♪ Higher — Emmit Fenn
Влад успел заметить изменения прежде, чем кто-либо другой. Ни занятый «процедурой» Космин, ни Милли, которая не была наделена остротой чувств бессмертных, не придали значения первым микросигналам: на миллиметр вздыбившимся волосам на голове Лео, невидимой глазу вибрации мускулов его тела, меняющемуся тону его дыхания на более тяжёлый… — Милли, иди к сестре, — сказал Дракула и, оторвав взор от лица друга, обратил его на всё ещё бездействующую девушку. — Немедленно. Милли невольно отшатнулась то ли от увиденных подробностей его жуткого облика, то ли повинуясь его приказу, однако задержалась, беспомощно посмотрев на Лео: — Но… почему? Кушетка под Ноланом начала вибрировать, но только Влад услышал хруст меняющихся костей и суставов внутри тела оборотня. Грецу, который был явно нацелен на иной, совершенно противоположный результат, медленно опустил излучатель, забывая его выключить. — Что не так?.. — начиная понимать происходящее, Милли расширенными глазами смотрела на дрожащую кушетку. — Ничего не получилось? И… что теперь будет? — взгляд Милли заметался по лицам. — Космин?! Грецу лишь молча выключил прибор и хмуро глянул на неё исподлобья. Все повернули головы к кушетке, когда та мелко застучала ножками по полу. Было очевидно, что времени уйти на безопасное расстояние у Милли не осталось… — Ноэ! — громко призвал Дракула, нечеловеческим голосом прободая стены. Милли невольно отпрянула и тут же врезалась спиной в появившегося из воздуха беса. Ноэ хватило одного взгляда, чтобы оценить ситуацию. — Razz… — ругнулся он на древнедемоническом, к которому на людях прибегал лишь в крайних случаях. Дракула ответил на нём же: — Uggur ikho! Aff Laya. Услышав имя сестры, Милли шагнула в сторону от Ноэ. — Нет, я не уйду! — она всё больше скатывалась в истерику. — Не уйду!.. Лео! — Noe! — рявкнул Влад, и Локид обхватил руками младшую Бёрнелл. — Er mov'agi erias, — добавил Дракула. — Отпусти меня!.. Лео! Демон молча кивнул и исчез вместе с бьющейся в его руках Милли. Привязанное к кушетке тело Нолана изогнулось зигзагом. Раздался треск — увеличивающееся в размере тело тетраморфа рвало хлопковую ткань. Полотно кушетки лопнуло, её каркас прогнулся посередине. — Космин, уходите! — Но… — Идите! Я разберусь. Одной рукой схватив кушетку за край, а другой распахивая встречающиеся по пути двери, Влад потащил её в сторону подготовленного зала, деформированными ножками сдирая напольное покрытие, с оглушительным скрипом царапая кафель. Появившейся на звуки охране, которой было приказано оцепить все входы и выходы в цокольный этаж, Дракула бросил: — Выполнять приказ. Чтобы ни души! Тело Лео вновь дёрнулось, ощутимо прибавляя в массе и оставляя кушетку без задних ножек. Её край рухнул на пол. Оборотень глухо зарычал — его тяжёлые лапы волочились по полу, а Влад скривился, недовольный планировкой помещений. Изначально казалось, что здесь всё ближе. Впрочем, открытая дверь тренажерного зала была уже впереди. Ускоряясь по прямой и практически переходя на бег, Цепеш втянул останки кушетки с лежащим на ней телом — уже нечеловеческим, обросшим рыжей шерстью. Последний рывок развернул его, переворачивая и скидывая на пол. Поджав губы, Влад качнул головой своей нечаянной грубости с собственным другом, пусть он этого сейчас и не понимал. Распластанное на полу тело оборотня заколотилось, как в лихорадке, и, быстро увеличившись ещё раза в два, превратилось в груду коричнево-рыжей шерсти. Несколько секунд оно лежало неподвижно, а затем издало звук, похожий на протяжный храп какого-то чудовища. После пошевелилось и попыталось встать на ноги, точнее — уже на четыре мощные лапы. Качнувшись, сделало несколько шагов в сторону, потом остановилось и принялось мотать лохматой головой, сначала медленно, потом всё быстрее, отряхиваясь всем телом до коричневой кисточки на длинном рыжем хвосте. Потом громко фыркнуло и неуклюже повернулось к Дракуле, обратив к нему огромную львиную морду. Тот, замерев, с любопытством изучал ещё не виденный им звериный облик друга, более всего напоминавший берберийского льва: его рыжая, местами с золотым отливом грива, постепенно переходила в тёмно-коричневый свисающий до земли «воротник» на груди, холке, плечах до самого живота. Зелёные глаза с большими зрачками остановились на Владе. Король Карпат склонил голову на бок: — Ну здравствуй, дружище.~ † ~
♪ Missing Memories — Christoffer Moe Ditlevsen
Лайя, расположившись у окна, разложила инструменты, чтобы начать работу с одной из картин. Так было легче чувствовать себя полезной и отвлечься от нескончаемых переживаний и вернувшейся после новой близости с Владом тянущей боли, которая, впрочем, доставляла уже меньше дискомфорта, чем в прошлый раз. В наушниках наигрывал трек из нового альбома любимой группы, создавая рабочий настрой. Вдруг прямо среди номера что-то замельтешило, издавая истошные крики её сестры и короткие ругательства Локида. Чуть не опрокинув мольберт, Лайя вскочила — не столько от неожиданности, сколько от взвинтившевшейся за секунду тревоги за сестру. Она торопливо достала наушники, бросив их на мольберт, и попыталась подойти к потасовке: — Что… что такое?.. Милли! Ноэ! Над ураганом из рук и ног показалась голова запыхавшегося беса: — Лайя, у… утихомирь… свою бешеную сестру! — последние два слова он прокричал на ухо самой Милли, которая продолжала брыкаться. — Отпусти! — Да пожалуйста! — Ноэ исчез, тут же появившись за спиной Милли в двух метрах от неё. Та, потеряв равновесие, плюхнулась на кровать, но сразу же перекатилась на спину, словно готовясь к новому нападению. — Э, нет! — предупреждающе ткнул в неё пальцем Локид. — Не двигайся! Иначе, помощи от меня больше не жди! Милли пыхтела, с трудом сдерживая новый воинственный порыв. — Да в чём дело?! — потребовала объяснений Лайя. Всё ещё держа нацеленный на её младшую сестру палец и тяжело дыша, Ноэ сказал: — Котёночек ваш… проснулся, — опустив руку, он отряхнул рукав помятого пиджака, — Влад приказал убрать… вот эту вот от греха подальше, — бес поправил лацканы, ворча что-то на неизвестном Лайе наречии. — Как он? — спросила она, тревожно глянув на сестру. Локид нахмурился: — Не знаю. Мы свалили оттуда в самый… интересный момент, — бес тоже покосился на Милли, которая, заламывая пальцы, уже мерила шагами комнату. Какое-то время Ноэ следил за её беспокойными перемещениями, потом не выдержал: — Может, уже перестанешь мельтешить?! Что ты изводишься? Ничего твоему оборотню не будет! Тетраморфы эти — вообще твари живучие. Демон поморщился, похоже, сомневаясь в своих же словах, но Милли этого не видела. Остановившись в другом краю номера, она оглянулась: — Ой, вот только не надо меня успокаивать! Я прекрасно слышала, о чём там говорили! — А никто и не успокаивает! Только ты так состаришься раньше времени, а он ещё всех нас переживёт! Тяжко вздохнув, Милли подошла к окну и залезла с ногами на подоконник. Прислонилась головой к стеклу, глядя то ли на сгущавшиеся сумерки, то ли на своё отражение. Лайя с благодарностью посмотрела на Локида, тот в ответ закатил глаза. Потом оглянулся по сторонам. — А где ведьмы? Они нужны Владу. Обе. — Ноэ, — Лайя посмотрела на него с укором, зная, что он поймёт. — А что такого-то?! — возмутился демон. — Ведьмы, провидицы… Какая разница? Локид был явно возбуждён, поэтому Лайя не стала спорить. — Ты сам прекрасно знаешь какая: Илинке и Сандре не нравится, когда их так называют, — она поспешно складывала инструменты обратно в ящичек мольберта, решив повременить с работой и уделить внимание сестре. Ноэ проворчал: — Нравится, не нравится — терпи, моя… — он умолк, поймав осуждающий взгляд Лайи. — Ну и где наши… кудесницы? — бес натянул дежурную улыбку. Заканчивая собирать рабочий инструмент, Лайя покачала головой, всё же улыбаясь болтовне этого шута. — Илинка у себя в номере, — ответила она, — а Сандра… — Что? — напрягся Ноэ, резко изменившись в лице. — Она всё утро не брала трубку, и… — Блядь… — мрачно ругнулся демон. — Ноэ! — шикнула Лайя, многозначно округлив глаза. — Ага-ага… Продолжай, — Ноэ встрепенулся, изображая бодрую улыбку. — В общем, она была дома, если ещё не выехала сюда. Склонив голову набок, Ноэ сузил глаза: — Дома у кого? — В каком смысле? — не поняла Лайя. — В прямом и толстом! — повысил голос Локид. — У кого она дома?! Лайя отшатнулась, когда на краткий миг ей показалось, что глаза демона вспыхнули чёрным, а по лицу поползли тёмные и светлые полосы, похожие то ли на шрамы, то ли на морщины. Когда она моргнула, они уже исчезли. — У себя дома, а не там, где ты подумал! — крикнула Милли с подоконника. — И может, хватит орать на мою сестру? А то состаришься раньше времени! — А ну цыц! Мелких не спрашивали! — крикнул ей Локид. Потом посмотрел на Лайю и скривил рот в виноватой гримасе: — Извини… просто… — он глянул в сторону и поморщился. — Ноэ, что с тобой? — тихо спросила Лайя — Локид явно был не в себе. — Ничего, — скупо улыбнулся ей бес. Немного помешкав и глянув исподлобья, тихо спросил: — Правда, у себя? Лайя медленно кивнула, разглядывая Ноэ и размышляя, что же она не знает об этих двоих. Похоже, занимаясь своими проблемами, она многое упустила из виду и, кажется, догадывается что… Спрыгнув с подоконника Милли пошла к двери. Проходя мимо Ноэ, бросила: — Трахнитесь уже, наконец, и успокойтесь! Лайя ахнула: — Милли!.. — Да задолбали! Я — вниз, — она хлопнула дверью. — Милли, подожди меня! Лайя выбежала за сестрой. Глядя на оставшуюся открытой дверь, Ноэ убрал руки в карманы брюк и задумчиво протянул: — М-да… «Устами младенца…» После чего исчез.~ † ~
♪ Luna — Tony Anderson
Лев приподнял голову выше и потянул большим тёмно-коричневым носом, принюхиваясь. Сделал два шага вперёд и разинув пасть, зарычал. Однако Влад не ощутил особой агрессии, лишь исходящее от него вялое недовольство. Похоже, сознание зверя было ещё затуманено действием препарата Грецу или же чем-то иным. Лев тем временем потерял к Дракуле интерес и, лениво доковыляв до спортивных матов, растянулся на них и громко зевнул. Честно говоря, Влад ожидал от зверя нападения, как обычного для всех животных рефлекса на его тёмный облик, либо другой реакции, — в любом случае, враждебной. — Интересно… — тихо сказал он, скорее, самому себе. И всё же, дружеские обязательства требовали возобновить «диалог». — Ты… пока поспи? Лев равнодушно положил голову на лапы. Немного постояв в тишине, Влад вышел из зала и запер двери на заранее приготовленный железный засов с кодовым замком. Сменив облик, он прошёл мимо охраны и поднялся наверх. В фойе отеля его чуть не сбила с ног Милли: — Ну что?! Влад бросил взгляд на администратора, которая что-то заносила в компьютер на ресепшене. Конечно же, было естественным, что в настоящей, далеко не обычной ситуации, те немногие сотрудники отеля, кто обслуживал сейчас ВИП-гостей, были в курсе событий, однако вполне благоразумно нос в дела не совали. Влад, также предпочитавший бо́льшую приватность, чем разговор в вестибюле, устало вздохнул: — Милли, я же просил остаться с сестрой. Глядя ему в глаза, Милли порывисто набрала в грудь воздуха так, словно собиралась что-то возразить, но, вопреки ожиданиям, очевидно наступив себе на горло, вздохнула — протяжно и безутешно. Всего на секунду Влад представил себя на её месте, и внутри у него что-то сжалось от неимоверной тоски. — Всё не так плохо, — сказал он мягче. — Об остальном — не здесь. Милли закивала, соглашаясь и моментально теряя всю свою настырность, больше наносную и её же тяготящую, и Влад подумал о том, как же она устала за последние дни. — Влад? Он поднял голову: с лестницы спускались Лайя и Илинка. — Сандра не появлялась? — спросил Влад. Девушки переглянулись. — Нет. За ней… э-эм… отправился Ноэ, — ответила Илинка. — Хорошо, — Влад бегло улыбнулся затруднению в выборе подходящих слов, что часто возникало у людей, когда речь заходила о нечеловеческом. Но, нужно отдать должное, Илинка была точна. — Пойдёмте в каминную. Там поговорим, — предложил он. Пропустив всех девушек вперёд, дождался Лайю, которая шла последней, и остановил, поймав за талию. В ответ на тревожный немой вопрос в любимых глазах второй рукой мягко притянул за голову и коснулся губами виска, уже по привычке не обращая внимания на боль незначительных ожогов. Лайя прильнула к нему на несколько коротких мгновений, неизменно забирая все тревоги и, в то же время, умножая их в сотни раз. — Пойдём, — шепнул Влад, усилием воли отдирая себя от их близости, но не лишая окончательно: приобняв Лайю за плечи, он хотел увлечь её догонять остальных, когда вспомнил: — А где Грецу? — обернувшись через плечо, спросил он администратора. — Господин Грецу поднялся наверх в свой номер, — Мирела слегка натянуто улыбнулась, бросая напряжённые взгляды ему за плечо. — В свой номер? — переспросил Влад, безуспешно пытаясь вспомнить, что приглашал его остановиться в отеле. — Это… это я, — чтобы видеть Мирелу, Лайя, аккуратно высвободилась из его полуобъятий и встала рядом. — Я попросила Мирелу выделить профессору свободный номер. Космин вынужден часто здесь бывать, и я подумала, что так ему будет удобнее, — её щёки всё больше заливались румянцем, который под пристальным взглядом Влада становился восхитительным. Лайя так смущалась своего самоуправства, что следующие её слова прозвучали совсем тихо: — Прости. Это надо было обсудить с тобой, но ты был… — Нет-нет, — качнул головой Влад, — ты всё правильно сделала. Я про это даже не подумал. Лайя вскинула на него глаза в удивлении, что, в свою очередь, удивило его самого, — неужели она думает, что он столь ревностен к своему авторитету или к единоличной власти, будь то отель или никогда ему не нужный трон? Или, что ещё хуже, боится, что нарушила мнимые «личные границы», которых для самого Влада между ними никогда и не было? Впрочем, всё это требовало другого разговора — крайне обстоятельного и… интимного. Он посмотрел на администратора: — Мирела, пригласите господина Грецу присоединиться к нам. Влад вернул свою руку туда, где она была раньше, обнимая Лайю вновь. Они пошли в сторону каминной через ресторан. — Я бы запретил тебе смущаться, но не могу, — они встретились взглядами. — Это слишком красиво.~ † ~
♪ Face — Niia
Чуть тёплая вода качала сорванный и высушенный летом цветок ромашки. Он плавал среди одиночных лепестков, кружась маленьким солнцем и медленно погружая в полутранс. Старенькая, местами облупленная ванна была тесноватой. Приходилось подгибать ноги, из-за чего колени выглядывали из воды, но Сандре нравилось. В их старом доме было тихо. Из крана мерно капала вода. Пахло деревом, травами и детством. Безоблачным и радостным, когда мама была ещё жива, а отец не был угрюмым и замкнутым в себе. Оставшись без жены, он всё больше пропадал на мельнице, пытаясь заполнить пустоту трудом и заботами. Сейчас Сандра уже не осуждала его так, как раньше. А тогда, в детстве, с его уходом в себя у них с Илинкой пустоты стало вдвое больше, которую сёстрам приходилось заполнять друг другом, а потом… Потом они повзрослели. Ромашка перестала вращаться, и Сандра покружила указательным пальцем вокруг соцветия, создавая новый водоворот. Опустив голову на бортик, прикрыла глаза. Мысли снова вернулись к прошедшей ночи. За минувшие утро, день и почти уже вечер это случалось так часто, что им смело можно было присваивать статус навязчивых. — Да, я болен. Тобой. Почему он это сказал, а потом поступил, как последний урод? Очевидно, что Ноэ специально испортил свидание с Марко, прекрасно понимая, что не останется незамеченным ангелом. Первой, и, естественно, наиглупейшей мыслью было, что Ноэ её просто приревновал. Приревновал так сильно, что пошёл на безрассудство… Где-то в душе шелохнулась слабая надежда, что это правда… и тонны невидимых бабочек сорвались с места, вихрем пронзая внутренности, пробивая грудь… В сотый раз за эти часы. — Да, я болен. Тобой. Всего четыре слова — заразных слова — отравили и её. Сандра тяжело вздохнула. Нет. Вряд ли всё так. Скорее, бес таким образом просто её использовал, чтобы поставить на место. И ангела, и её. Грубо, жёстко. Жестоко. — Да, я болен. Тобой. Чёрт… Но зачем было так говорить? Ведь она ему поверила, тогда, за секунду до их сумасшедшего поцелуя. Зачем? Зачем так? И зачем кому-то верить, если все предают. Все… Все лгут, используют, чего-то хотят… Даже ангелы. Марко звонил несколько раз сегодня утром, но Сандра не стала отвечать. Тогда он оставил голосовое в мессенджере — извинился, как, наверное, и положено порядочному ангелу. Ещё попросил о новой встрече, чтобы объясниться. Зачем? — Да, я болен. Тобой. Ещё одна ложь. Зачем? Ведь всё, чего она хочет — просто быть счастливой. Неужели это так много? Наверное, это с ней что-то не так. Нельзя быть такой — наивной, доверчивой, глупой. Нельзя. Сандра медленно сползла по спинке, пока кромка воды не сомкнулась у неё над лицом. Все звуки стали глуше, кроме капель, метрономом отсчитывающих пары секунд. Две, четыре, шесть… Ни радости, ни боли. Восемь, десять, двенадцать… Ни ангелов, ни бесов. Четырнадцать, шестнадцать, восемнадцать… Ни предательств, ни люб… Сандра хлебнула воды, когда чьи-то руки схватили её за плечи и дёрнули вверх. — Совсем сдурела?! Кто-то, ругаясь матом, начал хлопать ей по спине, пока она натужно откашливала попавшую в горло воду. Сердце колошматило об рёбра от внезапного испуга. Когда дышать, наконец, стало возможным, сквозь пелену из воды и слёз Сандра увидела перед собой намокший от воды и до боли знакомый светлый костюм. — Ты?! Опять?! — она отпрянула, прижимаясь к борту ванны и прикрывая обнаженное тело руками. — Căca-m-aş înaintea ta când o fi să mergi în limbă! — Сандра грязно выругалась. Этот матерный пакет слов из её детства считался среди местных пацанов коронным и как нельзя лучше выражал всю суть её отношения к происходящему. — Ого… — оценил Ноэ, бесцеремонно разглядывая её сверху. — Надо запомнить. Сандра посмотрела наверх, но лица демона толком не было видно — свет одинокого висящего на потолке плафона падал на него сзади, образуя вокруг его головы тусклый нимб. — Убирайся! — зло крикнула она. — Чтобы ты могла спокойно утопиться? — по его голосу было непонятно сарказм это, или Ноэ говорит серьёзно. — Чего?.. — до Сандры только сейчас стало доходить, почему её сеанс♪ Part VI — Prequell, Isobel Griffiths Orchestra, Thomas Roussel
Лицо Ноэ вдруг оказалось напротив её, — быстро наклонившись, он схватил Сандру за мокрый подбородок: — Никогда. Больше никогда не смей меня оскорблять, — он поддёрнул её лицо ещё выше, чтобы она перестала смотреть на его губы и подняла глаза. — Ты поняла? — тёмная зелень и блестящий чёрный жёстко насадили её на взгляд демона. — Не слышу. — Поняла, — тихо произнесла Сандра, чувствуя, как всё тело покрылось мурашками. Вода совсем остыла… — То-то же, — лицо Ноэ отодвинулось дальше. Его рука отпустила подбородок, и грубо сдавленная кожа девушки заныла от облегчения. Сандре же от досады действительно захотелось утопиться. Демон глянул по сторонам и, увидев большое белое полотенце, взял и приглашающе его развернул. — Выходи. Сандра опешила. — В смысле?.. — Я здесь по приказу Господина. Он тебя ждёт, — объявил Ноэ с непроницаемым видом, который не очень вязался с банным полотенцем в его руках. — Может, ты всё-таки выйдешь, и я оденусь?! — Милая моя, — скучающе протянул Ноэ, — мне восемьсот лет. Думаешь, тебе удастся удивить меня чем-то новым? — он изобразил снисходительную улыбку. Сандра попыталась сдержать негодование и, возможно, внешне это у неё получилось. Однако стереть эту гадкую ухмылочку с лица беса было жизненно необходимо. — А, ну тогда конечно, — картинно закатила она глаза. — Таким старикам, как ты, женщины уже не по… кхэ-кхэ… не по зубам. Ноэ аж передёрнуло. Об улыбке уже не было и речи. Сандра же возликовала. Она закусила губу, чтобы злорадно не расхохотаться ему в лицо. Её действия были далеки от благоразумия — Сандра опять провоцировала, подводила их обоих к точке кипения, однако делала это нарочно. Она знала себя достаточно хорошо и понимала: Ноэ будил в ней чувства, эмоции такие же противоречивые, как и он сам — от дикой ненависти до жгучего желания. Слишком сильные. Ранящие — тоже слишком. И, если сейчас не расставить все точки над «и», она не успокоится и до бесконечности будет пытаться понять, анализировать слова и поступки — свои и этого мужчины — пока… Пока окончательно не сойдёт с ума. В ответ на её выпад Ноэ процедил: — Если бы позволяло время, я бы заставил твой дерзкий язык заняться более полезными вещами. Сандра не знала, чего именно добивался Ноэ этой угрозой, но на неё она возымела обратный эффект. Она сузила глаза, оценивающе глядя на Ноэ снизу вверх… А может… им нужно просто трахнуться, и тогда её отпустит? Мысль совратить демона показалась даже забавной, ведь разве не должно быть наоборот? — Да неужели? — Сандра скептично приподняла бровь, потом вздохнула. — Если бы да кабы… Ноэ слегка опешил, но потом, «вернув себе лицо», грозно тряхнул полотенцем: — Выходи не… медленно… — он споткнулся на последнем слове, когда Сандра начала вставать. — А то что? Залезешь ко мне в ванну? — съязвила она, и это прозвучало, как предложение. Конечно, Сандра не считала себя Венерой Ботичелли, только что родившейся из пучины, и вместо красивой морской раковины у неё под ногами была лишь уставшая от жизни ванна, но, судя по меняющемуся выражению лица Локида, была тоже ничего. Медленно поднявшись в полный рост, Сандра оказалась чуть выше Ноэ. Проводив лицо девушки наверх, его взгляд упёрся в её ключицы… Вместе с каплями воды стёк ниже и… застрял на прилипшей к груди ромашке. Маленький цветок круглой брошкой лежал на мокрой коже чуть выше ареолы соска, сжимающегося прямо на глазах, от холода… или же от его голодного взгляда. Ромашка, уже потерявшая пару лепестков, всем своим видом вопрошала, требовала ответа на главный вопрос, сотни лет ей задаваемый влюблёнными. Несколько секунд Ноэ чувствовал себя так, будто кто-то ударил его по голове. Он был оглушён, раздавлен, пойман в ловушку. В чужую или свою? «Хотел? Получи». Но действительно не знал, что делать. Вот она стоит перед ним — до одури красивая и… мокрая. С чёртовой ромашкой на груди. Когда Ноэ отправился к ней по мысленному запросу «К Сандре!» — вполне понятному, но, как выяснилось, совершенно непродуманному, то очутился в смежном с ванной туалете, чуть не разбив унитаз. Немыслимо, сколько лет жизни люди проводят в уборных! Затем, перепугавшись до седых волос, решил, что она утопилась. Но, выдернув голую Сандру из воды, не успел узнать ровным счётом ничего. Была ли она с Аккольти? А что если они помирились, провели ночь вместе, а теперь она так изощрённо издевается над ним? Мстит за «всё хорошее»? А может, ей и вовсе плевать? На него, на ангела, на всех! Ведь она — не монашенка, а ведьма. А ведьмы, как известно, проповедуют свободные нравы. Так что она влёгкую могла сходить на свидание с одним, а сейчас предложить себя другому. «А теперь улеглась тут в ромашках отмокать… Гедонистка хренова!» В любом случае, сбегать сейчас снова было бы позорно. Ноэ отвёл глаза в сторону и сделал шаг назад, сходя с мягкого коврика. — Выходи, — злость и ущемлённая гордость всегда ему помогали собрать себя в кучу, поэтому голос прозвучал холодно, отстранённо. Убедительно. Вот только сам себе он уже давно не верил. Послышался плеск воды — Сандра вышла к нему из ванны. Не давая себе и шанса снова дать слабину, Ноэ небрежно бросил края полотенца ей на плечи и шагнул в сторону. — Я буду ждать снаружи.♪ Minim + c moll — И.С.Бах, Dustin O'Halloran
Семи с половиной минут, в течение которых Сандра одевалась, Ноэ хватило, чтобы вернуть себе относительное хладнокровие. Заложив руки за спину, он смотрел в окно: за кривым стеклом в старой потрескавшейся раме сразу за окраиной села темнел Холодный лес. «И здесь. Люди и нелюди рядом». Живут, чего-то хотят, кого-то любят… Может быть, кто-то из них даже счастлив. Был ли счастлив он сам? Это слово перестало для него что-то значить, когда только что осиротевшим мальчишкой Ноэ узнал, что он — внук адитума. Хотя нет, не внук — единственный преемник. Таковы были их с адитумом Прокулом отношения. Такими были всеобщие ожидания. Тогда, окунувшись в отборный демонический цинизм, расчётливость и равнодушие, Ноэ понял, какова плата за истинное счастье. Одиночество. Тебе некого терять, если ты один. Не от кого зависеть, если ты ни к кому не привязан. Тебя некому предавать, если никого нет рядом. А одиночество тебя никогда не предаст, потому что оно само — ничто… Позади него скрипнула дверь. — Почему так долго? Готова? Из-за спины раздалось тихое и неуверенное: — Нет. Мне… надо переодеться. Ноэ недовольно закатил глаза и медленно повернулся. Сандра стояла в преступно коротком халатике цвета морской волны. Волосы влажными прядями рассыпались по плечам, и там, где касались шёлковой ткани, по ней расплывались тёмные мокрые пятна. Такая простая и… домашняя. Богатая фантазия мгновенно дорисовала вокруг неё совершенно другую обстановку, в другой стране с другим более тёплым климатом… Уже позднее утро. Она стоит у плиты и варит кофе — обязательно молотый из зёрен и обязательно в джезве. А он подходит к ней сзади. Обнимает со спины, зарывается носом в её волосы, а она смеётся тому, как его дыхание щекотит ей шею… Так. Стоп. Ноэ обречённо прикрыл глаза и, качнув головой в сторону, выдохнул. Со стороны это выглядело, как крайняя степень недовольства. Впрочем, так оно и было. Нужно ещё немного потерпеть: пережить ещё один вынужденный контакт и не сорваться. «Только не сейчас…» Ноэ нехотя, словно оттягивая момент, пошёл в сторону девушки. — Нет времени, — солгал он, ведь заставить время замереть ему не стоило ничего. — Переоденешься по дороге. Демон не стал объяснять, что имеет в виду. Проще сделать — сама увидит. «М-да… Ещё одна пошлая попытка впечатлить». Встречая его недобрым взглядом, синим и метающим искры, Сандра вздёрнула подбородок. Демону показалось, что она зла и чем-то очень сильно расстроена. Мысль о том, что из-за него, растеклась по внутренностям острой, мазохистически приятной болью. Ноэ остановился в опасном шаге от неё — благоухающей после ванны и уязвимо-хрупкой, — и на него навалилась такая смертельная усталость, будто он пересёк не комнату, а целую пустыню. — Где? В машине? — возмутилась Сандра. — Мне нужно всего десять минут, чтобы переодеться и высушить волосы! Я никуда не поеду с мокрой голо… Когда Ноэ опомнился, было уже поздно. Он уже истязал её рот, держа в ладонях её лицо. Её мокрые волосы уже путались меж его пальцев, а она, притягивая ближе, обвивала его шею, пока он целовал, целовал, целовал… Ему больше не нужны были воздух и солнце, небо и земля. Не нужны время и космос… Ему не нужна была гордость… Только эти отвечавшие ему губы и вновь горящие звёздным сиянием глаза. Его личная вселенная. Долгожданная. Незаслуженная. Он прервал поцелуй только для того, чтобы они оба не задохнулись. Загнанно дыша, впился взглядом в её бездонно-синий, тёплый, живой… — Прости… — скорее, хрипом, чем шёпотом. — Я не должен был, не имел права… Но не могу… Больше не могу быть один. Только с тобой. Могла ли она понять весь скрытый смысл его слов? Смогла бы принять, если бы помнила прошлое? Сейчас это было не важно. Ведь он ждал сотни лет, чтобы сказать эти слова. Чтобы услышать ответный шёпот: — И я… Я тоже. Но бо́льшим признанием были катившиеся по её щекам слёзы. Ноэ стёр их губами. Сандра улыбалась, подставляя бесчисленным поцелуям своё лицо, и — Ноэ смел на то надеяться — была счастлива. Зарывалась в его волосы, когда его губы ринулись по шее вниз, а руки, стягивая халат, обнажали её нежные плечи, умопомрачительную грудь для новых ласк… Жадных, изголодавшихся, бескомпромиссных. Они оказались на полу — там, где только что стояли — прямо на сорванной друг с друга одежде, на истёртом временем ковре. Ноэ навис над девушкой и поцеловал кратко и развязно, словно они давно были любовниками. Сандра не знала, не могла помнить, что так оно и было, но отвечала ему открыто, вкусно, на грани с пошлостью. Всё — как и прежде. Никто из них не хотел прелюдий. Ноэ приподнялся и дёрнул её бёдра на себя, устраиваясь между ними. Ласк не было. Он лишь убедился, что она готова его принять. Влажная, налитая кровью, уставшая ждать. Как и всегда. — Посмотри на меня. Одним длинным движением Ноэ толкнулся внутрь. Сандра застонала его имя, выгибаясь. Ноэ переплёл пальцы их рук. — Il mio… — прижав к жёсткому полу, толкнулся опять… — il mio giglio bruciato… Она обвила ногами его бёдра. Гладкая кожа лодыжек скользнула ниже — она вжималась в его ягодицы, просила и принимала его ритм, сразу быстрый… Ловила каждое движение. Выбивая из него стоны, выдыхая их навстречу… До последнего иступлённого, ставшего их общим. Стёршего последние грани когда-то разделившего их времени.~
Одиночество не прощает неверных.
Стоит его предать, одиночество больше никогда не даст тебе покоя и приюта. Предав его, ты рискуешь познать всю бездну любви. Всю бесконечность свободного падения. Ведь любовь, лишь однажды попав в твоё сердце, заразит его неизлечимо.
♪ Isaac Nightingale feat. 3+1 — Crazy Love