Милее только звезды

Его губы были похожи на многие, что я целовал прежде… Он поднял руки и зарылся пальцами в мои волосы, сжимая их у корней, не сильно, не ласково. Мне стало неловко. Я отстранился, и он тут же, словно кошка, перевернулся, посмотрел на меня с пьяным азартом в глазах и улыбнулся. Глядя на него, я подумал, что он ни капли не похож на Джэрарда Уэя. Не похож, несмотря на внешнее сходство, потому что в нем было все свое — дикое и особенное. Я точно подумал об этом, прежде чем мы снова поцеловались. Это было странно — я ожидал напора и страсти, но все было обычным. Даже робким. Его язык — он словно спрашивал у меня разрешения на этот поцелуй. Мы отстранились. — Тебе не понравилось. Он спрашивал или утверждал — в любом случае по его эмоциям было очевидно, что это его не задевает. Он поднял бокал, глотнул вина. Я пожал плечами. — Я не разобрался. Попробуем еще? Спрашивал уже с сомнением. Он усмехнулся и повернулся ко мне. В его глазах пряталась чуждая мне жизнь. Я хотел знать, где он ходит, как живет, с кем гуляет и пьет. Что с ним было, почему он сейчас один, почему сидит здесь — напротив. И почему-то мне было все это совершенно не важно… Мы потянулись друг к другу одновременно. Он коснулся кончиком носа моей щеки, легонько, как делают возлюбленные, и поцеловал меня. В поцелуе я тут же перенял инициативу и неуверенно обнял его. И только когда почувствовал, как он прильнул в ответ, во мне что-то проснулось. А может напротив — уснула наконец разумная бдительность? Мне понравилось держать его в объятиях, целовать, чувствуя приятное возбуждение. Я понял, что страшного в нашей встрече ничего нет. Что иногда можно себе позволить не думать ни о чем, кроме чужих губ. Даже если эти губы едва знакомы… Когда мы отстранились, я заметил румянец на его щеках. Хотелось думать, что причина его появления мой поцелуй, а не крепкое вино. Он спросил: — Сейчас? Я запнувшись ответил: — Л-лучше. Он рассмеялся, уткнувшись мне в грудь, его плечи приятно подрагивали от смеха, затем он быстро чмокнул меня в щеку. — Тогда мне нужно в душ. Лев поднялся. Я увидел, как он отшатнулся от дверного косяка, его заносило немного. — Ты в порядке? — Надо протрезветь. Через пару минут из коридора донесся шум воды. Я поставил пластинку Людвига Вана, убавил громкость и багатель 25-я закружила комнату в знакомом вальсе. Мне нравилось наблюдать, как падает снег и как в седом небе пробивается луна среди многоэтажек. — Все тебя тянет на унылую музыку. Лев вошел в комнату в одной футболке и с полотенцем на плечах. Играла скрипка. Мелодия правда угнетала. — Бетховен. — М-м. Я хотел остановить музыку, он попросил оставить. — Никогда не трахался под классику… Меня смутила его фраза. Он упал на кровать. Тени под его глазами потекли, будто от плача. Я поймал себя на мысли, что мне это нравится. Он сказал тихо: — Иди ко мне. Я попробовал убежать: — Может быть не стоит… Он перебил: — Давай, пока я не передумал. Он посмотрел строго. Я подошел к постели. — Хорошо, но потом… — Мне плевать, что будет потом. Он снял футболку. Я хотел, чтобы он рассказал о себе немного больше, хотел узнать его предпочтения или хоть что-нибудь еще, и в то же время я хотел его… И прильнул к нему, уткнулся носом в грудину, поцеловал ключицу — кажется, это ему понравилось, он вскинул голову, охотно подставляя шею под мои губы. Его глаза оставались закрыты… Снег падал за окном. Снежинки сплетались в крупные комки и большими хлопьями порхали от одного окна к другому… Я скользил руками по изгибам его тела. По каждой выпирающей косточке, по мягкому животу — мне хотелось сделать ему приятно, чтобы не было боли и чтобы он смог забыться в моих руках на время. Ведь это то, что так ему было нужно… Луна пробивалась в открытое окно, неохотно оставляя на полу тени. Я коснулся его — он был влажным внизу, готовый, потому что точно знал, чем закончится наша мимолетная встреча. Скрипки тихо перепевали друг друга, в комнате звучала прекрасная музыка. Я вошел в него, двигаясь неспешно, различая в мелодии вальса его тяжелые вздохи. С каждым движением чувствовал, что присваиваю его. Он из незнакомца, из случайного совпадения, прохожего, превращался в моего человека. Я целовал его. Я забыл про нежность. Он обнимал мою спину, утыкаясь лицом в шею, даря хриплые стоны. Эту ночь я никогда не забуду…