Трудный подросток

      Рогозина припарковала машину недалеко от входа в отделение. Таня скромно стояла рядом, дожидаясь, пока майор заглушит мотор и заблокирует двери. Несмотря на то, что было уже очень поздно (часы майора показывали без 5 минут одиннадцать), на улице было светло и тепло. Оно и понятно, на дворе ведь середина июля.       В отделении почти никого не было - пара охранников да молодой лейтенант, который ждал майора, чтобы уехать с дежурства домой.       - Здравствуйте, Евгений. Я готова заступать на дежурство, можете идти домой – лейтенант вяло кивнул. Однако, увидев девочку, тихо идущую следом за Галиной Николаевной, он заметно оживился:       - Так, так, так… Кто у нас тут? Опять что-то натворила? Хочешь, чтоб я тебя в клетку посадил, неблагодарная тварь? Это я мигом, - с этими словами лейтенант грубо схватил девочку за руку и потащил в сторону решетки. Таня попыталась вырваться, но лейтенант резко оттолкнул ее, да так, что она сильно ударилась о металлическую решетку. Он готов был побить девочку, сжавшуюся в комок на полу у клетки, но занесенную для удара руку перехватила вовремя опомнившаяся, Рогозина. Одним движением она оттолкнула лейтенанта от девочки и загородила ее собой.       - Что вы творите!!!??? – возмущенное рычание, кажется, охладило пыл паренька и он примирительно поднял руки       - А что я? Она же сама напросилась – попытался он оправдаться       - Пошел вон! И если ты еще хоть раз, хоть пальцем тронешь мою, я повторюсь, МОЮ подопечную, ты не только из полиции вылетишь. Я тебя со свету сживу! Пошел вон, щенок! – все это Галина Николаевна говорила в лицо совсем запуганного лейтенанта. Он догадывался, что майор будет защищать свою подопечную, но не так же! Боясь исполнения угрозы, он мигом вылетел из отделения, не проронив ни слова.       Галина Николаевна тем временем быстро подошла к мелко трясущейся девочке, которая все еще сидела на полу.       -Таня? – услышав приглушенные всхлипы, майор опустилась на колени рядом и обняла рыдающую девочку. – Тшшш, не плачь. Все хорошо – ты в безопасности. Я рядом, не бойся. Я никому не позволю причинить тебе вред. Клянусь. Ну-ну, тише, не плачь моя девочка, все уже в прошлом, - Галя медленно гладила девочку по волосам и по спине, нежно шепча ей успокаивающие слова на ухо. Таня уже не рыдала, но все еще тряслась. Нужно было срочно ее успокоить – Все хорошо, я не дам тебя в обиду. Пойдем в мой кабинет, я заварю тебе чай.       Проведя девочку в кабинет, Галина Николаевна усадила ее на диван, а сама пошла ставить чайник. Вернулась она уже с большим теплым пледом и чашкой ароматного напитка. Накинув на Таню плед, Галя села рядом, обнимаю девочку за плечи.       -Все уже закончилось, - передавая Тане чашку, она заметила, как сильно дрожат руки девочки. – Такого больше не повторится, я тебе обещаю…       - Повторится.       - Что?       - Повторится, - громче повторила девочка, отхлебывая чай.       - Ты не хочешь мне ничего рассказать?       - Хочу, но... Но не уверена, что смогу. Мне очень страшно, - из Таниных глаз снова полились слезы, и она не произвольно крепче прижалась к майору. - Я очень хочу, чтобы вы все узнали, но я не знаю, какие последствия это повлечет.       - Таня... – сказать, что Галина Николаевна была в шоке, ничего не сказать. Она медленно опустилась на колени перед диваном и взяла руки девочки в свои. - Таня, посмотри на меня, прошу, - она поймала испуганный взгляд заплаканных голубых глаз. - Ничего не бойся, я всегда рядом. Я сделаю все, чтобы защитить тебя. Расскажи мне все - я помогу, обещаю. Помнишь, что я сказала в первый день нашего знакомства? Я сказала, что ты можешь на меня положиться. Я взяла над тобой шефство, значит я за тебя в ответе.       - Хорошо... - Таня начала рассказывать и ее голос с каждой минутой становился все тише и тише.       Она рассказала обо всем: о том, как трудно было пережить смерть отца, о том, как было больно смотреть на то, как мать губит свою жизнь алкоголем, о том, как отвратителен был отчим в то время, когда уходили инспекции, о том, как ей приходилось воровать, чтобы выжить, о постоянных побоях и оскорблениях и о страхе - о постоянном страхе, который не покидал ее уже много лет.       Под конец рассказа девочка беззвучно рыдала, уткнувшись в плечо Галины Николаевны, а та лишь крепче прижимала Таню к себе, шепча, что все будет хорошо, что она не одна. Галина предполагала, что жизнь ее подопечной не так радужна, как описано в анкете, но она даже представить себе не могла, что все так плохо. Теперь ей все было понятно, ну или почти... Она не понимала, что это за щемящее чувство в районе сердца. Это явно не жалость, это что-то большее. Она не просто жалела Таню, она хотела самолично свернуть шею ее отчиму, а после прижать девочку к себе и не отпускать никогда. И защищать, даже может ценой собственной жизни, защищать от всего и сделать так, чтобы ЕЁ Танечка, больше никогда не плакала.