Убийство образов.

      Реймонд нетерпеливо топнул ногой, мельком оглянувшись. Вчера ему удалось остаться в кабинете и побыть с Норманом во время послеобеденного сна, но сегодня Гильда настояла на его присутствии в ординаторской — видимо, думала, что он с Джесси все еще в отношениях, — поэтому Коттон встал у окна, дожидаясь хотя бы без пятнадцати трех. Частые тихие переговоры и еле уловимый смех — у всех уже в подкорке было записано, как вести себя с двух до четырех. Пожалуй, эти часы были самыми спокойными, даже дежурные ходили на обед и просто разминали ноги. «Только если всех буйных пациентов предварительно усыпили, — пытаясь вспомнить, дал ли 60194 легкую дозу феназепама».       Реймонд пригляделся к воротам и ухмыльнулся, вспоминая прошедшие несколько дней. Теперь все приемы еды были ограничены десятью минутами, что позволяло Реймонду успешно отчитываться перед Харпер, пряча за спиной мелочи. Паттерсон бегло целовал в щеку Реймонда и довольствовался ответом, пока тот верил или хотел верить, что не покраснел как девчонка. Коттон не подал виду, что внутри часто билось сердце, а щека хотела получить желаемое еще с утра.       Очередной порыв ветра заставил форточку заскрипеть и сильнее приоткрыться. Период жары резко сменился холодом. Коттон закусил губу: Норман же не глупый и укрылся нормально? Многие и на втором этаже сидели под покрывалами, так что Реймонду давно хотелось накинуть джинсовку.       — Дорогая, — среди общего шороха слух Коттона выделил Гильду, — как ты смотришь на эти серьги?       Коттон развернулся и быстро глянул на подругу. Харпер сидела на подлокотнике кресла, листая цветастый журнал. Наклонив голову и сделав губы уточкой, Гильда показалась более кокетливой, чем обычно.       — Ну, выглядят мило. Может, Дон подарит, — пожала плечами стажерка, параллельно теребя собственную серьгу, — только положи журнал на видном месте, иначе не догадается!       Гильда рассмеялась в ответ, случайно переглянувшись с Реймондом. Тот не ожидал и лишь кивнул. Харпер пристально на него посмотрела, поджала губы и махнула рукой, словно не они говорили пятнадцать минут назад. Нить неловкости протянулась, ведь совсем рядом Джесси, оставшаяся во внимании лишь книги.       — А может, музыку послушаем? Тихонько, сегодня Белла все равно наказала всем дать снотворного, — воскликнула Лесли, расстелившись на диване.       Все кресла были заняты, телевизор тихо гудел что-то свое: новости мира спорта, извещение о предшествующем кубке Америки, который Реймонд смотреть не собирался, потому что к югу континента был прохладен. Да, их футбольные сборные хороши, но хотелось чего-то своего, родного, а не Бразилии с Перу!       — А почему нет? Питер, включи радио, пожалуйста, — попросила Гильда, и парнишка дернулся. Харпер мято улыбнулась, — просто радио ближе всех к тебе находится.       Реймонд еще раз посмотрел на Питера и нервно сглотнул. Нижний этаж страшен именно тем, что на нем постоянно есть дежурные. Блейк точно ушел на положенный ему обед, так что в случае чего оставалось надеяться только на дежурных у изоляционной зоны. По телу прошли мурашки, стоило представить, какой ущерб охраняемые бугаи могли нанести больнице, если оставить их без присмотра. «Даже железные двери бы с петель слетели».       — Подойдет? — прокручивая колесико радио, тихо спросил Питер.       Коттон не сдержался и зашевелил губами, ведь текст «Look away»* знали все, кто регулярно смотрели список Billboard.       — Ой, какая песня… — радостно прошептала Гильда, тут же встав.       Кресло скрипнуло, Харпер вприпрыжку потопталась, протягивая руки стажерке.       — Что это с тобой? — игриво спросила Лесли, поднимаясь и бросая взгляд на оставленный журнал. — У вас годовщина скоро?       — Нет, просто такое хорошее настроение, — усмехнулась Гильда, быстро кружась с тихо хохочущей девушкой.       — Блин, я тоже хочу, Хлоя, встанешь со мной!       — Джордж, пойдем-пойдем!       Сзади дивана, переговариваясь и смеясь, начали кружится парочки, лишь пара человек остались за книгами или просто дремали.       Реймонд развернулся к маленькому столику, стоявшему в стороне от дивана и телевизора. За ним часто сидела Лизи и еще пара стажерок, разбиравших бумаги, но сегодня вместо них сидел Уилл. Лягушачье лицо смотрело в сторону вольных танцев, поджав губы. Задумался о чем-то? В последний раз, когда они разговаривали, Уилл был сам не свой, и по глазам видно: что-то случилось.       Стойкое и холодное примирение с неизбежным.       — А ты чего не танцуешь? — сев напротив, невзначай спросил Реймонд.       Уилл резко на него повернулся, глупо усмехнувшись.       — Да так, — махнул он рукой, неловко устроившись в кресле, — мучаюсь с препаратами.       Коттон поддался вперед, подперев подбородок.       — И в чем проблема?       Уилл промолчал, оглядываясь, и протянул стопку.       — Куда столько классификаций? — жалобно протянул Уилл. — Обратимые, необратимые, бутирофеноны, фенозепамы…       Перед Реймондом была увесистая папка с большой таблицей препаратов и подписями сбоку: класс препарата, производные и так называемые особенности.       — Зачем тебе вообще это? Ты же не в сестринской стоишь, — поднял брови Реймонд. Уилл промолчал, опустив голову, под маской вечного веселья что-то треснуло. Коттон сделал напряжённый вдох, смотря на танцующий персонал. Да, она очень хорошо выделялась, даже слишком, чтобы не обратить внимание. — Гильда?       Уилл покосился в сторону, закусив щеки, и через секунду быстро и твердо выдал:       — Гильда.       Реймонд поджал губы, понимая, в какую Уилл встрял задницу.       — Ну-с, значит, — произнес Коттон хлопая себя по колену и как следует всматриваясь в папку. Уилл смотрел в одну точку, — проблема с классификацией? Ты что разбираешь вообще?       Реймонд хотел верить, что Уилл отойдет довольно быстро — не маленький ведь, — и, пусть с тяжелым осадком, но рано или поздно оправится. Коттон прошелся пальцем по списку, поняв, что некоторые названия препаратов даже не слышал. Неужто Уилл решил в принципе изучить фармацевтику? Реймонд вздохнул, решив начать хотя бы с аминазина — самый простой нейролептик, производный фенотиазина.       — Вся сложность в определении производных, — начал Уилл, закусив конец ручки, — сами деперссники, нейролы и транки я в принципе отличаю. Путаница в производных депрессников — в разборе по механизму действия. Зачем вообще классифицировать по механизму действия, если все остальные всегда разбирали по производным?       — Уилл, говори нормально, ты же врач, — нахмурился Реймонд, смотря в таблицу. — Ну, насколько помню, именно исходя из механизма действия выявляют особенности препарата и влияние на организм.       — Ну зачем все так сложно… — не унимался он. — Вот скажи мне, что это за дифенилбутил… Да я язык сломаю!       — Не горячись ты так, это всего лишь названия органических веществ, которые обычно сокращаются, — фыркнул Реймонд. — Тем более, тебе достаточно запомнить несколько производных для классификации. Просто помни, что это все для определения антипсихотического действия: одни производные вызывают седативный эффект, а другие — активирующий.       — Чем-то схоже с антидепрессантами. Хочешь сказать, что здесь все нацелено на максимальную многогранность выбора препаратов для пациентов, оттуда и столько нюансов? — Уилл произнес то так, будто только сейчас начал понимать, что вообще из себя представляли таблетки.       — Естественно, — пожал плечами Реймонд, закинув ногу на ногу. — А вообще, классифицировать по механизму действия еще ладно, терпимо, но когда тебе в руки попадает вообще неизвестный препарат неизвестного класса…       Реймонд усмехнулся, не заметив, как привлек внимание к самой волнующей его теме.       Клозапин — да что же ты такое, а? Единственное, что понял Коттон и уже воспринимал как факт, так это то, что экстрапирамидные свойства не проявлялись, да и Паттерсон объективно выглядел и чувствовал себя лучше, чем те, кто точно также месяц сидели на каком-нибудь метеразине. «Странно все это, но и правда создаётся впечатление, будто этот клозапин просто младший брат нейролептиков».       — Ну, классификации развивают семимильными шагами, так что неудивительно, — протянул Уилл, через секунду сверкнув заинтересованным взглядом. — Подожди, тебе в руки?       — По секрету говорю, так что только попробуй проболтаться, — предупредил Реймонд.       Он шел против правил, поставленных Изабеллой, и это заставляло его чувствовать себя настоящим школьником прогуливавшим уроки. Все-таки, эта красочная жилка его молодости имела склонностью к преследованию.       — Да кому мне рассказывать? — отмахнулся Уилл, поддавшись вперед и на секунду даже забыв про свои листы.       — Атипичные нейролептики, — Уилл с огромным сомнением покосился на него, но Коттон лишь цыкнул. — Да послушай ты, как раз-таки Харпер в этом принимала участие. Она искала в архивах о них хоть что-то, так как, судя по всему, ранее таких нейролептиков и в помине не было. Нашла лишь записи начала семидесятых об исследованиях в Финляндии. После приема люди умерли от агранулоцитоза.       — Сильно повлиял на клеточный состав крови… — пробубнил Уилл, доверившись участию Гильды. — А есть примеры препаратов?       — Мне известен лишь один — клозапин, — Реймонда начала мучать надежда, что Уилл со своей огромной книжницей рядом и столбиками всяких названий уж точно клозапин найдет. — Слышал о таком?       — Неа, — покачал головой он, слегка поникнув.       Реймонд замолчал и откинулся в кресле — казалось, ему и правда прислали контрабанду.       — Может ты перепутал его с клобазамом?       — Ага конечно, — фыркнул Реймонд. — Уилл, я же не настолько глуп, чтобы путать нейролептик с транквилизатором. Тем более, о нем все слышали, а тут препарат, ранее вообще не используемый.       — А в компьютерных клубах не пробивал?       — Там одни молокососы, ищущие порнушку, так что не сосредоточишься.       — А разве она не на кассетах? — усмехнулся Уилл, причудливо выгнув бровь. — Или все зашло так далеко?       — Без понятия, хотя я сам давно кассет не брал, все старое, — пожал плечами Реймонд, только потом осознав, что сморозил.       — Уу, так мистеру Коттону нужно что-то свежее и горячее, да? — ехидно произнес он, потирая ладони.       Ему хватило секунды, чтобы уклониться от летящей в сторону ручки. Уилл привычно поднял одну бровь, вместе с этим сведя брови к переносице, в полном непонимании уставившись на приятеля. Да уж, таким его лицо и выпученные глаза выглядели еще смешнее.       — Эй, а зачем в голову целился?       — Чтобы не думал больше, — бросил Реймонд и положил голову на спинку кресла, — а то мысли не туда тебя заводят.       Уилл лишь слабо улыбнулся и с грустной усталостью покосился на таблицу, после с отвращением отмахнулся и глянул обратно на Реймонда. Коттон с намеком на него посмотрел: видимо, одним лишь «клозапин» он сильно заинтересовал его.       — Слушай, а пациенты сидят на этом твоем клозапине? — воскликнул Уилл, невольно опершись на подлокотник.       — Да, но у него все в порядке с уровнем лейкоцитов, так что мыслей об агранулоцитозе и в помине нет. Недостаток витаминов, но это, думаю, из-за недоедания. «А ведь при шизотипическом расстройстве вполне могут быть проблемы с пищеварением — анорексия тому пример. Могло ли его рвать первое время из-за желудка, травмированного большим количеством еды? — резко вспомнил Реймонд».       — А на гормоны проверяли? — бросил Уилл, но Коттон быстро повернулся, взглядом прося пояснения. — Ну, многие из-за нейролептиков набирают вес, так как он повышает уровень лептина.       — Но нейролептики атипичные, значит, могут влиять на другие гормоны, — продолжил за него Реймонд. — Слушай, а ты прав, вполне может быть. Кстати, еще одна особенность: препарат, по заверению, не вызывает экстрапирамидных признаков, так что пациент, наверное, останется без тиков после лечения.       Пока Уилл думал, Реймонд был готов рассмеяться громко и пафосно, потому что как они с мистером-лягушачья-голова от разговоров про любимые песни и группы в один момент пришли к разбору всеми неизвестного препарата, непонятно. Хотя, Уилл в этом плане хорош — его легкомысленность помогала не думать, откуда у Реймонда вообще новый препарат.       — Да ладно, разве такое вообще возможно?       — Еще ничего неизвестно. Ранее я сомневался, но… — Коттон почти вскинул руки. — У пациента до сих пор кроме изначальных тиков головы ничего нового.       — А все остальное? «Сильное привыкание, седативный эффект… — перебирал в голове Реймонд, выдавая свои размышления одними движениями губ. — Подавление нервной системы: вялость, спутанные мысли… Эмоциональное состояние в принципе, галлюцинации…»       — Вроде да, — подытожил Реймонд, посмотрев на Уилла.       Тот активно грыз ручку, смотря прямо на Коттона. Легко же отвлечь Уилла, когда в одном с ним помещении Харпер, оказывается.       — Тогда проверь его на гормоны, может, что путное найдешь… — ответил Уилл и через секунду опять вскинул голову. — А пролактин?       Реймонд только хотел вставить про него хоть слово. На самом деле, касаемо секреции пролактина у Нормана, Коттон имел большие вопросы, ведь именно его повышение приводит к сексуальной дисфункции, которую можно заметить лишь под постоянным наблюдением. Однако Реймонд не мог регулярно следить за Паттерсоном и частотой его мастурбации, к примеру — одним из признаков сексуальной дисфункции служит как раз-таки снижение либидо — так что оставалось лишь… «Спросить самому и посмотреть на анализы, — скребя сердцем, ведь до следующих анализов далеко, а любой синяк на коже тут же заметила бы       Гильда, Реймонд пришел к первому варианту. — Надо докопаться до правды как можно скорее. Если уровень лейкоцитов вдруг начнет падать…»       — Ладно, что-то мы с тобой отвлеклись сильно, — резко поправил себя Коттон, ответив Уиллу только у себя в голове, — так в чем у тебя проблема?       Поворачивать голову в сторону ребят не стоило — он увидел Джеси. Она сидела в стороне и что-то активно читала. Реймонд пригляделся, но так не увидел ни названия, ни автора. Резко она подняла голову, будто почувствовала взгляд на себе. Джесси бросила надменный взгляд и тут же повернулась боком, с фальшивым интересом заговорив с Лесли. Реймонд лишь усмехнулся, потому что расставание с Джесси оказалось его лучшим решением.       — Так, значит растворы лития тоже нормотимики… Это сюда… А производные бензодиазепина — транквилизаторы… — бубнил под нос Уилл.       — Тогда диазепам и лоразепам это от бензодиазепина, да?       — Да, только вся вальпроевая кислота относится к нормотимикам, — поправил его Реймонд, заметив рядом с Вальпарином приписку «транки», от которой уже не скручивало: на бумаге сокращения необходимы.       — Рей, спасай, — после нескольких минут монологов выдал Уилл, обращая на себя все внимание. — Производные бутирофенона, это что за таблетки?       — Так, ну… — Реймонд поднимал голову вверх, вспоминая производные каждого препарата, — если бутирофенон, то окончание –дол. Галоперидол, дроперидол и так далее, — он глянул на Уилла и тот кивнул.       На самом деле Коттон видел в Уилле самого себя, только лет на пять младше. Конечно, когда учишься на психиатрии, таблетки и их различия являются опорной частью. Тогда ему на заметку пришло запоминание окончаний: у производных фенотиазина окончания –зин (аминазин, тифзин), производные бензодиазепина, уже относящиеся к транквелизаторам, -пам (диазепам, клоабзам), кармбазипина (нормотимики) –пин (карбамазепин, окскарбазепин), и так далее. Коттону конечно, подобная практика на тестах помогала мало — чаще, естественно, спрашивали действие того или иного производного на организм человека, — но сейчас Реймонду старое умение помогало.       — Трусперидол! — чуть не выкрикнул Уилл, быстро строча в таблице.       Уилл так углубился, что даже забыл о Реймонде, но тот не навязывался. Он огляделся, сверил часы. Гильда продолжала хохотать, музыка стихла, и движение приобрело больше бессмысленности и разговоров.       Коттон застыл на секунду, напрягаясь всем телом. Каждый поход к Норману мог пойти не так, и от ощущения того, что в какой-то момент контроль над ситуацией лег на обе пары рук, конкретно тревожил Реймонда, ранее привыкшего к полному подчинению. «Ну, рано или поздно все искореняется, если не заложено в раннем детстве. Хотя, кто знает, на что способна психика человека, решившая меня так серьезно подставить».       Реймонд поднялся, скрепя креслом и больной поясницей — все-таки, спать на диване пару дней назад было дурацкой идеей, зато получил неплохую доплату, — и протянул руку Уиллу. Они обменялись понимающими взглядами, таившими в себе намного больше, чем могло показаться, когда их руки соединились. Кто бы что ни говорил, а Реймонду было жаль Уилла точно так же, как он презирал себя за симпатию к Норману.       Они оба оказались в практически безысходном положении.       Реймонд только сейчас ощутил всю прелесть боковых лестниц, ведь металлическое крепление не внушало такого доверия, как надежная центральная лестница, и тут всегда почти никого не было. Хотя здесь лестницы под углом, поздороваться с полом головой легче легкого. Блейка не было, так что Реймонд быстро открыл дверь, напоследок оглянувшись. Тишина была ему другом, так что он превосходно ее чувствовал, и с выдохом закрыл дверь. Прикрыл глаза, двинул уголками губ, ведь добрался до Паттерсона, скребя сердцем. Неправильно все-таки поступать так с Гильдой, совсем неправильно.       — Вернулся все-таки, — протянул Норман, сидя на стуле и приятно улыбнувшись. Он потянулся, как следует разминая шею, словно долго сидел в таком положении, — я уже думал, что не дождусь.       — Я бы в любом случае пришел, — пожал плечами Реймонд, проходя вперед и кивая на стул. — Не отдашь?       — Нет, сегодня он будет не для твоей задницы.       Норман встал и небрежно поднял пластиковый стул. Реймонд скрестил руки на груди и подозрительно глянул, игнорируя упоминание своей части тела, ведь Паттерсон… Да что тут говорить, если все дошло до такого. Норман развернул стул, подошел к стене напротив и с грохотом бросил. Пластик неприятно заскрипел, но парнишка довольно развернулся на Реймонда и отряхнул ладони.       — Сегодня ты посидишь со мной здесь, — он взял за руку не дрогнувшего — просто привыкшего — Коттона и потянул к кровати. — У меня для тебя много информации!       — Норман, мне не…       — Да-да, не положено, — закатил глаза Паттерсон, дергая сильнее. — Слушай, раз уж тебе так много нельзя и не положено, ты зачем вообще здесь работаешь? Это был твой выбор, а сейчас ты выставляешь все так, будто тебя заставляют сюда ходить, прямо как ребенка в школу!       Реймонд усмехнулся, поняв, что не выпутается из рук Нормана, поддался вперед и парнишка упал на кровать, тут же откинувшись и дернув головой. Коттон оглянулся еще раз, думал попробовать отвоевать себе привычное сиденье, но резкий рывок сильно его напугал. Норман же аккуратно тянул, это еще что? Он не устоял на ногах и под усмешку Паттерсона оперся коленом на кровать, полетев лицом в стену. Реймонд в пяти сантиметрах поставил руку, чувствуя, как все органы успели сжаться и даже в голову стрельнуло. Коттон гневно фыркнул, смотря на лучезарно улыбавшегося мальчика, доставшего справочник.       — Еще раз так сделаешь, я обещаю… — сердито начал Реймонд, силой сев на кровать и для дистанции положил ногу углом. — Норман, я обещаю, что таких встреч больше не будет.       — Но тебе ведь самому здесь нравится, — спокойно ответил Паттерсон. — Мы можем поспорить об этом потом? Я почитал про твою шизофрению, и она мне совсем не нравится.       — Ты это к чему?       Норман открыл страницу и развернул книгу, так что Реймонд поддался вперед и оперся на кровать.       — Не считая мелких симптомов, которые абсолютно не ко мне, меня волнует вся часть про галлюцинации и возраст, при котором заболевают, — Норман подпер руками щеки, подогнув ноги под себя. — Я пытался спросить об этом миссис Обручальное кольцо, но та лишь сказала, что в детском и подростковом возрасте она редко возникает. С учетом того, что мне восемнадцать вроде будет, — он произнес это так, будто на самом деле был не уверен в возрасте. Неужто часть жизни само вырезалась из памяти так отчаянно? — то в принципе…       — Хочешь сказать, что сомневаешься в диагнозе?       Норман кивнул, сильно сгорбившись. Реймонд поджал губы, представляя, что они на самом деле два психиатра, гадающие над таинственным пациентом. Казалось, это ближе к реальности, чем думалось. Да и, если сам пациент не видит сходства с F20, то стоило прислушаться. По крайней мере, в какой-то неопределенный момент Паттерсон завербовал себя как совсем неглупого парнишку, в чем Коттон продолжал убеждаться.       — А дальше ты справочник читал?       — Да, но уже все перепуталось, а закладки было лень оставлять.       — Эх ты… — покачал головой Реймонд, перелистывая пару страниц.       Коттон не удержался и прошелся по волосам, чувствуя, как Паттерсон дернул головой и навстречу руке. Сухие, но все такие же белоснежные, что для Америки, конечно, удивительно. И точно не краска — корни бы уже давно отрасли. Мгновение и Реймонд почти наклонился к его щеке, но решил оставить это на потом и вернулся к книге.       — Вообще, я и сам заподозрил неладное. Почитай на досуге про шизотипическое расстройство личности, оно следующее после шизофрении, — Реймонд показал ему страницу и Норман быстро прошелся пальцем по строчкам. — Я почти уверен, что ты у тебя именно оно. Конечно, меня волнуют пару моментов, но я остаюсь верным именно этому расстройству. Дерганье головой у тебя как давно? Насколько помню…       — Оно усилилось, когда я тут оказался, — пробубнил Норман и Реймонд лишь понимающе облизнул губы — так все-таки, это не гиперкинезы, а нервные тики. — Сейчас становится лучше, я не считал, но раз сто точно такое происходит, а раньше было чаще.       Коттона внутри что-то дернуло, он выдержал небольшую паузу и сложил руки треугольником.       — А где ты раньше находился? Не помнишь, случаем? — аккуратно спросил он.       Норман быстро вздернул голову, смотря на Коттона так, словно ему сейчас расскажут его жизнь. Брови заломились, он отвел взгляд и плавно вдохнул.       — Дети, много, самые разные, разноцветные, — начал Паттерсон, смотря даже ни на стену, а скорее на колени. Будто он ягненок, говоривший со своим брюхом, но только так кричавший о помощи. Ведь ягнята не будут блеять на бездушные картины сбоку. Паттерсон говорил монотонно, будто перечислял, но дрожь была более чем уловима, — сидели в куче, сравнил бы даже с коврами. Кто-то кричал, кого-то забирали, приводили новых, кормили из пипеток некоторых, кто лежал неподвижно. Меня дернуло, когда давали в деревянных стаканчиках молоко, потом еще раз, еще раз, еще раз…       Он шептал так некоторое время, выдохнул и поднял голову. Реймонд, постаравшись быстро понимать, о чем говорил Паттерсон, лишь сидел рядом, боясь пошевелиться. Так Норман все-таки был без родителей последнее время? Фактически в Америке детских домов нет, так что, скорее всего — и наиболее уверенно — Паттерсон попал туда после потери родителей. Если он находился там пару месяцев, то вряд ли это врезалось бы так в голову.       — Норман, как давно это было?       — Перед тем, как меня мама позвала, — совсем без улыбки, тихо и сухо ответил Паттерсон. — Двадцать шестого. «Значит, его временно отдавали в детский дом, но семья все же забрала? Или мать просто приходила за ним? Почему тогда его не забрали в другую семью? — закрутились вопросы в голове Реймонда».       — Хватит, я не за этим к тебе пришел, — перебил вихрь Паттерсон, схватив его за руку. — Я не могу и буду говорить то, что они хотят, в этих стенах. Рей, тут просто отвратительно, говорить в этих стенах тоже самое, как пытаться вырвать собственный желудок.       — Это очень важно, Норман.       — Я не для этого тебя так долго и нудно ждал, — исподлобья смотря и не отпуская руку, сквозь зубы прошептал Норман. — Мне кажется, твои таблетки что-то делают с «Богом».       — В смысле? — тут же воскликнул Реймонд, хотя в голове загорелось «галлюцинации, черт, да ладно! Вот и ярое сходство с нейролептиками: устранение галлюцинации и тяжелого берда».       — В прямом. Он не так часто приходит, уже не ругаемся почти, даже против тебя что-то буркнет и будто растворится. Конечно, без него периодично грустно, но по большей части, — он поднял голос, словно кто-то их подслушивал, и Паттерсону было необходимо, чтобы его услышали, — меня все более чем устраивает! Только горько.       Реймонд ликовал внутри и жалел, что не захватил папки для записи, а блокнот и вовсе оставил в кабинете. Коттон дернул уголками губ, пока Норман смотрел на обычно бесчувственную физиономию с легким прищуром, будто догадывался.       — Рад что ли?       — Естественно, потому что это значит, что ты идешь на поправку, — ухмыльнулся Реймонд. — Да и это подтверждает, что клозапин относится к нейролептикам… Эй, ты чего!       Реймонд хотел отскочить в сторону, но сделать это на одноместной кровати практически невозможно. Норман набросился на него, заставив пружину конкретно зазвенеть, а ноги и пах Коттона встрепенулись не на шутку.       — Раз уж ты такой радостный, — руки Нормана уже текли к шее, пока он сам ловил взгляд Реймонда самой цепкой мышеловкой, — то поцелуй меня как тогда. Я сегодня тебя так терпеливо ждал!       Реймонд прерывисто вздохнул, не размыкая контакт и, казалось, боялся двигаться. Руки пробило странное чувство, им было некуда деться, так что Коттон просто оперся на постель, не заметив, как справочник уткнулся ему в колено. Смешно было ставить его для дистанции, так по-детски смешно.       Норман устроился на коленях, и оказался предельно близко всем телом. Коттон шумно сглотнул, но быстро разгадал очередную игру парнишки и невольно расслабился.       — Ах ты, щенок, — завороженный поступком, произнес Реймонд и в шутку щелкнул его по носу.       Паттерсон клюнул им навстречу пальцу, тем самым вжавшись в тело, из-за чего от паха до головного мозга прошел электрический импульс, разворачивающий ситуацию на сто восемьдесят градусов.       — Норман, ты переходишь грань, — строго произнес Коттон, изменившись в лице.       — Говорит тот, кто давно перестал следовать «тебе нельзя», «не положено», — смахивая на хитрую лисицу, прошептал Норман, приблизившись к его лицу. Он что, заигрывал с ним? Паттерсон попробовал одним резким движением прижаться к губам, но Коттон увернулся, ловя очередное движение бедрами. — Ну Рей!       — Во-первых, я твой лечащий врач, Норман, относись хоть немного уважительнее, — не унимался Реймонд, положив руку на его грудь. — Во-вторых, не давай свои капризам выходить из-под контроля.       — Тц, просто у меня настроение на взводе, а ты играешь не пойми кого, — фыркнул Паттерсон.       — Я? Говорит тот, кто во всю стихи сочиняет и выкидывает каждый раз что-то новое, — выпалил Коттон, смирившись уже в который раз.       Так не далеко до момента, когда Реймонд и вовсе перестанет раздраженно реагировать на нарушение правил. Его личных или сугубо медицинских, он не разделял.       Норман продолжал приближаться и Коттон почти увернулся — ну не мог он так просто, посередине дня, хотя взгляд застревал на губах, — как вспомнил про гормоны. «До анализов далеко, ждать бессмысленно, если можно расспросить, тем более среди всех, судя по всему, ему комфортнее со мной».       Сердце на добавленное «со мной» отозвалось, но Реймонд в это время положил пальцы на губы Нормана. Паттерсон нетерпеливо закатил глаза, еле заметно выдвинув губы. Коттон ухмыльнулся: видеть легкое раздражение на его лице стало чем-то редким и даже забавным. Так вот как он себя чувствовал, изводя Реймонда раньше?       — Слушай, а как у тебя с мастурбацией?       — Ты говоришь о дрочке что ли? — не понял его Норман, но уголки губ дрогнули в нелепой улыбке.       — Ну, да, — пожал плечами Реймонд, стараясь сохранить в глазах серьезность, — ты все еще занимаешься этим?       — С чего такие вопросы?       — Препарат, который ты принимаешь, может влиять на твое сексуальное желание.       — То есть эти твои нейролептики, — Реймонд не сдержался и усмехнулся, — влияют на всю мою голову, так получается?       — Грубо говоря, да.       Норман нахмурился, что-то вспоминая и нарочно зарывшись рукой в волосы на затылке Коттона. Реймонд аккуратно спустил руку с груди на талию, ловя себя на мысли, что Паттерсон, сидящий на коленях, был очень даже мил. Коттон только сейчас погладил талию с легким сжатием, ощутив, что Норман и правда набрал вес. Щеки приобрели мягкость, губы тонкой линией становились влажными под языком Паттерсона, начинали опять цеплять Коттона. Вся эта ситуация становилась личной, готовила к прелюдии. Кофта с широким вырезом, так что ключицы были хорошо видны, штаны привлекательно обнажали часть белоснежной голени со светлыми волосками и привычное отсутствие носков. Реймонд сглотнул, ведь при подробном рассмотрении Нормана внизу живота потянуло, да и не только. Коттон на секунду испугался, что Паттерсон почувствовал это, но спустя полминуты лишь спокойно выдал.       — Последний раз я дрочил дня три назад, наверное. С учетом того, что ты приносил ужин три раза, значит три дня.       — Ты только так отсчитываешь сутки? — выгнул брови Реймонд, но в голове гудели идеи, как бы поскорее встать и не нарваться на еще более приподнятое настроение паха.       — А как еще? Часов мне не положено, — колко произнес Норман, как назло пододвинувшись ближе. Его лицо на секунду изменилось, пронзило током, и он посмотрел вниз. — Это…       Реймонд толкнул Нормана на постель, пользуясь его растерянностью. На секунду он навис над ним, тут же убирая руку из-под головы и соскакивая с кровати.       — Я принесу тебе воды, хорошо?       Не дожидаясь ответа и чувствуя жар на щеках, Коттон, смотря под ноги, вышел из палаты. «Это же надо было… — Реймонд хотел закрыть лицо от стыда, ведь настрой не унимался. Казалось, внутри все сжалось: Норман во сне был чем-то отдаленным, а этот ягненок — рядом, со всеми чувствами и искренностью. Думать о Паттерсоне в таком ключе просто на просто не хотелось, вызывало ужасные чувства и банальный стыд».       Вернувшись, стул все так же покоился у стены напротив, а Норман спустил ноги. Реймонд в пять шагов дошел до тумбочки и поставил стакан. Вода из кулера холодная, наверняка приводила в мысли, но Коттона вразумит лишь душевая рядом.       — Рей, — тихо произнес Норман, по-кошачьи цепляя его за рукав и быстро потянув на себя.       Реймонд лишь поддался вперед, сделав надрывистой вдох и прижавшись в губам Нормана. Паттерсон повис на его шее, из-за чего Коттон согнулся, руками проводя по мягким желанным щекам. Воздух показался горячим, несмотря на холод, захотелось опуститься и отдать самого себя на растерзание хитрому ягненку, прятавшемуся за маской лисы. Или это все еще лиса берегла себя, выдав фальшивого ягненка?       — Ты хочешь сделать это со мной? — прямо спросил Паттерсон, оторвавшись от губ и шумно выдохнув.       Его глаза покраснели и в них заиграли блики, словно поцелуй стал отдушиной среди общей тяжести. Руки ослабли, остался лишь тихий вопрос и ошпаренный им Коттон, выпрямивший спину. Реймонд на секунду опешил, анализируя сказанное, и лишь ошарашено взглянул на решительно настроенного парнишку.       — Подожди, Норман, это было совсем не к этому, — Реймонд был готов провалиться под землю, ведь Паттерсон скользнул взглядом вниз.       — Если да, то… — продолжал Паттерсон, потянув воротник кофты и открыв плечо. Его спокойный взгляд пугал. — То это не проблема. Я уже делал это когда-то.       Делал? Реймонд настороженно нахмурился, разглядывая лицо Нормана. То есть, его…? Узнай он об этом ранее, когда Паттерсон был простым пациентом, реакция была бы не такой яркой, но сейчас, когда этого мальчика хотелось тут же забрать в охапку объятий и забыть о сказанном, как о страшном сне, реакция была более чем оправданной.       — Норман, — Реймонд присел на корточки перед кроватью. Погладил его руки, всегда холодные, сейчас ставшие самыми нужными, — ты можешь рассказать мне, что с тобой случилось?       — Что?       — Ты сказал, что кто-то уже делал это с тобой, — стараясь не дышать, говорил Реймонд.       Вот оно — откровение вне четкого времени, приема еды. Возможно, забыв про время и немного войдя в состояние дереализации, Норман мог разобрать хоть что-то в голове и даже поделиться. Коттон не сводил взгляд, окончательно сев на колени.       — Я не помню ни лица, ни голоса, — пусто посмотрев вперед, выдал Норман. — Это не «бог», хоть он меня и любит. Кстати, «бог» последнее время говорит про какие-то карты, что нельзя было подниматься на второй этаж и вообще я теперь… Как ты там сказал? — он повернул голову. — Заляпанный, вот. Бред, но иногда так… — голос Нормана вздрогнул, а Реймонд лишь сжал руки крепче, пристально смотря, как океан под человеческим стеклом стал вырываться наружу. Паттерсон зажмурился, будто откидывал мысли прочь и всхлипнул. — Вот почему, когда ты приходишь, у тебя иногда получается его затмевать? Не можешь делать так чаще, нет? «Хочешь сказать, ягненок, что я… — начал Коттон, поднимая руку Нормана и прикасаясь губами. — Я стал единственным, кто тебе в этом поможет? Вот судьба коварная лиса».       Ни Гильда, ни Эмма, ни клозапин — Паттерсон увидел его один раз, и этого хватило для полного ныряния в человека. Коттон погладил его подбородок, заставляя напрячься и посмотреть на себя. Очередной бросок в холодную воду, зато самый смелый из возможных. «Гильда бы… Да к черту ее».       — Норман, — начал Реймонд, облизнув губы и сглотнув от волнения, — тебя забрать отсюда?       Вопрос был потерян в сумбурном «хочу».