Идущая по небу

      База на Крустаи была построена внутри астероида. Туннели в пористой породе пришлось расширить и укрепить, создать новые помещения, но всё же, поскольку общий план базы был создан не чиссами, а самой природой, коридоры здесь были изогнутыми и запутанными, имелось много тупиков и маленьких закоулков. В одно из таких безлюдных, удалённых от центральной части базы мест Инуру и направлялась. Она шла быстро, оглядываясь на каждый шум. Девочке не хотелось, чтобы её заметили здесь. Она имеет право находиться почти в любых помещениях базы, но если Инуру встретит кого-то здесь, вдали от казарм, столовой, мастерских, то могут возникнуть вопросы, на которые она предпочла бы не отвечать. Инуру и раньше приходила сюда, чтобы побыть в одиночестве. Если эмоции уже не удавалось спрятать, но Инуру прятала саму себя. Но теперь у неё была иная цель.       У Инуру из головы не шли загадочные события, произошедшие до и во время боя с пиратами. Она не знала, верить ли собственным ощущениям и органам чувств. Даже в своём третьем зрении Инуру порой начинала сомневаться. Может быть, её дар начинает давать осечки из-за возраста, ведь ей уже скоро одиннадцать лет. Был только один способ узнать наверняка – попытаться повторить невозможные вещи, которые Инуру, как ей казалось, сделала при помощи третьего зрения. «Реющий ястреб» стоял на ремонте, и Инуру не могла пользоваться каютой, а комнату на базе ей приходилось делить с другой озилиэсехембо, чей корабль тоже серьёзно пострадал в сражении. Эта девочка была ещё более замкнутой, чем сама Инуру, всё время или учила уроки, или читала. Так что единственным местом, которое Инуру могла использовать для тренировок, было небольшое ответвление бокового коридора базы, рядом со складом обмундирования.       Этот извилистый закуток, оканчивающийся тупиком, при устройстве базы оставили таким, как есть, просто пещеркой. Инуру навилось видеть что-то природное, реальное после месяцев на космическом корабле. Ещё её привлекала уединённость. Никто не увидит Инуру. И никто не узнает, что она способна двигать предметы силой мысли. Если способна.       Только оказавшись в своём тайном убежище, Инуру поняла, что совершила ошибку. Она не взяла с собой никакого снаряда для тренировки. Подошёл бы карандаш, пустой контейнер из-под еды, да просто кусок лома из мастерской, но у девочки ничего этого не было. Конечно, имелся комлинк, но он легко может разбиться. Но тут Инуру вспомнила кое-о-чём. Из внутреннего кармана она достала бумажную птицу. Это было то самое первое оригами, которое Инуру сложила под руководством Трауна больше трёх лет назад. За это время бумага истрепалась, ведь девочка постоянно носила птицу в кармане, как память о чиссе, что проявил к ней доброту.       «Для эксперимента в самый раз», - подумала Инуру.       Она расправила птицу и поставила её на каменный пол, сама села рядом, скрестив ноги. Но что делать дальше, она совершенно не представляла. Инуру попробовала просто пристально смотреть на предмет, старалась не моргать. Результатом стало только болезненное ощущение в глазах. Тогда Инуру задумалась, что она делала, когда сдвинула карандаш и изменила курс ракеты. Что было общего между этими двумя случаями? Кажется, она тянулась к предмету, причём во второй раз неосознанно. Девочка предприняла ещё одну попытку, теперь к пристальному взгляду прибавилась вытянутая рука. Но бумажная птица оставалась неподвижной. Инуру начинала злиться на саму себя, её пальцы дрожали от напряжения.       Девочка устало опустила голову, зажмурила глаза, их щипало, правую руку покалывало.       «Какая же я глупая, - ругала себя Инуру, - только последняя дура может в серьёз поверить, что способна двигать взглядом предметы… Взглядом?...»       Инуру встрепенулась. Во время боя она закрыла глаза, когда третье зрение предупредило об опасности. А когда карандаш прикатился или прилетел ей в ладонь, Инуру на него не смотрела. Да и подставка упала со стола в тот момент, когда девочка зажмурилась. Может, стоит закрыть глаза?       - Это последняя попытка, - сказала Инуру вслух. – Если ничего не выйдет, я забуду об этой глупости навсегда.       Она села прямо, несколько раз глубоко вздохнула и закрыла глаза, пытаясь вызвать в себе то ощущение, которое испытывала, пилотируя корабль. Инуру словно нырнула под воду, сконцентрировалась на своём третьем зрении. Оно внутри, словно это действительно лишь ещё один орган чувств. Но Инуру знала, что всё не так. Она чувствовала, как нечто пробуждается в ней, разливаясь с кровью по венам. Это тепло, составляющее контраст бесконечному морю, что окружает Инуру. Она поняла, в чём проблема. Третье зрение направлено внутрь, тёплое нечто имеет границами её собственное тело и сознание. Но что если преодолеть этот предел? Вытолкнуть энергию во вне? Тогда по воде пойдёт рябь. Инуру сосредоточилась, каждая жилка в её теле дрожала от напряжения. И в какой-то момент девочка почувствовала, как разрушается грань, рвётся тонкая нить, отделяющая её жизнь «до» от жизни «после». Тогда, во время сражения, Инуру делала это неосознанно, сейчас же чувствовала каждое колебание невидимой энергии, что способна взволновать бесконечное море вокруг.       Инуру задушено всхлипнула на вдохе, ей не хватало воздуха. Девочка резко распахнула глаза и качнулась вперёд, опираясь руками о каменный пол. Она не могла отдышаться, будто пробежала несколько сотен метров. Немного придя в себя, Инуру нашла в себе силы и смелость оглядеться. То, что девочка увидела, повергло её в шок. Вокруг неё на полу был ровный круг голого камня, словно кто-то обошёл Инуру с метлой и очистил пол от гравия и пыли. Она поискала глазами птицу, та лежала у стены. Инуру встала и, нетвёрдо держась на ногах, подошла. Она чувствовала затухающие в себе волны тёплой энергии. Она точно есть, Инуру не ошиблась и не сошла с ума. Осталось только научиться управлять ею.       - Ты уже делала это, - сказала Инуру, желая подбодрить саму себя.       Нужно лишь повторить то, что прежде получалось неосознанно, обуздать рябь на воде, направить её в нужную сторону. Инуру снова закрыла глаза. В этот раз она сосредоточилась не на себе, а на бумажной фигурке. Мало просто вытолкнуть тепло из своего тела, важно придать волне нужный импульс и направление. Инуру открыла глаза, когда была уже не в силах терпеть напряжение. Птица висела в воздухе перед её лицом. Девочка, всё ещё слабо веря в происходящее, протянула руку, и фигурка плавно опустилась на её ладонь.

***

      Ремонт был окончен, и завтра «Реющий ястреб» должен вернуться к патрулированию границы. Был поздний вечер, который Инуру, наконец-то, проводила в одиночестве в своей каюте. Она и не думала, что будет так рада возвращению в комнату, которая когда-то казалась чуть ли не тюремной камерой, где она так страдала от одиночества и чувства ненужности. Теперь же всё переменилось. Вынужденное уединение сделалось необходимым. Никто не должен увидеть, как Инуру тренирует своё третье зрение. Вернее, те способности, что так отличались от третьего зрения у чиссов, но явно имели одну с ним природу.       Перед тем, как вернуться на корабль, Инуру посетила тренировочный зал на базе и попросила дежурного выдать ей набор гантелей. Тот был слегка удивлён таким выбором и долго рылся на складе в поисках специального спортивного инвентаря для юных озилиэсехембо. «Интересно было бы посмотреть на его лицо, если я скажу, что способна поднять самые тяжёлые гири в этом зале», подумала Инуру с улыбкой. Но терпеливо ждала, пока ей не выдали набор маленьких, почти игрушечных гантелей. Заботливый дежурный даже перенёс их в каюту Инуру, а затем долго инструктировал, чтобы девочка не переутомилась и ничего не повредила во время самостоятельных тренировок.       Хоть его советы и не подходили для Инуру, но общее скептическое направление мысли оказалось верным. Закрывая глаза и заставляя дремлющую в ней мощь пробудиться, Инуру без особого труда поднимала в воздух гантели, и вес тут не имел значения. Проблема была в другом. Заставив свой дар вынырнуть на поверхность из глубоких омутов сознания, Инуру не понимала, как направлять его дальше. Невидимая сила подчинялась ей в лучшем случае через раз. Гантели летали по каюте, и их траектории были совершенно непредсказуемыми. Чуть не разбив лампу на потолке, Инуру решила на время вернуться к менее опасным тренировочным снарядам.       Она села за стол и положила перед собой карандаш, потом начертила линию в десятке сантиметров от него. Озилиэсехембо поставила перед собой трудную задачу – сдвинуть карандаш совсем чуть-чуть, после неудачных экспериментов с гантелями это казалось едва ли выполнимым. Но ещё в школе она поняла, что упорство может компенсировать недостаток способностей или сноровки.       Первая попытка, как и следовало ожидать, закончилась неудачей. Импульс энергии показался Инуру совсем крошечным, но карандаш улетел в стену и переломился пополам. Обуздать свой дар оказалось ещё сложнее, чем пробудить его. Но Инуру не позволяла себе опускать руки. Она пробовала раз за разом быть аккуратнее, действовать тоньше. Спустя ещё несколько попыток она поняла, что находится на верном пути. Карандаш двигался уже не так резко. Она была так рада прогрессу, что не замечала усталости, испарины на лбу и дрожи в кончиках пальцев.       Инуру была полностью сосредоточена на задаче и почти забыла о существовании внешнего мира. Поэтому неожиданно раздавшийся осторожный стук в дверь застал её врасплох. Девочка вздрогнула, невольно качнулась на стуле и едва удержала равновесие, вся концентрация слетела, карандаш переломился надвое прямо там, где лежал. Инуру потребовалась секунда, чтобы прийти в себя, и ещё одна, чтобы озадачиться причиной столь позднего визита. Вообще-то она не могла вспомнить ни одного раза, когда кто-либо приходил бы в её каюту, кроме техников и уборщиков, которые обычно делали это утром. Если Инуру нужна на мостике, её вызывают по комлинку. И тем более, до утра «Реющий ястреб» ещё формально на ремонте, половины команды нет на борту. Но в любом случае, кто бы это ни был, невежливо заставлять его ждать за дверью.       Инуру убрала в ящик сломанные карандаши, одёрнула китель, придала лицу обычное бесстрастное выражение и произнесла:       - Войдите.       - Добрый вечер, надеюсь, я не помешал вам, - сказал Траун.       Инуру снова чуть не упала, а стряхнув с себя изумление, поспешила встать, чтобы поприветствовать капитана. Она привыкла к неформальным разговорам, Траун живо интересовался судьбой Инуру и часто вызывал к себе в кабинет, чтобы поинтересоваться её здоровьем, спросить, как дела дома и сказать несколько ободряющих слов, от которых у девочки становилось тепло на душе. Как-то Инуру спросила, почему Траун проявляет такое внимание именно к ней, на что он ответил, что несёт ответственность за всех членов своей команды, а Инуру в силу своего возраста и редких способностей нуждается в заботе больше, чем остальные. С одной стороны, такое отношение Трауна вызывало досаду, ведь он однозначно воспринимает Инуру, как ребёнка. Но при этом ей было приятно общаться с Трауном, Инуру испытывала к нему глубокую привязанность и была рада любой возможности поговорить. Но никогда прежде эти разговоры не происходили в её каюте.       - Я поздно освободился и не хотел тревожить вас сигналом комлинка, опасаясь, что вы уже легли спать, - сказал он, заметив удивление Инуру.       Девочка переминалась с ноги на ногу, не зная, что ответить. Так странно было видеть Трауна здесь, в её маленькой каюте. Он казался чуждым в этой обстановке.       - Разрешите присесть?       Этот вопрос настолько выбил Инуру из колеи, что несколько секунд она молча хлопала глазами. Траун – капитан на этом корабле, но кажется каюту Инуру он считает в каком-то смысле «её территорией», к тому же сейчас оба они не исполняют служебных обязанностей, поэтому переход от флотского устава к обычному этикету вполне уместен. Так рассудила Инуру и предложила Трауну свой стул, сама же присела на край кровати.       - Надеюсь, вы смогли воспользоваться периодом ремонта для отдыха, - сказал Траун. – В следующий раз мы окажется на базе не раньше, чем через два месяца.       - Я не буду по ней скучать, - честно ответила Инуру. – «Реющий ястреб» стал моим домом.       Наверное, стоило сказать «вторым домом»… но это было бы неправдой.       - И я к нему очень привязался.       Траун замолчал, но Инуру показалось, что он не выразил какую-то мысль, которая тревожила его, но он в последний момент решил оставить её при себе.       - Что-то случилось? – осторожно спросила она.       - Вы очень наблюдательны, - произнёс Траун после короткой паузы.       «Он раздосадован, что я уловила его колебания», поняла Инуру.       - Я в очередной раз вспомнил о том, как хрупко всё то, что нас окружает, само наше существование. Я не хотел пугать вас, но раз уж вы меня подловили, скажу, что анализ последнего сражения заставил меня самого испугаться. «Реющий ястреб» был на волосок от гибели. Из-за технической неполадки во время обстрела произошла перегрузка переднего щита. На долю секунды он отключился, это просто чудо, что мы остались живы.       Инуру опустила взгляд на свои сцепленные пальцы. Так видение будущего было правдивым. И она действительно спасла корабль. Она не испытывала по этому поводу высокомерной гордости, но чувствовала удовлетворение тем фактом, что её способности и в самом деле так велики, как она возомнила. Инуру была рада, что смогла оказать реальную услугу Доминации, но что ещё важнее, она спасла от смерти множество достойных чиссов, в том числе самого дорогого на свете.       Инуру не знала, что сказать, боялась, что голос выдаст её истинные переживания, но Траун и не ждал от неё никаких слов. Озилиэсехембо наконец поняла, почему он пришёл к ней сегодня. Произошедшее взволновало его, вызвало мысли и переживания, которых не должно возникать у капитана флота экспансии. А Инуру была единственной на миллионы километров вокруг, кому Траун мог доверить свою главную тайну – у него тоже есть чувства. Он пришёл, чтобы излить душу. За тем же Инуру приходила к нему. Она подняла на Трауна взгляд, и если бы в этот момент он смотрел ей в глаза, то увидел бы в них понимание и заботу, самую искреннюю привязанность и чистую нежность.       - По правде, Инуру, есть ещё один вопрос, который я хотел бы обсудить с вами.       Тон его голоса изменился, Инуру поняла, что Траун уже полностью овладел собой. Но в то же время создавалось впечатление, что он сомневается, стоит ли вообще начинать этот разговор.       - Я слушаю вас, - сказала Инуру. Она немного опасалась того, что будет дальше. О чём хочет поговорить с нею Траун? А вдруг - девочка внутренне содрогнулась – он узнал правду о ней?       - Родители должны обеспечивать не только безопасность, но и всестороннее развитие своих детей, - видимо, он решил начать издалека, и Инуру не могла понять, к чему он клонит. – Если родители по какой-то причине не могут исполнять свои обязанности, но их берёт на себя общество. Пока вы находитесь здесь, вдали от семьи, принося тем самым огромную жертву Доминации, общество и государство обязаны заботиться о вас. На этом корабле я осуществляю функцию власти, поэтому считаю не только своим правом, но и своим первейшим долгом обратить внимание на некоторые проблемы. Я слышал, что в последнее время ваши результаты по учёбе сильно ухудшились.       Инуру вспыхнула и опустила глаза. Долгая вступительная речь, в которой Траун говорил о заботе, заставила её расслабиться, а последняя фраза была словно ушат ледяной воды. Траун знает, что Инуру плохо учится. И он осуждает её за это.       - Инуру, простите меня, если я вас обидел.       Хоть она и молчала, Траун прочёл чувства девочки по напряжённой позе, по выражению лица. От этого Инуру почувствовала себя ещё более глупой.       - Я ни в коем случае не хотел вас критиковать, - продолжил Траун мягким тоном. - Вы каждый день преодолеваете трудности, с которыми не сталкиваются большинство детей вашего возраста, от вас требуют слишком многого. Но вы должны помнить о том, что ваша служба Доминации рано или поздно закончится. И тогда вам понадобятся обычные школьные знания, которые сейчас кажутся вам ненужными, оторванными от вашей жизни. Я знаю, как вам сложно сейчас, и хочу помочь.       Инуру всё ещё не могла поднять на него глаза. Ей было стыдно. Она ведь сознательно забросила учёбу, тем самым причинив лишнее беспокойство Трауну. Но теперь Инуру будет стараться в пять, в десять раз лучше! Лишь бы сохранить его доброе отношение.       - Ваш куратор обеспокоен тем, что вы не отправили анализ стихотворения. Оценка за него повлияет на итоговый результат, - сказал Траун, поняв, что Инуру не собирается отвечать. – У вас возникли сложности, это нормально, это не стыдно. Позвольте помочь вам их преодолеть.       Траун замолчал, явно ожидая каких-то слов от Инуру, но так и не дождался.       - Вы не успели написать анализ, потому что было слишком много других заданий?       На этот раз Инуру покачала головой. Она не видела, что Траун удовлетворённо кивнул.       - Вы плохо себя чувствовали?       Снова молчаливое отрицание.       - Вам не понравилось стихотворение?       На этот вопрос Инуру не могла ответить однозначно «да» или «нет», поэтому пришлось говорить дрожащим, полным непролитых слёз голосом.       - Я не знаю… то есть… я его не понимаю…       Эта неловкая сцена отчаянно напоминала момент их первого знакомства, когда Траун застал Инуру ужасно расстроенной после прочтения письма из дома. Ещё тогда ей следовало понять, что невозможно скрыть что-либо от Трауна, он не остановится, пока не поймёт, что творится в её душе. Почему это для Трауна так важно? Почему он единственный, кому не плевать? Инуру не хотелось бы думать, что всё дело только в долге.       К удивлению и облегчению девочки, Траун ни единым движением, ни словом не выразил разочарования. Напротив, по его губам скользнула ободряющая улыбка, а взгляд наполнился теплом.       - Позвольте вам помочь, - повторил он.       Принимать чью-либо помощь, этому Инуру не учили, это казалось ей стыдным. Но Траун видимо так не считал. Инуру открыла на датападе стихотворение и Траун быстро пробежал его глазами.       - Ваш преподаватель выбрал не самое лёгкое стихотворение, - произнёс он. – Давайте для начала прочитаем его вслух с выражением.       Траун вернул Инуру датапад, из чего девочка заключила, что читать должна именно она. Инуру откашлялась, чувствуя, как пот выступает на лбу. Она очень боялась ударить в грязь лицом.       - Когда я вижу, как обезображен Жестокосердно труд седых веков – Дворцов богатство, камни древних башен И бронзовые статуи богов; Когда я вижу, как глубины вод Пространства суши поглощают жадно, Но, только море берег отберет, Тот все отвоевать спешит обратно; Когда я вижу, как весь мир устроен, Как ненадежны троны королей, Под грузом дум лишаюсь я покоя: Что будет с тем, кто мне всего милей? И эта мысль гнетет меня, как смерть: Мы рождены терять, а не владеть.*       Инуру не привыкла читать вслух, тем более стихи. Её голос звучал монотонно, несколько раз она запиналась, из-за этого начиная волноваться ещё больше.       - Прекрасно, - сказал Траун. Инуру не составило труда понять, что он ей льстит. – Но вам необходимо поработать над дикцией. Теперь разрешите мне.       Инуру с облегчением передала ему датапад и приготовилась слушать. И эти мгновения, когда Траун читал стихотворение, почти не глядя на экран, она потом вспоминала, как редкий момент абсолютного счастья. Инуру была очаровала мягким звучанием его голоса и тем, как в этом, казалось бы совершенно спокойном голосе находили отражение чувства.       - Какие эмоции вызывает у вас это произведение?       И если раньше Инуру не смогла бы ответить на этот вопрос, то теперь она, кажется, начала понимать.       - Грусть. Сожаление. Отчаяние.       - А почему?       - Потому что…       Инуру задумалась. Как выразить то, что она чувствует? Как рассказать о своей боли, которая вмиг пробудилась, вызванная к жизни чудесными словами, что были произнесены не менее чудесным голосом?       - Потому что всё кончается. Даже то, что ещё существует, когда-нибудь исчезнет, - можно было ограничиться этими словами, философской мыслью, никак не связанной с реальностью. Но Инуру не смогла остановить себя. – Мне было хорошо дома, с родителями. Но мне пришлось покинуть их. В школе тоже было… нормально. Но и оттуда я ушла по зову долга. Третье зрение стало смыслом моей жизни. Но оно когда-нибудь исчезнет. И мне кажется, что в этот день оборвётся моя жизнь, хотя я знаю, что это не так. Просто не будет больше ни гипер-пространства, ни «Реющего ястреба»…       Ни вас. Эти последние слова Инуру не произнесла, задушила их в себе. Понял ли Траун, что вертится у неё на языке? Чувствует ли он то же самое?       - Разлука и потеря, вы знаете об этом не понаслышке.       Траун вздохнул, и в этот момент в голове Инуру мелькнула сцена, как он подходит и обнимает её. Просто мысль, которая проскользнула и исчезла, словно и не была её мыслью вовсе. Траун не мог бы поступить так. Инуру уже слишком взрослая, чтобы утешать её, словно ребёнка. То, что было, не повторится вновь, как бы Инуру этого ни хотелось.       - А какие чувства у вас вызывает это стихотворение? – спросила она.       - Грусть, как и у вас, - ответил Траун. – А ещё радость.       - Почему? – удивилась Инуру.       Что может быть радостного в том, что всему, что мы любим, суждено исчезнуть?       - Я радуюсь тому, что есть у меня сейчас, - пояснил Траун. – Я знаю, что всё это не вечно. И потому я вдвойне счастлив, что нахожусь сейчас здесь, с вами.       А ведь он прав, подумала Инуру. Теперь она будет ещё больше ценить то, что имеет, и тех, кого любит.       - Давайте приступим к написанию анализа, - предложил Траун.       Он поднялся и жестом пригласил Инуру занять место за столом. А потом встал за её плечом, будто она собиралась провести «Реющий ястреб» через гипер-пространство.       - Но я не знаю, что писать, - с досадой произнесла Инуру. – Мои чувства это всего лишь одна фраза, а мне нужно как минимум полторы страницы.       - Не спешите расстраиваться раньше времени, - ответил Траун. – Давайте напишем вступление, а дальше подумаем. Обычно принято начинать с нескольких слов об авторе. Что вы о нём знаете?       Траун спрашивал, Инуру отвечала. Он наводил её на нужную мысль крошечными намёками, и она его понимала. Абзац за абзацем она сплетала в единую ткань свои мысли, которые Траун помогал облечь в слова. Было уже совсем поздно, когда они закончили работу над анализом.       - Вы молодец, - сказал Траун. – Зря вы считали, что лишены способности к гуманитарным предметам. Вам не хватает лишь практики и грамотного наставничества.       - Без вас я бы не справилась, - ответила Инуру, застенчиво пряча взгляд.       - Значит, я буду помогать вам и в дальнейшем.       Инуру не знала, как выразить свою благодарность и восторг, но тут взгляд Трауна упал на часы.       - О, прошу меня простить, я совсем забыл о времени. Вам давно пора спать. Надеюсь, вы не слишком утомились?       - Нет, - Инуру покачала головой, изо всех сил стараясь за улыбкой скрыть свою усталость. На самом деле она чувствовала себя выжатой. Тренировка новых способностей, сменившаяся упорным умственным трудом, это слишком для десятилетнего ребёнка.       - Я вас оставлю.       Траун направился к двери, но на полпути остановился.       - Позвольте последний вопрос, что вы сейчас читаете? Вы что-нибудь вообще читаете?       - Сейчас нет, - Инуру снова почувствовала себя виноватой и из-за этого бесконечно несчастной. – Но у меня есть список рекомендованной литературы. Вот.       Она открыла список на датападе и протянула Трауну.       - Я веду читательский дневник, - сказала девочка, надеясь, что это реабилитирует её в его глазах.       - Читательский дневник? – переспросил Траун.       - Мой учитель просит записывать, сколько станиц я прочитала, и что поняла.       Траун нахмурился, вчитываясь в длинный список.       - Чего только не придумают, - пробормотал он.       Мгновение спустя складка между его бровей разгладилась, Траун овладел собой и вернул Инуру датапад.       - Всё сплошь бессмертная классика. Но некоторые произведения, боюсь, вам не по возрасту. Я отметил те, что могут быть вам интересны. А теперь снова прошу меня извинить, что отнял столько вашего времени. Спокойной ночи, Инуру.       - Спокойной ночи, Траун.       Инуру встала, чтобы проводить его, и он заметил стойку с гантелями возле стола. Проследив за его удивлённым взглядом, девочка вздрогнула.       - Вы тренируетесь?       - Да, немного.       Инуру напряглась. Это не ложь, уверяла она себя. Всего лишь сокрытие части правды.       - Похвально. Не забывайте и о тренировках ума.       Он ушёл, но вернулся на следующий день. Траун приходил снова и снова, чтобы обсудить с Инуру очередное стихотворение, помочь с задачей по физике или провести диктант вместо голосового помощника, за темпом искусственной речи которого Инуру не поспевала. Её оценки улучшились, интерес к знаниям вспыхнул с новой силой, а привязанность к Трауну стала ещё крепче.

***

      Через два месяца «Реющий ястреб» снова вернулся на базу. Инуру обнаружила множество сообщений из дома, которые не дошли до неё, так глубоко в неизведанные области космоса забрался корабль. И как всегда они вызвали тоску. Инуру не думала, что есть хоть что-то в мире, способное разогнать её печаль, пока не вернулась в свою каюту и не нашла на столе неожиданный подарок. Это была книга. Настоящая, из бумаги. В последний раз Инуру видела такие книги ещё в школе. Читать их было приятно, словно у бумажной книги есть душа. «Повести для детей и юношей», прочитала она на обложке. Книга выглядела потрёпанной, но это лишь добавляло ей ценности в глазах девочки.       Инуру подумала было, что это посылка из дома, но, открыв книгу, увидела на первом листе надпись от руки. «Моему дорогому брату Трауну в его десятый день рождения. С наилучшими пожеланиями, Трасс». Инуру прижала книгу к груди, закрыла глаза, вдыхая ни на что не похожий запах старой бумаги. Бесценное сокровище стало святой реликвией. Траун читал её, страницы хранили память о его пальцах, эта книга была дорога ему. Он открывал её часто, носил с собой, о чём говорят стёртые уголки обложки, но относился бережно, даже заклеил истрепавшийся корешок.       Инуру села на кровать, открыла книгу, нежно проведя ладонью по первой странице, и погрузилась в чтение.