Связанные чернилами

      «Востоковедение. Факультет востоковедения…» — этот ответ ректорши крутился в голове Хармона, — «Чудесно, историк будущий, в одном корпусе, значит…» — думал он, метровыми шагами пересекая заполненный коридор. Громкий смех, и разговор студентов отдавались неясным шумом в ушах. Русоволосый впервые в жизни видел только какую-то цель где-то впереди и ничего больше. Обычно он всегда был максимально объективным и никогда в своей жизни не действовал вот так, настолько поспешно и без какого-то плана действий, но теперь парень просто шёл по проклятому коридору, не совсем понимая, куда несут его ноги, а рок-музыка в наушниках придавала соответствующий настрой.       Парень подошёл к доске, на которую было повешено расписание каждого направления в этом корпусе. Графа «Востоковедение» сразу же попалась на глаза, как и номера аудиторий.       — «Аудитория четыреста два», — прочитал он, — «История». Супер. Твою мать, это что мне, на четвёртый этаж тащиться?… — но ответ напрашивался один: само собой, тащиться, что еще делать… Хармон закусил губу. Подниматься по лестнице со второго этажа на четвёртый, да еще и через толпу студентов лично ему будет тяжко, минут пять это точно займет… А между тем скоро должна была начаться очередная лекция… И вот теперь возникал вопрос. Последовать ли за своими неожиданно вырвавшимися чувствами или же выслушивать нотации от возмущённой из-за опоздания преподавательницы языков? И если в другой бы раз Хармон, у которого в приоритете всегда была учеба, а не чьи-то там чувства, послал бы все к чертовой бабушке и пошёл бы на лекцию. Но не сейчас. Сейчас русоволосый буквально рванул к проклятой лестнице, толкая и распихивая учащихся.       Когда парень допер до четвёртого этажа, у него была одышка, словно он только что километр пробежал. Вообще-то он занимался спортом в прошлом, причём довольно серьезно, но проблемы с сердцем вкупе с огромным количеством потребляемого кофе дали о себе знать. И теперь он устал как собака. Но все же нужно было еще и допереть до аудитории. Еле переставляя ноги, Хармон побрел по коридору и, увидев на две заветное число «402», облегченно выдохнул.       В аудиторию он буквально влетел, озираясь по сторонам. Куча народу, студенты, пара преподавателей, какие-то ещё люди, которых парень не знал… И ни к одному не было тяги. Хармон почти ничего не чувствовал… Тем не менее, что-то подсказывало русоволосому, что его соулмейт, Ричард Эванс был здесь. Буквально пару минуту назад. От злости и разочарования парень еле сдержался, чтобы не выдать ненароком нецензурную тираду, от которой у будущих востоковедов наверняка бы завяли уши, или просто треснуть со всей дури по ближайшей к нему парте. Но сейчас требовалось немножко поумерить пыл и узнать, где, чтоб его в пышущему аду все черти драли без продыху в две смены, этот Ричард. Хармон усмехнулся и подошёл к ближайшей к нему парте, за которой сидел смуглый парень, уплетающий за обе щеки сэндвич.       — Денёк добрый… — произнёс русоволосый, хлопая обедавшего по плечу. Тот подавился недоеденным сэндвичем и, закашлявшись, с явным недовольством взглянул на парня.       — Чего тебе надо? — буркнул он, — Ты кто вообще?       — Похер. У вас же учится паренёк по имени Ричард Эванс?       — Ричи? Ну да, он мой друг… А что?       — И где он сейчас?       — Э-э-э… вроде к ректору пошёл…       «И ты, Брут…» — горестно подумал Хармон, тяжело вздохнув. Все всякого сомнения, Ричард пошёл к ректору именно по той же самой причине, по которой туда ходил русоволосый. Узнать о том, где учится его соулмейт, на занятиях ли он и прочее… Получается, если Ричи, или как его там, у ректора, они с Хармоном разминулись… И если бы Хармон задержался у проклятого кабинета хотя бы на минуту, он бы встретил, этого Ричарда, чтоб его, как было сказано ранее, все черти драли в две смены и без продыху.       Вот теперь парень не сдержался и со всей дури треснул по парте неподалёку. А тот, с сэндвичем только пожал плечами и пробурчал:       — Да Ричи, может, скоро вернётся… — но русоволосый только закусил губу. Лекция грозила начаться с минуты на минуту, а у него просто не было времени стоять и ждать здесь. Раздосадованный и обозленный Хармон поплёлся прочь из аудитории.