♪ Joseph Trapanese, The Budapest Art Orchestra — Ravka
Сердце колошматит в груди. Шум разгоняемой им крови заполняет голову, заглушая обманчивую тишину. Аслан старается умерить своё дыхание, замирая, и рядом привычной синхронностью затихают два других. — Скачут… — его шёпот озвучивает возможную приближающуюся погибель. Лале судорожно вздыхает и вскидывает глаза, что уже наполнились слезами отчаяния и страха. Страха не за себя — за них. — Уходите на северо-восток, — быстро и чётко Влад отдаёт приказ к действию, указывая направление, на которое бостанджи, скорее всего, подумают в последнюю очередь. — Я задержусь и, в случае чего… — Нет! — вскрик Лале даже не даёт ему закончить. — Ты не останешься, нет, нет, ни за что! Аслан!.. — умоляюще смотрит на друга в поисках поддержки. Влад порывисто, за плечи, разворачивает Лале к себе и берёт в ладони её лицо: — Всё будет хорошо, — его голос обманчиво спокоен, но говорить приходится очень быстро, ведь время несётся секундами вровень с ошмётками земли, вылетающими из-под копыт погони… — Часа через три я уже нагоню вас… — Нет! Я не оставлю тебя здесь! — уже почти крики Лале разрезают лесную тишь, грозя привлечь внимание, и Влад отчаянно выдыхает. Тем временем Аслан уже быстро подходит к своему гнедому коню — времени для споров нет. Отвязывает от толстой ветви и перекидывает повод, готовясь вскочить в седло. И всем понятно без слов, что и на этот раз остаётся именно он. — Аслан, — уже гораздо спокойнее зовёт юношу Лале, всё же избегая смотреть ему в глаза, ведь в очередной раз делает выбор не в его пользу. Но она его сделала давно. — Возьми Гедже, она быстрее и незаметнее. Тот, обернувшись и всё же поймав её виноватый и благодарный взгляд, кивает и передаёт коня подошедшему Владу. — Будь осторожен, — тихое напутствие. — Вы тоже. С Богом. Какое-то время Аслан провожает взглядом друзей, пока те не растворяются в темноте. Затем трогает вороную кобылу, тихим призраком встречая звуки храпа взмыленных лошадей. Группа всадников проносится мимо, не замечая другого — одинокого, скрытого во тьме, на ещё более тёмном коне. Немного подождав, тот выезжает из своего укрытия — гущи деревьев, — и следует за ними по тропе. Необходимо убедиться, что преследователи не изменят курс. Сначала всё идёт по по плану — бостанджи двигаются на северо-запад, но потом… Аслан осаживает Гедже, та, фыркнув, останавливается и нетерпеливо перебирает стройными ногами. Наездник же вглядывается в силуэты впереди, пытаясь разобрать, о чём те говорят. Нехорошее предчувствие сменяется пронзительным пониманием — Влад ошибся. Отряд разделяется, и одна его часть планирует двигаться по роковому маршруту… Аслан стискивает зубы и трогает коня — необходимо отвлечь внимание на себя и увести в сторону… Мелкие ветки хлещут лицо, когда он, в обход, пробирается сквозь густой подлесок, но стоит выбраться на открытое место… — Хей! Грубость напора, ударившего в рёбра — Гедже издаёт ржание и рвёт в галоп. Двигаться наперерез османам — чистой воды безумие, но выбора нет. Если не сделать этого сейчас, то потом он будет в роли догоняющего, а затем и опоздавшего… Снова. Но если сердце Лале он уже потерял, то её жизнь… Ни за что. Пришпоривая лошадь, Аслан почти ложится на шею ритмично хрипящего животного, позволяя нести всадника. Полным ходом они идут уже параллельно четырём бостанджи, всё больше нагоняя их и сближаясь. Главное, в нужный момент дать себя обнаружить и увести на север, и хорошо бы сделать это до той самой излучины реки, увиденной накануне на карте. Да, этот крутой изгиб запрёт в тупике его самого, но и османам отрежет путь на восток, давая друзьям то, что им так сейчас необходимо — время. А он… Он постарается выжить. И да поможет ему небо… — Нет… Не туда… Нет… Милли вздрогнула — голос Лео неожиданно громко срезонировал в её голове. Девушка приподнялась, отрываясь от груди Нолана и щурясь со сна. И тут её глаза удивлённо распахнулись. Неужели они так и уснули на диване?.. В обнимку? Милли потянулась к мобильному. 5:32 — Нет… Не нужно… — простонал Лео снова, и Милли резко обернулась, приподнимая брови. — Что? Но Лео не ответил, беспокойно повернув голову в другую сторону. — Нет… Похоже, он метался во сне, как в бреду. Милли придвинулась ближе, замечая блестящий от пота лоб. Бронзовые пряди прилипли к коже. — Лео, — тихо позвала Милли. Тот в ответ лишь простонал, снова дёрнув головой. Она протянула руку и коснулась влажного лба. — Господи, какой ты горячий! Милли быстро поднялась, глядя на горящего в жару парня. Как назло, все разъехались… Судорожно вспоминая, что в таких случаях предпринимала старшая сестра, девушка оглянулась по сторонам, потом выбежала из кинозала. Через пять минут Милли вернулась с мокрым полотенцем в руках и аптечкой. Присела на диван и аккуратно приложила прохладное полотенце ко лбу Лео. Тот вздрогнул, снова мотнув головой. Милли обтёрла его лицо и, положив полотенце на лоб, потянулась к аптечке.♪ Mogli — Another Life
Порывшись, нашла электронный градусник и досадливо поморщилась. Лайя не особо доверяла им, предпочитая ртутные, но да ладно. Какой есть. Милли нажала кнопку на термометре и задумчиво скользнула взглядом по фигуре Нолана. И куда его ему поставить?.. Раздумья прервал писк прибора, означающий готовность к использованию. Выбрав из всех вариантов самый целомудренный, Милли оттянула ворот пуловера Лео, одновременном приподнимая его руку. — Какой ты… здоровый… — проворчала Бёрнелл — мужская рука оказалась тяжелее, чем она предполагала. Её ручка нырнула по одежду Лео, нащупывая нужное положение. Коснулась горячей, мокрой от пота кожи, но поймала себя на том, что почему-то не испытывает брезгливости. Поставив градусник, прижала его плечо второй рукой. Лео часто и неглубоко дышал. — Угораздило тебя… Выпендрился без шапки гулять, — отчитывала Бёрнелл свалившегося ей на голову пациента, который впрочем её не слышал. Градусник запищал, и Милли полезла по уже проторенному маршруту обратно за ним. Достала и глянула на электронное табло. 39,8 — Чёрт… Милли высыпала всю аптечку на стол и принялась просматривать названия в поисках жаропонижающего. Как назло, многие были на румынском, но вот на глаза попался знакомый препарат, который пила сама, когда болела уже в Румынии. Быстро развернула инструкцию и бросила взгляд на Нолана, прикидывая его вес, но тут же вспомнила недавний разговор. — Девяносто пять — мой идеальный вес, — Лео самодовольно лыбился, попивая белковый коктейль после тренировки в тренажёрном зале. Голодный взгляд его уже мысленно смёл всё содержимое стола прямо себе в желудок. — Ну и слоняра, — протянула Милли. Тебя не прокормить — одни убытки. Не то, что мои сорок восемь. — Маля-явка, — снисходительно взлохматил её волосы Лео. — Хотя… — он оценивающе прошёлся взглядом по её фигуре, остановившись на бёдрах, обтянутых в провокационные ярко-жёлтые колготки и чёрную юбку, длина которой явно не дотягивала до такого доброго имени. — Ты когда последний раз на весы вставала? Милли пожала плечами: — Я не вставала. Это мой постоянный вес. — У-у-у… Тогда и не вставай, не ломай казённое имущество. Вон, целлюлит уже выпирает со всех сторон. — Что-о-о ты сказал?! — Милли опасно прищурилась, откладывая вилку. — Что вижу, — язвительно улыбнулся Нолан. — Но если ты соизволишь поднять свою жирную пятую точку хотя бы в семь утра и прийти в зал, так и быть — помогу твоей беде. Милли фыркнула: — Так и скажи, что прожить без меня не можешь, даже одного несчастного часа в зале. — Эм-м… Я не… — потерялся Нолан, а по его лицу поползли яркие пятна. Он поджал губы, явно утратив преимущество в дискуссии. — Вовсе нет. — Когда-нибудь я застрахую свою «жирную пятую точку» на несколько лимонов долларов и не то, что прикасаться, даже смотреть на неё такие простые смертные, как ты, уже не смогут, — произвела контрольный выстрел Милли. Лео аж приоткрыл рот от масштаба заявления. Бёрнелл же усмехнулась, довольная эффектом. И для его закрепления — на всякий случай — показушно откусила круассан. Милли хмыкнула воспоминанию, сведя брови и выдавливая таблетки из блистера. Это было всего пару дней назад, а кажется, что в другой жизни. Наверное, в более счастливой и бездумной… Но уже другой. Что ж, рано или поздно пора взрослеть… — Лео, проснись, — склонившись, Милли потрясла его плечо. Тот только что-то невнятно пробормотал. — Лео, ну давай же… — она присела рядом, зажав в одной ладони пару таблеток, в другой — держа открытую бутылочку воды. — Лео, проснись! — Что… — простонал Нолан, не открывая глаз. — Выпей таблетки. — Зачем… — У тебя температура. Давай, пей. Милли всунула Лео в рот первую таблетку и, поддерживая ему голову, поднесла бутылку к потрескавшимся губам. Когда проглотил, то же самое проделала и второй раз. — Спасибо… — буркнул Нолан, снова засыпая. — Не за что. Твоя жирная задница будет мне должна, — тихо сказала Милли. Этого, конечно, уже никто не услышал, иначе спору о прекрасном метаболизме Лео не помешало бы и его полусмертное состояние. К тому же следовало признать, что здесь Милли бы всё равно проиграла — задница у Нолана была очень даже ничего. Хотя кого она обманывает? «Ничего»? Да она, чёрт её дери, идеальна!.. О чём она думает вообще? Милли вздохнула, решив, что, пока жаропонижающее начинает действовать, полезнее было бы сбегать умыться и привести себя в какой-никакой порядок. — Только попробуй мне помри. Я тебя найду и придушу.~†~
Минут через двадцать Милли снова уже сидела рядом. Заставила Лео выпить воды и снова померила температуру. 39,2 Далеко не супер, но хотя бы снижается. Милли вздохнула, откидываясь на спинку дивана и подтягивая ноги. Прикрыла глаза. Только чуть задремала, как вдруг в тишине раздался телефонный звонок. Мелодия вызова принадлежала телефону Лео. Звук не был громким, и Милли прислушалась, ища его источник — похоже, мобильник лежал в одном из карманов его джинсов. Более точных координат настырный рингтон не давал. Милли немного подождала в надежде, что звонок скинут… Но он продолжал звонить.♪ Mogli — Walls
— Что ж ты такой неугомонный? Весь в хозяина, — закусив губу, Милли начала исследовать запретную территорию: передний справа — ключ от номера, передний слева — пусто… Кто придумал столько карманов? Зачем вообще они нужны?! — Вот же чёрт… Когда ж ты заткнёшься? — досадливо шипя на бездушный гаджет, Милли пустилась на его поиски ближе к причине её недавних грёз. Скользнула ладошкой по мужскому бедру, запуская руку в задний левый карман… — Ну конечно же… И здесь тебя нет. Зато там лежало кое-что другое — маленький квадратик из фольги с выпуклым кружочком. — Смотрю, вы всегда готовы к подвигам. Да, мистер Нолан? Это было похоже на какой-то заговор против неё! Почему-то Милли была уверена, что мобильник Лео тоже мужского пола и выступает сообщником по выведению её из себя, пока сам хозяин в отключке. Пробраться в самое труднодоступное место — а именно таким и был задний правый карман — было уже ни чем иным, как квестом. — Долбаный мобильник, пожалуйста, заткнись… Одна, две, три секунды… Телефон остался глух к её мольбе. — Да чтоб тебя! Милли извернула правую руку, подсовывая её под Лео, но пробраться дальше оказалось невозможным, потому что спинка дивана жутко мешала. Оставалось лишь одно… Милли забралась на диван, вставая на четвереньки прямо над Лео и полезла левой рукой в злополучный карман. Ей удалось подцепить его пальцами, и она его почти уже вытянула, когда потеряла опору и запахала лицом прямо между спинкой дивана и головой Лео, почти упав ему на грудь. Тот лишь вздохнул и что-то промычал во сне. Сопя носом в тесную щель, Милли всё же решила не сдаваться, продолжая вытаскивать заветный гаджет. Теперь это уже стало делом принципа. Вот она его уже выудила и чуть ли не издала победный клич… Телефон перестал звонить. — Да б… ! — Милли беззвучно выругалась. Её лицо всё ещё оставалось зажатым между диваном и щекой Нолана. Чтобы встать ей нужно было освободить левую руку. Изящное движение кистью — она отшвырнула телефон куда-то Лео в ноги. Теперь можно опереться двумя руками и вылезти из заточения. Уже менее изящно и кряхтя, Милли приподнялась над Лео. Замерла, в опасной близости разглядывая его лицо. Дыхание его стало чуть спокойнее и глубже. Видимо, жар спадал. Знакомый древесно-пряный запах коварно проникал во все доступные рецепторы… Милли сглотнула. Интересно, а если его сейчас снова поцеловать, он проснётся? Ведь, кажется, на Лео сейчас можно румбу сплясать — он и не почувствует. Идея так себе, но всё же… Милли наклонилась ещё ближе, не касаясь, но уже вдыхая тепло кожи… А если он чем-то заболел, и она заразится, то, если они не будут жить долго и счастливо, то хотя бы умрут в один день? Господи, какие же дебильные мысли… Вот же влипла. И это не об этой дурацкой ситуации с телефоном. Хотя и она не помогла ни разу. Просто сейчас она осознала, насколько влипла. Окончательно и бесповоротно. Телефон вдруг снова зазвенел, и Милли отпрянула. Быстро перебирая руками, отползла назад и села. Затем снова склонила голову в поисках телефона. Экран гаджета светился, выдавая его местонахождение. И было оно, прямо сказать, хуже некуда… У Лео между ног. Изящно бросила. Браво. Прямо в десяточку. Вернее, не совсем в десяточку. Чуть пониже. Но к разглядыванию в упор ширинки Нолана Милли морально не совсем была готова. Или… нет? Вот бы он сейчас проснулся и застал её за этим занятием… Что бы он сказал, интересно? Милли заткнула рот рукой, давясь смехом. Второй же быстро, но аккуратно скользнула в «красную зону» и вытащила телефон. Аллилуйя! Быстро встала с дивана, одновременно принимая вызов и направляясь к выходу из кинозала. — Алло. — А… — на другом конце провода женский голос впал в ступор, но потом протянул: — А где Лео? — Лео спит, — ответила Милли, внутренне злорадствуя тому, как недвусмысленно выглядит ситуация, но всё же пояснила: — Он заболел. Когда проснётся, что-то ему передать? — А смысле заболел? — недоумевала собеседница. — Обычно заболел. У него температура. — Высокая? — настороженный вопрос. Милли закатила глаза — ну надо же какая заботливая нашлась, переживает… — Высокая. Но он выпил жаропонижающее. Оно уже действует. — Действует? — женщина явно не хотела верить в очередное. — Да, а что-то не так? — Нет, нет. Просто… Гхм… Не могли бы вы сказать адрес, чтобы приехать и навестить его? — Могу. Но вас навряд ли пропустят. Сейчас это закрытая территория. — Даже так… — задумчиво протянула незнакомка. — Всё же назовите, думаю, это решаемо. — Да не вопрос, — наигранно равнодушно ответила Милли. Она взяла на ближайшей стойке рекламный буклет, где был указан адрес. — Записывайте. Далее женский томный голос попросил передать Лео, чтобы он ей перезвонил. Кому — ей — Милли уточнять не стала, пообещав, что непременно передаст и нажала отбой. И кто же это была такая? Милли ткнула пальцем на входящие вызовы. Нела. Бёрнелл свела брови. Эта расфуфыренная сучка. И какого хрена она звонит в такую рань? Надо было сразу посмотреть, перед тем, как брать трубку. Зря она сказала, что Лео заболел. Надо было сказать, что он в душе и задержится там ещё на часок или два. И ляпнуть, что ей тоже пора, а то её заждались… Милли вздохнула своим мыслям, отдающим тянущей тяжестью внизу живота. Ещё недавно она и не подозревала, что она такая… Озабоченная? Видимо, придётся принять этот новый факт и зафиксировать в досье. Так и запишем: Эмилия Бёрнелл. Без недели семнадцать лет. Идиотка и местами недоученный гуманитарий. Сексуально озабоченная девственница. Да, и ещё. Влюблена в Леонардо Нолана. По уши.~ † ~ † ~ † ~
♪ James Vincent Mcmorrow — Ghosts
Лайя сладко потянулась и сделала глубокий вдох. Знакомый запах, наполняющий все внутренности теплом, заставил улыбнуться. — Доброе утро, — прошептал любимый голос, подтверждая, что Влад рядом. — Доброе, — довольно мурлыкнула Лайя. — Ты не спал? — она приоткрыла один глаз. Влад тихо хохотнул: — Что бы ты хотела услышать в ответ? — Согласна. Вопрос глупый, — вздохнула она, снова закрывая глаза. Улыбнулась. — И как не спалось? — Не спалось отлично, — она почувствовала его пальцы, убирающие пряди с её лица. — Просто идеально не спалось, — его дыхание щекотнуло губы за секунду до мягкого к ним прикосновения. Они замерли, погружаясь в нежность. Следующее невесомое, обманчиво-ленивое движение губ потопило в ней окончательно… Дыхания стали порывистыми. Волна желания окончательно разбудила Лайю. — Мы ведь никуда не торопимся? — прошептала она, блеща карим взором и вытаскивая из-под одеяла руку, чтобы коснуться груди Влада. — Если захочешь, мы останемся здесь жить, — кончиком носа он очертил линию роста волос у её виска. Лайя хихикнула. — Вот за это я и люблю тебя, — намеренно слукавила она. Влад же не заставил себя ждать, поддаваясь провокации. — Ах вот оно что?.. — через секунду Лайя оказалась подмятой под ним вместе с мягким одеялом. Насыщенно-голубые глаза недобро сверкнули. — Я для вас — лишь средство исполнения желаний, мисс Бёрнелл? — Причём самых непристойных, — подтвердила та, смеясь и снова пытаясь вытащить руку из-под кокона одеяла. — Например, каких? — на губах Цепеша играла ухмылка, но взгляд стал серьёзным. Лайя было осеклась, сомневаясь — следует ли углубляться в тему, ставшую в какой-то степени запретной. Ведь, по сути, дальше разговоров они не смогут зайти. По крайней мере так, как ей того хотелось бы. Но всё же нерешительно спросила: — Тебе озвучить весь список? Влад вскинул бровь. — Список? — ухмылка вампира стала коварнее. — Однако, и аппетиты у вас, мисс Бёрнелл. — И, судя по твоему довольному виду, ты их… приветствуешь?.. — Несомненно, — его рука медленно потянула одеяло вниз, обнажая девушку. Попадая во власть плотоядного взгляда и прохладного воздуха, разгорячённое тело Лайи, в короткой кремовой атласной сорочке, моментально покрывалось гусиной кожей, а каждый миллиметр этих изменений с особой тщательностью сканировался. — Всё зависит от степени их непристойности. — То есть… какая-то грань всё же существует? — осторожный вопрос. — А ты бы хотела её перейти? — вкрадчивый «ответ». Одеяло же спускалось всё ниже, уже сползая ниже бёдер. — Не знала, что… она вообще есть, — теряя уверенность, пролепетала Бёрнелл. Влад оторвался от созерцания аппетитных бёдер под мягкими складками атласа и заинтересованно посмотрел Лайе в лицо. Потом вдруг обескураженно рассмеялся. — Любовь моя, право, ты меня пугаешь, — он покачал головой, с видом доктора, признавшего больного неизлечимым. — Своим бесстыдством? — Лайя уже начала заливаться краской смущения, про которое уже и думать забыла. — Конечно же, нет, — Влад лёг рядом, подпирая голову рукой. Вторая же — скользнув по бёдру девушки и нарушив идиллию атласных складок, поднималась по её плоскому животу, к груди… — Чего бы ты ни пожелала, ты никогда не будешь выглядеть бесстыжей или распутной в моих глазах. Единственное, на что я никогда не соглашусь — делить тебя с кем-либо ещё, — его ладонь огладила уже возбуждённую грудь и остановилась, став идеальной оправой женской формы, созданной будто специально для неё. Нежность из его глаз вдруг испарилась. Голубой взгляд стал жёстким, а голос обрёл уже знакомую властность: — Ты моя и только моя, — мужская ладонь непроизвольно чуть сжала грудь, заставляя сердце под ней биться прямо в неё, а тело выгнуться. — И всё же… — продолжил Влад уже мягче. Его пальцы заскользили по коже шеи — вдоль бьющейся кровью дорожки. — Иногда ты пугаешь меня своим безрассудством. Готовностью шагнуть в неизвестность. Кончиками пальцев Цепеш очертил мягкую линию её подбородка, задерживая взор на приоткрытых губах. — Только если вместе с тобой, — прошептала Лайя. Оба поняли, что разговор ушёл гораздо дальше обсуждения сексуальных предпочтений. Почти с горечью Влад посмотрел ей в глаза: — О том и речь, — качнул головой, говоря еле слышно: — Я не хочу этого. Не нужно за эту грань даже заглядывать. Он вздохнул: — Несколько раз я терял тебя. Иногда пройдя часть жизни с тобой рядом, иногда — так и не встретив. Но никогда… Слышишь? Никогда не хотел оставить тебя в том аду, в котором существую сам. Хотя мог бы… Сейчас, если верить пророчеству, ты пришла уже в шестой раз. И я бы хотел, чтобы для нас он стал последним. В любом случае. — Почему?.. Влад посмотрел куда-то в сторону, пытаясь подобрать слова. — Понимаешь… так, как сейчас мы не были близки никогда раньше. И я больше не хочу… Нет. Не могу… Её пальцы коснулись его губ. — Влад… Подожди, — она убрала руку, встречаясь с ним взглядом. — Ещё рано говорить об этом. У нас ещё есть время. И мы сделаем всё, что в наших силах, чтобы снять это проклятие. Я выбираю верить, что всё получится. — Хорошо, — кивнул Влад. — Ты права. Прости. Я привёз тебя сюда, чтобы немного отвлечь, а сам нагнетаю… — уголки его губ вздрогнули. — Так на чём мы остановились? Якобы стараясь припомнить, Лайя закусила губу и подняла глаза к потолку: — Что-то… о степени… непристойности моих желаний? Влад тихо рассмеялся. — Верно. В этом случае если грань и существует, то только для меня. И ты знаешь какая. — Ты не можешь меня касаться, — тихо сказала Лайя. Влад кивнул. — Так, как хотел бы — спокойно и без последствий — не могу. И как бы мы ни изощрялись, нам этого будет мало. Уже мало. Он замолчал, блуждая чуть взволнованным взором по её лицу. Лайя ждала, видя, что его терзают какие-то противоречия, но не вмешивалась. — Облик человека слишком… человечен. А потому — более слаб и уязвим, — это не было каким-то новым признанием, но Лайя, кажется, уловила его мысль… — Хочешь сказать… — ей всё ещё не верилось, что Влад сам заговорил об этом, после вчерашнего отказа. — Но ты же был против показывать мне другой облик. — Как и сейчас, — его взгляд стал очень серьёзным. — Я не хочу пугать тебя и, тем более, вредить — в запале я могу не рассчитать сил. Он замолчал, всё ещё раздумывая и сомневаясь: — Но всё же я тут подумал… если мне обратиться не полностью, не до конца… то кое-что мы можем попробовать. Если ты позволишь — а ты наверняка позволишь… — Да! Он усмехнулся, качая головой: — Даже не сомневался в этом. — Мог бы и не спрашивать. — Не могу позволить себе такой роскоши, — грустно улыбнулся Влад. — Но в чём не откажу себе — самому угадать одно из твоих непристойных желаний, — всё же решился он. Лайя изобразила относительное спокойствие. Сама же чуть не пискнула от восторга, но вовремя сдержалась, дабы не спугнуть неожиданную удачу… — Одно условие, — в его голосе зазвучало волнение. — И самое главное. Ты закроешь глаза. Будешь видеть лишь кожей. — Согласна, — ответила Лайя, не раздумывая и чувствуя окутывающий её мандраж. — Хорошая девочка, — прошептал Влад. — И ещё одно. Захочешь остановиться — скажешь сразу. — Не захочу. — Что ж, посмотрим, — коротко улыбнулся Цепеш, поднимаясь с постели.♪ SYML — Body
Не спеша, даже задумчиво, расстегнул пуговицы белоснежной рубашки. Снял её и аккуратно повесил на стул, оставаясь в одних брюках. Медленно вернулся обратно. Скользнул изучающим, пронизывающим взглядом. Так, кажется, хищник смотрит на уже пойманную жертву перед тем, как приступить к трапезе… По спине Лайи пробежал холодок. — Глаза, — почти жёсткий приказ. Последнее, что видит Лайя перед тем, как закрыть свои — глаза Влада, вспыхнувшие ярко-голубым, и в них — вертикально вытягивающийся зрачок… Сначала не происходит ничего. В наполненной предвкушением тишине — лишь её бешеное сердцебиение и дыхание, взволнованное до предела… Затем тихий, протяжный свист, переходящий в еле слышное то ли стрекотание, то ли шипение. От волнения Лайя дышит уже ртом, когда слышит приближающиеся шаги. Постель проминается под тяжестью, и к её дыханию присоединяется второе… Его дыхание. Тяжёлое, обдающее её лицо выдыхаемым сильными лёгкими воздухом. Но всё так же наполненное его запахом — запахом её любимого мужчины, который стал всё же более выраженным, концентрированным, животным… Лайя чувствует, как дрожит. Но отнюдь не от страха… Дыхание Влада становится всё ближе и быстрее — без сомнения и он волнуется. Возможно, так же, как и она, если не сильнее. И всё же это не останавливает. Прикосновение губ, и Лайя отвечает на поцелуй… Его губы не так мягки, как раньше — кожа более плотная, грубоватая, но эластична. В желании «увидеть» больше, Лайя касается пальцами его лица — на щеках под пальцами чувствуются плотные, гладкие чешуйки. Его губы без труда приоткрывают её, гибкий язык скользит внутрь, связываясь с её… И сначала вроде бы не ощущается особой разницы, пока она не начинает ощущать вибрацию на самом его кончике. Она то усиливается, рассылая по всему, чего касается гудящие волны, то уменьшается, переходя в быстрое микропостукивание. И, кажется, сейчас этот язык живёт отдельной жизнью, по-хозяйски исследуя её рот… Вытягиваясь, удлиняясь, проходится по нёбу девушки и всей поверхности её языка, начиная затем обнимать, обвивать его по спирали, всё больше захватывая. Влад издаёт утробное урчание, притягивая её лицо ладонями. Не прекращающаяся вибрация отдаёт в корень языка, отдаваясь волнами во все внутренности. В какой-то момент становится нестерпимо щекотно. Лайя не выдерживает и взвизгивает, затем хихикая ему в рот. Тут же раздаётся уже знакомое шипящее стрекотание и свист — язык Влада освобождает её и принимает обычную форму. Он аккуратно отстраняется. — Мне остановиться? — сквозь частое дыхание его голос звучит настороженно и вполне знакомо. — Нет-нет… Всё хорошо. Просто… щекотно, — снова хихикает Бёрнелл. — Щекотно… — хмыкает Влад и целует уголок её рта. — Это исправимо. Её руки опускаются ему на плечи, на ощупь покрытые шершаво-гладким панцирем. — Можно открыть глаза? — Не стоит. — Влад, пожалуйста. — Тогда мы, пожалуй, закончим… — он хочет отстраниться, но её пальцы скользят по еле тёплой гладкости, удерживая. — Нет! Не надо… — умоляет Лайя, тут же вздыхая. — Шантажист… Слышит, как Цепеш самодовольно усмехается. Мужские пальцы подцепляют лямки атласной сорочки, спуская их по плечам. Гладкость атласа ползёт ниже, обнажая грудь… И Лайя может поклясться, что ощущает следующий вместе с тканью его хищный взгляд. Кожа исходит мелкой дрожью… Снова раздаётся тихий свист, шипение. Набухшего соска что-то касается, и Лайя вздрагивает, тут же выгибаясь, когда это что-то закручивается вокруг него, одновременно сжимая и лаская. Кажется, всё её тело подвешивают за одну эту чувствительную точку. Словно со стороны Лайя слышит собственный стон — громкий и пошлый. Ответом на него становится низкое удовлетворённое урчание. Длинный язык тянет сосок, подтягивая кверху всю грудь, и лишь когда губы Влада захватывают его — освобождает, размыкаясь по кругу, уже внутри его рта. Лайя, что всё это время хватала ртом воздух, снова стонет, запуская пальцы в волосы Цепеша, которые стали длиннее и жёстче. Неимоверно хочется открыть глаза, чтобы его увидеть, но она лишь зажмуривает их сильнее, потому что обещала… Тем временем губы Влада проходятся по её ключицам, шее… Ряд острых зубов прикусывает мочку, пока язык начинает творить что-то невообразимое с её ушком. Густое дыхание с силой врезается в её кожу, растекаясь по ней, наполняя лёгкие и мускусом оседая на языке. Его ладони — большие и шершавые, гладят тело, оставляя микроцарапины, даря наслаждение на грани с болью. Но Лайя понимает, что и в этом, неизвестном ей облике, Влад чрезвычайно нежен… Ладонь обхватывает грудь, оставшуюся без ласки, захватывая и прокручивая между пальцами сосок. Вторая рука двигается вниз, обводя все изгибы, скользя по округлости бедра. Его палец цепляет край трусиков, который коротко трещит, разрываясь под остротой выпущенного когтя. Та же участь постигает второй, и шёлковый, влажный лоскуток летит в сторону… Влад оставляет её, отстраняясь и вызывая стон сожаления, и Лайя чувствует его ладони, которые симметрично обхватывают бёдра, неспешно лаская, опускаясь всё ниже, раздвигая её ноги в стороны и сгибая их в коленях. Синхронность ладоней сбивается, когда он, оглаживая, переходит на внутреннюю сторону бёдер — одна поднимается на живот, рисуя грубоватыми пальцами на нём витиеватые узоры, вторая же где-то теряется. Но лишь до тех пор, пока его пальцы вдруг ни раздвигают её влажные складки. Без каких-либо предупреждений его губы обрушиваются на уже давно пульсирующий клитор, и, вскрикнув, Лайя тут же вспоминает, что Влад выделывал с её грудью и уже готовится умереть… Но и здесь он непредсказуем — все движения его языка неожиданно легки и деликатны, от чего хочется умереть ещё раньше… Невыносимая ласка восьмёркой обвивает её маленькую набухшую плоть, ритмично двигаясь по кругу, с каждым движением продвигаясь всё ближе к истекающему лону. Его замысел становится предельно понятен — методично и расчётливо свести её с ума. И когда дыхание Лайи становится рваным, а губы размыкаются в немом крике, язык существа, облик которого Влад выбрал для его осуществления, становится неизвестной человечеству длины, скользя внутрь. Снова её стон, смешанный с его именем, и его грудное рычание — одобряющим ответом… Лайя вцепляется в его волосы, которые вдруг обвивают её пальцы и запястья. Его же пальцы болезненно, но терпимо впиваются в нежную кожу бёдер, подтягивая ближе, а движения языка становятся всё быстрее и ритмичнее, уже заполняя всю её изнутри… Неожиданно Влад замирает, прекращая все движения и Лайю начинает выкручивать от всё усиливающейся вибрации, пронизывающей всё её тело от источника и до самых кончиков ногтей… Это становится той гранью, перейдя которую она более не способна оставаться вменяемой, не сжимаясь на нём, не переходя на крик, не разрываясь от наслаждения…~†~ † ~ † ~
♪ Trevor Morris – Hallway Vampires
Женский красный ноготок постучал по сигарете, стряхивая пепел. Тонкий цилиндр коснулся пухлых губ, ещё больше пачкаясь в алой помаде. Из огромного окна отеля Нела задумчиво смотрела на уже людную улицу проснувшегося города. Ей нужно принять решение. Что говорить Аквилу, а что нет. Или же сначала убедиться во всём самой и не подставлять Нолана раньше времени?.. Но в таком случае она возьмёт всю ответственность на себя, а значит, по кодексу «Тетры», все возможные последствия лягут на её плечи. От этой мысли Нела передёрнула этими самыми плечами. Сделала последнюю затяжку и затушила сигарету, сминая ту в пепельнице. Нажала на кнопку вызова. Два длинных гудка. — Слушаю, — чёрствый голос. — Алан… — Что-то не так? — Не совсем. Вернее… Я не знаю. — Не тяни. — Он сегодня не приедет. Мне сказали, что он… заболел. Долгая пауза в трубке сменилась хохотом. — Заболел?.. Что за бред? — У него температура. Высокая. На конце провода веселье оборвалось так же внезапно, как и началось. — Ты думаешь?.. — Опасаюсь. — Гхм… — снова пауза, и Нела уже представила сухие пальцы Аквила, стучащие по столу. Многовековая привычка, когда он решает чью-либо судьбу. — Нела, детка. Поезжай-ка к нему и проверь. Догадки нам ни к чему. — Поняла. Я так и подумала. — Правильно подумала, — протянул Аквил в едкой усмешке, но добавил уже серьёзно: — С Басарабом аккуратнее. Постарайся вообще не попадаться ему на глаза. И ещё… Захвати с собой эликсир, угости мальчика. Думаю, стоит попытаться снова активизировать печать. Если же она уже спа́ла… — он задумчиво помычал. — Нехорошо, нехорошо… Ну что ж. Чему быть — того не миновать. Мы давали ему шанс. — Алан… Прошу, не спеши! Нела запаниковала. Всё же зря рассказала… Дура! Трусливая дура… — Ой, вот только не скули, — с нескрываемым отвращением протянул глава «Тетры». — Что ты уцепилась за него? Тебе других мало? Признаваться было бессмысленно, но отчаяние было сродни надежде... — Я… люблю его. — Хм-м… Вот это новость. Не знал, что ты способна на сантименты. Но, Нела, ты же знаешь. — Знаю. «Мы забываем о личном благе во имя всеобщего», — бесцветно повторила Нела почти с детства вызубренные слова клятвы ордена. — Вот и умница. Не вынуждай отстранять тебя от миссии. До связи. Нела услышала короткие гудки. Его убьют. Убьют... Руки затряслись от осознания неизбежного, и телефон у уха мелко и противно застучал о серёжку. Нела всхлипнула и, попытавшись взять себя в руки, сделала глубокий вдох. Не получилось. Её плечи затряслись от беззвучных рыданий. А потом она тихо завыла, постепенно сползая на пол. Полчаса она позволила себе быть слабой, оплакивая то единственное, что было ей по-настоящему дорого… Ровно через полчаса она встала, оправляя измятый подол платья от Marni. Вытерла ладонью мокрые, с разводами от туши щёки и блестящие дорожки под носом. Снова кнопка вызова, и её, как всегда, ровный, высокомерный голос: — Машину. Через двадцать минут.