***
Когда этим вечером Джолин забралась в кровать, она чувствовала себя уставшей до смерти. В очередной день никакого продвижения в деле с чертовыми дисками. Ни подсказок, ни необычных происшествий. Ничего. Где-то далеко умирает ее отец, и Джолин способна сделать ровным счетом, блять, ничего, чтобы остановить это, застряв в тюремной рутине, постепенно истощая средства ради кусочка информации, которая ни к чему не привела. Она чувствовала себя уставшей, напуганной и в некотором роде одинокой, несмотря на посапывающую на другой кровати Гвесс и тюремные шумы. Джолин скучала по своей матери сильнее, чем когда-либо могла подумать, желая увидеть утешающее знакомое любящее лицо, сойдет даже уставившийся на нее отец, пока он рядом, и, что ж... Ощущая наворачивающиеся слезы в уголках глаз, Джолин положила голову на подушку, зарываясь в ее комковатую мягкос- Джолин замерла. Двинула головой. Тихий хруст, похожий на бумажный. Она снова поднялась, оглядывая камеру, а затем и коридор. Пустой. Темный. Наполнялся тенями только когда облака проплывали мимо луны. Джолин залезла в наволочку и пошарилась там, пока пальцы не наткнулись на что-то явно не тканевое. Сложенная бумага, слегка потрепанная в месте, где лежала ее голова, но все еще целая. Джолин раскрыла ее, и на колени упали три стодолларовые купюры. - Дерьмо, - в удивлении выдохнула она и поспешила поместить деньги во внутренний карман топа. Триста баксов. Просто оставленные в ее подушке! А что насчет самой бумаги... Джолин подобрала ее с места падения из-за спешки подобрать деньги, и прикрыла рот рукой с целью подавить вздох. Рисунок. Похожий на остальные ровным карандашным наброском, охватывающим субъект только парой линий. Вот только этот рисунок очевидно был нарисован чисто по памяти, по-другому и быть не может. На эскизе был изображен отец примерно ее возраста, и в отличие от остальных рисунков, этот определенно рисовался с чувством привязанности, о другом Джолин и думать не могла. То, как художник постарался придать взгляду Джотаро Куджо определенную теплоту, еле заметный приподнятый уголок губ, небольшую смазанность, где пальцы пересекли контур щеки - это был ее отец, видимый влюбленными глазами, и Джолин ненавидела, что даже спустя года как ее покинули, ей все еще было знакомо чувство любви к отцу, достаточное, чтобы распознать того на рисунке. И все же, так он не был особо похож на отца. Дело не в возрасте - Джолин надеялась, что унаследовала нестареющую внешность по отцовской линии, хоть и могла обойтись без этой странной волосяной кепки - а в том факте, что он улыбался. И никакой из типов улыбки. Не вежливая, отвлеченная повседневная улыбка, или натянутая, говорящая о явном дискомфорте. Она была нежной и по-странному личной, словно адресованной только тому человеку, которому он улыбается, и больше никому; та улыбка, которую держишь при себе, как секрет только между этими двумя людьми. Как ни странно, Джолин ощущала, словно она не должна это видеть. И что художник, кем бы он ни был, не должен был переносить это на бумагу. Дело не в том, что она не видела такую улыбку - как раз наоборот, он смотрел на нее только так, когда она была ребенком - но со временем подобного становилось все меньше, и видеть, как это так свободно набросано на бумаге, словно теряло свою ценность. Ниже портрета впервые было что-то написано. У тебя есть друзья, которым ты можешь доверять. Я здесь, чтобы помочь. Сообщение было написано ровным аккуратным почерком, немного напоминавшим отцовское написание английских букв, в отличие от рякудзи , которую он все еще предпочитал даже спустя десятилетия жизни в Америке. Друзья, снова прочитала Джолин, помочь. Она не одна. Не одна. Каким-то образом физическое подтверждение этого... помогло. В этой тюрьме есть кто-то, кто готов давать ей деньги и рисунки, просто чтобы показать, что он здесь, и это уже значило весь мир. Джолин сложила рисунок так плотно, как могла, и поместила его в потайной карман рядом с деньгами, а затем укуталась в одеяло и закрыла глаза. Почему-то этой ночью ей спалось легче, чем когда-либо с момента ее заключения в тюрьму Грин Долфин Стрит. И все благодаря паре каракуль от незнакомца.***
Что ж, Джолин не только вернула диск со Star Platinum, но и укротила стаю планктонов впридачу. Ф.Ф. следовала за ней и Гермес словно потерявшийся утенок, нося украденное тело так же нелепо, как узко сидящий комбинезон, и уставившись на все новые виды с полнейшим восхищением. Да, White Snake наделил ее интеллектом, но пренебрег опытом, что в итоге стало созданием, способным блестяще обсуждать теорию моральной философии, но в то же время наивно спрашивающим, почему ей не стоит хвастаться перед охранниками тем, что она убила других заключенных. Диалог с ней быстро метался между дружелюбным и интеллектуально пугающим, но Джолин стоит признать... она была совсем не против. Ф.Ф. пообещала защищать и помогать, так что Джолин по честному показала ей тюремную библиотеку после продолжительной тирады о Сатре , а затем на месте составила ей компанию, пока Ф.Ф. училась читать. (Первый час всего этого длился мучительно долго: она, Гермес и Эмпорио терпеливо отзывались каждый раз, когда Ф.Ф. поворачивалась к ним и просила произнести слово по слогам. В тот же день, когда их всех вернули в камеры, Ф.Ф. с легкостью прочла сто страниц - может и больше, если имелись картинки. Называть ее кривую обучения быстрорастущей было бы преуменьшением.) На неделе Джолин обнаружила новый рисунок, в этот раз спрятанный в складках ее сложенной тюремной накидки: Фу Файтерс сгорбилась над книгой в своей странной неудобной позе, глаза широко распахнуты в удивлении - и еще двести долларов в пятидесяти купюрах. Под этим рисунком ничего написано не было, но Джолин все равно вновь подумала о прошлом сообщении, это аккуратное отчетливое у тебя есть друзья, которым ты можешь доверять, и поняла, что да, есть. Конечно, у нее есть Гермес, с которой они немного сдружились еще с момента, как оказались в соседних камерах, теперь и Ф.Ф. и Эмпорио, который пару дней назад показал им троим призрачную комнату, и познакомил Джолин с Уэзер Репорт, который якобы на их стороне - хотя он не сказал ничего такого, что могло бы это подтвердить. Он в принципе не был особо разговорчив. (Джолин узнала, что есть еще один друг Уэзера, и ей предстоит встретиться с ним.) Уже было четверо, может пятеро; больше, чем никого, а это было самое важное. Может с еще несколькими парами ушей и двухстами баксов, чтобы выкупить выход из тюрьмы, найти другой диск будет сравнимо с прогулкой по парку. ... либо это окажется полной и абсолютной катастрофой. Кто знает.***
Еще два дня, один рисунок (с Kiss и Гермес), игра в мяч, по итогу обернувшаяся в битву стэндов, Джолин и ее друзья столпились в укромном уголке двора, подготавливая план сражения. - Есть три замешанных во все это стороны, которым интересен диск отца, - палкой Джолин начертила кривоватый диск и три стрелки в направлении от него. - Первая сторона-мы, - пробормотала Гермес. - Да, - Джолин нарисовала три фигурки девушек из палочек, держащихся за руки, у конца стрелки, затем, честности ради, подрисовала маленькую фигурку мальчика, нормального размера парня с дождевыми облаками вокруг головы и фигурку неопределенного пола. - Затем тот White Snake, - добавила Ф.Ф., с помощью палочки от напитка написав "ashole" на конце другой стрелки. - А разве оно не пишется с двумя "s"? - указал пальцем Эмпорио из мусорного ведра, в котором прятался. (Несмотря на впечатляющие навыки чтения, письмо, будучи больше моторным навыком, чем чем-то, зависящим от интеллекта, было все еще в процессе освоения.) Ф.Ф. нахмурилась, пытаясь накалякать в слове очень маленькую s, а затем бросила как безнадежное дело. Приоритеты. - Еще у нас есть номер три, - Джолин нарисовала знак вопроса на конце последней стрелки. - Хозяин... Зеленого, раз уж его настоящее имя неизвестно. - А мы уверены, что он не просто один из приспешников White Snake? - Гермес нахмурилась. - Может он просто добывает информацию от его имени. - Не, - Джолин тряхнула головой, подрисовывая скрещенные мечи между знаком вопроса и "ashole". - Зеленый активно помогал мне и отцу. Мы точно знаем, что они не работают вместе. - Но также есть возможность, что он хочет забрать диск себе, - встрял Эмпорио. - И защищает нас только потому что не хочет, чтобы его тоже заполучил White Snake, а у нас есть все шансы вернуть диск. - В таком случае он позволяет нам делать грязную работу, только чтобы после избавиться от нас, - хмуро пробормотала Гермес. - Да. - Мы точно знаем, что на нашей стороне... - Джолин набросала кривую кисть чуть дальше группы фигурок-палочек. - Тот, кто подкидывает мне деньги и рисунки. - Твой папик, - ухмыльнулась Гермес. - Заткнись, Костелло, - пробормотала Джолин, но она тоже ухмылялась. - И из всего нами известного, это скорее всего женщина, учитывая то, что у неизвестного есть доступ к женскому- - Тогда мамочка значит. Джолин ударила ее. Но аккуратно. ... вроде. - Хотя мы все еще не знаем, связано ли это со всей нынешней историей со стэндами, - Ф.Ф. задумчиво отпила воду. - Может это просто какой-нибудь смотритель, влюблённый в Джолин. Или влюблен в моего отца, подумала Джолин, припоминая тот рисунок, который она им не показала, ту внимательность, с которой неизвестный художник изобразил мягкую личную улыбку отца. Джолин мало что знала о рисовании и любви - Ромео определенно не в счет, черт его подери этого придурка - но она была абсолютно уверена, что невозможно так нарисовать кого-то без сильной привязанности. (Она немного поразмышляла, а не вмешалась ли как-то ее мать - но нет. В данный момент мама встречалась с тем инвестором фирмы, и явно не имела ни малейшего желания снова сойтись с бывшим мужем. Иногда Джолин подозревала, что они бы уже давным давно разошлись, не родись она...) - Он нарисовал Stone, - подметила она предположительно рассудительным тоном. - Если он может видеть стэнды, то значит и у него он есть, а если он у него есть, то он как-то замешан. Проще простого. - Справедливо, - Ф.Ф. пожала плечами, а затем просияла. - Хэй! Что, если Зеленый на нашей стороне, потому что он тоже папи- - Произнесешь подобную вариацию и я выбью твою воду прямо из рук, клянусь- - Я имела в виду покровитель искусств Джолин, - быстро исправилась она, прижимая свой напиток к груди. - Может быть, а может и нет, - серьезно вклинилась Гермес. - Мы не узнаем, пока не выясним личность одного или другого. - Ставлю свой десерт на две недели, что они один человек. - Никаких больше ставок, - прервала Джолин, с дрожью вспоминая Debt Collector Мирашон. - Мы знаем то, что знаем, остальное выясним. В любом случае White Snake в приоритете - нам нужно заполучить диск моего отца и понять как пронести его. И... Она вытащила из кармана страницу, выдернутую из телефонной книги, один номер обведён красным. - ... думаю Фонд Спидвагона может нам помочь.***
Джолин подбросила одну из купюр, что шли вместе с рисунком отца, девушке, до этого использующей телефон - возможно чересчур много для обмена, но она не могла ждать - и начала набирать номер. (Ее пальцы жаждали набрать номер матери, услышать ее теплый голос по телефону и почувствовать себя на миг в безопасности. Но нет. Это не вариант, раз уж она хочет приблизиться к спасению жизни своего отца. Она вводила цифры номера Фонда Спидвагона одну за другой и повторяла себе, что это правильное решение). Щелчок. - Штаб Фонда Спидвагона, Даллас, Техас, - проинформировал ее вежливый нейтральный тон секретаря. - Боюсь, что мы не принимаем звонки в данный момент. Прошу, свяжит- - Выслушайте меня, - Джолин пыталась сохранять голос ровным. Это ее единственный шанс, единственный номер - она понятия не имела, что ей еще оставалось делать. - Я звоню из тюрьмы Грин Долфин Стрит во Флориде, меня зовут Джолин Куджо. И мне нужно- - Мы не принимаем звонки, - мягко прервал ее секретарь. - Прошу-ох. Простите. Щелчок, и линия перешла в режим ожидания, примерно минута ужасного исполнения Лунной Сонаты. Когда секретарь вернулся, тон его голоса полностью изменился. - ... вы все еще на линии? - почти измученно спросил он. - Мои... мои извинения, я не понял, что вы дочь Профессора Куджо- позвольте соединить вас с кем-то, кто может помочь. Пожалуйста, подождите немного. Еще один щелчок, снова мелодия. Джолин ждала, засунув руку в накидку и касаясь гладкой холодной поверхности диска стэнда. - Мисс Куджо, чем могу вам помочь? - с готовностью спросил другой голос, Джолин выдохнула и пустилась в объяснения.***
(Конечно Джолин не знала об этом, но не так далеко молчаливая фигура наблюдала за ней, только недавно сделавшая строгий выговор вышеупомянутому секретарю по телефону, сжатому в ее свободной руке, другая держала трость.)***
- Операция «Savage Garden», - Джолин кивнула. - Поняла. - О, и вам стоит знать... - представитель Фонда покопался в бумагах на другом конце звонка. - В тюрьме уже поставлен один из наших агентов. Мне неизвестно, есть ли у него возможность помочь вам, и я не могу сказать больше, не раскрывая прикрытие - но будьте уверены, за вами присматривают. У тебя есть друзья, которым ты можешь доверять, вспомнила написанное ровным аккуратным почерком под рисунком отца. Я здесь, чтобы помочь. - Да, - она сглотнула. - Я знаю. - Желаю удачи, Джолин Куджо. - ... спасибо. И после этого Джолин повесила трубку.***
Назревает буря, Какеин знал. Он всегда мог это определить по боли, исходящей от кривых шрамов чуть ниже солнечного сплетения, и по неизменной напряженной боли в пояснице. Выпрямляясь, он попытался положить ладонь на поясницу, но бесполезно; даже если бы у него и получилось, это было бы несопоставимо с ощущением Джотаро, старого доброго Джотаро, кладущего широкую теплую ладонь в это место, показывая своими тонкими способами, что ему не плевать. (Они были в Индии по делам Фонда, когда это случилось первый раз; сезоны дождей вызывали неизменное сезонное обострение его ран, и, должно быть, Джотаро заметил излишнюю сдержанность Какеина, несмотря на гордость, которая заставляла того скрывать боль. И так он без лишних слов подошёл к нему и перекрыл ноющее место рукой, Какеин тут же тает от прикосновения, глубоко вздыхая с облегчением. Он сказал спасибо, и Джотаро спросил за что, не смотря ему в глаза - но также не убирая руку. И таким образом это стало той темой, о которой они никогда не говорили. Тайная доброта между двумя людьми, которые уважительно притворяются что не заботятся и не хотят, чтобы о них заботились. И если простое касание к его пояснице значило для Какеина больше, чем когда-либо для Джотаро, что ж... тогда это было совсем неуместно. Просто дружеская привязанность, не более.) Но теперь Джотаро далеко, полумертвый - больше, чем полу - и не было никого, кто мог бы поделиться хоть каплей тепла и доброты, не здесь, не сегодня. Так что Какеин наблюдал, как собираются облака вместе с буйствующей болью в спине, и другой, никак не связанной болью, медленно растекающейся из его сердца, чтобы заполнить всю грудь. Буря вот-вот начнется; и Какеин никак не мог на это повлиять.