Убийство образов.

      Реймонд стоял у маленьких апартаментов, замечая в окне девушку, что поправляла рукава кофты и неустанно смотрела на улицу. Везение или нет, но Джес будто знала, что он смотрел на нее, облокотившись на машину. Они переглянулись, Джесси аккуратно помахала ему. Реймонд кивнул в ответ и вытащил сигарету. Джес резко отвернулась, плечи задрожали и Коттон понял, что она смеялась. Вот ведь, явно соседки подтрунивают.       Наступивший вечер приятно охлаждал, ветер позволял проверить голову, открыть окна в машине и слушать шум центральной улицы неподалеку. Бары и рестораны заполнялись в такое время стремительно, но Реймонд был уверен, что сейчас любое заведение на краю города было наполовину пусто. Пусть самое лучшее и свежее пиво продается через три квартала, Коттон не планировал пить много. Чиркнул зажигалкой, немного подымил и задумался, довольствуясь горечью. Реймонд не знал, поступил ли правильно, когда позвал Джес на свидание, взял номер телефона и набрал вечером, глотая кофе. Что вообще можно поделать, если какой-то пациент так въелся в мозг, что захватил здравый смысл Коттона? Сны, конечно, он всячески игнорировал, иначе бы желудок из-за холодной воды отказал быстрее, чем терпение каждую ночь. Реймонд резко нахмурился. Вспоминать такое перед свиданием? Да, сознание то еще коварное существо.       Норман был близко. Слишком близко. Сидел рядом, пока Реймонд смотрел прямо в глаза, где отражались блики лампы и азарт, совсем нездоровый и ошалевший. Он был так близко, что Реймонд чувствовал запах зубной пасты, игнорируя нотки утренней рвоты. Противно, но так притягательно, когда рука Нормана на пуговице рубашки, на второй, на третьей… Нет, Реймонду надо было остановится немедленно, пока сон не увлек его так сильно, что хотелось ощутить на пальцах тонкую талию. Нет, даже думать о таком было не мысленно, но тот Рей во сне позволял себе всё.       Реймонд мотнул головой, отгоняя образы. Закурил, почесывая шею, а в голове появился Норман, но уже странные красные линии на шее в последний раз, как они виделись. Или это осталось еще с его последнего срыва? Казалось, моменты, связанные с ним, путаются в голове подобно сознанию парнишки, которое стерло часть воспоминаний. Почему-то Коттон никак не мог отделаться от мысли, что стоило узнать больше про «Бога», возможно, убедить его рассказать больше. Это все потом, потому что сейчас Реймонду необходим был отдых от работы и Нормана, катастрофически необходим.       Джесси должна спуститься в шесть, на часах было без пяти. Как раз по радио, звучащему из салона машины, заиграла Вillie Jеаn, на что Реймонд притопнул ногой, вспоминая, как сорвался в Пенсильванию на концерт Майкла Джексона именно из-за песни. Не один, конечно, но видели бы вы лицо его отца! Как Коттон жалел и радовался тому случаю, как разговаривал о повторном приключении с друзьями, пока не наступил сентябрь восемьдесят седьмого. Он постарался переключиться на песню. На дворе уже восемьдесят девятый, а ее все еще любили и подпевали. Реймонд затянул сигарету и подметил, что, быть может, на песнях Джексона вырастет не только его поколение, но и следующее. Сколько он уже на сцене? Лет семь точно. «Интересно, а Норман слушал его? Он подросток, все-таки, о Джексоне или Queen обязан был слышать. Быть может, если поговорить с ним, он вспомнит что-нибудь».       Окурок упал на асфальт, а Реймонд убрал руки в карманы модных, только купленных для свидания брюк. Рубашка приятно покрывала грудь, что ровно дышала и никак не среагировала на скрип двери. Джесси оказалась на крыльце, на что Реймонд слегка небрежно махнул рукой. Маленькая ручка Джес держала такую же сумочку и скоромно показала тыльную сторону ладони. Она звонко застучала красными туфельками по мокрому асфальту, неловко переглянувшись с Реймондом и улыбнувшись. Волосы были украшены желтым ободком — весьма привлекательно, но ее лицо сразу становилось старше чем было на самом деле.       — Привет, Джес.       Реймонд облокотился на машину, крутя в руках ключи так, будто специально намекал, что это его крошка. Джесси покосилась на машину, улыбнувшись и Коттон, приглянувшись, заметил, как дрожали ее плечи, стоило ветерку колыхнуть ее стоящую прическу.       — Здравствуйте, мистер Коттон, — замялась девушка, убрав пару прядей, падающих ей на плечи. Она сделала шаг на встречу, сжав сумочку еще крепче и выпрямившись. — Как я выгляжу?       Реймонд оглядел ее чуть ли не сверху вниз, стараясь не смутить девушку и создать впечатление джентльмена, особого не смотрящего на пышную грудь, скрытую красной тканью кофты с неглубоким вырезом. Он только сейчас заметил, что Джесси повезло с фигурой: она не была худой, как Гильда, а наоборот, Реймонду было что обнять, как следует потрогать в будущем. На округлых щеках сверкали румяна, желтые тени в цвет шорт и ярко-красные губы. Реймонд на секунду подумал, что Джесси в больнице совсем случайно, что ей шестнадцать, но никак не за двадцать.       — Мне нравится, видел, такие ободки сейчас в моде, — качнул головой Рей, открывая ей переднюю дверь машины. — Залезай. Кстати, вне работы я просто Рей. Мы все-таки на свидание едем.       Она резко повернулась, смотря с широко распахнутыми глазами. В этот момент подул ветер взбудоражил мокрые листья на деревьях и ноги Джесси, обтянутые капроном. Неловкая для нее сцена стала неприятно-холодной, и она поспешила сесть в машину. Только потом он понял, чем ее смутил, но в голове уже были мысли, как согреть подружку, если она сильно замерзнет.       «Если что, дам ей свою джинсу, не зря же взял.»       — Ладно, Рей, — она широко улыбнулась, вдруг осмелев и посмотрев на Реймонда, пока тот заводил машину.       Казалось, что это более чем хороший знак.       Ехали они в тишине, пока Коттон не проехал один из больших парков Трентона. Это было основным местом скопления молодежи, что порой любила разбойничать в центре города, приставала к людям значительно младше их. Они сидели у главного фонтана, одни девушки натягивали носочки для роликов, а другие трепали лифчики, пока парни лили слюни. Громкая музыка, мужчина с тонким голосом зачитывал строчки текста, которые разобрать было сложно из-за плохого качества.       — Реп слушают, — подытожил Реймонд, невольно сравнивая его с тем, что он слушал в году так восемьдесят третьем, и понимая, что современность недалеко ушла.       — Боже, что они творят… — покачала головой Джес, смотря в открытое окно.       Она высунула руки и положила на них голову. Реймонду открылась ее спина благодаря вырезу, шелковистые волосы, падающие на лопатки. На затылке явно скрывался зачес, макушка тоже была как следует поднята. «У Нормана в тех местах наоборот мало волос».       — Сидят прямо на асфальте, а там же девушки. Боже, какой кошмар, они же все простудят себе!       — Мы были такими же лет семь назад, — пожал плечами Реймонд, вспомнив свои юношеские приключения и ностальгически улыбнулся. — Так же ведь собирались.       — Но мы раньше не творили такого беспредела, — повернулась девушка к нему сжав губы уточкой, будто пыталась без аргументов доказать свою правоту. — Ты посмотри, вроде взрослые мальчики, а дрыгаются под музыку словно лучшие в мире танцоры, а на самом деле…       — Мы тоже сидели так в центре города и строили из себя королей мира. Еще пробовали газировку красть из магазинов, убегали от охранников, — он невольно усмехнулся, ведь тогда было начало восьмидесятых и поставки были совсем крошечными. А ведь им, простым мальчишкам в жаркий день вместо учебы только выпить их хотелось! И Реймонд, видя сейчас кражи в магазине, указал бы пальцем на шестнадцатилетнего преступника, но будет ли это честно, если он сам когда-то засовывал во внутренние карманы холодные баночки? — Каждое поколение так. Вспомни себя или своих родственников. Разве сейчас не тоже самое, просто другое?       — Нет, мои родители всегда говорили, что они учились-учились-учились… — Джесси подперла лицо обеими руками, подставляя его ветру. — Да и я девочка, мне не свойственно подобным заниматься.       Реймонд молча пожал плечами, думая, что звание «девочки» весьма спорно, стоило рассказать про свою мать. «Норман бы взорвался от смеха. Сам, небось, вырос на улице, — тут же выдал мозг, на что Реймонд нахмурился».       — Думаю заехать в Эплбис*, что думаешь? — подъезжая к развилке, произнес Коттон. — Или можем в Сабвэй, но выпивка в первом лучше.       — Хочешь выпить? Эплбис же в Гамильтоне*, доедем ли потом обратно… — тут же спросила Джес, указав на руль, но Реймонд усмехнулся. — Что смешного?       — Бокал пива мне как вода, так что не волнуйся. А в Гамильтоне я все улицы знаю, не первый раз еду за алкоголем.       — Так ты любитель нарушить закон? — прищурилась она.       Реймонд многозначительно покачал головой, смотря куда-то наверх. Они встали на светофоре и Коттон сразу начал вспоминать, на какой из дорог его точно не стопанут, пока Джес говорила что-то про их юность и то, что они вели себя куда уважительнее к природе. Свернув на Ноттингем-Уэй, он нажал на газ.       — Я убеждена, что этих подростков ждет безработица и безделье, — не унималась Джес, будто специально возвращалась к этой теме.       — Не говори как старушка, Джес, — Реймонд коснулся ее плеча. Девушка повернула голову к нему, пододвинувшись ближе на кресле, словно совсем маленькая. Коттон, кажется, впервые видит, чтобы девушка в его машине гудела на молодежь, причем специально. Она улыбнулась и игриво наклонила голову.       — Разве тебе приятно смотреть на то, как эти подростки ломают мусорные баки, кричат и мешают другим людям?       — Ну, на это как посмотреть. Знаешь, ведь в шестидесятые и не такое было. Например, моя мать…       Он остановился, задумавшись. А стоит ли на первом свидании говорить о себе, особенно, если он мужчина? Но Джесси хлопнула глазками, смотря на него с неподдельным — хотя Коттон никогда не узнает, искренна ли она была — интересом, и упираясь руками в сиденье.       — Она была еще той сорванцовской. Они с отцом познакомились в конце пятидесятых, но до этого мать что только не делала, — начал Реймонд, а она облокотилась назад.       Тогда еще мисс Бисмот вместо классических юбок и костюмов, которые поголовно носили на работу женщины, грабила магазины и закидывалась травой. В пятидесятые и шестидесятые был целый культ бунтов, которым люди пропитались на фоне недавней войны. Люди отходили от последствий, активно строили бомбоубежища, пока их отпрыски танцевали твист. «Было время…» вздыхала мать, поглаживая Рея по макушке перед сном. Мартин Лютер Кинг, выступавший за права темнокожих, Бобби Сил, говорящий о необходимости соблюдения Конституции — все подобное печаталось в газетах, раздавалось на улицах и кричало из телевизоров. Телевидение было не в каждом доме, его смотрели маленькие дети в богатых домах, девушки хлопали глазами в маленькие экраны в дорогих салонах, мужчины в барах совмещали с выпивкой.       — И так продолжалось постоянно: бунты, революции, выступления политиков, опять бунты, твист, концерты The Beatles, снова выступления политиков, — усмехнулся Реймонд, всегда удивляясь, как его родители сумели родить его после всего этого всполоха и даже не расстаться совсем скоро.       Реймонд наслушался про те времена так сильно, что, казалось, знал только две вещи: пятидесятые и фармацевтику. «Услышал бы об этом Норман, — вскользь подумал Реймонд, видя вывеску нужной забегаловки. И, как назло, задумался совсем не о том, зачем ехал, — наверное, будь он в шестидесятых, натворил бы дел со своей шизофренией, а потом бы его упекли куда подальше, чем в маленькую психбольницу. Интересно, встретились бы мы вообще, если бы не простой случай? Чудной он все-таки, даже его шизофрения нестабильная от слова совсем. Может, и вовсе не шизофрения?»       — Интересно, — протянула Джесси, видимо, почувствовав неловкое молчание, охватившее только ее, — останется ли наше время в истории так, как наших родителей?       — Скорее всего, да. Те же Queen точно, — Реймонд припарковался и выглянул в окно. — О, вижу, куда нам сесть. Эплбис всегда радовал его свободными местами у окна.       Реймонд, оставаясь джентльменом, открыл дверь Джес и помог выйти. Ему казалось, что завтра утром на работу он точно поедет не один, если девушка уже сейчас позволила взять себя под руку.       Эплбис с известной вывеской в виде яблока встретил их шумом и толпой у бара. Ничего удивительного, в выходной тут много мужчин, любящих крепкую выпивку. Только сейчас он понял, что иронично предложил Джесси сходить в кафе, в итоге приведя ее в кафе-бар. Однако девушка лишь разглядывала скудный интерьер, словно она в дорогом ресторане.       Дешевые картины в рамках, кожаные потрёпанные диваны, барная стойка с оранжевым освещением — казалось, каждый второй бар такой. Пара телевизоров по бокам крутили футбольный матч, но Реймонд даже не посмотрел, что за команды, сразу ища запримеченный столик. Как только два дивана и деревянный стол были найдены, Реймонд тут же спросил Джес, как она вообще оказалась в Трентоне на должности работника психбольницы.       — Мы переехали, но родители изначально видели меня как специалиста в общей больнице, но никак не работницу в психиатрической больнице. Говорили, что ничего не получится и вообще для «хрупкой девочки» работа санитаркой в психбольнице это слишком сложно, — она заметно расслабилась, как следует уселась на мягкой ткани и накрутила прядь на палец, — но я пошла наперекор и теперь я тут.       — Ты большая молодец, — задумчиво ответил Реймонд, листая меню. Джес, быть может, более упертая девчонка, чем сам Коттон. И как так вышло, что он мог быть слабее своей подружки? — Как давалась учеба? Насколько знаю, с каждым годом поднимают вступительные баллы.       — Знаешь, мой большой страх это химия, особенно органическая. Сейчас, конечно, я все еще ее не до конца понимаю, но пока я просто обматываю больных в полотенца и сижу в библиотеке, знание каких-нибудь кетонов мне не нужно. Хотя, если я стану старшей медсестрой, буду в сестринской таблетки распределять. Знаешь, вообще, Зои порой…       Реймонд загляделся в меню. Заказать обычный бургер и картофель фри? К пиву неплохо подходили луковые кольца или куриный крылышки, но сидеть в масле на свидании было бы не совсем тактично. «А Норман бы измазался и даже не постеснялся, — прыснул в кулак Реймонд, вспоминая, как этот чудной любил мазать кашу на подбородок. Зато ел с аппетитом, — попросил бы сразу добавки, Реймонд ушел бы с пустым кошельком».       Реймонд нахмурился, начиная бояться собственных мыслей. Какой к черту Паттерсон и, тем более, деньги, которые он бы на него потратил? Отрицать бессмысленно, что Норман мог удивить Коттона, а милашка-Джесси была как на ладони, ей можно рассказать все что угодно, и она будет слушать, слушать, слушать…       — Вы готовы сделать заказ? — перебивая трель Джес, официантка подошла к столу с блокнотом.       Реймонд переглянулся с подружкой и та быстро ответила «Мохито и средняя порция картофеля-фри, пожалуйста». Реймонд попросил фирменный бургер и темное пиво, закрыв меню, в которое пусто смотрел. Оставшись одни, Реймонд посмотрел в окно, вспоминая темы диалогов, но Джес уже поставила локти на стол, наклонив голову.       — Так все-таки, откуда ты? — внезапно спросила Джес, и Коттон бросил на нее неоднозначный взгляд. — Или твоя мама бунтовала тут?       — Нет, мать объездила пол страны в своих приключениях, — усмехнулся Реймонд, положив руки на стол, скрепляя пальцы в замок. — Родители жили в Нью-Йорке, затем мы переехали сюда.       — Значит вся семья поблизости?       — Не знаю, давно с ними не общался, — пожал плечами он и решил перевести диалог. — А ты как давно тут?       Наверное, он бы и рассказал про побег матери от отца, его смерть, но точно не на первом свидании, точно не Джесси. Вряд ли поделился бы хоть с кем-нибудь кроме Дона, который и так все знал. Коттон как-то шутил пару раз про неожиданные путешествия обкуренной матери по Пенсильвании без денег, пока отец судорожно обзванивал все больницы и морги. Дон смеялся, чокаясь вторым бокалом пива, и просил продолжения.       — Вообще, о желании стать кем-то их области медицины знали мои родители, поэтому решили, что в университете поблизости я получу хорошее образование, смогу сразу пойти на работу, — Реймонд решил послушать Джесси, которая, судя по всему, сама оглядывала окружение с бо́льшим интересом. — Но в один момент меня забросило к вам. Мне казалось, что психические заболевания намного интереснее педиатрии или лечения зубов. Не думала, конечно, что сначала придется выносить за пациентами утки и вытирать рвоту, но…       Реймонд почти раздраженно вздохнул, когда подсознание выдало только одну картинку, человека, с которым он также возился. И какой черт вынудил его соглашаться месяц назад на дополнительную работу?! Это невыносимо. «А, может быть, он даже… — подумал Реймонд, тут же влепив мысленную пощечину. — Господи, да уймись же ты на вечер хотя бы! Перед тобой такой персик, почему ты опять думаешь о пациентах?»       Но проблема в том, что Реймонд думал не о пациентах, а лишь об одном, что сильнее всего выводило из себя.       Он даже мог подумать, как отреагировал бы парнишка на рассказы о курящей матери.       — А что здесь смешного? Это, наверное, страшно, если родной человек теряется, — пусто, лишь бы поддержать диалог, ответил бы Норман. Веселая семья у Коттона: отец-манипулятор и мать-бунтарка. А какая семья была у Нормана? Где сейчас его родители? Также одна сбежала, а другой пьяным врезался в автомобиль?       — Но ведь она не планировала теряться, просто была под травкой. И кстати, отец тогда так сильно волновался, что случайно макнул рубашку в чай и после психовал полдня, потому что не знал, как работает стиральная машина, — Реймонд бы прыснул от смеха, но тихо.       — Ты какой-то ненормальный. И шутки у тебя совсем не смешные, — фыркнул бы парнишка.       — Это кто еще из нас ненормальный? И они бы говорили так еще немного, пока парень доедал свой ужин. А после Реймонд бы вновь натянул холодный интерес к остальной жизни, питаясь странными, мерзкими чувствами, коих быть не должно. Но ведь за закрытыми дверьми никто ничего не увидит?       — Рей? — голос Джес вывел его из притягательного раздумья и он немного дернулся. Сколько он уже водил пальцем по бокалу с пивом? Джес, поджимая губы, наклонилась вперед, ловя взгляд Коттона. — Все в порядке?       — Вспомнил о работе, — отмахнулся Рей, быстро глотая пиво. Это же надо так задуматься… — Ты что-то спрашивала, да?       — Ну, вообще… — она потупила взгляд, потирая пальцы.       Пока Джесси находила слова, официантка ловко принесла еду, пожелав приятного аппетита. Реймонд, смотря на одинокий картофель напротив, красиво уложенный на доску, хотел предложить Джес заказать чего-нибудь еще, но придумал идею получше. Коттон лишь отпил пива, закрыв глаза, наслаждаясь горчинкой. То, что ему надо сейчас перед ним: девушка, пиво и накрывающий Трентон вечер. Так почему же ничего не клокотало внутри, не отдыхало вместе с сознанием Реймонда? Почему чувства к девушке так и не проснулись? А должны ли были проснутся вообще?       — А каким ты был лет семь назад? — выдавила Джесси, параллельно рассматривая лайм в мохито. — Ты же тогда только школу закончил. Ты не подумай, просто мне интересно, я же недавно в вашем коллективе, хочу вас лучше узнать.       — Интересный вопрос, не сталкивался с таким, — подметил Реймонд, еле улыбнувшись уголком губ. — Каким я был? Наверное… Реймонд хмыкнул, вспоминая стрижку под машинку, поступление в университет. Он, молодой студент меда, курил дешевую травку и воровал четырехколесные ролики у девушек по вечерам. Вообще, этих самых девочек он страстно целовал в одиноких парках, но об этом он решил умолчать.       — У меня был друг, Мет, — Реймонд старался вспомнить что-нибудь смешное, но вспоминал лишь обилие концертов и шатание по ночным улицам с родным другом, — мы с ним встречались у него дома, слушали кассеты и сбегали на домашние вечеринки к соседкам-первокурсницам. Их родители любили уезжать на уикенд куда-нибудь и квартиры были пустыми, — Реймонд тут же поправил себя, видя, как Джесси прищурилась. — Никакого разврата, только хорошая выпивка и танцы.       — Я даже не думала о таком! — растерянно воскликнула Джес, вскинув руки.       — О таком? О чем? — теперь прищурился Реймонд, скрещивая руки на груди. Не засмеяться было тяжело, и Джесси первая покраснела, сдалась, хихикнув и отпив коктейль. — Ладно-ладно, я всего лишь пошутил.       Реймонд продолжил, все больше вспоминая университетские годы. Было это не так давно, год восемьдесят шестой, подумать только! Как они кричали все песни из альбома Barcelona* целый вечер, наслаждаясь басами. Купили по литровой бутылке темного пива из магазинчика мисс Клер на повороте и пару пачек сигарет. Дымили как сумасшедшие на последних рядах, смеялись как на голову больные. Все вокруг кричали также, но девушки оборачивались лишь на них. Друзья Коттона таскали его в разные стороны в толпе, то к одной даме, то к другой. Как Реймонд хвастался новой кожанкой перед девушками, а теперь ее рукав был зашит изнутри, пара пуговиц отлетели. Казалось бы, тогда ему было уже двадцать три, он был уже взрослым мужчиной, но внутри безбашенным ребенком.       — А вы все еще общаетесь? Мы вот с девочками из одного универа, после выпуска почти не расстаемся, — подперев личико руками, воскликнула Джесси.       За время рассказа она ни разу не притронулась к напитку, словно была увлечена рассказом больше, чем окружением. Реймонд, подметив это, ухмыльнулся: Джесси он и правда понравился, а значит, можно рассчитывать на что-то большее, чем предание воспоминаниям в шумном кафе.       — Сейчас нет, — пожал плечами Реймонд, облокотившись на диван, — связи утеряны, позвонить им не могу, не то что встретиться. Даже Queen в тур не поехали в этом году. Ты слышала, наверное, да?       — Многие думают, что это из-за болезни. Мол, Фредди сильно похудел и вообще на последнем интервью мало говорил. Миссис Рифли вчера и насчет него высказалась, — она тихо хихикнула, и было чему.       — Даже слышать не хочу эту сумасшедшую, — цыкнул Реймонд, — наверняка придумала очередную байку про божье проклятие или государственные заговор.       — На самом деле она частично права, — смотря в окно, задумалась Джесси, но Коттон тут же нахмурился, скептически взглянув, — ведь Фредди мог быть неудобен кому-то, вот его и отравили, например.       Реймонд хотел поспорить, но остановился. Неудобных людей всегда убирали тихо и без следов, так могли ли Фредди подставить? Отец не раз рассказывал шум ноября шестьдесят третьего, когда Кеннеди убили. Коттон вряд ли забудет предположения, кто в восемьдесят первом совершил покушение на Рейгана, только ставшего президентом. И все это он волок огромным грузом из детства, пытаясь найти ценные куски. Сам не заметил, как этот груз приобрел форму его повседневности, отпечатался в газетах, фотографиях, которые лежали в коробках. Почему он так быстро упустил краску жизни и перешел в состояние наблюдателя за ней, но никак не главного участника? Почему вообще светлые воспоминания сделали его настоящую жизнь мрачной? Быть может, после смерти отца весь свет просто закончился, а жизнь разделилась на до и после? Хотя, был ли это вообще свет? Может, он просто привык жить во тьме, принимая ее за солнце? «Тогда может ли хоть кто-то меня вытащить? — рассуждал Реймонд, и в один момент крепко сжал руку в кулаке».       Он знал ответ, но продолжал надеяться, что это все сумасшествие, ложь, неправда. Что дать ему солнце мог кто-то другой, но сердце отвечало лишь на мысль о мальчишке даже сейчас.       — Давай не о больнице, — отмахнулся Реймонд, кусая бургер немного зверски, пытаясь сдержать странно нахлынувшую злость. Он оказался очень сочным из-за чего Коттон быстро сбавил свой пыл, иначе превратил бы все в кашу. Джесси посмотрела на булку с блеском в глазах и Коттон, не стесняясь, тут же протянул ей противоположную сторону. — Хочешь?       — А, нет, совсем нет, не стоит, — потупила взгляд Джес, но Реймонд настаивал, оставляя бургер на весу и протягивая его подружке. — Рей…       Она поддалась вперед и откусила маленький кусочек. Словно лебедь, прожевала и улыбнулась: и правда, в Эплбис одни из вкуснейших бургеров. После молчаливого поедания позднего ужина Реймонд начал рассказывать анекдоты. Необходимо разбавить обстановку, а то Джес до конца будет сидеть в напряжении, словно струна. Кроме старых университетских шуток он ничего не помнил, но Джесси смеялась словно сумасшедшая. Черный юмор из уст в уста знали все, а она, видимо, была еще той тихоней, раз не знакома с временем, когда каждый день слышалась шутка про мёртвых детей, щенков, трупы и прочую грязь. Даже с «Что можно подарить мертвому ребенку? — Мертвого щенка» Джесси прослезилась от смеха. «Это она еще не слышала сотню шуток вида «Что это — бело-красное и раскинулось на всю лужайку? — Жертва газонокосилки», — подумал Реймонд, когда Джесси чуть не подавилась газированным напитком».       — Давай последнюю, ладно?       — Рей, все, хватит, у меня сейчас вся тушь потечет! — запищала Джесси, все еще приходя в себя после «Младенца, попавшего в снегоуборщик». Реймонд хитро ухмыльнулся, зная, что черный юмор хорошо разряжает обстановку и располагает девчонок к себе, если они не зазнайки, конечно. Джес отдышалась и тихо произнесла. — Ладно, но это будет последняя. Реймонд оставил, пожалуй, самое жаркое и современное, что запомнил.       — Никсон спросил у бога, когда в США кончится безработица. «Через двадцать лет» ответил бог. «Жаль, это будет уже не при мне!» сказал Никсон, — Джесси внимательно слушала его, макая палочку картофеля в кетчуп. Реймонд выдержал паузу. — Брежнев спросил у бога, когда в России наступит счастливая жизнь. «Жаль, это будет уже не при мне!» ответил бог.       Еще один истерический смех послышался сквозь громкую музыку, а Реймонд довольно пододвинулся ближе к столу, вместе с этим кладя руку совсем невзначай близко, так что Джес могла спокойно ее коснуться. Она, смеясь, быстро помахала ладонями, обдувая лицо и с характерным «Ой!» выдохнула.       — Ой, Рей, так я тебе про своих родителей не рассказал, а так хотела! — вспомнила она, отпивая напиток. — Они после того, как я поступила, взяли и уехали в Джорджию на пенсию. Говорят, там хорошие условия для жизни. У них пара желтых велосипедов, мама недавно даже фотографию прислала, я весь вечер рассматривала. Представляешь, цветная! Может, как-нибудь и тебе покажу… — Джеси, словно девочка-подросток смотревшая на свою мечту аккуратно пододвигала свою руку.       Она немного пододвинулась, кофта показала край белого лифчика. Реймонд улыбнулся такой небрежности, ведь Джес продолжала активно рассказывать про ее семью, переходя на подруг и квартиру. Почему весь вечер он пропускает все ее слова мимо ушей? Она, кажется, внимательно его слушала, даже задавала вопросы, старалась поддержать диалог. Неужто ему настолько неинтересно?       — А еще у Стеффани завалялись туфли, которые ее мама носила. А они такие твердые, прям деревянные. Она их весь вечер разнашивала, в итоге все ноги в мозолях. Ой, а еще…!       — Джес, — Реймонд накрыл ее руку, привлекая внимание.       Джес дрогнула, но ее не убрала, а лишь с любопытством посмотрела на Коттона. Это цепляло Реймонда — ощущение, что он мог защитить крошку Джес, — но ни разу за вечер его ладони не запотели, сердце не забилось чаще, ноги не дрожали. Мягкие руки, красивая талия, милый носик и прелестные черты лица? — у Джесси все есть! Но Реймонд только сейчас понял, что ему это не нужно. Он не слышал Джесси и точно не услышал бы ее потом.       — Может, будем собираться? Прогуляемся по парку недалеко отсюда? — давая себе последнюю попытку, шанс на восстановление былой личности, спросил Реймонд.       Ответ Джес был равносилен простому кивку, который Коттон получал от Нормана. Но даже кивки трогали его сильнее, отчего было нестерпимо приятно внутри. Ручку Джесси он сжал сильнее.       Джесси даже не предлагала заплатить, чему Реймонд не удивился и спокойно открыл кошелек. Еще раз посмотрел на заказ подружки, но уже иначе. Норман точно взял бы сладкое какао, по вечерам самое то. Если он так любит сладкое, быть может, приносить ему немного конфет по утрам? Он сдает анализы каждую неделю, брать какую-нибудь сладость после сдачи венозной крови будет лучше для него… «Да может взять ему чего-нибудь, чтобы утром не устраивал истерик? — задумался Реймонд, рассчитывая мелочь. — Все-таки, с каждым разом сочувствия к этому парнишке все больше и больше. А еще мыслей непотребных, да, извращенец?»       Решив не заставлять себя оправдываться перед девушкой, он оставил немного чаевых за пиво и отправился на выход.       — Рей, подожди снаружи, я сейчас подойду.       Реймонд кивнул и совершенно опустошенный вышел на улицу.       И что теперь делать? Реймонд стоял в полном замешательстве, думая, что свидание шло немного не по плану. «Я похож на какого-то параноика, — подытожил Реймонд, но трезво оценивал себя и понимал, что паранойей здесь и не пахнет. Это чувство, стоящее в груди, названия которого он боялся больше смерти».       Ладони на плечах заставили его вздрогнуть, резко развернуться и с облегчением выдохнуть. Джесси заправила объемные волосы за уши и мило улыбалась.       — Напугала?       — Нет, просто я задумался. Пойдем, — Реймонд взял ее за руку, даже не объясняясь и поведя к машине. Они вроде хотели прогуляться? К черту прогулку.       Вечером ветер усилился и, пока они шли в полном молчании, Джес еле успевала за быстро идущим Реймондом. В его ситуации тянуть ту проклятую кошку внутри было бы пыткой похуже тех, что были в больнице. Прижавшееся тело и новый порыв ветра остановили его, заставили повернуться и погладить руку. Джесси вздрогнула и обняла себя за плечи, коленки слегка согнулись.       — Так холодно? — спросил Реймонд, коснувшись ее плеча.       — Да, немного не рассчитала с погодой, — невесело усмехнулась она, опустив взгляд. — Ничего, я погреюсь, и мне станет лучше.       — Дам тебе джинсовку, не беспокойся, — тут же воскликнул Реймонд, уже вытаскивая ключи из кармана.       Он думал, что если поцелует ее сейчас, это поможет все разложить по полочкам. Немая уверенность, что Джесси и сама тянется к нему, лишь подстегнула к действиям.       Коттон открыл дверь, забирая джинсовку и уже точно знал, что переспит с ней. Отпускать Джесси сейчас он не мог, только если она скажет твердое «Нет».       — Так лучше? — спросил он, накрывая плечи джинсовой тканью.       Так как Джесси стояла боком к машине, Реймонд спокойно прижал ее спиной к холодному металлу. Девушка обхватила джинсу, сглотнув, пока он поставил руки по бокам. Немного наклонился, словно Реймонд хищник, пытавшийся разглядеть в глазах жертвы хоть каплю страха. Но Коттон видел лишь легкую игривость Джес, которая невольно закусила губу.       — Н-намного… — смутилась Джеси, вжавшись в машину, будто хотела отступить, но Реймонд был слишком близко.       — Может быть, ты хочешь чего-нибудь? Еще не так поздно, — с явным намеком говорил Реймонд, пытаясь придать голосу томности, однако чувствовал внутреннюю сухость. «Главное, это довести все дело, а дальше само пойдет, никак иначе».       — Даже не знаю… — тихо ответила она, робко положив ладонь на его грудь, замкнутую в рубашку с нелепым орнаментом. С самым нелепым орнаментом, которую только Норману отдать. Которая только Норману и пойдет. — Ты предлагал прогуляться в парке и…       Хватит с него. Реймонд от нетерпения накрыл ее губы бесчувственным, но теплым поцелуем. Секунда, и Джесси положила руку ему на плечо. Вторая, и он обнял ее за талию. Третья, и ему показалось, что верхняя пуговица рубашки расстегнута. «Ее губы совсем не как у него, — кричало у него в голове, но он продолжал пачкать себя ее помадой, позволяя оставить легкий поцелуй на щеке в благодарность за ужин. — Они пухлые, хорошо увлажнены и совсем не отдают пряностью, сухостью. Только цветочный парфюм, пудра на лице».       Он материл сам себя и сильнее сжимал ее бока, смотрел в глаза, в которых все еще ничего не видел. Ругался с собой весь вечер, будто две сущности хотели совсем разного. Одна яростно желала Джеси и ее мягкой, большой груди, заливистого смеха и пухлых губ, а другая — Нормана. Того самого Нормана, который целовал его в щеку и не только, чьи кисти рук слишком костлявые, слова слишком странные и касания вызывают мурашки.       Весь образ Нормана собран из притягательных противоречий: как он выжил при таком недостатке витаминов? Как он болен шизофренией, но при этом подружился с Эммой? Как мог пить таблетки и блевать, но все еще был на плаву? Недосыпал, но был более чем бодрым? Не боялся больницы и кричал от внутреннего голоса? Плакал из-за тех мыслей, о которых через пять минут смеялся?       Джеси мягкая, нежная, достойная самого лучшего и заботливого мужчины. Они все решили без слов, или Джес просто дала всю ответственность Реймонду, но так или иначе через пару минут они уже ехали обратно по адресу, который Коттон знал наизусть. Коттон старался не вдавить педаль в машину, но нетерпение, желание возбудиться, и с ухмылкой коснуться желанного разумом тела было так велико, так велико… Он ехал слишком напряженно, сжимая руль и периодично обращая внимание на нетерпеливую Джес. На светофоре Коттон коснулся ее плеча и залез пальцем под кофту, получив на твердое «Ты девственница?» смущенное «Нет».       Пути назад не было, и он уже ласкал ее на кровати, где просыпался чуть ли не каждую ночь из-за одного придурка. Реймонд, расстегивая ремень, стянул с нее колготки и поцеловал нижнюю часть живота. Кто бы сомневался, что ответом послужит сдавленное мычание и маленькие ручки на плечах. «У Нормана были бы… Черт, да заткнись ты! — Реймонд нахмурился, грубо расстегнув лифчик и открыв грудь».       — Мх, Реймонд… — прошептала она, скрыв грудь руками.       — Не прячься от меня, Джес, — сухо произнес он, но она улыбнулась в ответ, как обычно, будто не слышала в его голосе притворства. Неужто Джес его не услышала? Глаза, даже в такой интимной обстановке, при наличии симпатии у обоих, были пусты, закрыты пеленой для Реймонда. Он совсем ее не увидел.       Пока Джес расстёгивала пуговицу, и вторую, и третью, алкоголь ударил в затылок окончательно. Рубашка полетела на пол, и Реймонд гладил подружку, мозг решил сыграть с ним самую злую шутку из всех возможных: на секунду захотелось представить на ее месте его. С оголенным торсом, красного и тянущего руки к Реймонду, нет, к Рею; тот, от которого плавился явно не мозг, а что-то ниже, потому что именно на помутнении рассудка сердце пропустило удар.       Реймонда бросило в холодную воду. В воду отвращения к себе, когда под ним девушка, ласковая и нежная, добрая и скромная, а он представил на ее месте парнишку. Семнадцатилетнего мальчишку, запертого в тринадцатой палате трентовской психушки. «Блять, поддонок, какой же ты конченый извращенец».       Реймонд грубо вошел в нее, вытягивая протяжный стон. Она даже стонала восхитительно, но у Коттона все молчало! Будь тут он и его стоны, Коттон бы сошел с ума. А вдруг он уже? Мысли о другом человеке который все-таки немного поправился, добавили, новую волну возбуждения, куда более сильную, чем вызванную алкоголем.       Джеси сладко стонала, прижималась к спине Реймонда, а он… Он двигался по инерции с застывшим лицом. Стоило лишь раз представить парнишку, как рефлекторно захотелось снять слой кожи, чтобы под ним увидеть желанное. Тело покрылось испариной, ноги загудели от грубых и частых движений, а почти крики Джес стали лишь задним фоном, совершенно скучным и однообразным. «Господи, Норман».       Джеси поцарапала его спину ноготками, замирая, а Реймонд хотел провалиться под землю, но продолжил двигаться до конца. Он сжался, рвано выдохнул и упал рядом на постель, пытаясь отдышаться. Презерватив полетел в мусорный бак, и Коттон сказал огромное спасибо, что тот не порвался, иначе к подружке он был бы прикован окончательно и бесповоротно.       Он понял, что не хотел свидания, не хотел Джесси, не хотел ее общения, ее компании. Реймонд, слушая, как она что-то шептала на ухо и погрузилась в сон, прижавшись к его груди, впервые засмеялся. Глухо и тихо, больше не поливая себя холодной водой, не вскакивая в страхе. Он просто смотрел в потолок, словно видел в нем целую вселенную.       Все остальное ушло в тень, когда Реймонд осознал главную проблему, дал ей право осесть в голове и даже почувствовать что-то внутри благодаря ей. И имя ей было Норман. Все было так просто и одновременно немыслимо ранее к принятию: он либо влюблен в Нормана, либо сошел с ума окончательно.