Связанные чернилами

      Охреневание Хармона достигло небывалого размаха. Небывалого. Не ожидал он такой встречи никоим образом. Да, готовился, да, подбирал слова для приветственной речи, да, было дело… И встречи он ожидал при других обстоятельствах. Конечно, парень не рассчитывал на формат, в котором он врывается в аудиторию востоковедов с воплем «А вот и я! Не ждали?!». Но он прекрасно понимал, что к этой встрече готов не будет никогда. Вот и сейчас… не был.       Ну вот не был он готов к тому, что этот симпатяга в беретике и клетчатых штанах, с лучами солнца в серых глазах и в светлых волосах, что этот парень, которого русоволосый совершенно незаслуженно обматерил в туалете, которому он вроде как помог с математикой и на которого он только что вылил кофе… Был. Его. Чертовым. Соулмейтом. И черт с ним, с кофе, честное слово! Было даже как-то неудобно, потому что Хармон понятия не имел, с чего начать разговор.       — Э-э-э… — блондин замялся, потупив глаза, — Привет?..       — Добрый вечер, я диспетчер… Ты Ричард? Эванс? Или я и в этом проколоться умудрился?       — Да нет, ты… не ошибся… Пока еще Эванс, судя по всему… — парень выглядел не менее потрясённым, — А ты… Хармон Пейдж, да?       — Да вроде… Раз уж на то пошло, пока еще Пейдж… — усмехнулся русоволосый в ответ.       Эта беседа выглядела до жути нелепо. Но ничего другого ожидать было нельзя. Эти двое встретились… нет, не в первый раз, хрен с ним, но… Они просто не знали, как общаться теперь. В теории, Хармон и Ричи должны были воспринимать друг друга как свою любовь до конца дней. Но они совершенно не были знакомы, у них пока еще даже не было общих интересов, шуток, разговоров. Их первая встреча в мужском туалете буквально закончилась подобием ссоры и посылом на все четыре стороны. И такое вот… расхождение в том, что есть и что должно было быть, создавало редкостную неловкость в первых ростках диалога. Но если Хармон мог с легкостью переварить любой пиздец, который происходил в его жизни, и без особого труда приспособиться к новому образу жизни, то насчёт своего соулмейта он уверен не был.       — Извини за… — это Ричи и Хармон произнесли одновременно.       — …за мат в туалете и свитер, — закончил русоволосый, виновато оглядывая одежду Ричарда.       — …за кофе, — тот пожал плечами со смущенной улыбкой, — И за математику… спасибо…       — Кстати, разобрался там? А то я тебе, помню, только про знаки вякнул и свалил.       — Да, порядок полный… Там такая тупая ошибка была, аж смешно стало…       Хармон не особенно любил предаваться умилению, всячески стараясь оградить себя от этого. Но когда русоволосый увидел солнечную и воодушевлённую интересом улыбку своего соулмейта, он почувствовал блаженное тепло в сердце, приятное, как чашка горячего шоколада с корицей в минус десять и в снег. Ричи увлечённо шпарил про поганую, с его слов, математику, которую он, с, опять-таки, его слов, в гробу видел, да и то не дай Боже… Вся эта исполненная энергией речь, которая началась с темы «мой не-любимый предмет, который я хрен знаю, зачем даётся, специально пошёл на это направление, чтобы эту геометрию, стереометрию, тригонометрию и прочую ересь с цифрами видеть только в своих кошмарах», продолжилась темой «мой любимый предмет и преподаватель-боженька, которому хоть в ноги падай», потом разговор резко свернул на путь под названием «спорт и здоровье» — Ричи позиционировал себя как натуральный блюститель здорового образа жизни, и Хармон не удержался от фразы «натуральным ты вскоре быть перестанешь, Львиное Сердце», напомнив блондину, дескать, «на вечеринке-то видел тебя со стаканчиком пива». Тот в долгу не остался и принялся внаглую засыпать русоволосого вопросами, на которые он охотно, — что было удивительно, — отвечал. Занимался ли спортом? Ага. По молодости. Лет пять. Каким? Большой теннис, потом бейсбол. Да, руки сильные. Почему бросил? Задолбался и сломал руку. Нет, руку сломал случайно. Ведёт ли здоровый образ жизни? Ну… чипсы-колу не ест… салатов, кстати, тоже… Что ест? Да ничего в последнее время… Нет, переучивать не выйдет, златовласка… Какой панк? Не панк… Не надо Панком… Каким, нахер, Гариком?! Уж лучше Панком…       Но разговор был прерван гулким ударом часов. У обоих впереди еще были занятия, учебу никто не отменял. К сожалению, подумал Хармон. С «Львиным Сердцем» он бы еще поболтал, но в коридоре парням пришлось разойтись.       — После лекций во дворе, идёт? — Ричи снова улыбнулся, — Кстати, Панк… Ты милый… — и едва ли не вприпрыжку направился к своей аудитории.       Хармон безбожно покраснел.