***
Когда Уилл посадил Ганнибала в машину на заднее сиденье, где обычно перевозят преступников, а сам сел на место водителя, Лектер снова предпринял попытку: — Уилл, я могу объяснить. — Спокойствие Ганнибала можно было чувствовать почти физически. Уилл рассеянно смотрел вперед на грязную улицу. Его губы дернулись в раздражении. Он потер лоб рукой, нахмурившись и, как будто смиряясь с ситуацией, произнес: — Уж потрудись. — Я искал пациента. Уилл рвано рассмеялся. Конечно же Доктор Лектер торчал в наркопритоне исключительно по доброте душевной. Разумеется, Грэм не допустил мысли о причастности Ганнибала ко всему этому, но по сути, он его почти не знал. — Клятва Гиппократа, Доктор Лектер? — с насмешкой спросил Уилл и на секунду посмотрел в зеркало заднего вида. Отражение Ганнибала больно обожгло его сетчатку. — Сегодня ночью сбежал мой частый пациент. Я знал об этом месте, потому что мы неоднократно госпитализировали его отсюда. Я не застал его дома и поэтому пришёл сюда. — Ганнибал проигнорировал тон Уилла и продолжил свой рассказ. — Кто-нибудь может это подтвердить? — профессиональным тоном спросил Уилл, но если бы Ганнибал мог видеть его глаза сейчас, то нашел бы в них беспокойство. — Мои коллеги. Уилл нахмурился, как от боли и надавил пальцами на веки, пытаясь мыслить сосредоточеннее. Почему из всех его немногочисленных неудавшихся партнеров именно Ганнибал оказался там? — Может быть обойдется, — Уилл устало выдохнул. Он рассеянно посмотрел на серые дома впереди, не решаясь остановить взгляд на чем-либо. Затем, глубоко вдохнув, как перед прыжком в воду, развернулся к Ганнибалу. — Давно ты страдаешь от привычки лезть за пациентами в притон? Ганнибал слабо улыбнулся, встречая взгляд Уилла. Лицо его как будто просияло. Он ответил: — Даниель отличный собеседник. — Наркоман? — Мысли шире, Уилл. Даже убийцам иногда есть, что рассказать. Ганнибал замолчал, внимательно рассматривая Грэма. Повисла странная тишина, которая почти душила офицера. Уилл сглотнул и посмотрел на наручники, которые нацепил на заключенного. Ему показалось это неправильным. — Я скучал, — слова ударили Уилла по лицу. Морщинка залегла между бровей Грэма, который не решался отвести взгляд от рук хирурга. Он неуверенно и тихо произнёс: — Не… Не говори так. — Ждал, что ты позвонишь, — продолжил Ганнибал. — Если это был такой способ выйти на связь, я посажу тебя на пятнадцать суток, — выпалил Уилл раздраженно. Ганнибал усмехнулся. Офицер развернулся, чтобы завести мотор, когда услышал тихое, но уверенное: — Я бы хотел быть частью твоего мира, Уилл. Уилл зажмурил глаза, сжал губы и как будто весь поджался. Вот поэтому он никогда не дает свой номер. Оставить Ганнибала, просто уйти, чтобы сохранить в памяти несколько приятных вечеров, пока их не осквернили ассоциации и разбитые зеркала, отражающие все самое плохое в сознании Уилла, это казалось правильным и привычным. По правде, он и не думал, что Доктор Лектер захочет увидеть его снова. — На самом деле ты не хочешь, — ответил Уилл после долгой паузы. — Ты хочешь видеть свое отражение, как и другие до тебя, ничего более. А мой мир… — он посмотрел в зеркало заднего вида, чтобы взглянуть на Ганнибала и, неожиданно для себя, поймал его взгляд. Грэм поспешил отвести свой. — Никто не захотел бы жить в моем мире. — Поэтому ты одинок. Также, как и я. — Сейчас я отвезу тебя в участок, — медленно проговорил Уилл, скорее для себя. — И мы больше никогда не увидим друг друга. Таков конец, Ганнибал. — Он завел машину и начал вертеть руль, чтобы выехать на дорогу. — Ты боишься впустить меня, но, уверяю тебя, Уилл, когда ты узнаешь меня — тебе будет нечего бояться. Уилл ничего не ответил. Ганнибал откинулся на спинку сиденья и посмотрел в окно, улыбнувшись самому себе. Он нашел свои чувства, относительно Уилла Грэма, достаточно весомым аргументом, чтобы не отпускать его далеко, пока он решает, что со всем этим делать.***
Ганнибал провожал у дверей Доктора Чилтона, который не слишком торопился уходить. Фредерик оглядел прихожую, как будто оценивая ее стоимость, скользко улыбнулся и почти пропел сладким голосом: — Как жаль, что Уиллу пришлось нас покинуть. Мне кажется, мы нашли бы с ним общий язык, если бы он его показал. — Уверен, Уилл находит твой язык достаточно привлекательным для ужина в узком кругу, — ответил Ганнибал и весело улыбнулся. — У тебя такая чудесная птичка, Ганнибал. Только жаль, что она не поет. Уголок рта Лектера невольно дернулся. На долю секунды он потерял контроль и его лицо как будто заострилось. Ганнибал в одно мгновение вернул самообладание, но уже не улыбался. Он продолжал выглядеть участливо и открыто, но лед заволок янтарные глаза. — В следующую пятницу Уилл споет что-нибудь специально для тебя, Фредерик, — сказал Ганнибал продвигаясь ближе к гостю шаг за шагом, вынуждая того пятиться назад. — Жду с нетерпением! — улыбка Фредерика стала нервной, но все еще глупо услужливой. Ганнибал закрыл дверь перед носом Чилтона. Алана осталась последняя из всех гостей, под предлогом помочь Доктору Лектеру выгулить собак. Несмотря на то, что уборкой последствий ужина занимались специально нанятые люди, Ганнибалу все еще нужно было проинструктировать их, где какая тарелка из китайского фарфора должна стоять. В это время Алана выпустила мохнатую стаю на задний двор. Она наблюдала, как Бутчер перекатывается на спину, собирая влагу после прошедшего мелкого дождя. Девушку беспокоил Уилл и давление, которое на него оказывает Джек Кроуфорд. Конечно, если Ганнибал считает, что беспокоиться не о чем, значит следует ему поверить. Алана знала этих двоих, когда они уже были супружеской парой и, при всем желании, не смогла бы представить их по отдельности. На первом ужине у Лектеров она впервые увидела Уилла, который был в сшитом на заказ костюме, а его взгляд препарировал не хуже, чем взгляд Ганнибала. Только когда Блум начала работать в Куантико и увидела потрепанного профессора Грэма, держащегося особняком от коллег и студентов, психиатр поняла, что на ужине увидела лишь искусно сотканную броню, созданную специально для друзей Ганнибала. Алана продиагностировала самой себе синдром спасателя еще на первом курсе колледжа. Она знала, что именно поэтому Уилл позволяет ей себя «спасать». Позволяет ей излишне эмоционально высказываться в адрес Джека, когда он снова и снова толкает его за линию. Позволяет задерживать на себе долгие сочувствующие взгляды и выражать за него ненужное беспокойство. Потому что только так Алана может принимать дружбу Уилла Грэма. Потому что в сущности это безвредно, иначе их дружба не продержалась бы долго. Его эмпатия могла бы быть проблемой для нее, если бы Ганнибал не присутствовал незримо во всем, что делает Уилл, служа при этом своеобразным буфером, фактором отвлечения, как и его собаки. Девушка не заметила, как со спины к ней подошел Ганнибал. Она невольно вздрогнула и поправила ворот пальто, чтобы скрыть это. Ее взгляд бегал от собаки к собаке. — Когда я забочусь о них, то чувствую, что больше понимаю Уилла, — сказал Ганнибал, смотря, как стая носится по траве в свете луны. — Да, я чувствую тоже самое, — ответила Алана и внимательно посмотрела на мужчину рядом с собой. — Уилл особенный. — Так и есть, — Ганнибал повернул голову и поймал взгляд собеседницы. Алана задумалась. Ганнибал выглядел слегка обеспокоенным, насколько можно было судить по его очень сдержанным эмоциям. Могли ли они беспокоиться об одном и том же? — Как Уилл справляется? Со всей этой работой. Я знаю, что нашли тела детей. — Уилл… — Ганнибал замолчал на несколько секунд, подбирая слова. Он набрал в легкие побольше воздуха, чтобы продолжить. — Справляется. — Я вижу, что ты беспокоишься за него. Как и я. Джек может слишком давить на Уилла. — Уилл большой мальчик, Алана. Он может оттолкнуть, когда это нужно. — Возможно. Ты знаешь его лучше меня. Ганнибал снова перевел взгляд на собак и Алане пришлось встать напротив него, чтобы переключить его внимание обратно. Она участливо склонила голову набок и мягко произнесла: — Как ты сказал — Уилл особенный. И он может по-особенному переживать все это. Скажи мне: Уилл в порядке? — Уилл устал и может слишком увлечься этим делом, но я рядом настолько, насколько он мне позволяет. Алана кивнула и немного расслабилась и посмотрела под ноги. Она засунула руки в карманы пальто. Ганнибал пристально смотрел на нее и отметил, что что-то терзает ее и поэтому спросил: — Есть что-то, что ты хочешь мне сказать? — Да, — она вернула уверенный взгляд. — Была девочка. Уилл спас ее несколько лет назад, ценой жизни ее родителей. Ганнибал кивнул и понимающе сказал: — Гаррет Джейкоб Хоббс. Имя этого человека было выжжено на одной из стен его дворца памяти. Он был причиной, по которой Уилл ушел из полиции и причиной, по которой не прошел отбор в ФБР. Мышцы лица Ганнибала окаменели. — Я была психиатром девочки после случившегося, — Алана мягко улыбнулась. — Недавно она вышла на связь и сказала, что хочет встретиться с человеком, который убил ее отца. — Она хочет начать новую жизнь и не хочет, чтобы старая ее тяготила. Я понимаю, — Ганнибал старался выглядеть хорошим специалистом, но хороший муж внутри него боролся с ним. — Я подумала, что ты должен узнать первым. Не только, как муж Уилла, но и как хороший психиатр. Эбигейл очень изменилась с тех пор, но я все еще вижу ее напуганной маленькой девочкой. Мне нужен твой взгляд. — Как муж Уилла, я категорически против их встречи, Алана. Он с трудом оправился после того дня. С другой стороны — девочка может быть напоминанием о всех тех жизнях, которые он спас. Свет среди тьмы, частью которой является его работа. — Ты должен знать, что я не считаю это хорошим решением, но Эбигейл имеет право на шанс. Поговори с ней. Они могут помочь друг другу, — Для убедительности своих слов Алана на несколько секунд мягко коснулась плеча Ганнибала. Ей нужно был посредник между ней и Уиллом, чтобы оберегать их дружбу. Ганнибал облизнул губы, раздумывая. Ему бы не хотелось подвергать Уилла лишнему стрессу, но Уилл сильнее, чем кажется. В этом Ганнибал не сомневался. К тому же он испытывал легкий внутренний зуд, который подталкивал его к решению. Этот зуд говорил о том, что Лектеру любопытно. Он почти ласково улыбнулся и сказал: — Я побеседую с Эбигейл Хоббс, прежде, чем решить, как их встреча скажется на Уилле. — Спасибо, Ганнибал, — сначала Алана выглядела благодарной, но уже через мгновение она свела брови и закусила губу. — Скажи мне, что Уилл достаточно стабилен для этого. — Ты знаешь, что Уилл не сломан. — Он сломался однажды. Когда убил Хоббса. — Не смерть Гаррета Хоббса отправила Уилла в психиатрическую клинику. Чтобы это ни было, он с этим справился. — Повисла звенящая тишина. Ганнибал почувствовал горький запах сожаления. — Становится холодно. Я заварю чай. Ганнибал свистнул и собаки, как один, побежали в дом. Алана шла позади доктора и видела, как напряжена его спина. Труднее всех это время, когда Уилл находился в клинике, переживал Ганнибал. Тогда собак было еще две и не было сада перед крыльцом. Те месяцы он всегда ужинал один. А когда Уилл вернулся, Алана заметила, как взгляд Ганнибала стал мягче по отношению к нему. Заметила какими нежными и хрупкими стали их прикосновения. Заметила, что Ганнибал стал позволять Уиллу всё — взять еще собак, переехать за город к лесу, в какой-то момент он перестал устраивать званые ужины, потому что Уилл их ненавидел. Алана никогда бы не поверила, что Ганнибал Лектер подстраивает свою жизнь под другого человека, если бы не увидела это своими глазами. Они оба изменились после смерти Хоббса.***
Уилл вернулся домой под утро. Тьма ночи еще не ушла до конца, но первые робкие лучи солнца прорезали ее пространство. Уинстон прибежал первый и стал облизывать руки хозяина. В темноте коридора Уилл видел только блеск его глаз и очертания шерсти. Остальные члены стаи не показали свои хвосты. Он прошел на кухню, чтобы заварить кофе. Позади Уинстон клацал ногтями по паркету, в надежде получить угощение. Уилл включил кофеварку и прислонился лбом к верхнему шкафчику кухонного гарнитура, закрыл глаза, тяжело вздохнув. Джек даже не кричал, но его тяжёлые и спутанные чувства хлынули на Уилла лучше, чем крик. Мириам Ласс — самая крупная ошибка Джека Кроуфорда, которая будет висеть над ним грузом вины до конца его дней. Это чувство вины перекинулось и на Уилла. Тогда он не работал с Бюро и Мириам Ласс была для него всего лишь препятствием, умной девочкой, которая не смогла понять, когда влезла в пасть монстра. Теперь же он увидел обратную сторону своих поступков. Тяжело было смотреть на Джека и видеть в его глазах ненависть, направленную на Потрошителя, но в действительности на Уилла Грэма. Рука Мириам была насмешкой над Кроуфордом, но стала наказанием для Уилла. Крепкий чёрный кофе без сахара обжег язык и небо. Это немного отрезвило. Уинстон звонко подал голос, требуя внимания. Уилл неодобрительно шикнул на него, но было поздно. Он услышал возню из коридора. Через несколько секунд на кухню пришло еще четыре мокрых носа. Стая отвлекла вязкие мысли профайлера. Когда солнце показалось на горизонте и розовые лучи обволакивали всю кухню, пришел Ганнибал в одних пижамных штанах. Он выглядел заспанным и уютным со слегка затуманенным взглядом. Уилл мог поспорить, что его тело было еще горячим, сохранившим тепло постели. — Доброе утро, Уилл, — Ганнибал подошел к кофемашине, мимоходом поцеловав мужа в лоб. Уилл молча наблюдал, как Ганнибал делает себе кофе, с молоком, сахаром и корицей. Молчание не было неловким и не требовало себя заполнить. Уиллу нужна была эта тишина. Также пока его муж готовил завтрак, он сидел за кухонным островком, наблюдая из-под ресниц за точными грациозными манипуляциями. Собаки явно требовали, чтобы с ними погуляли, но Уиллу нужно было присутствие Ганнибала рядом. Эмоции его мужа были такими понятными, тихими и не настаивающими. Уилл фокусировался на них, чтобы зализать собственные бреши. Ганнибал никогда не спрашивал хочет ли Уилл на завтрак что-то особенное, никогда не ставил его перед выбором ужина или десерта. Он знал, что если Уилл что-то захочет, то он попросит. Его муж ненавидел, когда его ставили перед выбором, потому что как эмпат он всегда старался учитывать желания предлагающего, а не свои. Ему было гораздо проще принять отсутствие выбора. Ганнибал заботливо освободил его от всякого рода решений между тем или другим в повседневной жизни. Так и сейчас Ганнибал поставил перед ним французский тост в виде яйца в булочке с домашними колбасками. Уилл послушно принялся за завтрак, не чувствуя себя голодным. Когда они завтракали, никто не нарушил молчание. — Как ты себя чувствуешь, Уилл? — спросил Ганнибал, подавая только что вымытую тарелку. — Лучше. Ганнибал скромно улыбнулся уголками губ. Он встал напротив мужа, прижав того к столешнице, и погладил большим пальцем легкую щетину на его подбородке. Уилл прикрыл глаза и слегка откинул голову, показывая бледную шею. — Ты обещал мне, что не сделаешь этого, — тихо сказал он. Его тембр был одной тональности с голосом Ганнибала. — Я и не сделал. — Ганнибал внимательно изучал лицо мужа. — Значит она все еще там? — Она не заслуживает грубого обращения. — В таком случае, Джек заслуживает? — Уилл посмотрел в глаза напротив. Он пытался понять какую игру его супруг ведет с ФБР. Ганнибал не мог так поступить только из-за него. — Джеку следовало напомнить урок, который он не усвоил два года назад. От Ганнибала исходила только нескрываемая нежность, никаких азартных огоньков в его глазах, ни следа ущемленной гордости. Для него был только Уилл здесь и сейчас. — Я уже в руках Чесапикского Потрошителя, — Уилл ласково улыбнулся и положил ладонь на скулу Лектера, отзеркалив его движение. — И я благодарен ему за то, что он избавил меня от скучного вечера в компании нудных докторов. — Пожалуйста, — Ганнибал улыбнулся, показав зубы. Он определенно был горд собой. — Однако я провел ночь в лаборатории в компании Джека Кроуфорда. За это Потрошитель мне должен. — Чего же ты хочешь, Уилл? — Ганнибал прижал Уилла еще ближе. — Я хочу Мистера Кларка. Уголки губ Ганнибала дернулись. Он медленно провел указательным пальцем по губам Уилла, словно хотел собрать с них остатки только что произнесенного заветного желания. Его рука переместилась на кадык мужчины и ненавязчиво надавила большим и указательным пальцем прямо под челюстью по обеим сторонам. Уилл видел, как зрачки Лектера расширились. Он ощутил прилив теплого возбуждения в нижней части живота. — Я избаловал тебя, — сказал Ганнибал с усилившимся акцентом. — И тебе это нравится, — ответил Уилл и закрыл глаза, когда почувствовал, как пальцы на горле сжались сильнее. Ганнибалу не надо было подтверждать свое обещание исполнить желание Уилла, потому что тот не сомневался, что оно будет удовлетворено. После психиатрической клиники, он никогда не отказывал своему мужу в чем-либо. Грэм знал о своей привилегии, но очень редко ей пользовался, тем самым усиливая наслаждение Ганнибала от процесса исполнения его желаний.***
Было еще утро, когда в кабинет Доктора Лектера вошла Эбигейл Хоббс. Она была красивой и юной представительницей среднего американского класса. Такие как она звезд с неба не хватают и идут на простую незатейливую работу, но только не Эбигейл. Девушку выдавали ее большие проницательные глаза, которые скрывали много секретов. Ганнибал понял, что она не так проста, как только увидел, но не любил делать поспешных выводов. Во всяком случае ему стало интереснее. Эбигейл неуверенно прошла к креслу, демонстративно осматривая кабинет, но не Доктора Лектера. Когда Ганнибал сел напротив, он дал ей возможность начать первой. Временная пациентка сидела на самом краю кресла, как будто намереваясь уйти. Она все же посмотрела на психотерапевта украдкой. Ганнибал сдержанно улыбнулся, оставаясь полностью открытым для изучения. — Доктор Блум сказала, что вы хороший психиатр, — сказала Эбигейл аккуратно. Она напомнила Ганнибалу загнанного олененка. — Я не люблю докторов, но, я так понимаю, что прежде чем увидеть Мистера Грэма, мне нужно поговорить с вами. — Все так, — Ганнибал слегка кивнул. Он закинул ногу на ногу и сел глубже в кресло, приготовившись слушать. — Мистер Грэм ваш пациент? Поэтому вы хотите убедиться в том, что разговор со мной безопасен для него? — Эбигейл поняла, что показала слишком много заинтересованности и поэтому решила сбавить темп. Она неловко опустила взгляд, сцепив руки на коленях. — Я читала о том, что с ним случилось тогда. — Уилл Грэм не мой пациент. Я и Доктор Блум хотим убедиться, что опыт общения с ним не станет травмирующим для вас обоих. — Потому что он убил моего отца? — Взгляд девушки моментально стал изучать лицо Ганнибала. Она показывала всем своим видом, что эта тема больше не травмирующая для нее. — В том числе, да, — Ганнибал тоже не отводил взгляда от Эбигейл. — Расскажи мне, что ты помнишь, Эбигейл. Девушка пожала плечами и откинулась на спинку кресла. Она неосознанно потянулась к шарфику на шее. — Не так много. Помню, как папа шептал мне на ухо о том, как ему жаль и как он любит меня, — уголки губ девушки растянулись в нервной улыбке, как будто эти слова должны означать что-то хорошее, но не означали. — Помню, как Мистер Грэм выстрелил в моего отца, но его это не остановило, тогда он стрелял еще и еще, пока… Пока папа все же не остановился, — Эбигейл замолчала, внимательно наблюдая за реакцией доктора. — Сколько тебе было лет? — Двенадцать лет. Достаточно, чтобы понимать происходящее. — Недостаточно, чтобы пережить потерю родителей. Ты вспоминаешь своих родителей, Эбигейл? — Иногда. Я вспоминаю только хорошие дни, но трудно не думать о том, в какой момент это началось. Я пыталась найти в своей памяти хоть что-то, но мой отец был хорошим до последнего дня. — Чем глубже детство, тем лучше родители в наших воспоминаниях. Лишь вырастая, мы можем увидеть их грехи и ошибки и лишь став родителями сами, мы можем их понять и простить. Ты простила своего отца? — Какая-то часть меня простила. Ганнибал видел, как постепенно, Эбигейл раскрывалась, перестав воспринимать их беседу, как необходимую часть сделки, на которую она пошла. Ганнибал Лектер не был очередным психотерапевтом, который видел в ней жертву или ребенка. В какой-то момент ей показалось, что он понимал ее отца. Когда Эбигейл уже уходила, Ганнибал сказал, провожая ее до двери кабинета: — Должен признаться, это был интересный опыт. Спасибо, Эбигейл. — Вы тоже показались мне интересным, Доктор Лектер. Я смогу увидеть Мистера Грэма? — девушка смотрела открыто на мужчину, ожидая награду за то, что справилась со своеобразным тестом. — Не вижу причин почему ты не можешь этого сделать, — Ганнибал дружелюбно улыбнулся, открывая дверь. — Я поговорю с Уиллом и мы сможем назначить встречу, возможно, в более неформальной обстановке. Согласна? — Конечно, — Эбигейл хотела сказать что-то еще, но опешила, увидев в комнате ожиданий чернокожего мужчину. Она неловко попрощалась с Ганнибалом и ушла, напоследок кинув любопытный взгляд на незнакомца через плечо. Джек Кроуфорд тоже проводил девушку небрежным взглядом, но быстро забыл о ней и тяжело поприветствовав Ганнибала, вошел в его кабинет. Он весь был как на иголках, его шаг был тяжелым, а взгляд рассеянным. Пройдя в середину комнаты, Джек сказал: — Простите, что так ворвался к вам, Доктор Лектер. Я бы не приехал, не будь это важно. — Что случилось, агент Кроуфорд? — Ганнибал выглядел немного обеспокоенным и полностью собранным для того, чтобы сорваться с места. — В выходные пропал Мистер Кларк, — Джек увидел по глазам Ганнибала, что это имя ему ни о чем не говорит и добавил — Тот, кого допрашивал Уилл в Западной Вирджинии. — Вы думаете, что Уилл в этом как-то замешан? — Ганнибал послал мужчине взгляд, полный скепсиса. — Я не знаю, что я думаю, — Джек был на пределе. — Полиция обыскала его дом и офис. Они нашли фотографии. Детские фотографии. И кассету. — Значит Уилл был прав. Он мог спугнуть Мистера Кларка и тот скрылся. — Через месяц после визита Уилла? Нет. Тут что-то другое. — Хотите сказать, что Уилл примерил на себя роль мстителя? — Я хочу сказать, что Уилл мог потерять границы, — Джек боялся озвучить свои главные подозрения и поэтому искал более нейтральные слова, чтобы не обвинить друга и сотрудника ФБР в убийстве. Было видно, что он всем естеством отрицает мысль о том, что Уилл способен на такое. — Уверен, если вы проверите его алиби, то опровергните свои опасения, — Ганнибал стоял рядом с Джеком, держа руки в карманах брюк. В одном из них был нож для резки линолеума. Он согревал метал в своих пальцах. — Я не хочу обвинять его без оснований. — Но вы пришли ко мне. — Да. Может быть вы могли бы мне что-то сказать. Ганнибал указал Джеку на диван и достал из шкафа бутылку вина и два бокала. Кроуфорд благодарно принял из его рук красное полусухое. Ганнибал сел рядом и втянул носом терпкий аромат алкоголя, прежде чем сделать глоток. Собрав с губ красные капли языком, он сказал: — Вы хотите услышать от меня, что Уилл не способен причинить вред кому-либо даже, если считает это справедливостью? — Ганнибал дал Джеку возможность ответить, но тот молчал. Тогда он продолжил. — Мне жаль, но я не могу сказать этого. Уилл Грэм имеет уникальную психику, которая отличается от нашей с вами. Он способен впитывать и отражать то, что его окружает. Он не всегда может контролировать это. — Уилл Грэм справляется со своей работой. Да, я вижу, как это влияет на него, но он спасает множество жизней, — Джек перешел в оборону. — Жизнь Уилла в обмен на других? Разве вы сможете жить с такими последствиями? — Ганнибал почти неприкрыто давил на Джека и наслаждался его сгорбившейся спиной и опустившимися плечами. — Нет. Я уже потерял хорошего агента однажды. Я боюсь, что теперь я теряю Уилла. — Джек посмотрел на свое отражение в красной жидкости и тяжело вздохнул. — Кто это был? — Мириам Ласс. Она была отличным агентом. Потрошитель убил ее два года назад. А теперь он хочет убедиться в том, что я не забыл свое поражение. — Джек надолго замолчал и Ганнибал дал ему осмыслить всю глубину своей вины. Он продолжил, когда его бокал был пуст. — Уилл блуждает среди разумов психопатов, что если однажды он не сможет найти дорогу назад? Я должен был быть его маяком, но я чувствую, что подвел его. — Джек, вы скорбите об Уилле, когда он еще здесь. Ганнибал мог бы пожалеть Кроуфорда, даже стать его другом, если бы не его отношение к Уиллу, как к расходному материалу. Джек привык выжимать из имеющихся ресурсов максимальную выгоду, пока это помогает его целям. Именно таких людей любят в ФБР — идущих до конца, оправдывающих целью действия и требовательных к другим. Когда Уилл решил вернуться в поле под командованием Джека Кроуфорда, Ганнибалу было любопытно, что случится. Он полагал, что сможет извлечь из этого выгоду для себя, но до сих пор, эта выгода не стоила того. Теперь ему нужно было вывести из уравнения лишнюю переменную.