Июнь 1971 года
Маленькая Харпер не знала обилия видов веры и всегда шла за матерью хвостиком, будь это даже покрашенная в подсолнечную краску православная церковь. Но это место оказалось одним из самых неприятных, которые она видела. Ни большое пространство, заставленное иконами, ни душный запах ладана, ни истинная вера в божество, подкрепленная наставлениями матери исключительно по ее прихоти — Гильду здесь ничего не держало. Ничего духовного кроме физического: худой руки с облезшей кожей у ногтей, державшей ее плечико. — Дочка, слушай обязательно, что говорит проповедник! — зашипела мать, поглаживая ее по плечу. Гильда кивнула, попытавшись пальцами зацепиться за юбку матери. Совсем легонько, чтобы чувствовать родное спокойствие, чтобы не испугаться, когда все начнут громко молиться. — И не поднимай глаза! Лишний раз по сторонам не глазей, других людей тоже не отвлекай. — В этом мире мы получили заповеди блаженства, получили возможность спасения и Жизни Вечной. Бог умалился до человека, пришел в мир и принес в этот мир весть о спасении, — монотонно, ровно, на одном дыхании и растягивая слова. Маленькая Харпер вздохнула, в нос ударил запах жженых свеч, отчего захотелось чихнуть. Слава тому, кого называют Господом, она сдержала порыв, следуя за свежим воздухом, который попадал сквозь приоткрытую дверь сзади. Гильда не чувствовала ничего, кроме режущего нос запаха и ощущения, что вокруг слишком много людей. Слишком большая людская стена нависала над ней, не давая сконцентрироваться. Будто солнечного света здесь подавно и не видели, а лишь плавили свечи. — Исполнились древние пророчества, мир увидел обещанного Мессию. Многие представляли его сокрушительным и грозным, а Он въехал в Иерусалим на ослике. Чтобы взойти на Крест. Чтобы расплатиться за наши грехи. Чтобы заключить с людьми удивительный договор, равный которому мир не знал прежде. Гильда переминалась с ноги на ногу, совсем не слыша отклика внутри на это единообразие. И так каждое воскресенье! Как же ей хотелось поскорее снять платок, стянуть юбку и наконец-то упасть на мягкую постель, а не вот это все. Гильда бы с радостью подалась в католическую церковь, где есть и лавочки и, судя по рассказам книжек и вырезок газет, строгие и даже страшные священники. Сейчас ей все казалось лучше, чем здесь, в месте нагнетающего смирения и упокоя, который ей будет дарован лишь по приходу домой. По скорее бы… Воск плавился, прямо как ее ожидание, с икон смотрели божества прямо в душу, будто хотят не помочь тебе с проблемой, а наоборот, еще больше усугубить положение. Нет, маленькой Харпер тут нечего делать. Мать дернула дочь за локоть, заставляя перестать юлить, и Гильде ничего не оставалось, кроме как кивнуть и решить украдкой посмотреть на остальных. Вот женщина, даже не слушая священника, что-то себе шептала, укрывшись платком до самого носа. Старушка кивала головой, будто давно потеряла суть сказанного и только терла пальцы. Гильда привстала на носочки и попыталась разглядеть что-нибудь еще. Что-нибудь, что заинтересовало бы ее. После того, как мать еще раз шлепнула ее по руке и сердито прошипела: «Гильда, не веди себя как маленькая и сосредоточься!» маленькой Харпер совсем перестала быть интересна причина, по которой она здесь и которая сейчас что-то громко диктовала свои монотонным голосом. Как она устала стоять и слушать это, будто одно и тоже, одно и тоже, как в шарманке! Невольно дернувшись в сторону, когда ей казалось, что она сейчас уснет, Гильда столкнулась плечом с чужим маленьким плечом. Она тут же отпрянула и неосознанно опустила глаза. — Простите… Обеспокоенная Гильда посмотрела на девочку, стоящую рядом и ее странный, даже чудаковатый взгляд вместе с легкой улыбкой. Так она не одна здесь ребенок! Маленькая Харпер улыбнулась и дернула рукой еще раз, играючи. Девочка смотрела на нее исподлобья, пара ее рыжих прядей непослушно торчали из-под платка. Незнакомка не отпрянула и не шлепнула ее по руке, а дернула пальцами в ответ. Сзади послышалось чей-то сиплый голос, страшно звучавший над головами девочек, отчего они дрогнули и отвернулись друг от друга. Гильда слегка смутилась, и хотела извиниться за касания, как ее маленькие пальцы переплели с такими же и крепко сжали. Молчать Харпер больше не могла и, пока мать была отвлечена своими мыслями, скрывающимися за широким бордовым платком, она повернула головку в сторону девочки, немного привлекая внимание. — Тут так скучно! — шепотом возмутилась она и Гильда кивнула, смотря в пол. — У меня так затекли колени, сколько нам еще стоять? — Скоро уже все будем молитвы повторять и склонять головы, — дернув головой лишь в сторону подруги по несчастью, как казалось утомленной Гильде, ответила незнакомка. — Значит, недолго осталось… — выдохнула Гильда, облизываясь на воспоминания о ждущем ее завтраке в холодильнике. — Поскорее бы. — Так хочется домой? — подметила тут же девочка, и Гильда не заметила, как та снисходительно хмыкнула. — Первый раз тут? — Нет, но церковь совсем мне не нравится. Как будто все давит на тебя, — пожала плечами Гильда, не зная, как выразить ноющее чувство в груди, — мамины наставления, толпа людей… — К этому со временем привыкаешь, — девочка умудрилась специально задеть ее плечом. Гильда ответила, но тут же стихла и ее взгляд поднялся на мать, что продолжала бессознательно шептать. Маленькая Харпер блаженно выдохнула погладила пальцы девочки, — я сюда хожу уже не первый месяц и по себе знаю, как иногда тяжело учить молитвы. Тебе же тоже говорили что-то наподобие «Когда входишь в храм и видишь иконы, думай о том, что Сам Господь и все святые смотрят на тебя»? — Да, а еще мама обязательно добавляла «будь в это время особенно благоговеен и имей страх Божий»! — громко прошептала Гильда, хихикнув и, прикрыв рот рукой, отцепилась от матери. — И всегда так махала пальцами, будто без этого я ее совсем не пойму. — А знаешь, ведь они правду говорят, — девочка посмотрела наверх, будто могла видеть священника, — не следует нам с тобой много болтать в церкви, нужно о Господе думать. На секунду Гильда подумала, что девочка очень даже серьезна, хоть по росту ниже ее на полголовы, а то и больше. Маленькой Харпер незнакомка показалась смышлёной и очень верующей. Однако… — Но, если ты уже отвлеклась, значит, тебе не так уж и интересно? — Я лишь хотела отвлечь тебя от страданий. Ты то зевнешь, то начнешь топтаться на месте, всех людей вокруг так побеспокоишь. Гильда не сдержалась и усмехнулась, помотав рукой вместе с незнакомкой, но та не отреагировала. Маленькая Харпер согнула колени и разглядела в тени лицо девочки, зеленые глаза, похожие на листву деревьев. Да, на листву широкого дуба ярким летом и травы под ним. Незнакомка, подобно миссис Харпер, погрузилась в свои мысли и нашей крошке осталось лишь ждать конца богослужения. Изредка она продолжала зевать, глазеть по сторонам. Взгляд зацепился уже за потолок, вес которого упорно держали колонны и не давали даже шанса свалиться на тихих людей. Под потолком что-то было нарисовано и Гильда сразу поняла, что это очередная страница Библии, ожившая в руках художника, но так и не отложившаяся в ее памяти. Она до сих пор не помнила, что же там было, но тогда она прекрасно чувствовала любой шорох девочки рядом, ее спокойное дыхание, которое можно было услышать, если отпустить все происходящее и сконцентрироваться на ней. Маленькая Харпер с нетерпением ждала минуты, когда все проснутся от этого бесконечно тянущегося сна и она спросит имя незнакомки. Только если ее не снесет толпой, только если мать увидит, кто за руку держит эту незнакомку, и обязательно узнает в нем старого знакомого, только если девочка сама протянет Гильде руку в ответ. Ведь разве бывает так на свете, что среди множества людей ей повезло найти человека, способного отвлечься от общего состояния и уделить ей, маленькой Харпер, немного времени? Внезапно общий шорох пронесся по залу. Гильда посмотрела на девочку, которая подняла кисти рук, сомкнутые вместе, в районе груди, и постаралась повторить за ней. Однако девочка нахмурилась и немного сжалась, прежде чем ее слабый голос, а с ним и все остальные дали о себе знать. — Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный, помилуй нас. Гильда закрыла глаза, ее губы дрогнули и она, боясь, перекрестилась. Если даже девочка сейчас так напряжена, то… — Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный, помилуй нас. Гильда перекрестилась еще раз, жмурясь и сжав кулачок на груди. — Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный, помилуй нас, — последние слова она произнесла вместе со всеми, перекрестившись. Возможно, иногда нет ничего страшного в церкви, если ты не один. Все тихо начали расходиться, кто-то отошел к иконам, кто-то остался, как миссис Харпер, и продолжил сидеть на коленях, молиться. Гильда чувствовала себя лишней и уже давно потеряла след незнакомки, которая так и не схватила ее за руку. Она дернула мать за юбку, привлекая внимание и нервно покусывая губы. — Аминь, — на выдохе произнесла мать и медленно открыла глаза. Гильда настороженно стояла в стороне, сжимая край юбки матери, желая как можно скорее снять платок и упасть в единственные для нее объятия. Мать быстро заметила дочь и схватила ее за руку, которая не успела стянуть ткань с головы. — Ты что делаешь! Гильда, нам нельзя снимать платки! — Пойдем отсюда, пожалуйста, у меня уже так ноги болят… — Гильда надула губы и миссис Харпер взяла ее за руку, вставая с колен. — Когда-нибудь потом ты поймешь, Гильда, зачем мы сюда ходим. Маленькая Харпер была уверена, что никогда в жизни не окажется в церкви, будь то даже не православная. В ее головке именно такой предстала вера, которую принимать после увиденного ей не хотелось. Когда они были уже на выходе, в глубине церкви у одной неизвестной ей иконы она увидела знакомые очертания платка. Гильда потянула мать за руку и спросила, кто это. — Это миссис Томпсон со своей дочкой, не помню ее имя, — отмахнулась миссис Харпер, лишь посмотрев на секунду на женщину, благо та ставила свечку и была к ним спиной. Кисть Гильды сжали сильнее и, бубня что-то под нос, вывели из церкви. Не считая душной церкви, все остальное ее прекрасно устраивало. Жаркое лето, наполненное бесчисленным количеством съеденного мороженого, купленного в знакомом фургончике, тёплому воздуху и — как ей повезло, — одиноким качелям на заднем дворе. Чудом Гильда попросила мать купить их и та после долгих раздумий согласилась. В один день, когда Гильда забыла отметить его крестиком в календаре, палящее солнце на пару минут спряталось за облаком, листва зашумела и подул ветер. Маленькая Харпер решила, что не стоит накидывать курточку поверх зеленого платья и, махнув матери, открыла дверь. А солнце и правда сегодня разошлось так, что его жар плавил щеки малютки даже сквозь облако. На заднем дворе точно не так печет и всегда можно хорошенько покачаться на качели, дав прохладным потокам воздуха пройти по всему телу. Потирая щеки, она уже хотела повернуться и обогнуть дом, как мимо Гильды почти вплотную с заборчиком проехал маленький велосипед, скрипя. Рыжая макушка промчалась, словно ветер. Она не могла ни с кем перепутать эти волосы, да и черты лица, которые она разглядела в церкви, чудесным образом совпадали с обладателем велосипеда. Это же та самая незнакомка! Гильда быстро повернула голову в сторону, откуда ехала девочка, и увидела, как из дома, стоящего немного в стороне от общей пристройки, стояли два маленьких человека и махали руками как раз в ее сторону. «Так вот где она живет, — подумала Гильда и тут же побежала домой. — Что, если прийти к ней с пирогом и попросить познакомиться? Как раз мама сейчас не занята!» Качели, хоть и обеспечивали ей постоянство — она могла всегда прийти и покачаться на них, — но дружба, новый человек в ее жизни своим появлением сулил что-то новое, а значит, приятное. По крайней мере, маленькая Харпер не была так опытна в дружбе с ровесниками, постоянно поправляя большие очки в круглой оправе. — Мама! Мне нужен лимонный пирог и срочно! — затрещала Гильда, вбежав на кухню и сминая платье. Миссис Харпер выгнула одну бровь, смотря на дочь и параллельно вилка со звоном упала в ящик. Женщина только пыталась подобрать слова, пока Гильда заняла лидирующую позицию на кухне: на столе оказались яйца, которые тут же покатились и миссис Харпер ловко их поймала. — Гильда, что-то случилось? — поинтересовалась она, остановив дочь и положив руки на плечи. — Девочка случилась! — бодро ответила маленькая Харпер, чуть не роняя муку на себя. Мать подскочила к девочке и перехватила двухкилограммовый пакет, позволяя Гильде достать лимоны с полки в холодильнике. Гильда, казалось, если бы могла готовить так же хорошо как мать, сама бы уже давным-давно испекла что-нибудь. — Хочу принести пирог мистеру и миссис Томпсон в честь знакомства с их дочкой. — С Эммой? — женщина оперлась на стол и посмотрела на дочь сверху вниз. Гильда мято улыбнулась, не видя в глазах матери искренней радости, а скорее странные подозрения. Маленькая Харпер вцепилась в юбку матери и немного потянула. Женщина вздохнула, улыбнулась и погладила косы дочери. — Как вы познакомились хоть? Гильда закусила губу, вспоминая разговор в церкви и решила, что сказать правду будет хуже, чем испачкать новое платье. — Да так, разговорились, когда недавно гуляли. Я не знала, что они живут совсем рядом. — Мистер Томпсон купил этот дом месяц назад, а переехали они в него только сейчас, — на ее лице заиграла приятная ухмылка, мать разбила яйца в миску. — Видимо, наконец-то перевезли все вещи. Ладно, милая, будет тебе пирог. Только неси его сразу и не тяни время, а то остынет и потеряет вкус! — Ты разве не пойдешь со мной? — желая помочь матери, Гильда помыла лимоны, предварительно оценив их величину: да они больше ее одной руки! — Мы с ними знакомы, — махнула рукой мать, забирая лимоны и в благодарность поцеловав дочь в нос, — иди, Гильда, поиграй немного, а мама все сделает. Ее радости не было предела и она открыла дверь, совсем не медля и сбегая вниз по ступенькам. Гильда забыла нормально закрепить сандалии, так что один из них сыграл с ней злую шутку. Ножки невольно заплелись и малышка упала прямо на дорогу, в первую очередь поздоровавшись коленями с каменной плиткой. Дети ведь часто падают, чем она хуже? Гильда хотела быстро встать и побежать, догоняя незнакомку, но сильная боль в ногах приковала ее к земле. Маленькая Харпер руками оперлась в плитку и заскулила, как только в коленях начало ужасно печь. А ведь это не сравнимо с тем, как печет веселое солнце, любовно вышедшее из-за облака и играющее в ее линзах очков, если использовать их как лупу! Гильда не сдержалась и заплакала, сжимая ладони в кулаки и продолжая сидеть на четвереньках. В голове гудело лишь чувство боли, подкрепленное жгучими слезам и страх увеличивался, стоило посмотреть на разодранную мягкую кожу. И ручкам тоже немного досталось! — Эй! Ты чего разлеглась! Вставай, а то еще хуже будет! — чей-то знакомый голос раздался впереди и Гильда от испуга даже перестала плакать. — Встать что ли не можешь? Помочь? Маленькая Харпер проморгалась от слез, уже стекающих по щекам, и посмотрела вперед. Рыжеволосая девчонка, вцепившись в ручки велосипеда, смотрела на нее из-за низкой калитки. Гильда символично всхлипнула, попробовав подняться, но коленки отдали болью, из-за чего она почувствовала себя совсем беспомощной. — Ну что ты как маленькая… — протянули со стороны и послышался звон велосипеда. Гильде через десяток секунд протянули тонкую руку. Маленькая Харпер с радостью всхлипнула еще раз, забыв про слезы и больные коленки. Тогда она не знала, что после того случая останется шрамик, который она будет ежедневно скрывать толстыми капроновыми колготками. Незнакомка резко дернула ее, поднимая, и у Гильды не осталось ничего кроме как опереться на ее плечи, переминаясь с ноги на ногу. Маленькая Харпер загляделась на ее волосы и спокойный, чуть раздраженный взгляд зеленых глаз. Пусть, судя по всему, незнакомка и не было рада подобным объятия при первой встрече, Гильда упорно видела в ее глазах что-то привлекательное и приветливое. Девочка помогла Гильде сесть на скамейку под окном, наказав сидеть тут и не уходить, а также осмотрела колени. — Не страшно, но обработать, конечно, надо, — покачала головой она, оглядываясь. — Где твоя мама? — На кухне, — опираясь на скамейку и слегка болтая ногами, Гильда уже не особо заботилась о коленках. И правда, чего она так раскисла, когда упала, ведь не в первый раз… Маленькая Харпер, будто завороженная смелой в ее глазах девочкой, протянула ей руку так, что она была на уровне носа незнакомки, — меня Гильда зовут! — Эмма, — слегка опешив, но вскоре улыбнувшись, ответила она и неохотно пожала руку. Гильда оказалась права, когда встретила ее в церкви: она была старше Эммы на два года. Маленькая Харпер, оценивая Эмму, ни за что бы не дала ей только семь. Хотя, в их возрасте нет особой разницы и Гильда не предавала значения нелюбимым ей цифрам ни сейчас, ни потом. Эмма все же попросила у миссис Харпер перекись и пластыри, но взволнованная женщина сама вышла на крыльцо, с ужасом рассматривая коленки и качая головой. — Гильда, ну как ты умудрилась упасть прямо на крыльце? Милая, шрамики точно останутся. — Не страшно мам, — отмахнулась Гильда, когда Эмма села рядом с ней. Они переглянулись и улыбнулись друг другу, невольно расположив кисти рук совсем близко. — Лучше скажи, как там пирог? — Не об этом думать сейчас надо, — обмакивая вату в перекиси, женщина заботливо взяла ножку дочери под коленкой и направила под солнце. — Пирог уже поставила, будет готов через полчаса. Гильда, ну как так… Миссис Харпер продолжала жалеть несчастные колени, пока Гильду, хмурящую брови от неприятных ощущений, держала за руку Эмма. Гильда не понимала, как может быть эта девочка такой собранной и серьезной, как она может не плакать от колющей боли вместе с ней? Маленькая Харпер мотала ногами, когда было больно и еще сильнее испугалась, когда в руках матери оказалась зеленка. — Мама, ну не надо… — Гильда невольно надула губки, отводя коленку, но сама знала, что это бесполезно. — Гильда, даже не пытайся, только так оно быстрее заживет. Эмма, я ведь права? — миссис Харпер посмотрела на Эмму с улыбкой и подмигнула ей. — Да-да, так уже завтра коленки будут здоровыми, — закивала Эмма, ответно подмигнув миссис Харпер. На очередное возмущение Гильды тем, что они сговорились, мать с Эммой лишь рассмеялись, да и сама она еле сдержала улыбку. Эмма невольно положила голову на плечо маленькой Харпер и, судя по всему, прикрыла глаза. Когда боль ощущалась уже не так сильно, Гильда провалилась в легкую, прозрачную дрему, все ощущая и слыша. Грело солнце, мамины руки на коленках и щека новой знакомой на плече. Разве может быть лучше? Как только пирог оказался у них в руках, Гильда буквально побежала к дому Эммы. Эмма успела забрать у нее пирог, боясь, что она опять упадет, и отдала на полное попечение свой зеленый велосипед, удивительно хорошо подходившей к платью маленькой Харпер. Гильда была в предвкушении, будто шла в новую школу или любой другой социум. На пороге их встретила миссис Томпсон и маленькая Харпер от волнения немного поклонилась. Женщина по-доброму засмеялась и погладила Гильду по плечам. — Ну-ну, крошка, это ни к чему! Заходите быстрее в дом, раз вы с таким красивым пирогом пришли... Гильде сразу понравилась гостиная. Маленькая, с желтыми, кое-где уже отклеивающимися обоями, но в окружении добротно подобранной мебели, комната выглядела легко-небрежно. Большой диван, в котором наверняка можно запросто утонуть, но Гильда не хотела проверять это, чувствуя себя в доме лишь гостьей. Миссис Томпсон забрала у них пирог, как кстати подходивший к вязанному шарфику на шее и слегка ковыляющей походкой пошла на кухню. Гильда не предала этому значения и саму женщину сравнила бы с дрожжами: такая же пышная и необходимая для выпечки чего-то вкусного. — Эмма, окажи гостье хороший прием, проведи ее в свою комнату. Когда я накрою, — она невзначай наклонилась и улыбнулась, отчего темные мешки под глазами показали свою обширность. Эмма сморщилась и звонко засмеялась, когда ее с любовью щелкнули по носу, — я вас позову. Что и говорить, Эмма бодро кивнула и схватила маленькую Харпер за руку, ведя на второй этаж. Лестница слегка проминалась под их маленькими ножками, но Гильде это показалось очень располагающим к себе — значит, здесь часто есть люди и в доме всегда хорошо и приятно. Ведь нет ничего лучше, чем большой и крепкой семьи, большого дома, где на стенах висят фотографии маленьких родственников, где всегда есть тот, кто испечет пирог поздно вечером, чтобы утром у них был вкусный завтрак. Где совсем не сорятся и не выгоняют никого из дома, где так умиротворенно, что хочется возвращаться домой. «Как жаль, что у нас так уже не будет, — с грустью подумала маленькая Харпер, но ее быстро отвлекли щелчком двери». — Проходи, располагайся. Чувствуй себя как дома! — начала она, закрыв дверь. — Ты садись куда хочешь, у меня места полно. Знаешь, мне недавно такую книгу купили… Не поверишь, когда начнешь читать, кто был назван моим именем! — Подожди, я даже привыкнуть ко всему не успеваю, и колени… — Гильда обратила внимание на ссадины, сейчас спрятанные под розовыми пластырями и помотала платьем. — Ничего с коленками не будет, — махнула рукой Эмма, падая на кровать. Гильда сначала мялась у входа. Комната находилась как в фильмах под крышей и потолок шел под углом. Кровать стояла параллельно стене, и на нее падал свет из свободного, пока ничем не заставленного окна. В другой стороне находилась кладезь вещей и игрушек, а также несколько больших коробок. Гильда потрепала косы, проходя и закрывая дверь, и хотела сесть рядом с Эммой но нашла место лучше: столик рядом с окном, заваленной всякими детальками от игрушечных паровозов и мелкими игрушками вроде плюшевой лисы. Она тут же повернулась к окну, разглядывая сад. Растоптанная площадь, забор и обилие ветрениц вместе с незабудками не привлекли особого внимания девочки, тогда как качели рядом зажгли огонь в ее глазках. Гильда поддалась вперед, поставив локти на стол. У Эммы, значит, тоже есть качели, причем две! — Так вот, книга… — начала Эмма, потирая ноги, но маленькая Харпер невольно перебила ее. — А может на качелях покачаемся? — вслух воспроизвела мысли Гильда, ойкнув. — Прости, ты что-то сказала? — Да, я говорила про книгу, но ты сейчас ветреная какая-то, так что не буду умничать. Гильда про себя усмехнулась, ведь она скоро закончит начальную школу, тогда как Эмма только-только закончила второй класс. Что больше привлекло Гильду, а, скорее, заставило обратить на себя внимание, так это большой дуб с раскидистыми во все стороны ветвями. Она заметила маленькое гнездо на самом его верху и кормушку на намного-намного ниже. Интересно, это отец Эммы залезал туда и вешал деревянный домик желтого цвета? Было ли ему больно, если он упал? Помогла ли жена обработать раны? Или он и вовсе не падал, а повесил домик на дерево и спокойно пошел на ужин? — А это дерево в саду, — вновь вслух подумала Гильда, не заметив, как Эмма подняла голову, — неужто оно давно здесь растет? Знаю, что дубы растут долго, сто лет или около того… — Мама рассказывала, что оно было посажено еще во времена ее дедушки. Она его очень любит и часто к нему приходит советоваться. — Советоваться? Обычно люди ходят в церковь, если им нужен совет Бога. Эмма лишь пожала плечами. — Она делает так. На самом деле маме не нравится церковь, которая у нас. Она говорит, что другие намного лучше и правильнее, хотя крестик все-таки носит, — Эмма пальцами потянула цепочку, еле заметную среди копны волос и золотой крестик упал на ее футболку. Гильда соскочила со стула и подбежала к ней, сев рядом. Миниатюрный крестик с аккуратно оформленным крестом лежал на ладони Эммы и маленькой Харпер он показался намного лучше ее собственного. — Мне подарили его на Рождество недавно. Говорят, когда страшно, надо молиться Богу, зажимая его между ладонями вот так, — Эмма крепко сжала крестик, и Гильда с интересом вытащила свой, серебряный и немного потрепанный. Мать как-то сказала, что купила ей его в день рождения. Если подумать, то с самого начала жизни Гильды ей уже была пророчена определённая вера. Разве это не грустно? — И ты молишься? — с интересом воскликнула Гильда. — Да, конечно! А как иначе-то, — радостно ответила Эмма, убирая цепочку. — Я плохо знаю молитвы, но мы с мамой повторяем их перед сном и по утрам, когда меня отвозят в школу. Не знаю, содержит ли в себе молитва те силы, о которых говорят, но мне кажется интересным все это. Гильда посмотрела на свой крестик и, задумавшись, невольно плюхнулась на кровать. Эмма была не против и лишь легла рядом, поглаживая плед. — А вы давно здесь живете? — спросила Гильда, вспоминая разговор с матерью. — Переехали пару дней назад, еще не все вещи разобрали, так что коробки все еще стоят. — А моя мама заставила бы все разобрать за один день, — пожала плечами Гильда, еще раз оглядывая пару коробок в глубине комнаты. Миссис Харпер всегда наказывала делать что-то сразу и никогда не откладывать на потом. Но что делать Гильде, если так хочется поиграть или нарисовать красивого жука, что сел на стекло, а не убираться? Маленькой Харпер казалось, что тут лучше, чем дома, потому она вжалась в кровать и прикрыла глаза. — Хэй, не спи! — Эмма больно ткнула Гильду в плечо, та лишь заворчала. — Гильда, поспишь дома, давай поиграем лучше! Эмма вскочила и послышался звон пластиковых деталей. Гильда поднялась следом, пройдясь пальцами по полосатому, похожему на кота пледу и сила на кровать, отпружинив. На полу валялись десятки — нет, целые сотни! — пластиковых деталей и разобранная по кусочкам железная дорога. Маленькая Харпер не нашла ничего более подходящего, кроме слабого «Вау!». — Построим Неверленд? — спросила Эмма, садясь на ковер и принимаясь раскладывать железную дорогу с деталями отдельно друг от друга. Гильда повернула голову и выгнула бровь. — Ты про тот, где Питер Пен? — Я про тот, что из книжки, о которой я тебе хотела рассказать, — улыбнулась Эмма и поманила подругу рукой. — Так будешь или нет? Я тебе сейчас все расскажу, но мне нужно твое согласие. Гильде даже думать не надо. — Буду. Именно тогда Гильда узнала, что за Джим Баттон и почему Эмма теперь любила пыхтеть, как паровоз.20. Случайно-особенный лимонный пирог
5 июня 2021 г. в 17:50
Примечания:
Я вышла из экзаминационного запоя! Сейчас вновь возвращаюсь к работе и теперь не даю никаких графиков просто потому, что глава может выйти в абсолютно любой день. (но все анонсы будут в группе, ссылка есть в шапке профиля)
Ну вот и наша Гильда, наша прекраснейшая Эмма и их маленькая история с явным привкусом лимона. Флешбэк поделен на две части, вторая из которой выйдет позже.