Первое, что сделала Ф.Ф., когда она и Уезэр нашли остальных на болоте, это тут же рванула залечивать Какеина (ибо Джолин обнимала Уезэра, чем был довольно сильно расстроен Анасуй, хотя было непонятно он ревнует к каждому, кто получает объятия Джолин, или что у него есть привилегия первым обнимать Уезэра) и выдала: "Мистер Какеин, я знаю кто владелец White Snake!"
- ЧТО, - взгляд Какеина оторвался от места, где грубая плоть руки восстанавливалась тонкой пленкой планктонов. Сразу все глаза смотрели на нее.
(За исключением, как ни странно, Уезэра, который уставился на Какеина с абсолютно нечитаемой эмоцией на лице.)
- Он напал на меня когда я подбиралась к D&G, и... - Ф.Ф. глубоко вдохнула. - Это Отец Пуччи.
Он владелец White Snake.
-
Пуччи, - немного вяло повторил Какеин, выглядящий совершенно сбитым с толку, в голове все только постепенно начинало вставать на свои места. - Он- оу, конечно, когда он- и-
- Ты,
блять, шутишь!? - взорвался Анасуй, едва не ударяя Ф.Ф. в лицо, которая направила свои лечащие усилия на него. - Он? В прямом смысле
священник?
- Ну, вообще католический, - пробормотал Какеин, будто это все объясняло. - Но- поверить не могу,
месяцами делить кофемашину с человеком, зная, каким филистером он является, исходя из закупки вишни, и я никогда не соотносил...
- Может это знак, что тебе пора в отставку, - усмехнулась Джолин. - В конце концов тебе сорок, далеко не-
- Договори до конца, - Какеин указал на нее тростью в довольно угрожающей манере, - на свой страх и риск.
Отойдя от шока после раскрытия личности White Snake, единственной заботой осталось решить, что делать с Зеленым Ребенком, так как ситуация вокруг него быстро переросла из "Ребенок уползает от нас" в "Ребенок умело использует Zeno's Paradox, чтобы не попасться" и до "Ребенок ПЫТАЕТСЯ НАС УБИТЬ
О НЕТ", только чтобы далее опуститься до "силы стэнда Ребенка нейтрализованы... но мы понятия не имеем, что теперь с ним делать."
- Знаете, нам стоит просто убить ребенка, - внезапно сказал Анасуй, оглядывая ребенка с таким же отвращением, с каким будет кто-то, кто увидел тараканов, или еду тюремной столовой - которая, по совпадению, часто была зеленее, чем вообще должна быть. - Я сделаю это.
- Какого
хрена! - выплюнула Джолин, отпрянув от исцеляющих рук Ф.Ф., чтобы встать между ним и Ребенком. - Нет! Анасуй, мы не будем убивать
новорожденного, что, черт возьми, с тобой не так!?
- Джолин, он не наш союзник, и мы
почти были им убиты! - резко настаивал Анасуй, пытаясь протолкнуться через нее. - Какой бы там
монстр не маскировался ребенком, он не может оставаться в живых, это просто здравый смысл.
- Нет. Нет нет нет. Это безумие, - Джолин скрестила руки, отказываясь двигаться с места. - Какеин, ты психолог. Или.. как там. Тюремный советник. Поддержи меня в этом.
- Хмм? - Какеин отвлеченно изучал горизонт, слегка нахмурившись. - Поддержать в чем?
- Анасуй хочет убить Зеленого Ребенка, - с легким раздражением повторила Джолин. - Что, очевидно, безумно, но я не могу до него достучаться, так что мне нужно, чтобы ты помог мне как - мне больно это говорить - единственный, имеющий хоть какое-то влияние. Так вот. Скажи ему, что я права.
- Не могу этого сделать, милая, - Какеин извиняюще пожал плечами. - В его словах есть смысл. И раз сейчас мы подавили стэнд, убить владельца будет так же просто, как отобрать конфету у... - он сделал паузу, - ... нет, плохое сравнение с учетом всех дел. Но смысл такой же. Без своих сил, это просто податливое подобие человека, практически беспомощное, очень хрупкое - ничего из себя не представляет, серьезно.
Джолин моргнула. Как и Анасуй, только больше в самодовольной манере.
- ... Какеин, - очень серьезно в итоге сказала Джолин. - Какеин, посмотри мне в глаза и скажи, что ты никогда не убивал ребенка. Потому что
чертовски так звучит.
-Ах, - Какеин многозначительно не встретился с ней взглядом. - Что ж.
- Что, - сдержанно произнесла Джолин. - У меня нет слов.
Какого-
- Хорошо! - Какеин обернулся, прерывая ее. - Три пункта! Первый, вышеупомянутый ребенок не на самом деле
мертв, на сколько мне известно, он здоровый двадцати с чем-то летний на другом конце земного шара, который может даже и не помнить произошедшее. Второй, он был владельцем стэнда, посланным убить нас, я действовал на инстинкте самосохранения. Третий,
мелкий говнюк на сто процентов заслужил все это, так что не приставай ко мне с этим!
Джолин медленно-медленно подняла бровь.
- Ха, - сухо сказал она. - Я начинаю думать, что у отца были очень хорошие причины не позволять тебе навещать меня, когда я была ребенком.
- Ох, умоляю, он даже не знает об этом, - отмахнулся от нее Какеин. - И на самом деле я причиняю вред только тем, кто заслуживает.
(- ... Мне нравится покрой наряда этого парня, - пробормотал Анасуй, и Фу Файтерс согласно кивнула.)
Джолин очень-очень глубоко вздохнула.
- Как так вышло, что
мне нужно прожить полжизни в тюрьме за преступление, которое я даже не совершала, а ты получил работу советника?
- Совет эксперта для детей: не попадись, - Какеин чуть широко ухмыльнулся. - Очень важный урок, который вы все явно не усвоили.
-
Воу, - Джолин потерла глаза, осторожнее залеченный, и очень усердно пыталась не усмехнуться хотя бы чуть-чуть.
- В ОБЩЕМ, - Какеин с силой постучал тростью по земле. - Чем бы это ни было, убить его будет милосердием. Либо его заполучит Пуччи, либо Фонд Спидвагона; первое ни в коем случае не должно произойти, и какими бы благородными намерениями не обладал последний, Ребенок это уникальный стэнд, выросший из кости вампира, и станет объектом исследований до самой старости и седины - если он вообще стареет. У этого ребенка нет будущего, Джолин, мне жаль это говорить. Самый надежный способ, и для нас и для него, это убедиться наверняка, что он не попадет не в те руки, и полностью уничтожить.
Джолин закусила губу, глядя через плечо на странное маленькое существо, свернувшееся посреди растений.
- Я сделаю это, - настойчивым низким тоном продолжил Какеин. - Пожалуйста, Джолин, охранники могут обнаружить нас в любую минуту. Оставь это на моей совести, и только на моей, я справлюсь с ним так, как расправился с Death 13, и все вы можете позабыть об этом.
Джолин все еще не была до конца убеждена.
Она взглянула на остальных, ища помощи.
Анасуй взглядом прожигал дыру в Ребенке, Ф.Ф. старалась ни на кого не смотреть, а Уезэр...
- Не думаю, что это мудрое решение, Мистер Какеин, - пробормотал Уезэр, взгляд направлен на Ребенка. - Что вы сделали в Египте только ваше дело, но мы не можем убить ребенка здесь, во Флориде.
Под сомнением, виной и беспокойством что-то прогремело в голове Джолин. Может формируется полноценная мысль.
Джолин сузила глаза. Позволила этой мысли прийти.
- ... погоди, - медленно сказала она.
А затем вскинула руку, нить обернулась вокруг пояса своих друзей и пыталась оттащить их от кого-то, кто
не был Уезэром Репортом - именно тогда он бросился на них.
Какеин отреагировал почти моментально, Hierophant Green вырвался из него и заблокировал кулак самозванца до того, как он прошел сквозь спину Анасуя.
Самозванец сменил курс, целясь теперь на Ф.Ф. - и пускай его рука так и не коснулась ее головы, лоб раскрылся пополам, нити Джолин умыкнули диск в последний момент, и он не упал в руки того, что быстро превращалось в ничто иное, как проекцию White Snake.
До того, как Ф.Ф. ударилась о землю, Hierophant поймал ее тело, вытаскивая из зоны досягаемости нападающего.
- Пуччи! - рыкнул Какеин, сияющие изумрудные щупальца готовы наброситься, готовы заблокировать любую атаку, пока Джолин пыталась затолкать диск обратно на свое законное место до того, как слишком много Ф.Ф. не превратится обратно в жалкую черную грязь. White Snake нигде не было видно, и окружающая их высокая трава пошевеливалась от ветра, ни намека на местонахождение стэнда или его владельца. - Джолин, как ты догадалась?
- Египет, - отозвалась Джолин, в защитном жесте сворачиваясь вокруг медленно восстанавливающейся Ф.Ф., пока Анасуй следил за периметром, осматривая траву. - Ему известно
где ты убил-
- Почти убил-
- Ладно,
почти убил ребенка. Уезэр Репорт не мог об этом знать,
я не знала. Так что он и есть самозванец. Все просто.
- ... умная девочка, - пробормотал Какеин, оглянувшись, чтобы тепло улыбнуться ей.
Он знал, что совершил ошибку, когда вместо ответной ухмылки, Джолин широко смотрела на что-то за его плечом.
Он обернулся, но слишком поздно.
Хотя бы, отстраненно подумал Какеин, Пуччи нацелился на живот, а не на грудь. Небольшое разнообразие смертельных ран не помешает.
Вот только.
Вот только рана, в конце концов, не оказалась смертельной.
Какеин отшатнулся назад, одна рука потянулась к грудной клетке за ощущением крови, которой... которой не...
Пуччи тоже казался озадаченным, убийственная гримаса исчезла и White Snake вернулся к нему.
А затем, Анасуй повалился на землю, зона слева его грудины в полном хаусе из плоти и кости, разломанная грудь Diver Down отзеркаливала рану, урон от которой тот принял на себя вместо Какеина.
Джолин испустила крик необузданной ярости и уже накинулась на Пуччи, Stone Free распуталась из ее тела и встретила White Snake множеством ударов.
В этот момент она сражалась, подумал Какеин, как Джотаро. Безрассудно, агрессивно, особо не переживая за собственную безопасность, градом нанося удары и едва ли уклоняясь от ответных атак.
Пуччи уже начинал ослабевать от натиска, кровь в его волосах и на губах, левая рука изогнута под неестественным углом - и когда Какеин присоединился нанести точный удар по его почкам, он действительно согнулся пополам, используя последние всплески силы, чтобы увеличить дистанцию между ними.
Джолин и Какеин отступили в ответ; на стороже, но не настолько. Этому парню с ними не тягаться, и все они знали это.
- Так так так, - Пуччи рассмеялся, сплевывая полный рот крови. - Какеин Нориаки, среди всех людей. А я тут думал, что мой Господин ДИО избавился от своего приспешника-предателя десятки лет назад.
- О, он определенно
пытался, - ответил Какеин, натянутую несерьезность выдал небольшой шаг вперед Джолин с низко опущенными плечами. - Думаю, от меня не так уж легко избавиться.
(Позади него у Джолин очевидно чесались руки приукрасить кое-чье лицо, но будь Какеин
проклят, если позволит ей сделать первый шаг и оставить ее открытой для контратаки, которая явно последует.)
- То же самое и, - добавил он предупредительным тоном, - С теми, кто под моей защитой.
Отец Пуччи наклонил голову в сторону, холодный воздух высокомерного безразличия исходил от него.
- Какое совпадение, - наконец сказал он, мрачно улыбаясь Какеину, их взгляды направлены друг на друга. - Точно так же, как ты охраняешь родословную Джостаров, так и я охраняю моего Господина ДИО. Мы, как мне кажется, очень похожи, Какеин Нориаки.
- Вот только ты намереваешься полностью
устранить Джостаров и их приспешников, - отозвался Какеин с издевкой. - Тем временем я, со своей стороны, хотя бы могу
позволить оставить невинных в живых. Что, с точки зрения морали, уже достаточное различие, ты так не считаешь?
- Ох, но Бог милосерден, - невозмутимо ответил Пуччи, - Как и я. Я хочу только достичь небес. Не вставай у меня на пути и будешь жить... возможно даже вечно.
- Подходящее ли время упоминать, что я атеист? Твой Рай не реален, а твой Бог мертв, - Какеин ухмыльнулся, широко и пожалуй несколько жестоко. - И, как идеально продолжает цитата Ницше,
мы его убили.
На лице Пуччи мелькнуло что-то похожее на ярость или простое отвращение; прошла секунда, затем еще одна.
- Позволь предложить тебе сделку, Какеин Нориаки, - наконец произнес он, так мягко, как позволит его одеяние священника. - Любимый человек на любимого человека.
И он извлек диск, тусклое изображение слишком знакомого лица отражалось на его поверхности.
- Папа! - выпалила Джолин, чуть не делая выпад в его сторону, когда рука Какеина остановила ее.
Пауза.
Момент, чтобы собраться с мыслями.
- Что ты хочешь взамен, - прорычала Джолин, челюсть опущена, а руки сжаты в кулаки.
- Ребенка, - тут же ответил Пуччи. - И после вы позволите мне спокойно покинуть с ним это место, и не будете вмешиваться в мою задачу достичь небес.
- Нет, - проговорил Анасуй с места, где Ф.Ф. залечивала его рану. - Джолин, убей эту штуку! Убей, и какой бы извращенный план не вынашивал этот дерьмовый священник, все пойдет крахом! А затем убей
его!
- Сделай это, и все воспоминания ее отца умрут вместе со мной! - рыкнул Пуччи, спокойствие покинуло его, наполовину вдавив диск в свою шею. - И его никогда не извлечь!
Взгляд Джолин не отрывался от диска... но одна бровь нахмурилась.
- Какеин? - тихо спросила она того.
Какеин сглотнул. Его рука, все еще на ее локте, сжалась.
- Джотаро всегда без колебаний ставил себя на линию огня, - пробормотал он под нос. - Он бы
аплодировал, выбери ты смерть Пуччи, а не его жизнь. Он потратил двадцать лет, теряя части себя жертва за жертвой, что такого в еще одной?
На его лице был взгляд усталости, покорное принятие поражения.
- Джотаро всегда ставил жизни других превыше своей. Делал то, что должно быть сделано. Это... то, чего бы он хотел.
Джолин видела боль в каждой черте его лица, каких усилий ему потребовалось на эту правду вместо того, чтобы
умолять ее согласиться на сделку.
Она отрывисто кивнула и подошла подобрать Зеленого Ребенка с травы.
- Эй, Пуччи, - объявила она, встречаясь с его убийственным взглядом своим собственным. - Если бы эту сделку предложили моему отцу, его воспоминания на ребенка... он бы никогда не согласился.
Ее рука крепче сжала Ребенка, Stone Free распуталась от них, оборачиваясь вокруг его пухлого маленького тела, с готовностью сжать, задушить, сломать.
(Боковым зрением она видела Какеина, бледные руки тряслись вокруг его трости. Каким бы решительным он не выглядел, глаза буквально кричали о том, какое сильное он испытал облегчение, что выбор придется делать не ему.
Он знал, что выберет не то.)
- Тебе очень повезло, - спокойно сказала Джолин, нити проносили ребенка по воздуху в сторону Пуччи, - Что я
не мой отец.
(Видимо, и она тоже.)
***
- Думаю ты правильно поступила, Джолин, - пробормотала Фу Файтерс, ее голова на плече Джолин, пока тюремный грузовик вез их обратно в Долфин Стрит, Анасуй свернулся у ее бока. - Жизнь это воспоминания, я знаю это лучше, чем кто-либо другой.
(Какеин ехал на переднем сидении, накатав смотрителям страстную речь о трех заключенных, которые спасли его, маленького старичка, от бунта. Фальшивые слезы и все такое, вешание на локти людей дрожащими руками. Джолин была очень впечатлена, и ее немного тошнило.)
- Я просто стэнд и куча планктонов... но у меня есть воспоминания. Именно это делает меня
мной. Фу Файтерс. Твоей подругой. Человеком, или чем-то максимально близким к нему. И помню времена, когда я
только появилась, без всего этого, и как ужасно было... не быть. Я мыслю, потому и существую - я забываю, потому перестаю существовать. Я бы не хотела такого же для твоего отца. Ни для кого бы не хотела.
- И мы можем распотрошить этого дерьмового священника и его стремного ребенка позже, - добавил Анасуй, все еще звуча смутно дезориентированным из-за потери крови, скатываясь чуть ниже в полулежачее положение. - Я принесу тебе его голову на тарелке, если пожелаешь, Джолин. Просто... прост... только скажи. Сделаю... все... для...
Он провалился в беспамятство, тяжело опираясь о бок Джолин, но к счастью дыша медленно и равномерно.
- ... спасибо, - пробормотала Джолин, рассеянно проводя рукой по его волосам. Они, как она подметила, очень мягкие. - Можешь быть милым, когда хочешь, да, Анасуй?
Анасуй ничего не ответил, а Ф.Ф. слегка ударила ее локтем в ребра, ухмыляясь.
- Ох, закрой свой планктоний рот, - фыркнула Джолин и поддела ту локтем в ответ.
Грузовик гремел, ударяясь об одну-две выбоины, когда солнце наконец зашло за горизонт.
Осталось всего несколько минут до прибытия обратно в тюрьму, а затем проверка ID карт, подтверждение записи, обыск, работы.
Со вздохом Джолин перекинула руку через плечо Анасуя, и положила голову на голову Ф.Ф., закрывая глаза.
Все они живы и здоровы (за исключением пары царапин), им известен владелец White Snake, диск с воспоминаниями тщательно спрятан в пустоте не-тела Ф.Ф., чтобы пронести через обязательные обыски.
Серьезно, сегодняшний день прошел не так уж и плохо, размышляла Джолин, проваливаясь в легкую дрему.
Совсем не плохо.
***
Энрико Пуччи упал на землю тюремной церкви и подумал, что больше никогда не встанет вновь.
Зеленый Ребенок и кость, оба они теперь у него. Он сказал те слова, те чудесные слова, которые пришлось отвоевывать десятилетиями из воспоминаний Джотаро Куджо, и он был близок,
так близок наконец исполнить желания Господина ДИО и достичь небес.
... тогда почему ему хотелось свернуться клубком и рыдать словно ребенок?
Он ожидал боль. Дио, он... он сказал, что будет больно. Что эта сила сильно пошатнет даже самое идеальное и подготовленное тело -
и тогда он мягко и нежно пробежался рукой по ключице Пуччи, и улыбнулся, словно пантера, на ответную дрожь - и что будет период... привыкания.
Но господи, Боже, Пуччи не был готов.
Он уже стоял на коленях, горячая голова прижата к холодному камню, так что ему оставалось только сцепить трясущиеся руки и молиться
"Господи, Господи, даруй мне спасение, прощение, Боже, умоляю", сам не зная, обращается ли он к Христианскому Богу или к человеку, которому он поклонялся, как к единому целому.
В любом случае сейчас ему никто из них помочь не в силах.
Физическую боль он мог перетерпеть. Более менее. Адский огонь в венах обжигал изнутри, это детская игра.
Но
воспоминания.
Они прожигали его насквозь, лица его прелестной милой сестры, чертовой женщины, которая украла его брата, Уэса,
о Уэс, прости меня, прости меня Господи, я знал и не заговорил и проклят за это, и наконец, наконец Дио, странный красивый мужчина, чей острый взгляд иногда (редко) смягчался, когда он пересекался с глазами Пуччи.
Последняя ночь перед концом, Дио нашептывает секреты и планы в его ухо, и Пуччи не осознает, что это последняя воля и завещание его Господина, пока не стало слишком поздно.
Дио взял его руки в свои и провел их в насмешке над похоронными обрядами над своим телом; а Пуччи был молод и ослеплен необъятной любовью по отношению к нему, так что он не заметил, не понял, что какая-то часть Дио уже подозревала, что ему не вернуться из этой битвы...
...или, возможно, вернуться другим человеком,что бы означало конец для того Дио, которого он все равно знал.
Сожаления скрутили его живот, он задыхался от несказанных слов, и прошлое было тяжелым, словно на его конечности нацепили точильные камни, утаскивающие его вниз, вниз, вниз прямиком в Ад - или сначала расплющивающие его о холодную неподвижную землю до тех пор, пока вся его кровь и душа не пропитается сквозь трещины между камнями.
Помоги, потрескавшимся губами умолял Пуччи, не издавая ни звука, поворачивая лицо к небесам, отчаянные глаза направлены к Богу.
О, помоги мне!
Церковь освещалась солнечными лучами, проникающими через окрашенное стекло, почти похожие на радугу -
Уэс, мне так жаль - и Пуччи казалось он видит безликие фигуры бродящие среди столбов, ангелов, посланников Бога. Они пели, высоко, чисто и потусторонне, заглушая стоны боли Пуччи, и от красоты их всех у него на глазах навернулись слезы.
Он был напуган, почтен присутствием Господа - и вот, Святая Дева, улыбается лицом сестры, невинность и боль мелькали в Ее глазах -
что я делаю, что я наделал, Господи - Небеса были так близко, так маняще близко, но ангелы отвернули свои гладкие лица от него и Матерь Божья плакала, плакала и плакала -
я умираю, душой чувствую я умираю, и Небеса отвергают меня-
И в один ослепляющий момент, Пуччи с абсолютной четкостью знал, что
это неправильно. Я делаю неправильно. Дьявол приводит меня к ненависти и отчаянию, и мой путь не тот, где любовь и покой.
Затем момент подошел к концу, и Пуччи пришел в себя.
Он поднял руку и с криком истинной ярости опустил ее на мраморный пол с такой силой, что под его ладонью образовалась паутинка трещин.
Еще раз, и сотряслась вся церковь, окрашенное стекло распалось на дождь из осколков и противоречивый звук прозвучал из небесных гармоний.
Третий раз, и среди столбов остались только тени, одна заблудшая трещина прошлась прямо по портрету Девы Марии над алтарем.
Пуччи дрожал, потел и
улыбался в триумфе. Он выстоял, и миссия в его голове теперь яснее, чем когда-либо. Небеса будут постигнуты любой ценой, любой жертвой.
На то воля Господина.
Пуччи поднялся, дрожащий и опьяненный от победы над своим коварным сердцем - и тот мужчина, кто теперь стоял посреди руин был не тем упавшим на пол лишь миг назад, умирающим без единой живой души на земле, скорбящей по нему.
