***
Локи помнит того мальчишку, с которым его связала магия, и проклинает тот день всеми ему известными проклятьями. Нити, связывающие их, пусть тонкие, но натягиваются болезненно каждый раз, когда оборвыш оказывается на краю гибели. Больно тянут, зараза. А дитятко явно везучее, так как оказывается одной ногой в могиле регулярно. Но в этот раз нити натянулись так, что едва не лопнули со звоном. Локи, занимающийся очередным экспериментом, схватился за грудь, рухнув на колени со сдавленным стоном. — Проклятье! — прохрипел принц, поспешно сплетая заклинание и буквально вваливаясь в тропу между мирами, чтобы рухнуть в мире этого мелкого оборванца в какой-то зал, едва не придавив виновника всей этой идиотской ситуации. Впрочем, мальчишка, лежащий на полу, был уже почти мертв. Нити тянули, требовали его как родителя вытянуть безмозглого смертного из мира теней, но диагностическое заклинание из целительского направления ясно показало — не жилец. А магия бесилась. Вихрем закручивалась и ревела так, будто этот мальчишка ее собственное дитя. В какой-то момент Локи понял, что если пацан умрет, то он отправится за ним следом. А умирать бог точно не хотел. Вскрывая призванным кинжалом себе вену и разжимая сжатые судорогой челюсти мальчишки, он щедро поделился кровью, зачитывая текст принятия этого смертного как дитя свое по магии, плоти и крови. Как же он в этот момент ненавидел его. — Принимаю как сына своего… Как отец… равноценно… Магия пела, звеня натянутыми струнами-нитями, помогая и вдыхая в почти мертвое тело смертного жизнь. Выжигая вместе с ядом и кровь настоящего отца, пронизывая голубыми нитями все тело, запуская новую кровь, йотуна и аса в смертное тело. Разрывая связи по крови и по магии с родом Джеймса Поттера, скрепляя намертво с Локи Лафейсоном, что носит имя Одинсон. Запретный ритуал. Запрещенный во всех мирах. Да только богу лжи и коварства, огня, принцу Асгарда Локи Одинсону, Верховному Чародею плевать. Он в первую очередь свою жизнь спасает. А дальше разберется как-нибудь.***
Тринадцатилетний подросток смотрит хмуро и даже зло. Черные волосы, что раньше вихрами во все стороны торчали, легли мягкими волнами. Локи не знает, как выглядела мать этого ребенка, но теперь может догадаться, так как от него его новоявленному сыну достался лишь цвет волос да магия. Ну и кровь по древнему ритуалу. Мальчишка тонкий, бледный. Женственный даже. Если Локи среди воинов асов выделялся своей тонкой костью, то это дивное создание вполне можно было принять за девицу. Или за эльфа, что еще более вероятно. Кожа бледная и тонкая. Глаза большие, распахнутые широко на пол-лица, брови вразлет, губы тонкие, но мягкие, а улыбка скорее всего сражает наповал. Миловидный, совсем не мужественный. И на Локи лишь цветом глаз да волос похож. От прошлого отца ничего не осталось, все остальное от неизвестной богу женщины. Красивой, как оказалось. — Я думал, ты мой отец, — голос у мальчишки осипший. Когда тебя магия наживую переделывает в нечто иное, вряд ли это будет не больно. — Я рад, что ты умеешь думать, — едко шипит Локи. — Но знаешь, дорогой сын, я в этом до сих пор очень сильно сомневаюсь. — Так дал бы сдохнуть, в чем проблема? Неужто пожалел? — со свойственной подросткам задиристостью вскинулся Атей, зло щуря глазищи. — Поверь мне, мальчик, пережить твою смерть мне бы труда не составило, а вот свою собственную, увы, — Локи театрально развел руками. — Весьма проблематично. — А что, другого выхода не нашлось? — Благодаря тебе — не нашлось, — рявкнул Локи. — За что я тебе очень благодарен! — И что теперь? — Атей устало прикрывает глаза, пытаясь подавить надвигающуюся истерику. — Постараться, чтобы нас не казнили. Обоих. — Но почему? — подросток вскидывает голову, непонимающе хмурясь. — Я теперь твой сын… — О, видишь ли, сынок, то, что я сделал, запрещено во всех мирах. Да, любая проверка на кровь и магию подтвердит, что ты мое дитя, вот только я с твоей матушкой не знался. И ты не более чем бастард. — И что же? — А то, — Локи смотрит на Атея убийственным взглядом. — Что в Асгарде, во-первых, запрещено вмешиваться в судьбы смертных. А во-вторых, зачать ребенка можно только, если заключен брак. И если между асами еще допустимы некоторые поблажки, то браки между асами и смертными — обязательное условие. И такие браки очень порицаются. Полубогов никто не любит. Как видишь, минимум два закона, за которые можно угодить на плаху, уже есть. Ну, а самое главное — ты сын, которого я, считай, создал, отобрав у другого рода и законного отца. Выдернул из твоего родного мира, фактически убил. Это не прощается и это карается. «А еще такие, как вы, очень сильны магически, так как шанс один из ста, что ребенок выживет и останется в своем уме после такого. И над вами не властна судьба, вы можете перекроить все судьбы мира, перевернуть все с ног на голову и тем самым уничтожить парочку миров совершенно безнаказанно», — мысленно заканчивает Локи свою речь. Им повезло, что по магии они были уже связаны и оставалась только кровь. И то риск был огромен. — Я… — мальчишка потерян, разбит и раздавлен. И даже напуган. — Я очень надеюсь на твое благоразумие, сын, — шипит Локи и выходит из комнаты, оставляя мальчишку отдыхать, а сам, запираясь в своей лаборатории, одним махом выпивает кубок вина. Для Фригги Атей не виден. Над ним судьба не властна, и это знание вызывает чувство облегчения. О, как же он рад, что его покои никто не штурмует и сам Один Всеотец не выбивает его двери, намереваясь наказать своего сына и… внука. Пока что не пытаясь это сделать. Локи наливает себе еще вина и зарывается пальцами в волосы. На нем грехов немало, но этот ему не простят. И как бы это ни было смешно, хоть в чем-то Тора он обскакал, оставив далеко позади. У него уже есть наследник. Хотя младшему принцу как раз таки раньше старшего брата иметь наследника не положено. Что ж, грешить грешно, а он однозначно грешен. — Куда же тебя спрятать? Кто же не предаст? Кто научит? — Локи ходит кругами по своим покоям перед камином и думает. Сигюн. Ванахейм. Его прекрасная любовница. Голубоглазая рыжая красавица-княжна. Она его научит и не выдаст. Точно.***
— Тебе не подойдет меч, — юная девушка, хрупкая и маленькая, напоминающая Атею его смертную мать, которую он видел лишь на фотографиях, смотрит на него цепко и внимательно. — Молот тоже не твое оружие. Копье? Нет, ты не копейщик. Хм… раз ты его сын, то вполне возможно у тебя будет его страсть. — Какая страсть? — непонимающе хмурится Атей. — Кинжалы и ножи, — легко улыбается женщина. — Ты легкий, быстрый и выносливый. Ты маленького роста, малыш. Они тебе подойдут. — Я не малыш! — вскидывает голову Атей. — Малыш, — безмятежно улыбается княжна. — Самый настоящий малыш. Твой отец рассказал мне твою историю. Тебе всего тринадцать зим, в таком возрасте наши дети только начинают говорить. Но ты не был асом изначально. Ты им стал. Переродился. И теперь тебе предстоит взрослеть заново. — О чем ты? — хмурится мальчишка. — О том, что ты не будешь расти еще полтора тысячелетия, малыш, если судить по вашим, Мидгардским меркам. — Я буду подростком еще…? — Атей широко распахивает глаза. — Да. Тебе еще долго предстоит расти, малыш, — улыбается красавица. — А как ты относишься к стрельбе из лука, а, Атей? — Никогда не пробовал, — пришибленно отвечает ей мальчик. — Хм… а это интересно. Все же твой отец ас, его тело сильнее. Пусть по магии ты и можешь его превзойти, хотя тебе для этого придется очень постараться, но вот в ближнем бою у тебя шансов не слишком много. Однако, издалека… — Это подло… Сигюн рассмеялась звонко и задорно. — Ты сын бога Лжи и Коварства, того, кто известен своим колдовством и хитростью. Подлость для тебя не должна иметь никакого значения. — Но никто не знает, что я его сын. — Сейчас нет, — на лицо прекрасной девы набежала тень печали. — Но не думаешь ли ты, что так будет вечно? У Локи много врагов, а ты его сын, и ваша схожесть… — Я на маму похож, — ляпнул Атей. — Может и так, — девушка мягко взяла подростка за подбородок, после чего тонкие пальцы провели по его щекам, тронули волнистые волосы. — Только не глазами. И магией. И этими черными, словно ночь, волосами. Ты не видел ничего и никого вне покоев Локи и не знаешь, что таких глаз, таких волос, этой белой кожи… магии, что дрожит легким маревом за его спиной, вгоняя его врагов в ужас, не сыскать более ни у кого в Асгарде. Не отыскать в Ванахейме, в Свартальхейме… ни в одном из миров Иггдрасиля. Он единственный в своем роде. Его знают. Его помнят. И его боятся, малыш. Гордись, что ты его сын. — Если это так заметно, то почему он меня спрятал в твоем княжестве у всех на виду? — мрачно спросил Атей. — А кто сказал, что ты на виду? — Сигюн озорно улыбнулась. — Твой отец мастер Иллюзий. Вспомни, чего именно он бог. — Лжи, коварства и хитрости, — наконец понимая, проговорил Атей. — Верно. Ты скрыт, но ты на поверхности, — дева улыбнулась. — Пойдем, малыш, подберем тебе лук.***
— Не требуй с него слишком много, Локи, — Сигюн провожает взглядом Атея, что уставший едва бредет в свою комнату. — Он еще совсем дитя. — Дитя, — Локи хмыкает и кривится. — Чем быстрее он научится защищать себя, тем больше у него шансов выжить. — Любое мастерство требует времени, — качает головой Сигюн, водя тонким пальчиком по вышивке у него на груди, повторяя узоры. — Ты же требуешь с него то, о чем в его возрасте даже мечтать не смел. — Он меня беспокоит, — мужчина рассеянно проводит пальцами по рыжим волосам Сигюн, хмурясь. — Чем же? — с интересом спрашивает девушка, жмурясь, перехватывая его ладонь своими ладошками, разворачивая ее к себе и прижимая к своей щеке, лукаво улыбаясь. — Я бог огня, но в нем его немного. В нем больше холода. Льда. — Странно, разве у тебя нет этой стихии? — В Асгарде лед не в почете, — хмыкает Локи, поддаваясь легкой игре Сигюн. — А я думала, что со льдом ты дружишь. — Почему же? — Локи легко касается губами ее виска, спускаясь к уху. — У тебя холодные руки, — утягивая его в свои покои, шепчет Сигюн, озорно улыбаясь.***
— Почему вы не поженитесь? — Атей долго обдумывает этот вопрос, прежде чем его задать. Стрела попала точно в цель. — Потому что он младший принц Асгарда, — Сигюн, сидящая рядом, отвлеклась от книги и грустно вздохнула. — Потому что я не так знатна, как… — То есть все дело в том, что ты недостаточно знатна? — Атей смотрит на Сигюн непонимающе. — Так как он младший принц, он может выбрать себе незнатную невесту, но только после того, как наследник трона Тор Одинсон женится и у него родится Наследник. — Это глупо. — Это разумная предосторожность, чтобы потом не было распрей из-за трона. — Сложно с вами, с богами, — хмыкнул Атей и нахмурился. — Скажи, Сигюн, что будет, если отец не станет царем и не сможет меня узаконить как своего наследника? — Если за вас не вступится Тор, вас обоих приговорят к смерти. — Ясно… Сигюн печально улыбнулась, а потом посмотрела в небо и нахмурилась. — Не ходи сегодня тайными тропами в Асгард. Да и вообще никуда не ходи. — С чего это? Сегодня же Один объявит своего наследника! — Во Вселенной неспокойно. Не ходи. Но когда бы Атей Локисон кого-нибудь слушал? Отдохнув от тренировки, подросток открыл тропу сразу из своих покоев, намереваясь отправиться к отцу, скрытый иллюзией, но… Выйдя из покоев, он так и не дошел до Асгарда. Среди тысяч невидимых троп по всей Вселенной потерялся один черноволосый и зеленоглазый подросток.