Не в нашей власти

Тишина стояла звенящая. Горные Владыки нервно переглядывались, адепты Байчжань скалились, убеждённые, что без Юэ Цинъюаня битва Шэнь Цинцю проиграна заранее, а Лю Цингэ сверлил Шэнь Цинцю испытующим взглядом. Казалось, если прямо сейчас на месте Цанцюн внезапно разверзнется Бесконечная бездна, это слегка разрядит обстановку. Шэнь Цинцю не нужен был его острый ум, чтобы понять, что дело плохо. История с судом из прошлой жизни повторялась, только в меньшем масштабе. Опять высокородные людишки будут судить его с высоты своего ханжеского величия, на которую сами же себя и возвели. Его свобода и, возможно, его жизнь, теперь зависит от того, что скажет Лю Цингэ. Потрясающе. Шэнь Цинцю охватила злость, и он с вызовом ответил на взгляд Лю Цингэ. Не для того он чуть в лепешку не расшибся в попытках изменить свою судьбу, чтобы она так просто повторила предыдущую! Если хоть кто-то посмеет ему что-то предъявить, он заставит их подавиться собственными же обвинениями! В роли спасителя ситуации выступила Ци Цинци, первой нарушив молчание: — Завидую твоей невозмутимости, шисюн. Я, признаться, когда увидела Лю-шиди во плоти, подбирала челюсть с пола. — В том нет моей заслуги, шимэй. Любой, кого с такой помпой против воли сопроводили бы на Байчжань, был бы готов к неожиданностям, — желчно ответил Шэнь Цинцю, не прерывая зрительного контакта с Лю Цингэ. Ему казалось, если он первым отведёт взгляд, то подтвердит собственное поражение. Вэй Цинвэй, наконец, вышел из ступора и прочистил горло. — Верно. С подробностей о том, как Лю-шиди удалось… гм… вернуться, мы, пожалуй, и начнем. Только почему бы нам не перейти в место, более подходящее длинному обстоятельному разговору, как-никак зима на дворе, — он поёжился, чтобы подчеркнуть свои слова. — Для разговора, что нам предстоит, нет места более подходящего, — Лю Минъянь указала на крытую теплицу и, грациозно ступая по снегу, вошла в неё. Горные Владыки последовали за ней. Внутри было уютно: на плотный брезент наложили чары, пропускающие солнечные лучи, а изнанку увешали свежими согревающими талисманами. Тёплого местечка удостоились лишь самые прихотливые растения, и Шэнь Цинцю хмыкнул, подумав, что к таковым, по всей видимости, относится и Лю Цингэ. — Около трех лет назад, — начала свой рассказ Лю Минъянь, — мне приснился странный сон. В нём я нашла Цветок Солнечной и Лунной Росы и с его помощью… вернула к жизни своего брата. Сон тот был удивительно последовательным и подробным — настолько, что при пробуждении у меня не осталось сомнений, что он был навеян демонами. — И вместо того, чтобы рассказать об этом мне, ты пустилась в авантюру, — закончила за нее Ци Цинци, неодобрительно скривившись. — Ты хоть понимаешь, какой опасности подвергла себя и школу! И ладно бы дурочкой была. Но ты прекрасно понимала, что такие сны не случаются просто так, и всё равно поплелась за приманкой, как коза за морковкой. — Я знала, что вы отреагируете именно так, учитель, — ответила Лю Минъянь с внезапной резкостью. — Я виновата и готова принять любое наказание, но если бы мне снова пришлось делать этот выбор, я поступила бы так же! Даже маленький шанс изменить несправедливую судьбу, что постигла моего брата, для меня стоил любого риска! — Минъянь… — неловко вмешался Лю Цингэ и тут же замолк. Его лицо, обыкновенно твердое и холодное, как каменная глыба, смягчилось. Шэнь Цинцю не без доли злорадства покосился на него. Что, поборник справедливости, нечего возразить, когда речь идёт о родной сестре? Шэнь Цинцю вообще не видел причин, чтобы устраивать из поступка Лю Минъянь драму. Ради Юэ Цинъюаня он, не задумываясь, нарушил бы сотни правил, если бы потребовалось. Как и, возможно, ради… — Поистине удивительная история, — с придыханием произнес Владыка Кусин, вырывая Шэнь Цинцю из задумчивости. — Я даже не подозревал, что такой цветок существует! Заклинательство кажется чудом простым крестьянам, однако воскрешение из мёртвых всегда представлялось невероятным даже для меня. — Это было непросто, — призналась Лю Минъянь. — Я нашла цветок из моих снов и убедила моих боевых братьев с Байчжань разбить здесь сад, но этого было мало. Мне повезло, что душа брата не успела переродиться. Кроме того, чтобы вырастить из цветка тело, необходима кровь носителя. К счастью, и здесь удача мне улыбнулась — в нашей семье есть традиция по окончании ученичества давать клятву использовать свою силу во благо, защищать слабых и до конца жизни быть достойными носить фамилию Лю. Клятву на крови. Магический алтарь, где совершается это таинство, хранит клятвы и кровь всех членов моей семьи. Шэнь Цинцю закатил глаза. Звезды легко сходятся в череду поразительных совпадений, когда на то есть воля Системы. Зато если речь идет о главном злодее, о её милости можно только мечтать. — И как ты себя чувствуешь теперь, Лю-шиди? — деловито полюбопытствовал Шан Цинхуа, явно заинтересованный свойствами воскрешающего цветка. — Как обычно, — пожал плечами Лю Цингэ. Он поднял руку, разминая пальцы, и, задумавшись, признался: — Это тело мощнее моего предыдущего. Скорее всего придется переучиваться владению ци и мечом, чтобы правильно рассчитывать силу удара. В голосе Владыки Байчжань проскользнуло лёгкое недовольство. Шэнь Цинцю скривился. Поплачь ещё. Мне бы твои проблемы! — У ученицы Лю еще остались семена Цветка Солнечной и Лунной росы? — перешёл к делу Шан Цинхуа, алчно сверкнув глазами. Лю Минъянь покачала головой, и Владыка Аньдин заметно сник. — А что насчет демона? — скрестив руки на груди, напомнила Ци Цинци, поворачиваясь к ученице. — В мире не бывает бесплатных обедов . Ты выяснила, кто насылал на тебя эти сны и с какой целью? — Нет, — ответила Лю Минъянь, отводя взгляд. Шэнь Цинцю требовательно заозирался. Раскройте глаза! У неё же на лице написано, что она врёт! Скорее всего, встретившись в пещере Байлу с Чжучжи-ланом, Лю Минъянь подумала, что сны — его рук дело, и добровольно отдала ему семена Цветка Солнечной и Лунной Росы, чтобы не рисковать воскрешением Лю Цингэ. Однако объяснить, откуда Шэнь Цинцю это знает, не навлекая на себя ещё больших подозрений, он не мог. К его глубочайшему возмущению, на странное поведение Лю Минъянь никто из Горных Владык не обратил внимания. Шэнь Цинцю презрительно фыркнул, заслужив множество укоризненных взглядов. Возможно, не стоило напоминать им о себе подобным образом. — Не следует ли нам перейти к обсуждению того, что произошло в пещерах Линси в день… смерти Лю-шиди? — подал голос Вэй Цинвэй. Атмосфера мгновенно накалилась. Горные Владыки переводили любопытные взгляды с Шэнь Цинцю на Лю Цингэ. Влыдыка Байчжань нахмурился. — Я не помню, как умер, — угрюмо сообщил он. Этот человек, очевидно, ничего не знал о том, как держать интригу. Разочарование, исходившее от Горных Владык, казалось, можно было осязать на коже. Как ни странно, Шэнь Цинцю был с ними солидарен. Если бы Лю Цингэ сохранил свои воспоминания, его высокомерное чувство превосходства над ним не позволило бы ему солгать. — При таком искажении ци удивительно, что шиди не забыл собственное имя. Тебе следовало бы сказать спасибо своему новому телу за то, что не пришлось пожинать долгосрочные последствия, — не без язвительности вставил Шэнь Цинцю — слишком уж болезненной для него была эта тема. — То, что у учителя было искажение ци, не означает, что Шэнь Цинцю ни в чем не виноват! — крикнул один из учеников Байчжань. — Не стоит забывать, что учитель погиб от удара меча, а не от искажения! Шэнь Цинцю всегда ненавидел учителя, наверняка он воспользовался подвернувшейся возможностью! — Ну да, а еще он виновен в засухе, эпидемиях, и второй носок постоянно именно он ворует! — фыркнула Ци Цинци. — Обвинять кого-то, основываясь исключительно на предположениях, недостойно заклинателя, — поддакнул Шан Цинхуа. Шэнь Цинцю, уже приготовившийся разразиться обличительной тирадой, удивлённо уставился на них. Признаться, он не ожидал, что на этом сборище хоть кто-то за него вступится. В прошлой жизни никто даже мысли не допустил, что смерть Лю Цингэ наступила не от его руки. Внезапно странное чувство охватило его, неприятное, слишком мягкое для его колючей натуры. Когда все так поменялось? — Лю Цингэ погиб от собственного меча, когда пытался помешать мне влить в него ци. Шэнь Цинцю понял, что сболтнул лишнего, когда все Горные Владыки уставились на него, разинув рты, а брови Лю Цингэ взлетели на лоб, сделав комичным его вечно-суровое лицо. Владыка Цинцзин мысленно обругал себя за то, что поддался слабости и позволил чувству благодарности выбить его из колеи. — Ты пытался меня спасти? — недоверчиво прищурился Лю Цингэ. — Я пытался не сдохнуть, — огрызнулся Шэнь Цинцю. — А возможно это было двумя способами: привести тебя в чувство или подождать, пока искажение ци тебя добьет. Я выбрал тот, что быстрее. Конечно, Владыка Цинцзин был не до конца честен. Лю Цингэ был тем, кто первым напал на него. Шэнь Цинцю мог бы убить его в бою — это по-прежнему считалось бы несчастным случаем. После смерти Бога Войны заклинатель часто задумывался о том, почему во время сражения мысль воспользоваться ситуацией, чтобы убить Лю Цингэ, даже не мелькнула в его голове. Жизнь Шэнь Цинцю определённо стала бы лучше, если бы из нее исчез несносный шиди, как это в свое время было с Ло Бинхэ. Он списывал все на кураж и суматоху боя. По крайней мере, в это Шэнь Цинцю было поверить проще, чем в факт наличия у него какого-то бессознательного благородства. — Что за нелепый вздор! — ощерился неугомонный ученик Байчжань. — Кто в своём уме поверит в то, что Шэнь Цинцю, рискуя собственной шкурой, пытался кого-то спасти?! — Такое уже бывало прежде, — вдруг ляпнул Шан Цинхуа. Все взгляды обратились к нему. Шэнь Цинцю надеялся, что в его собственном достаточно отчётливо читается предупреждение, но хомяк его то ли не заметил, то ли предпочел не заметить, и под всеобщим вниманием чуть смущённо продолжил: — Много лет назад на нашем совместном задании. Призрак хотел напасть на Лю-шиди со спины, но шисюн убил его, слегка задев при этом шиди. Лю-шиди решил, что Шэнь-шисюн нанес ему вероломный удар в спину, но этот Мастер видел собственными глазами, что всё было совсем наоборот. — И почему ты рассказываешь об этом только сейчас?! — Лю Цингэ повысил голос от злости. — Ну… Потому что… Шан Цинхуа с опаской покосился на Шэнь Цинцю. И правильно делал — Владыка Цинцзин был готов спустить шкуру с этого болтуна. Я выкрутился бы и без твоего предательского откровения! — Чушь, — вставил адепт Байчжань, но спеси в нем поубавилось. — А что на этот счет думает сам Лю-шисюн? — спросил Владыка Цзуйсянь. — Какая разница, что я думаю? — грубо бросил Лю Цингэ. — Говорю же, я не помню, что произошло в пещерах Линси, и не видел, как Шэнь Цинцю защитил меня от призрака! Мое мнение ничем не весомее других. — В таком случае с какой целью меня вообще сюда притащили? Шэнь Цинцю постарался скрыть облегчение за издёвкой. Всё закончилось намного лучше, чем он рассчитывал. Этот день и вправду полон сюрпризов. Горным Владыкам нечего было ему возразить. Шэнь Цинцю резко развернулся в намерении как можно скорее покинуть Байчжань, с вызовом рассматривая своих боевых братьев. Никто не попытался его задержать — Горные Владыки, хоть и с неохотой, но расступились перед ним. Проходя мимо Ци Цинци и Шан Цинхуа, Шэнь Цинцю замедлился и коротко кивнул в знак признательности. Хомяк-предатель, видимо, принявший признательность на свой счет, ответил ему нахальной улыбкой, но вот взгляд, которым его наградила Владыка Сяньшу, был скорее мрачно-задумчивым, чем приветливым. У нее все еще остались сомнения, понял Шэнь Цинцю. Впрочем, какая разница? Когда она вступилась за него, её голос не дрогнул. Последним взгляд Владыки Цинцзин скользнул по Лю Цингэ, и по упрямо сдвинутым бровям и сжатым губам он почувствовал — несмотря на сегодняшнюю маленькую победу, ещё ничего не кончено.

***

Шэнь Цинцю с притворным интересом рассматривал корешки стоящих на полках книг, игнорируя неприятное чувство, что его спину пытаются прожечь взглядом. — У меня дела, — не оборачиваясь, скучающим тоном произнес он. — Какие? Бренчать на пипе целый день? — раздражённо бросил Лю Цингэ. — Это гуцинь. Каким пнём надо быть, чтобы не отличать пипу от гуциня? Они совершенно непохожи — даже пятилетний ребенок не сможет их перепутать. — Это бесполезная бренчалка, — упрямо гнул свою линию Лю Цингэ, ни капли не смущённый подначкой. — Зачем мне разбираться в музыкальных инструментах? Я заклинатель, а не уличный артист. — Верно. Ты не уличный артист, ты — шут. Пикировки с Лю Цингэ за последний месяц стали рутинной частью жизни Шэнь Цинцю. Он как в воду глядел, когда предполагал, что и после смерти шиди не уймется в своем желании доказать собственное превосходство. Однако Бог Войны превзошел самые смелые его ожидания. Нынешний Лю Цингэ оставил свою тактику вызова на бой при малейшей угрозе собственному достоинству, упорно не замечая выпадов Владыки Цинцзин в свой адрес. Вместо этого он принялся чуть ли не ежедневно наведываться в бамбуковую хижину, стараясь убедить Шэнь Цинцю отправиться вместе с ним на выездные задания и обвиняя в равнодушии и лени, когда тот очень вежливо посылал его куда подальше. У заклинателя имелись догадки, что послужило причиной напористости Лю Цингэ. Несмотря на то, что Шэнь Цинцю не сходился во взглядах с шиди буквально во всем, желание не быть в долгу перед тем, кого на дух не переносишь, Владыке Цинцзин было знакомо слишком хорошо. Теперь, когда Шан Цинхуа проболтался, у всесильного, могущественного и непогрешимого Бога Войны зудело от одной только мысли, что он может быть обязан жизнью Шэнь Цинцю. Загадкой, правда, оставалось то, что он собирался по этому поводу предпринять. Неужели он серьезно надеялся на одном из таких заданий спасти шисюна от гибели, расплатившись по счетам? Шэнь Цинцю начинало трясти от злости всякий раз, когда он думал о самонадеянности этого человека. Не давать Лю Цингэ желаемого могло бы быть приятно… если бы только тот не стал таким навязчивым. Своими бесконечными визитами шиди не давал ему упиваться в кои-то веки полученным над ним моральным превосходством. Шэнь Цинцю явно переоценил свои силы, когда решил переиграть его в твердолобости. — Шэнь Цинцю, в Цзиньлане свирепствует чума, три великих Мастера из Чжаохуа отправились туда три недели назад и до сих пор не вернулись. Это не то задание, где ты можешь позволить себе отлынивать, — произнёс Лю Цингэ медленно и терпеливо, словно объяснял очевидные вещи капризному ребенку, чем лишь распалил гнев Шэнь Цинцю. — Что ты ко мне привязался? Иди донимай других Горных Владык! — Потому что это задание глава школы поручил нам обоим! И я тоже хочу провести его именно с тобой. Ох, Лю Цингэ следовало бы тщательнее подбирать слова — Шэнь Цинцю был не в настроении его щадить. — Не знаю, подлизываешься ли ты ко мне или уже домогаешься, но я предлагаю вернуться к старой доброй взаимной ненависти, — с ледяной язвительностью ответил он. Лю Цингэ выглядел так, будто из его ушей вот-вот повалит пар — его лицо побагровело, и на нем отразилась гремучая смесь из шока, смущения и возмущения. Шэнь Цинцю не удержался, и издал глухой смешок. — Что… Да как ты… Ты! — Я, — нагло подтвердил Шэнь Цинцю. Лю Цингэ, напоследок пригвоздив шисюна убийственным взглядом, стремглав вылетел из хижины. Своей маленькой победой Шэнь Цинцю наслаждался недолго. Реальность снова навалилась на него, вернув мрачное настроение. Шэнь Юань говорил, что в его мире его арестовали именно в Цзиньлане, прежде чем поместить в Водную тюрьму. И пусть интриги Ло Бинхэ, как и сомнительная «помощь» Чжучжи-лана Шэнь Цинцю не грозили, всё ещё оставалась жаждущая отмщения Цю Хайтан… Как и всегда, при мысли о бывшей невесте Шэнь Цинцю охватили противоречивые чувства. Он злился на нее за недалекость и близорукость, за маниакальные попытки привлечь его к ответственности. И в то же время не мог не быть благодарен ей за то время, когда в застенках поместья Цю она служила его единственной защитой и утешением, пусть даже и не подозревала об этом. Шэнь Цинцю много думал о том, как ему следует с ней поступить. С одной стороны, Шэнь Юань сказал, что в его мире она смогла поверить в то, что ее родня поголовно являлась кровожадными извергами, хотя далось ей это принятие отнюдь не просто. С другой стороны… Шэнь Цинцю — не Шэнь Юань. Он не мог просто состроить жалостливое лицо и честно всё ей объяснить, выражая сочувствие её положению, не злорадствуя и не вступая в перепалку. Каждый предсмертный крик Цю был музыкой для его ушей, и их всё ещё было мало — Цю задолжали ему намного больше. Быть может, истина из уст Шэнь Юаня помогла Хайтан примириться с собой и своими чувствами, но истина из уст Шэнь Цинцю только разозлит её сильнее. Путь в Цзиньлань ему был заказан.

***

Ло Бинхэ, чувствуя, как в животе копошится волнение, рассматривал группу заклинателей с Цинцзин. Это оказалось не так просто. Было раннее утро, и, хотя небо уже посветлело, солнце ещё не взошло, из-за чего весь город был окутан пеленой тумана. Кроме того, отвлекали сеятели, которые, будучи связанными и выставленными в ровный рядок на одной из площадей Цзиньланя, недовольно пыхтели. Ло Бинхэ знал, что в Цзиньлань были посланы адепты сразу трех школ, в том числе и Цанцюн. Отправляясь на задание, он предполагал, что среди них мог оказаться и Шэнь Цинцю и был уверен, что полностью готов к этому. Впрочем, при виде знакомых одеяний у него мгновенно пересохло горло, а уверенность испарилась, словно её никогда и не было. Может, это действительно так. Каково же было удивление Ло Бинхэ, когда вместо учителя он увидел Бога Войны Лю Цингэ! Демон тупо пялился на него, силясь понять не ошибся ли. В конце концов, последний раз он видел шишу ещё мальчишкой, больше шести лет назад, так что запросто мог его с кем-то перепутать. Может это был кто-то из его родственников? Ло Бинхэ мельком осмотрелся и выяснил, что озадаченно таращился не он один. Многие заклинатели постарше знали Лю Цингэ лично, включая неуверенно стоявшего рядом с демоном Мастера Учэня. Бедняга лишился ног из-за чумы, навеянной сеятелями, из-за чего ему пришлось освоить протезы. Монах изумленно охнул: — Эка невидаль! Неужели Мастер Лю на самом деле не погиб, а скрывался все эти годы? Замечание Мастера Учэня словно вывело Ло Бинхэ из оцепенения, на место которого пришло лёгкое беспокойство. Учитель так и не ответил на его вопрос о том, что произошло в пещерах Линси. Мог ли «воскрешённый» Лю Цингэ угрожать Шэнь Цинцю? Это необходимо выяснить. Нацепив на себя приветливую улыбку, Ло Бинхэ легким шагом направился в сторону Владыки Байчжань — тот как раз пинком пригласил очередного верещащего демона присоединиться к своим собратьям. — Лю-шишу, вы помните меня? Лю Цингэ резко обернулся и прищурился, разглядывая Повелителя демонов. — Ло Бинхэ, — голос Владыки Байчжань звучал прохладно. — Шишу, этот ученик хотел бы… — Насколько я помню, ты больше не адепт Цанцюн, так что не зови меня «шишу». А если у тебя есть время чесать языком, то хватит его и на то, чтобы словить пару демонов. Я уже дважды спасал заклинателей Хуаньхуа от сеятелей — не позорь свою секту хоть ты. Ло Бинхэ вспыхнул. В годы юношества ему не приходилось общаться с шишу, и он не подозревал, что у него такой крутой нрав. Неудивительно, что они с Шэнь Цинцю не ладили! И несмотря на то, что Ло Бинхэ так и подмывало нагрубить в ответ, ему всё ещё необходима была информация. Он вежливо улыбнулся и стремительно направился прямиком в городские трущобы. Ну ладно, шишу, думаю, я знаю, как привлечь твоё внимание. Меньше, чем через половину шичэня, Ло Бинхэ стал лидером по количеству пойманных демонов. Лю Цингэ, тем не менее, отстал от него совсем немного. Когда стало ясно, что Цзиньлань полностью очищен от сеятелей, шишу соизволил-таки подойти к Ло Бинхэ, хотя выражение его лица осталось хмурым. Впрочем, по словам Шэнь Цинцю, оно в принципе никогда не менялось. — Неплохой улов, — признал Бог Войны, придирчиво осматривая скулящих и сквернословящих пленников Ло Бинхэ. В ответ на расплывающуюся самодовольную улыбку молодого человека, он мгновенно добавил: — Для адепта Хуаньхуа. — Шишу предвзят к этому ученику, — с наигранным вздохом констатировал Ло Бинхэ. — Отнюдь. Но я не одобряю твой выбор секты. Старый хозяин дворца превратил Хуаньхуа из достойнейшей школы в сборище нытиков и неженок, соревнующихся только в толщине кошелей их родителей. И, судя по тому, что я увидел, за время моей смерти положение дел не улучшилось. Ага. Значит, смерть всё-таки была. — А как шишу… — Долго объяснять, — отмахнулся от самого важного вопроса Лю Цингэ, предпочтя вновь оседлать любимого конька. — Оставь Хуаньхуа. Ты выдающийся заклинатель, но Хуаньхуа зароет твой потенциал в землю. Талант — как меч. Его нужно точить и полировать, чтобы он сиял, иначе он заржавеет. — Да шишу поэт! — рассмеялся Ло Бинхэ. — Уж не ошибся ли он пиком, выбрав Байчжань вместо Цинцзин? Бог Войны фыркнул, одновременно насмешливо и возмущённо: — Лучше уж быть под началом Шэнь Цинцю, чем Лао Гунчжу. Шэнь Цинцю хотя бы тебе в лицо скажет, что считает тебя не лучше грязи под сапогами, а глава Хуаньхуа об этом подумает, а с виду лишь улыбнётся. Ло Бинхэ отчего-то стало неуютно от его слов. Он знал, что старый хозяин дворца был хитрым и изворотливым, однако по отношению к демону он проявлял исключительно доброту и всегда защищал его. Молодой человек был уверен в искренности Лао Гунчжу, но тирада Лю Цингэ вдохнула жизнь в маленького, но назойливого червячка сомнения в душе Ло Бинхэ. — Кстати, — шишу бесцеремонно вырвал его из собственных размышлений, — я слышал, что Шэнь Цинцю во всеуслышанье объявил тебя демоном. Почему он так поступил? Ло Бинхэ слегка повело от такого внезапного выпада, и он напрягся. Разговор повернул совершенно не в то русло, что он пытался прокладывать. Если он сам, надеясь выведать нужную информацию, кружился вокруг да около, словно мотылёк, то Владыка Байчжань, как всегда и во всём, пёр напролом. — Мотивы учителя мне неведомы, — дипломатично уклонился от ответа он. А самое главное, даже не солгал — он и вправду с трудом понимал, зачем Шэнь Цинцю это сделал. На фоне того, какой расчётливостью обычно отличались поступки учителя, разоблачение выглядело слишком необдуманным и мелочным. Лю Цингэ открыл рот с очевидным намерением продолжить допрос, но на этот раз Ло Бинхэ вовремя нанёс превентивный удар. — Шишу много говорит об учителе. Этот ученик не хотел бы сболтнуть лишнего, так как он не уверен, что шишу делает это из благих побуждений. Лю Цингэ метнул хмурый взгляд в его сторону. — Я не намерен мстить Шэнь Цинцю, если ты об этом. Просто пытаюсь выяснить, что он за человек. Возможно, я заблуждался в нём с самого начала. Брови Ло Бинхэ поползли вверх в немом удивлении, но как раз когда он намеревался расспросить Лю Цингэ поподробнее, из тумана вынырнул мальчишка. Он остановился прямо у Лю Цингэ, отвесив ему слегка неуклюжий, но уважительный поклон. — Опять ты? — проворчал Владыка Байчжань. — Кто это? — с любопытством спросил Ло Бинхэ. — Я — Ян Исюань, сын владельца оружейной лавки, — тут же отрапортовал юноша. — Путается все время под ногами, но по крайней мере держит удар, — пояснил Лю Цингэ. — Благодарю господ заклинателей за то, что избавили наш город от чумы! — Не за что, — коротко бросил Владыка Байчжань. — Я бы тоже хотел так помогать людям! Прошу взять меня в ученики! — ничуть не смущаясь, Ян Исюань обратился к Лю Цингэ. Ло Бинхэ скорее почувствовал, чем увидел, как Бог Войны застыл рядом с ним соляным столбом. — Я спросил отца, и он дал своё дозволение, — уточнил Ян Исюань, как будто это было единственным возможным возражением на его просьбу. Повисла неловкая тишина. — Я хочу стать вашим учеником, — повторил Ян Исюань, видимо, взволновавшись, что в первый раз Лю Цингэ не расслышал. — Я не беру учеников, — наконец, кисло ответил Владыка Байчжань. Лицо Ян Исюаня вытянулось от разочарования, в глазах мелькнуло удивление, как будто он даже не рассматривал возможность отказа. Ло Бинхэ стало немного жаль его. — Тогда ты мог бы попытать счастья в Хуаньхуа, — предложил он. Ян Исюянь тут же взял себя в руки и перевёл на Ло Бинхэ оценивающий взгляд. — Нечего тебе там делать! — рявкнул Лю Цингэ. — Единственное, чему ты научишься в Хуаньхуа, это валяться на мягких перинах и звать слуг, когда что-то понадобится. — Ничто не мешает наслаждаться роскошной жизнью и помогать людям одновременно, — парировал Ло Бинхэ. Ян Исюань оказался догадливее Лю Цингэ, быстро смекнув, что именно пытался провернуть Ло Бинхэ, и потому, пока Бог Войны вскипал все сильнее, помалкивал, переводя полные надежды глаза с одного заклинателя на другого. — Вижу, ты и вправду ученик своего учителя! — выплюнул Лю Цингэ, смерив Ло Бинхэ негодующим взглядом. — А ты, — он повернулся к юноше и ткнул в него пальцем, — отправишься со мной! Ян Исюань с восторженным энтузиазмом кивнул. — Мастер Лю! Мастер Ло! — раздался встревоженный окрик Мастера Учэня. Легкая туманная дымка размывала окружающий мир, как акварель, и заклинатели поспешили в сторону расплывчатого силуэта. Мастер Учэнь поддерживал адепта Вершины Тяньи, которого легко можно было распознать по отличительным зеленовато-серым одеждам. Грязные, рваные и прожжённые в некоторых местах, они выглядели так, словно их владелец не менял их несколько лет. Обычно возраст бессмертных заклинателей определить было сложно, однако усталость и измождённость заставляли его выглядеть далеко за сорок. Его глаза были испещрены алыми капиллярами, он, казалось, готов был рухнуть в ту же секунду, если бы не поддержка Мастера Учэня. Заметив, что тот на своих протезах также держится на ногах из последних сил, Ло Бинхэ тут же переложил вес адепта Тяньи на себя. — Что случилось? — требовательно спросил Лю Цингэ. — Катастрофа, — произнес заклинатель Тяньи ломким голосом. — Я летел сюда два дня, не зная отдыха, как и множество моих боевых братьев, что вызвались добровольцами. Адепты Тяньи отправились взывать о помощи в секты заклинателей во всех уголках Поднебесной. Беда пришла в наш дом. Он закашлялся, и Лю Цингэ поднёс к его рту бамбуковую флягу с водой. Пока он шумно глотал, Ло Бинхэ охватило дурное предчувствие, словно посланник прибыл сообщить ему лично о самом крупном его поражении. Напившись, адепт Тяньи продолжил: — Три дня назад нашу школу атаковала армия демонов, больше которой никто из нас не видел на своем веку. Мы держали оборону сколько могли, но ничего не смогли противопоставить такому яростному натиску. Одна из четырех величайших сект, Вершина Тяньи, пала.