервые могу признаться самой себе, что отпустила старые обиды. Отпустила прошлое, которое омрачало самые светлые воспоминания моего детства и юности.       В доме еще находится около двух десятков человек, но и те, разбившись по группкам в разных углах столовой, пьют крепкий алкоголь, хватая со столов самые разные закуски. Я нерешительно выхожу на веранду и удивляюсь тому, насколько пусто в саду без гостей. На передней скамье, прямо перед алтарем я замечаю знакомую фигуру в белой рубашке – его пиджак покоится рядом с пачкой сигарет и почти пустым стаканом виски. Шаг за шагом я начинаю сомневаться в том, что Крис еще настроен на разговор. Однако вся нерешительность отходит на задний план, когда я оказываюсь прямо за его спиной и тихо обращаюсь к нему: — Я, кажется, тоже никогда не переставала любить тебя.       Мужчина резко поднимает голову, но не оборачивается, чтобы посмотреть на меня, и говорит: — Я никогда не говорил такого. — Говорил в тот вечер, пару дней назад. — Ты же хотела его забыть, — я чувствую, что он почти улыбается. — А ты забыл хоть что-то, связанное с нами?       Мой вопрос заставляет его наконец подняться со скамьи и посмотреть на меня. Выражение мужского лица излучает только безграничную уверенность и удовлетворение, от чего уголки его губ застывают в слабой улыбке. Мы вдвоем молчим. Вокруг все так же красиво, а за спиной Криса висят злополучные кашпо с канарским плющом. Пасмурное небо не мешает нам видеть лица друг друга, потому что прямо над головами, как россыпь огромных светлячков, парят нити гирлянд. — Я скучала, чертов…       Последние слова утопают в бесконечности, когда мягкие губы Эванса касаются моих, и я уже вряд ли хочу добавить что-то еще. Мне нечего добавить, ведь рядом с ним я наконец-то чувствую себя как никогда завершенной.