Убийство образов.

      Проснуться утром и понять, что рядом был совсем не тот человек, что вчерашний день хотелось стереть к чертям — это была первая мысль Реймонда, когда он повернулся на бок.       Джесси крепко спала, ее тушь отпечаталась на подушке вместе с румянами, волосы растрепались, но ей было все равно, обнимая одеяло и утыкнув лицо в подушку. Реймонд с отвращением оглядел комнату, которая была пропитана ее духами, сладкими и режущими нос. Он приподнялся на локтях, толком не задержавшись на подружке. Джесси казалась простым ведением, махнешь рукой — пропадет, а на ее месте либо белоснежная пустота, либо белоснежный парнишка, которого Коттон проклинал и в прямом смысле слова хотел любить вчера ночью. Шумно выдохнув, он усмехнулся, даже не веря, что подумал и вообразил подобное, нависая над девушкой. Вспомнил диалог с Доном, подумал, что тот явно назовет его педиком, стоит заикнуться о парнях. А как иначе? В его возрасте резко сменить ориентацию? Не принято это в его кругах. «Хотя, можно ли ее поменять вообще? У Гильды спросить что ли… — сознание соображало медленно, отчего Реймонд хотел поспать еще немного, да нельзя. — На работу через час, успеем ли?»       Джесси сопела во всю, голая и аккуратная, если вспомнить ее тело. У Реймонда, стоило ему опустить ноги на пол, даже в висках не кольнуло. Он лишь покачал головой: не выпивка воссоздала в голове образ, а его сознание, подсознание, или какая-нибудь еще потаённая часть мозга.       Он дернул Джесси за плечо — хотя ранее хотелось называть ее Джес, так игриво и по-простому, — отчего та нахмурилась и заерзала. Вдруг распахнув глаза, она подскочила, испугавшись чего-то, на что Реймонд сипло усмехнулся и убрал ладонь. Джесси немного посидела в ступоре, вспоминая вчерашнее, после чего засмеялась, и положила руку Рея обратно.       — Я и забыла, где заснула, — она искренне улыбнулась, на секунду прикрыв глаза, но совсем не закрыв тело, которое рассталось с одеялом. — Доброе утро.       На ее чистом личике играло солнце, когда она повернулась к окну, плечи и грудь были усыпаны юными родинками, а пальцы — горячими, до безумия горячими, но Реймонду это казалось пустым, совсем не притягательным. Наутро вся сказка прошла. Но была ли это его сказка, к которой он шел? Или она началась только сейчас, когда он пробудился от сна?       — Доброе, — мельком ответил Реймонд, погладив ее по плечу и окончательно поднявшись с кровати. — Давай быстро позавтракаем и на работу, а то можем опоздать.       Голова Коттона была настолько ватной в тот момент, что холодная вода из холодильника осталась нетронутой. Открыв холодильник, он даже не заметил ее сбоку и потянулся к молоку. Ничего больше не глушило Реймонда, он оставил себя в покое, зажигая газ на плите и слушая шум воды в ванной. Позже руки на спине настигли его, довольный взгляд напротив стола, фигура, на которую Коттон смотрел равнодушно. Реймонд, отпив горячее кофе, подумал даже закинуть туда сахару, но просто на просто не нашел его в шкафчике.       Они ехали под шум радио и бессмысленные монологи Джесси. На часах уже было девять, а они только подъехали к воротам. Джесси продолжала что-то экспрессивно рассказывать, но Реймонд ее благополучно прослушал, зато открыл дверь.       — А еще там, говорят, плавают рыбы… — лепетала Джесси, поправляя шорты и даже не собираясь стучать спящему охраннику в окно. Реймонду, вчера видевшему в Джесси классную девочку, сегодня она казалась слишком скучной, отчего хотелось как можно скорее добежать до крыльца, расстаться на весь день и не предлагать довести ее до дома в конце смены. Однако Реймонд не мог позволить себе так быстро и жестоко расправиться с девчонкой, которая вовсю прижималась к его руке. Жалость или простое желание «быть как все» подстегнуло его к этому, он не знал.       Игнорируя лисий взгляд Лесли у регистратуры, что держала под руку мальчика, он как можно скорее отдал свою джинсовку, что пахла духами, и обменял ее на медицинский халат. Коттон только хотел небрежно поцеловать Джесси, желательно так, чтобы никто не заметил, как чья-то цепкая рука застала его врасплох.       — Рей! — грубо позвала Зои, сгребая бумаги в одну стопку на ходу. — У нас отравление, пациентка с твоего этажа, бегом! Так уж сложилось, что Джесси пришлось быстро помахать рукой, и быстрым шагом идти за Зои. Реймонд забрал часть ее бумаг, которые она несла как раз в ординаторскую. На втором этаже, проходя мимо толпы утренних зевак, он лишь быстро спросил.       — Чем отравилась?       — Таблетки, — забирая бумаги у открытой двери, ответила Зои и сверкнула взглядом, мысленно подгоняя, — тебе на месте все расскажут, я не знаю даже номер этой кричащей девицы.       Если подумать, то на нижнем этаже девушек в принципе немного — одна или две палаты, — так тут и кричащая. Если вспоминать самых буйных, то оставалась только… Сомнений не осталось, когда Реймонд открыл дверь, надев маску, и глазами встретился с другими, испуганными голубыми глазками. Ему в нос ударил колючий запах спирта, к которому Реймонд даже за пару месяцев не привык. На него быстро повернулись, но лишь на секунду, тут же принимаясь за остальные дела. Уилл старательно убирал волосы под шапочку, когда увидел Коттона и привычно махнул рукой. Его скула все еще хранила ссадину, уже прилично зажившую.       Реймонд узнал о драке Дона с Уиллом от Гильды, голос которой знатно дрожал. Коттон тогда предложил приехать, но подруга отказалась, и они быстро попрощались. Больше это событие даже в упоминаниях не возникало, лишь ссадина на лице Уилла и синяк над бровью Дона медленно проходили.       — Уилл, хватит с волосами мучиться, все равно быстро прочистим и готово, — отмахнулся парень рядом, повесив воронку на капельницу. — Оставим сидя или положим?       Пациентка вздрогнула, когда обратились к ней, и замотала головой. Реймонд сразу понял, что за крики были у Анны: она опять потерялась в пространстве и личностях, так еще и наглоталась таблеток сразу после завтрака. Коттон уже хотел провести параллель между Анной и Норманом, расспросить про ее истерики, возможно, найти что-то общее. Может, это получится сделать после процедуры? Явно Анну будет ждать второй завтрак, ведь сейчас все вытащат.       — Чел, ей совсем не хорошо! Ну, чего ты сразу плакать, — спохватился Уилл, когда Анна всхлипнула. Он быстро нашел взглядом глаза Реймонда. — А ты чего застыл? Вытаскивай зонды! Джордж, сходи за водой и принеси еще один фартук.       И ее поведение было вполне объяснимо. Конечно, трубка, которая через пару минут пройдет по слизистой горла и глубже — удовольствие совсем не из приятных, но она сама виновата, что в порыве решила проглотить препарат.       — Что за таблетки? — спросил Реймонд, вспоминая, что она вообще принимает. При ее заболевании принимались либо транквилизаторы, либо антидепрессанты, однако те лишь убирали отдельные симптомы заболевания, но никак не искореняли его: этим занимался Фред.       — Без понятия, но, как сказал Фред, какие-то антидепрессанты.       — Инказан, — пробубнил Реймонд, ведь это одно из популярных у него на этаже таблеток. Угораздило же его работать среди больных, заболевания которых похожи на бомбу замедленного действия: хоть один крик, удар или скрип двери — они уже в истерику. Реймонд открыл крышку сухожарового шкафа, осмотрев содержимое. — Зонд толстый или тонкий?       — Давление в норме, только она часто дышит… Оставляем сидя однозначно, — пробубнил кто-то, тут же отвлекаясь на Коттона. — Бери толстый.       — Тогда возьмите емкость для слива побольше.       — Думаешь, все десять литров потратим? — воскликнул Уилл, наконец-то разобравшись с волосами Анны и надевая перчатки.       — Меньше, намного меньше, — воскликнул Реймонд, оглядывая всех присутствующих.       Питер неловко жался к капельнице, Уилл ставил таз к ногам Анны, Джордж тащил воду для промывания. Все работали так, словно ничего необычного не происходило, хотя со стороны, в первый раз всегда страшно, тряслись руки и тебя могло вырвать вместе с пациенткой от общего вида. Сейчас, конечно, Коттон спокойно контролировал ситуацию.       — Расслабься. Будет совсем не больно. Все хорошо, — бубнил Реймонд, положив руки пациентке на плечи. Анна с подозрением посмотрела на него, но в следующую секунду Джордж закрыл ей глаза: вид трубки почти у всех вызывал истошный крик. — Только не бойся, ладно? Тебе нужно расслабиться и…       Уилл косо посмотрел на Реймонда, словно увидел лепрекона, и вскинул брови. Одними губами он прошептал «Это что сейчас было?», на что Реймонд кивнул головой в сторону, заставляя вспомнить о дрожащей Анне.       — Дыши носом и только им.       — На сколько опускаем? — спросил Уилл на ухо, отмеряя.       — Сорок пять сантиметров, не больше, — прошептал Реймонд, обратившись к Анне, параллельно смазывая конец трубки глицерином. — Если заболит живот, обязательно скажи нам об этом, мы исправим.       Анна еле-еле кивнула, пока Питер, державший воронку, поглаживал ее по голове. Коттон ничего на это не ответил, ведь для девчонки итак вся реальность похожа на один большой запутанный клубок, так тут еще ее хотят спасти от желанной смерти. Реймонд наклонил ее голову, пропустил длинную трубку в рот и медленно продвинул ее дальше к корню языка.       — Анна, сейчас сделай глоток, — попросил Реймонд, поставив пальцы к ее шее.       Глотка дернулась, Анна зажмурилась, но поглаживания по голове и молчание в операционной, кажется, немного ей помогли. Реймонд начал тянуть ее дальше, пока пациентку не схватил рвотный позыв. Она зажмурилась, сжав ручки кресла и попробовав замотать головой, но Уилл ее остановил.       — Анна, потерпи немножечко, скоро все будет хорошо, тебе станет легче, — Реймонд и сам не понял, в какой момент времени его голос, движения и отношение к ней стали мягче. Неужто связь с Норманом меняет отношение к людям?       Пациентку пробила дрожь, но она продолжала глотать, игнорировать рвотные позывы и по мере возможности дышала носом. Коттону казалось, что она не такая уж и раздражающая, если не кричала и не ломилась в дверь посреди ночи, из-за чего приходилось колоть ее чем-нибудь. «Может, они все в какой-то период времени… Хорошие что ли?»       Медленно, но уверенно зонд погружался, отчего желудок Реймонда скрутило. Коттон не ответил ему, сконцентрировавшись на работе. Анна была на удивление смирной: кашля не было, рвоты тоже, лишь позывы. Все шло практически идеально, она не кричала. Может, она просто, как и Норман, в своем трансе и не замечает ничего вокруг?       — Уилл, бери фонендоскоп, Джордж… — Реймонд не произнес «вводи воздух». Воздух вводился лишь для того, чтобы убедиться в нахождении зонда в желудке. Фондескопом планировалось услышать характерные звуки.       Джордж аккуратно надавил на шприц, входящий в трубку, Анна напряженно вдохнула от явно не самых приятных ощущений. Когда люди копались в твоем желудке, через какое-то время ощущения зонда внутри становилось фантомным — Реймонд знал об этом еще с детства, когда отец пугал его, сорванца, любителя есть немытые фрукты.       — Все в порядке, зонд в желудке.       Питер наклонил воронку, присоединённую к зонду, на уровень пупка Анны, пока Джордж залил ее водой. Реймонд вздохнул за Анну, видя всё и сам напрягся, когда воронку подняли примерно на метр. Жидкость полилась по трубке, пациентка застыла, отчего Уилл быстро сунул ей в рот палец, чтобы она не прокусила зонд. Бывало и такое, что потрепанную временем трубку кто-то раскусывал. Уборщицы, в том числе миссис Рифли, потом негодовали и убирали содержимое желудка, затыкая носы.       Резкое движение трубки и она уже у уровня коленей бедняжки, чей желудок будто сворачивался изнутри. Уилл изогнул брови, с жалостью смотря на Анну и после чего на Реймонда. Коттон знал, о чем он думал: промывание желудка сравнимо со сбором крови в огромных количествах. Из тебя насильно высасывали большие объёмы жидкости, после чего ломило тело, в частности колени и руки. Переваренный завтрак вместе с еще не успевшими до конца раствориться таблетками потекли по трубке, вылились в воронку, оттуда часть на анализы, а другая в канализацию. Реймонд был безумно рад, что запах перекрывал спирт и медицинская маска, потому что содержимое желудка всегда едко пахнет.       Анну затрясло, и привычка закрывать глаза пациентам была одной из лучших: пожалуй, такое зрелище не стоило видеть никому, кроме самих медицинских работников. Если приглядеться, можно заметить остатки хлеба… Коттон резко отвернулся, не став мучить собственный желудок еще больше.       Так продолжалось несколько раз: воду заливали в воронку и поднимали, затем опускали, получая мутную жидкость с белыми точками и небольшим количеством желудочного сока. Чем меньше таблеток в воде, тем быстрее все это закончится. На четвертом — обычно последнем промывании — Реймонд задался вопросом, сколько их вообще там было? Сколько дней Анна прятала таблетки? Ведь Коттон только с Норманом церемонился по пятнадцать-двадцать минут, раздача таблеток остальным занимала от силы пару минут, если те не решались устроить истерику. Конечно, часть препарата точно успела всосаться в кровь, но, судя по всему, они успели отвести ее от серьезных осложнений. Пока количество вливаемого было равно тому, что выходило, волноваться не стоило.       — Вода чистая, можно заканчивать, — произнес Уилл, заглядывая в опущенную воронку. — Питер, подай салфетки.       Рука пропала с глаз, но Анна держала их закрытыми, стараясь как можно ровнее дышать и отстраниться от всего, что происходило вокруг. В принципе Реймонд был доволен ее выдержке, даже думал похвалить, но решил все сказать ей лично в палате. Если на стандартные «Это не больно, все будет хорошо» Уилл настолько удивился, то страшно представить, что будет на «Анна, ты большая молодец». Трубка медленно покидала пищевод, сразу проходя через салфетку, оставляя слюну и капли желудочного сока. Реймонд все еще видел рвотные позывы пациентки, которые ей удавалось контролировать, и все ждал момента, чтобы забрать ее и обо всем расспросить. Если диагнозы окажутся схожи, Норману нельзя будет поставить дереализацию-деперсонализацию, ведь галлюцинации никто не отменял. В противовес этому он пару раз терялся в пространстве, «Бог» мог подвергать сомнению собственное «Я», да и сам Паттерсон до сих пор не понимал, кто он и что он тут делал. «Что же с тобой приключилось? — подумал Реймонд, смотря на Анну, которая от усталости совсем обмякла на кресле и прикрыла глаза. Вокруг нее сновали медработники, что-то убирали, доставали, переливали или просто сливали, а Коттон стоял рядом с ней и все думал, чем они так похожи. Внезапно образ Паттерсона заставил его улыбнуться, чего никто не увидел бы. — У тебя его глаза, такие же голубые. У него только они пустые, а у тебя блестят вовсю. Оттого ли это, что ты просто болеешь и не видишь ничего кроме своего мира, а он просто насмотрелся на наш?»       — Рей, не спи, — воскликнул Джордж, снимая с пациентки шапочку, — лучше разбуди ее и помоги спуститься.       Джордж уже хотел дернуть бедняжку за плечо, как Коттон его остановил.       — Я отнесу ее, лучше уберите здесь все.       И он правда взял ее под ягодицы так, что Анна положила голову на плечо, и понес на два этажа ниже. Анна не шелохнулась, сильнее провалившись в дрему, но хотя бы с пустым желудком.       Спускаясь по лестнице, Реймонд не смог пропустить напыщенный взгляд Блейка, который оказался напротив вообще пятнадцатой палаты.       — Вернись на свое место, Блейк, — прошипел Коттон сквозь зубы, думая, что все еще по палатам, так как шума в зоне отдыха не услышал.       — Я просто решил ноги размять, — протянул Блейк, чуть не попав слюной на халат Коттона, что изрядно разозлило. — Будто ты стоишь все время на одном месте.       — Мало ли, что решат учудить в двенадцатой палате, вся ответственность на тебе, — невзначай напомнил Реймонд, пожав плечами и быстро идя вперед.       Все-таки тишина показалась ему незнакомой, будто никого просто нет. Ушли на процедуры? Или Адамс решила поставить прогулки нижнего этажа на утро? Тогда Гильда в ординаторской и ради интереса поговорить с ней про ориентацию возможно? Наверное, этот вопрос волновал его даже больше Анны на руках.       В шестой палате на удивление пусто, кровати двух девочек были привычно смяты, простынь слезла, а наволочка от подушки сдернута и под кроватью. Коттон мысленно пожал плечами: они вполне могли быть на процедурах, да и так даже лучше, им не будут мешать. Реймонд аккуратно положил ее на кровать, она устало взглянула, тут же презрительно отведя взгляд. Коттон лишь пробубнил, что сейчас принесет ей завтрак.       — Мистер Коттон, мы и сами можем ее накормить, — ответил один из дежурных, топчущийся у двери. Реймонд мысленно закатил глаза при виде очередного стажера. Что они вообще забыли на его этаже?       — Оставьте это мне, я не был на осмотре этажа, так что мне нужно посмотреть характеристику, — сухо ответил Реймонд, отметив, что иногда его вечно недовольный и грубый голос шел на пользу.       Он думал зайти к Норману по дороге или сразу взять его карточку, но что-то остановило его, заставило пройти мимо, лишь мельком посмотреть на дверь. Прорези в дверях, какие были на первом и втором этаже, здесь отсутствовали, так что узнать, как он там, было никак. «Он же никуда не денется, к чему я так пекусь о нем? — спросил себя Реймонд, но ответом стало возвращение во вчерашний день».       — Сам врач принес мне еду? Надо же, какое уважение, — невесело усмехнулась Анна, когда перед ней поставили поднос с все той же кашей.       Реймонд сел рядом с тумбочкой, разложив ее папку. Первую страницу он пропустил, сразу перейдя к записям Фреда, скромно расположившимся на последней странице.       — Поешь, а то желудок совсем пустой, — Реймонд, водя пальцами по бумаге, протянул ей поднос, и Анна лениво повернулась в его сторону. Пациентке ничего не оставалось, кроме как заправить волосы и взять пластиковую вилку. Коттон думал уткнуться в заметки, но Анна бесконечно ерзала, ела неаккуратно и рисковала испачкать форму.       — Ешь аккуратнее, ты же девушка, — возникла Реймонд, чем заставил Анну закатить глаза.       — А какая разница, как я ем? Вы постоянно пичкаете меня чем-нибудь, неужто я должна еще и есть так, как вам приспичит?       Реймонд промолчал, ведь она была отчасти права. У нее, в отличие от Нормана, ЭСТ, на которое она всегда идет со слезами, но своим шагом. Так, быть может, пусть она лучше заляпает эту итак серую пижаму, чем Коттон будет злиться на нее из-за небрежности? Ведь Норман такой же.       — Ах, кстати, как у тебя самоощущения последнее время? — наткнувшись на заметку о том, что ей казалось, будто ноги совсем не ее и их необходимо отрезать, из-за чего она утроила истерику. Реймонда тогда не было, раз он не слышал криков. — С сопалатницами как? Разговариваете?       Реймонд был готов к игнорированию или просьбе идти куда подальше, но Анна прожевала все и зачерпнула новую ложку в кашу, взглядом попросив его подождать. Или ему показалась?       Анна вообще с самого начала была странной — иронично присваивать и выделять такие качества в психбольнице. До тех пор, пока ей не поставили F48 в карточке, всем она казалась просто истеричкой, сумевшей поставить на уши весь первый этаж. Тогда ее отправили на нижний, как раз к моменту начала работы Коттона, и теперь ее терпят две другие девочки, номера которых были либо одинаковые, либо схожие. Стуча зубами по ложке, положив оба локтя на тумбочку и тихо чавкая, Анна вздохнула с облегчением. На пустой желудок даже зерновая пресная каша покажется сущим удовольствием.       — Самоощущения? Руки на месте, мои, а вот ноги кажутся слишком крохотными, на них невозможно ходить, — грустно подметила Анна, подняв одну ногу, — ваш бородач говорит, что, если я их чувствую, то, должно быть, они в порядке, но мне откровенно насрать. Вообще все равно, что он говорит. Вы все просто куклы и вас не существует.       Уверенность, а скорее потерянность между реальностями, настолько поглотила ее, что теперь пациентка просто не признавала людей за род человеческий, оставляя им роль роботов, кукол или даже животных. Удивительно, как в порыве постоянной тревоги и стресса, сидя у батареи — именно туда она садилась в сильнейшие припадки дереализации, когда комната, по ее словам, «плывет», — Анну настигла госпитализация. Мир слишком хрупок, любая деталь, любой отрывок запоминается и анализируется сознанием, психикой, так что повредить последнюю и стать для окружающих «овощем» более чем возможно.       — Хочешь сказать, что вместо нас другие существа?       Анна кивнула. «Если для нее в реальности мы есть самые простые «куклы», — Реймонд все еще максимально скептически смотрел на ее бред, ведь бред же, хоть и полезный ему, — то может ли быть наоборот?»       — Анна, а тебе не приходилось видеть в других реальностях настоящих людей?       Пациентка повернула голову набок, смотря в стену и щурясь. Реймонд закусил губу, пристально смотря на нее. Анна бегала глазами по стене, макая палец в чай на автомате, даже не замечая. Быть может, ключ к подсказке был совсем близко, буквально в следующей от его кабинета двери.       — Может быть, — покачала она головой через некоторое время, вынимая палец как ни в чем не бывало, — я иногда вижу бородача в другой комнате, а потом он говорит со мной. Я постоянно теряюсь в людях и этих комнатах. Почти всегда не знаю, куда меня ведут, почти всегда боюсь этого, и почти всегда это оказывается туалетом, душем или столовкой на крайняк.       Бинго! Реймонд дернулся вперед, когда услышал желаемое и ухмыльнулся. Анна легла, раскинув руки по мере возможности, и мотала головой, глядя в потолок. Норман вполне мог увидеть в Реймонде кого угодно, но только не его самого в тот день. Значит ли это, что Паттерсон до сих пор видит в Коттоне другое существо, какую-нибудь собачку, с которой «игрался», крал вещи? Реймонд сжал блокнот сильнее, не показывая эмоций снаружи, но внутри сердце буквально разрывалось. Да такое даже Гильде можно рассказать, она вообще завизжит на всю больницу! Реймонд продолжал смотреть в одну точку, пока Анна не позвала его.       — Хэй, ты уснул тут что ли?       Коттон тут же вернулся в привычное состояние, в мыслях уже расспрашивая Нормана и вспоминая расстройства, связанные с дереализацией, однако на ум приходила депрессия, обсессивно-компульсивного расстройства, посттравматического… У него были подозрения на посттравматическое расстройство, но аргументов кроме резких истерик и выясненной сегодня дереализации ему не хватало.       — Анна, ты «вы».       — Да пофиг, — отмахнулась она, даже не поднимаясь. — Ты уходить собираешься?       Реймонд прошелся по ее карточке еще раз, заметив запись недавней истерики, такой же однотипной как и прошлые. У Фреда — того самого бородача — почерк был лучше, чем у Гильды, отчего разобрать написанное было намного проще. По крайне мере, он не писал вместо «l» букву «i». Реймонд встал, потянув к себе поднос и собирая кусочки хлеба, которые Анна разломала пальцами. Настолько ушла в себя, что даже не заметила или всегда так поступала? Она ведь в столовой ест, а там свои дежурные следили.       — Спасибо, у меня все. Ты очень разговорчивая, Анна, — заметил Реймонд, закрывая листы и в нетерпении топнув ногой.       — А ты какой-то вязкий, как сироп, — выбросила она, продолжая смотреть в сторону. — Где твои шарниры, куколка…?       Реймонд вышел, задержавшись. Что, если сейчас зайти к Норману? Гильда явно уже дала ему таблетку, и стоило подождать обеда, но Коттон не мог. Он хотел прямо сейчас увидеть Нормана, поговорить с ним, ощутить чужое тело в пространстве, ведь вчера хотел его запретно близко. Образ обнаженного Паттерсона никак не увядал в голове, что Реймонд через силу пытался принять. Он уже почувствовал Джесси, его целовал Норман. Разве был смысл дальше убегать, тянуть кошку внутри?       — Отнесите обратно, — не глядя, Коттон протянул поднос в руки дежурному, быстрым шагом отправившись прямо. «Надо уже узнать, что с этим мальчишкой, без Адамс и ее документов, без вечных «это не твое дело, не лезь». Я врач или кто, чтобы это было «не моим делом»? — негодовал Коттон, укоряя шаг».       Все равно, что он хотел зайти в неположенное время, все равно, что ему нужно было через пять минут в кабинет гидротерапии, все равно, что Норман мог просто послать его, ведь на кону стояла медицина, стоял человек и определение заболевания. А еще бьющееся в надежде сердце. Разве могли быть какие-то вопросы? «Очень многое сходится. Норман также отстранен, может быть в своем «трансе» часами, если его не отвлекать. Но тогда… — вместе с мыслями Реймонд остановился у двери морга, вспоминая день месячной давности во всех подробностях. — Тогда кого он увидел вместо меня, раз именно это его вернуло в обычное состояние? Простую зверушку?»       Блейка не было на месте, но Реймонду уже все равно. И все-таки он был прав, черт возьми, прав! Если ранее все казалось лишь симптомами шизофрении: страх окружающих, галлюцинации, бредовые идеи, то сейчас каждый из этих симптомов переворачивался, показывал свою совсем другую сторону. Страх окружающих стал приступом дереализации (чувство оторванности от окружающего мира), галлюцинации — «Богом», а бредовые идеи — чудаковатым поведением. Открывая дверь тринадцатой палаты, Реймонд четко знал, что никакая это не шизофрения. Пусть Адамс даст ему хоть тысячу бумажек, он не поверит, потому что уже видел все своими глазами.       Последним аргументом стало то, что приступы дереализации при шизофрении равны шансу найти иголку в стоге сена.       Дверь скрипнула, Реймонд хотел с порога окликнуть Нормана и вывалить на него тонну информации, расспросить его подробнее и полезть в медицинский справочник — быть может, даже вместе пролистать DSM, — но комната ответила тишиной.       Той самой незнакомой тишиной, которая называлась пустотой. В комнате, где его всегда ждало белоснежное тело, сейчас никого не было. Кровать скомкана, на тумбочке, к которой он быстро подошел, осталась пара крошек. Он был здесь недавно.       Коттон не бросился в панику, но сердце неприятно укололось, когда не застало привычной картины. Он спокойно дошел до конца коридора, поднялся наверх, так и не найдя Блейка. Ладно Питер, который явно ушел выливать промывные воды, но старший дежурный где шляется? Он силой открыл дверь на задний двор, услышал недовольное «Ай!». Реймонд выглянул, тут же поджав кулаки.       — Ты где вообще ходишь? — воскликнул он, оглядывая Блейка. Тот хотел что-то возразить, но Коттону было все равно, он тут же спросил. — Где двадцатый из тринадцатой палаты?       — Так всех на прогулку увели, Белла переставила расписание, — пожал плечами Блейк, будто ничего такого не случилось. Реймонд старался не показать внутреннего облегчения, но дежурный заметил что-то необычное и прищурился. — Искал его что ли?       — Нет, просто не нашел в палате, — грубо отмахнулся Реймонд, — а вообще, не твое это собачье дело…       Их перебил женский крик.