Солнце не восходит на Экзеголе

Огромного хищника куда как интереснее дразнить и изучать, чем маленького и безобидного зверька, и Кайло казался ей именно таким. Хищным, опасным, могущественным; даже раненным он нависал над ней, своими широченными плечами закрывая единственный источник тусклого света в палате, и пальцы девочки невольно подрагивали, ощущая под собой, сколько силы в этих самых плечах. Нужно было отдать должное его физической подготовке. Рей, наверное, придется перейти на особенное питание, чтобы на тренировках постепенно наращивать на своем тощем теле мускулатуру, вот только едва ли ей кто—то позволит здесь питаться так. В животе заныло при одной мысли о еде, но это было, пожалуй, последним, на что принцесса сейчас обращала внимание. Все тело словно парализовало, и хорошо, думала девочка, потому как в противном случае она бы уже выгибалась от его прикосновений и тихо стонала. Это не было похоже на ее фантазии. Это не было похоже ни на одну ее фантазию о мужчинах. Даже когда эти расплывчатые фантазии обрели лик Кайло Рена, они не были настолько откровенными. Рей не была сосредоточена сейчас ни на чем, кроме собственной осанки, поэтому колени оказались раздвинутыми в стороны, и с девичьих губ сорвался тихий стон, когда мужчина оказался еще ближе. Совсем близко… Недостаточно близко. Ей нужно больше. Он стоит над ней, согнувшись, и она может разве что обхватить его ноги своими, но терпит. Но хочет. И, кажется, на Верховного Лидера произвела впечатление манипуляция с его кровью. Принцесса своей кожей чувствовала его пристальный, внимательный взгляд, и, будь оно неладно, ей нравилось такое внимание. Рей мысленно призналась и сдалась сама себе: она хотела его. Ей хотелось большего, ей хотелось воплотить в реальность то, о чем она думала на протяжении нескольких дней, и то, что она буквально ощущала чужое дыхание на своих губах, никак не способствовало успокоению, напротив, такая близость лишь распаляла сильнее, и девочка осторожно обвила здоровую ногу Рена своей, еще немного подтолкнув его к себе. А затем… О, Сила, ей надо как—то продержаться хотя бы одну проклятую минуту. Иначе она всю жизнь будет вспоминать, как едва не застонала в голос от ощущения окровавленных пальцев Кайло Рена во рту. Принцесса не сопротивлялась ему. Ее губы податливо обхватили длинные пальцы, а язык начал старательно собирать капли крови с них, то обводя оба пальца разом, то вклиниваясь меж них. Рей еще сильнее вцепилась в чужое плечо, а вторая рука опустилась на собственное колено и потянула задранную юбку еще выше. Терпеть было просто невозможно, но она должна. Кайло был предельно хладнокровен, когда дело касалось пленниц или распутных девок: почти всегда они были лишь очередным бездушным способом снять стремительно копившееся в нем напряжение — и никогда это не давало результатов, которые он преследовал, раз за разом перебирая пустые оболочки, что поневоле оказывались в его постели. Ему всегда было мало: после кровопролитных битв он был особенно жаден, и лишь немногие справлялись с его порывистостью и полной потерей самоконтроля. Но сейчас, слыша дыхание Рей возле себя, слыша сдавленный стон, что сорвался с ее губ, он понимал, насколько много ее было. Он зверел, осознавая, что сейчас она почти полностью открыта для него — его ученица, наследница Палпатина, крифф, будущая Императрица Галактики притягивала его к себе собственными тоненькими ногами, и он прижался к ней бедрами, пачкая кровью ее чулки, обнаженную под платьем кожу и позволяя ей как следует ощутить, что она с ним делала. Боль в ране лишь добавляла всему этому странное, непохожее ни на что наслаждение, которое Кайло не испытывал очень, очень давно: это будоражило все его нутро и поднимало в нем совершенно первобытную, безудержную похоть. Она буквально сводила его с ума. Втягивая и без того впалые скулы, причмокивая, Рей тщательно вылизывала чужие пальцы, просто умоляя себя не сдаться. Только не вот так. Только не теперь, когда она сама чувствует, что желаемое так близко. Ладонь отчаянно стискивает кожу на бедре, обтянутом тончайшим чулком, и вот—вот от острых ногтей по прозрачному капрону поползут зацепки. Принцесса не знает, что ее удерживает, но она отсчитывает секунды. Хотя бы минуту, напоминает она сама себе. Когда Рей послушно обхватила губами его пальцы, Кайло не смог сдержать рычание, что клокотало в его груди с того самого момента, как она начала дразнить его, заставляя следить за каждым движением ее языка. Но теперь он руководил процессом: его свободная ладонь крепко, до синяков, сжимала внутреннюю сторону ее бедра, пока он ощущал, как ее слюна смешивается с его кровью, и это было просто невероятно. Но Рей совершенно не собиралась останавливаться на этом, устраивая ему целое представление, и это сладостное зрелище отзывалось мучительной пульсацией под его медицинским халатом, своей полупрозрачной тканью скрывавшим лишь его полностью обнаженное тело. То, как она говорила с ним, ее голос, пошлые, влажные звуки, что она издавала, с невиданной прилежностью вылизывая его пальцы мягким языком, ее взгляд, направленный снизу вверх, — все это похоронило последние остатки здравого смысла, за которые так отчаянно цеплялся Кайло. Остается жалких двадцать секунд; она наклоняет голову назад, почти выпустив пальцы изо рта и оставляя внутри только самые подушечки, навязывая Рену совершенно недвусмысленные ассоциации, и причмокивает губами по ним. — А кто получает больше? Кончик языка обводит шершавые подушечки пальцев, и Рей вдруг осознает, что никогда еще не видела так много обнаженной кожи Кайло. Он всегда был обтянут своим костюмом по самое горло, даже руки были скрыты перчатками. Крифф… В этот момент девочка пожалела, что позволила ему вклиниться между собственных ног. Никогда прежде ей так сильно не хотелось сжать бедра, чтобы хоть как—то унять возбуждение. — Хорошие ученицы или грязные девчонки? Освободив ее рот от своих пальцев, он резко подался вперед, накрывая ее губы своими в жадном, мокром поцелуе, чувствуя отчетливый металлический привкус собственной крови. Да, первым ее поцелуем стал именно этот — влажный, жаркий, от которого внутри все куда—то резко ухнуло, оставляя ощущение абсолютной легкости, пустоты, которую стремительно заполняло желание. Сила, она думала об этом мужчине. Она представляла его в постели. Она прямо сейчас обнимает его за плечо и неловко высовывает кончик языка, в поцелуе обводя его жадные губы. Мощь его тела, его невообразимая сила вновь поражали ее, и Рей начало потряхивать — она больше не могла скрывать этого. До этого момента она прятала дрожь за идеально ровной спиной, напряженной и вытянутой, но сил больше не оставалось. Особенно, когда она слышала его голос. Вкрадчивый, говорящий ей столь грязные вещи. Правду. Принцесса вздрогнула, когда почувствовала, как ткань платья расходится под его руками, а затем— — Крифф! — Посмотри на себя, — почти промурлыкал он, отстраняясь, и пробрался освободившейся ладонью под задранную юбку ее платья. Влажные пальцы коснулись кромки ее белья, лишь слегка оттягивая тонкую ткань. — Наследница Императора, готовая развести ноги перед своим Мастером. Взбешенный неудобством ее платья, Кайло крепко вцепился в края юбки, шумно выдыхая, пока не услышал характерный треск разрывающейся ткани. Теперь он мог рассмотреть ее бедра как следует, и его пальцы скользнули вниз по ее чулкам, медленно раздирая ногтями оставшуюся, такую отвратительно лишнюю ткань. — Пойдешь в свои покои прямо так, — шептал Кайло, наклоняясь и ласково покрывая поцелуями ее шею, прежде чем резко впиться в нежную кожу зубами, один за другим оставляя темнеющие следы. — Чтобы все видели, кому ты принадлежишь. — Его ладонь вновь оказалась на ее промежности, и он почувствовал, как дрожит. Сила, скорее, он мог сдержать себя от очередного импульсивного убийства, чем от дикого желания прямо сейчас оказаться внутри этой девчонки, безжалостно вбивая ее в неустойчивую кушетку. Если раньше ему было все равно, что кто—то может услышать их разговор, то сейчас он даже хотел, чтобы их слышали. Девочка зажмурилась, когда только что ласкавшие ее подставленную шею губы оставили первую отметину, а затем еще, и еще, и, кажется, даже были задействованы зубы; Рей от каждого вздрагивала так, словно у нее началась лихорадка. Воплощение собственных фантазий в реальность оказалось куда более жарким, чем сами фантазии, и принцесса начинала понимать, что пропала. Вторая рука оказалась на тонкой шее Рей, впервые за все время ее пребывания на его корабле сжимая ее не с силой, — но достаточно тесно для того, чтобы ненадолго лишить ее дыхания. Когда он снова заговорил, его голос звучал совсем низко: — Я заставлю тебя смотреть, как я помечаю каждый сантиметр твоего тела. Ты моя. И теперь его рука ласкала ее между ног, а Рей не удержалась и застонала, и прозвучало это настолько жалко, что ей стало страшно. Бедра мгновенно сжали чужие ноги, обхватывая их в попытке хоть как—то помочь себе, а одной ладонью принцесса зажала себе рот рукой, чтобы не позволить себе больше вот так демонстрировать свою слабость. Свою зависимость от его прикосновений. Перед глазами начало плыть. От бьющего в голову возбуждения девочка едва соображала, но изо всех сил старалась держаться достойно. Прикусив губу, она завела руки за спину и потянула ткань в стороны — магнитные застежки легко расцепились, позволяя корсажу платья сползти с девичьего тела вниз, собраться на уровне ее живота, и пока Рей выпутывалась из рукавов, она вдруг заметила, что в ней нет сейчас и капли смущения. Она стеснялась стоять обнаженной перед Кайло Реном в своей каюте, но ни на йоту не боялась сейчас, когда он приложил ее спиной о кушетку, едва не сломав ей хребет и мебель, когда он открыто угрожал ей подчинением и принятием его собственных правил. Все, что сейчас испытывала юная принцесса, — это жажда. Прохладный воздух палаты коснулся ее бледной, изуродованной местами кожи, и маленькие темные соски мгновенно затвердели, вызывая у Рей желание прикоснуться к ним. Разобравшись с платьем, она вновь подняла взгляд на мужчину, вцепившись пальцами в его пропитанный кровью халат. Пальцы потянули завязки халата, пока девочка дрожала все сильнее, подавляя в себе желание резко сдернуть проклятую одежду с него. Она хотела увидеть его. Целиком. Всего и сразу. Сила, да плевать! Тончайшая, практически бумажная ткань халата разошлась под ее пальцами, как древний пергамент, рассыпающийся от малейшего прикосновения. О, Сила. Девочка застыла на кушетке. Обнаженным Кайло Рен выглядел еще крупнее, но ведь это невозможно, да?.. Рельеф мышц завораживал взгляд принцессы, вызывал неукротимое желание изучить его пальцами, прикоснуться, попробовать наощупь, насколько крепки его мышцы. Девочка облизнула пересохшие губы, скользнув взглядом ниже. Крифф, всего неделю назад Кайло был уверен, что такая нескладная, неоформленная девчонка просто не способна была заставить его почувствовать хоть что—то по отношению к ней — что говорить о возбуждении, возросшем до такой степени, что стало почти болезненным. До этого момента часть его сознания буквально вопила, что это было отвратительно неправильно — думать о ней в подобном ключе, несмотря на то что она была первой, чьи мысли свернули в неправильном направлении. Но сейчас, глядя на ее оголенное тело, покрытое шрамами, Кайло думал, что никогда не видел ничего совершеннее. Маленькое, тонкое тело Рей, которое он едва не сломал об кушетку, — о, какой досадной, неисправимой ошибкой это могло стать — трепетало под ним, и Кайло больше не контролировал собственные порывы, позволяя себе всецело отдаться во власть тому, что извечно преобладало в нем над Тьмой и Светом, — звериным инстинктам. Принцесса определенно знала, что делала: играла с ним, когда вылизывала его пальцы, без особых усилий вытесняя все прочие мысли из его головы и заменяя их безобразно красочными картинами того, как ее тугой ротик, которым она доставляла самой себе столько проблем, обхватывает его член, как она задыхается, когда он толкается глубже в ее горло… Кайло представлял себе многое, но то, что происходило сейчас в его голове, являло собой безумную смесь откровенностей, звуков, запахов, которые не позволяли Верховному Лидеру думать ни о чем другом. Это превосходило все его самые смелые представления о том, как он заставит свою строптивую ученицу подчиняться его воле, как он сломает ее, не оставляя ей иного выбора, кроме как необходимости беспрекословно подчиняться его воле. Но Кайло действительно был наивен, полагая, что сломленной Рей принесла бы ему и толику того удовольствия, что он испытывал сейчас, чувствуя мягкость ее губ, влагу ее языка после того, как она неумело, но неприлично жадно ответила на его поцелуй; наблюдая за тем, как она расстегивает верхнюю часть своего платья, позволяя ему рассмотреть себя целиком. Как она делает это сама — не под воздействием его Силы, не напуганная физической расправой. Она не боялась его. Не боялась, даже когда прикосновения губ Кайло сменялись на порывистые укусы, что беспорядочно покрывали ее шею, ключицы, плечи, не оставляя непомеченным ни один участок мягкой бледной кожи. Ему, она принадлежала только ему. — Неужели Вы хотите, чтобы все увидели меня такой? Чтобы каждый солдат знал, чем Вы занимались со мной в медицинском отсеке? — О, Рей, — выдохнул он, когда она беспрепятственно высвободила его из халата, и обе его огромные ладони опустились на ее талию. Кайло мало кому позволял видеть свое тело, особенно в таком состоянии — покрытое новыми ранами и старыми шрамами. Он усмехнулся, заметив ее взгляд, и резко отклонил ее назад, облокачивая спиной на кушетку. — Я не только хочу, чтобы все увидели. Я хочу, чтобы все слышали, как ты будешь звать меня. Склонившись над ней, Кайло почти невесомо провел кончиком языка от ее живота до груди, пока его губы не обхватили маленький твердый сосок. Длинные пальцы скользнули по новым отметинам на внутренней поверхности ее бедра, и через мгновение он нетерпеливо оттянул в сторону белье, подушечками пальцев нащупывая ее клитор и совсем слабо надавливая на него, пока его губы и язык ненасытно оставляли мокрые следы на ее аккуратной груди. А когда принцесса ощутила чужой язык на своей коже, то поняла, что вопрос времени здесь критически ограничен; предательское тело отзывалось на ласки так, словно являлось оголенным нервом, к которому мастерски прикасался Мастер, и Рей реагировала даже на такие легкие прикосновения крупной дрожью и сдавливаемыми стонами, приходилось даже впиваться в собственные губы зубами, чтобы не позволять себе закричать. Еще рано. Не сейчас. Интересно, Кардо остался ждать за дверью, чтобы сопроводить потом ученицу Верховного Лидера обратно? Или поставил туда конвой из солдат? Чужая кровь, обагряющая бедра и живот, слишком быстро остывала и подсыхала, из—за чего нежную в этих местах кожу слегка тянуло и саднило; пальцы Рена намеренно игнорировали тот факт, что между ног у нее уже все блестело от скользкой влаги, а по ткани нижнего белья расползалось темное влажное пятно. Нет, он намеренно, прикасался едва ощутимо к самому чувствительному месту кончиком шершавого пальца, выбивая из принцессы громкий стон. Бедра неконтролируемо дергались навстречу руке в попытке усилить и продлить прикосновение. Тщетно. Поражение становилось с каждой секундой все ближе. — Чья ты, Рей? — В очередной раз обведя ее сосок языком, Кайло прервался, заглядывая принцессе в лицо: не было ничего приятнее, чем возможность рассматривать стремительно сменяющиеся выражения на этом очаровательном, почти детском личике. Он впервые называл ее по имени настолько часто, и тем не менее, теперь оно казалось невероятно сладким на его языке. Его пальцы мучительно медленно двигались между ее ног; мужчине казалось, что он и сам не способен выносить подобную пытку. Но ничто не могло оказаться в ней до тех пор, пока она сама не попросит, пока она не покажет, насколько сильно ей этого хочется. — Скажи это. — Пока… Еще… Принадлежу себе, — процедила сквозь стиснутые зубы Рей, невольно сводя колени вместе, зажимая руку мужчины вместе со скомкавшимся на бедрах платьем. Принцесса Палпатин не может позволить Кайло Рену так быстро растоптать свою гордость. Он не должен думать, что по одному лишь мановению его пальцев она расплавится в податливое и готовое ублажить его существо. Во всяком случае, не должен осознать это так быстро. Возможно, все дело во влиянии странной энергии, что он чувствовал ранее, возможно, дело было в непрошеной связи — плевать. Он не хотел разбираться в этом, не хотел думать о том, что правильно, а что — нет. Сейчас он хотел только ее. Настолько, что, казалось, все мышцы в его теле подрагивали от неукротимого желания, что охватывало его от звуков ее дыхания, ее голоса, теперь совсем тихого; от воспоминаний о стоне, который пару мгновений назад она пыталась заглушить собственными ладонями. От того, как она подавалась ему навстречу, толкалась в него бедрами, как пыталась оказаться ближе, словно разом растеряв весь свой норов. Сознание не вовремя вызвало образ обнаженного Кайло Рена. Его жадный, голодный, совершенно звериный взгляд. Девочка вдруг осознала, из—за кого он сейчас ведет себя так, кто вызвал в нем такое возбуждение. И теперь он хочет, чтобы она подтвердила это, фактически, чтобы признала, что они способны вот так влиять друг на друга. Свое признание Верховный Лидер сделал. Его тело вело себя намного красноречивее любых слов, и пересохшие губы принцессы растянулись в довольной улыбке. Он жаждет ее не меньше, чем она его. Это не поражение. Это нечто иное. Что—то, чему Рей пока не знает названия, чего не понимает в полной мере. Она вытягивает руку и вздрагивает, когда похолодевших пальцев касается горячая, твердая, словно, камень, плоть; девочка сжимает руку и с ужасом понимает, что даже на этой части его тела не способна сомкнуть пальцев. Разве можно быть таким огромным?.. — Я хочу, чтобы Вы заставили меня, — вдруг просит Рей, зажмуриваясь. Бедра продолжают беспомощно дрожать, пока Учитель дразнит ее. — Заставьте меня признать это, Мастер. Несмотря на то, что ее тело выгибалось под его руками и языком, несмотря на то, что свободными пальцами Кайло отчетливо чувствовал влагу на ее бедрах и белье, она все еще не собиралась сдаваться и признавать очевидное. Рей сопротивлялась. Но сейчас это не злило его: напротив, он испытывал почти болезненную потребность доказать ей это всеми силами, заставив произнести столь откровенные слова по собственному желанию. Слова Верховного Лидера заставляли принцессу чуть ли не вздрагивать; с каких это пор вообще его голос, низкий тембр, то, что он говорит, с каких пор это стало так действовать на нее?! Когда Кайло говорил, что она его, что она готова раздвинуть перед ним ноги, у девочки совершенно беспомощно дрожали колени, и в эти мгновения она была рада, что сидела на больничной койке — в противном случае, она бы просто выдала себя со всеми потрохами, пошатываясь на подкашивающихся ногах. Это противоречило тому, как она вела себя, тому, как чувствовала себя. Рей была принцессой, а принцессы не подчиняются. Принцессы властвуют и сами берут то, что им нужно, но сейчас ее уверенность в собственной гордости начала постепенно поддаваться сомнениям. Она попалась на удочку своих же слов: девочка предложила Кайло Рену выбрать другие методы, фактически, вкладывая в его рукав полный набор козырных карт; теперь он использует другой метод, и вот он уже намного действеннее предыдущего. Чем брать силой, куда лучше заставить непокорную ученицу саму просить и приползать на коленях, умоляя дать ей желаемое, не правда ли? Как она могла так просчитаться? Она шла в эту палату с целью предложить отправить себя обратно на Экзегол и после этого со спокойной душой пойти паковать вещи, но никак не сдаваться добровольно в руки своего Учителя! Она столько думала об этом «разговоре», просчитывала диалоги и фразы, а в итоге получила абсолютное поражение. И теперь ей ничего не остается, кроме как до последнего, до максимально возможного держаться, контролировать себя, чтобы Кайло Рен не думал, что победа достанется ему так просто, по щелчку пальцев. Что бы сказал Император, увидев ее сейчас? Принцесса ситхов целиком во власти Верховного Лидера Первого Ордена, совершенно забывшая о том, что такое королевское достоинство, стонущая под его пальцами, как отменная корусантская потаскушка. Кайло, привыкший к тому, как идеально она выглядела всегда — будь то тренировка или совместная трапеза, — был просто зачарован подобным зрелищем: местами разорванное платье, растрепанные каштановые волосы, губы, на которых все еще оставалось немного его крови, разведенные для него ноги… Это определенно могло свести с ума любого, и Кайло больше не винил себя за подобную слабость — ведь сейчас он брал из нее Силу. Раскаленная страсть, что кипела в нем, заставляла застывшую после битвы Силу подниматься волной в его теле, когда он в очередной раз касался губами груди девчонки, словно она сама была источником этой энергии — и он хотел наполниться ей целиком, испить ее до дна, чтобы больше никогда не потерять это болезненное ощущение целостности с самим собой. И если для того, чтобы всегда чувствовать ее, ему придется заставлять Рей стонать снова и снова, — так тому и быть. Ее ноги отчаянно пытались сжать ладонь Кайло, что нарочито медленно ласкала ее между ног, но он не позволял себе ускориться: наблюдение за страданиями принцессы доставляло ему просто немыслимое удовольствие. Особенно после того, как она отказалась произносить то, что он хотел от нее услышать, — но он был уверен: это ненадолго. Тем не менее, контроль над ситуацией начал стремительно рассыпаться в пыль, стоило Кайло почувствовать прикосновение Рей на своем пульсирующем члене, и ему пришлось проявить все свое самообладание, чтобы сдержаться — он был слишком напряжен. Его пальцы задвигались быстрее, и он толкнулся в ее крошечную ладонь; и пусть это было знаком предельной нетерпеливости — почти поражения — ему было плевать. Крифф, ему было плевать на все! На Императора, который едва ли будет рад узнать о том, что Кайло творил с его единственной наследницей в медицинском крыле, на рану, что снова кровоточила, пачкая тело девчонки, на солдат, которые, вероятнее всего, прямо сейчас охраняли вход в медицинское крыло, и завтра разнесут слухи по всему дредноуту — плевать! Кайло никогда не шел на компромиссы, заставляя всех вокруг повиноваться его воле, а несогласных разрывал на части, выкладывая свой путь к цели костьми и кровью. Но он никогда и не хотел кого—то так сильно, как хотел сейчас Рей. Произнесенные слова, ее просьба заставить ее признать то, что она принадлежала ему, эхом смешивались с пульсацией в его ушах, и он резким движением приспустил ее белье вниз на бедра, позволяя своим пальцам беспорядочно растирать ее собственную влагу по половым губам. — Это ты представляла себе, когда я видел тебя? — шептал Кайло, вспоминая, как она самозабвенно ласкала себя в тот вечер, когда он против собственной воли вторгся в ее сознание. — Как я трахаю тебя? — Возможно, — отвечает принцесса, и ее пальцы совершенно беспомощно вцепляются в края кушетки. О, да. Лежа в кровати, пробудившись от не самого пристойного сна, Рей Палпатин представляла себе именно это. Кайло Рен втрахивал ее в постель, то лаская руками ее тело, то зажимая жестко ее запястья у нее над головой, лишая всяческой свободы движений. Ей оставалось лишь стонать и просить мужчину не останавливаться, и вся ирония была в том, что во сне было намного проще сдаться. Разве можно чувствовать груз собственных обязательств и принципов во сне? Принцесса не стеснялась во сне умолять Кайло войти в нее, во сне все было слишком просто: если хочешь, только скажи. Попроси. И собственная гордость нисколько не сдавливала шею ледяной и костлявой рукой, вынуждая перевозбужденную девочку держать себя в руках во время своего первого опыта с мужчиной. Если бы все было так легко, Рей бы уже давно кончила сама. Но она изо всех сил напрягала бедра, отвлекала себя всевозможными мыслями о чем угодно, лишь бы не сосредотачиваться на удовольствии, лишь бы не думать о том, как пальцы и губы Кайло Рена ласкают ее, как ей хотелось кончить. Она чувствует, что в ней тугим узлом затягивается требующая выхода энергия, и с этим надо что—то делать. Она понимала, что не обходится без участия Силы, но что это было? Еще ни разу в жизни она не ощущала так явственно ее присутствие в моменты возбуждения, и это пугало. Что Кайло Рен вытворял с ней? Почему она вдруг позволила себе вот так расплыться перед ним? Все могло оставаться на уровне ее фантазий, но теперь Рей осознавала, что не может контролировать себя. Она неумолимо таяла от его ласк, дрожала, и все ее тело буквально требовало большего внимания, и неизвестно, какими силами девочка удерживала себя от этого последнего шага, который окончательно и бесповоротно подчинит ее Кайло Рену. Она, возможно, и дальше будет позволять себе спорить с ним, перечить, но никогда больше не сможет контролировать свое проклятое тело. Прямо сейчас, шепча ей пошлости, растирая ее смазку, Учитель подчиняет не ее, но ее тело. У принцессы просто не останется выбора, когда она поймет, как сильно она жаждет его член снова и снова. Кайло хотел больше — он всегда хотел больше, поэтому через мгновение его язык прошелся по мягким складкам, застывая наверху и настойчиво играя с бугорком клитора. — Признай это, — его голос звучал совсем тихо, пока он с силой цеплялся за ее дрожащие бедра. — Ты вся мокрая. Разве так себя ведут принцессы, Рей? — Он лишь на мгновение оторвался и поднял на нее взгляд, словно пытаясь запечатлеть то, как она выглядела сейчас. — Кто бы мог подумать, что моя ученица окажется самой настоящей маленькой шлюшкой. — Я принцесса, — словно сама себе напоминала Рей, стискивая зубы от хватки на своих бедрах, уже пестрящих синяками. — И я… Нет—нет—нет… Только не та— Девочка не выдерживает и громко стонет, когда Рен начинает вылизывать ее клитор. Ее тело резко, ломано выгибается на кушетке, и неустойчивая конструкция недовольно скрипит под ними; принцесса практически заявила о том, что принадлежит Верховному Лидеру, но она понимала, что ему нужны формальности. Те самые, которые освободят их от мучительного возбуждения. Те самые, что уничтожат последние остатки гордости в принцессе Палпатин. Громкий стон Рей, что последовал сразу за бурной волной протестов, был для Кайло намного красноречивее любых слов. Она выгнулась, когда язык Верховного Лидера в очередной раз прошелся по самым чувствительным местам, и он на пару мгновений ослабил ласки, позволяя нерадивой ученице наконец—то сказать то, что он так сильно хотел услышать. В какой—то момент ему показалось, что не было никакой битвы, не было ярости, что заполняла его, когда он пришел в себя в стенах этой пропахшей медикаментами — а теперь только смазкой и похотью — комнате: была только Рей и ее тело, связь, что по неизвестным причинам соединяла его с ней, а теперь заставляла его буквально чувствовать то, что чувствовала она — совершенно безумное, необузданное желание. Словно Сила непосредственно участвовала в процессе, заставляя каждую клеточку напряженного тела искриться от боли, приправленной бесконечным, тягучим наслаждением. — Мастер… — Сбивчиво шепчет Рей, напрягшись всем телом до крупной дрожи; она никогда бы не подумала, что жажда почувствовать в себе член, жажда кончить будет так истязать ее, будет иметь такое влияние. Пластиковая панель с тусклым освещением над их головами начала трещать и моргать, словно возникли перебои с электричеством, но Рей чувствовала: в ней бушевала Сила, которой необходим был выход, так же, как и ей была жизненно необходима разрядка. Она действительно больше не могла контролировать себя. И Сила действительно сейчас не подчинялась ей. Если так продолжится, она рискует спалить все вокруг, а заодно и себя с раненым Кайло Реном. Сила, неужели она действительно скажет это?.. — Мастер, пожалуйста… Руки девочки потянулись вниз, и трясущиеся пальцы осторожно коснулись темных кудрей, мягко подталкивая обратно, к своему истекающему влагой лону. — Заставьте меня кончить. Сделайте меня своей. Ученицей, принцессой, шлюшкой, только, пожалуйста… Я уже… Я уже…принадлежу Вам… По вискам покатились капли пота. Или уже слезы? Рей не понимала; ее слишком сильно колотило от напряжения. Это просто формальность, мысленно уговаривала она себя, ничего не изменится, ничего не изменится, ничего… Мир перед глазами превратился в сломанный калейдоскоп, когда он почувствовал пальчики Рей, что зарылись в его спутанные, взмокшие волосы, умоляя позволить ей кончить. Сила, он слышал все ее мысли, он чувствовал ее удовольствие всем своим телом, и это заставило его с особой жадностью прильнуть к ее истекающему лону; его больше не волновало, как он выглядел и кем он был, когда он с остервенением вылизывал ее, словно боясь пропустить хотя бы одну каплю и измазываясь ее соками как дикий, сорвавшийся зверь. Теперь все будет иначе: Рей призналась, сказала, что принадлежит ему, что она его, и это было единственным, что имело значение. И без того тусклый свет задребезжал, когда очередная волна удовольствия — ее удовольствия — прокатилась по телу Верховного Лидера, и Сила в один момент забрала всю его боль, что терзала его с самого пробуждения. В подобное верилось с трудом, но Кайло слишком отчетливо чувствовал искрение вокруг, внутри себя, в ней — особенно в мимолетные моменты, когда она мягко толкала его ближе к своим раздвинутым ногам, теряя последние остатки гордости. — Хорошая девочка, — довольно — слишком довольно — похвалил он, ослабляя хватку на ее бедрах и почти ласково проводя по ним пальцами. Ее кожа такая мягкая — ему хотелось касаться ее снова, и снова, и снова… — Только хорошие девочки заслуживают большего. Кайло безумно хотел прильнуть к ней вновь, почувствовать ее вкус, такой поразительно приятный, заставлявший его окончательно терять голову, и все—таки… Игнорировать собственное напряжение становилось просто невыносимо: его словно разрывало на части все то время, что его член оставался без внимания. Этой энергии необходим был выход, иначе он бы точно сошел с ума. Он уже сошел. Кайло отстранился, облизывая мокрые губы, и снова выпрямился, теперь нависая над распластанной на кушетке принцессой. Обхватив член ладонью, он коснулся им мягких складок кожи между ног Рей, позволяя себе только слегка мазнуть по влажному, как следует подготовленному им самим входу. Только сейчас, глядя на почти нагую девчонку под собой, он начал осознавать, насколько до смешного маленькой она была по сравнению с ним: сумеет ли он и вовсе в нее войти, не навредив ей? Но все мысли растворялись быстрее, чем он успевал зацепиться хотя бы за одну из них. Перед глазами плыло; он готов был откинуть всякое сочувствие, откинуть здравый смысл, цепляясь за края кушетки и подминая Рей под себя, но… Мастер всегда обязан был демонстрировать пример исключительной самодисциплины. Поэтому он, с огромным трудом сдерживая сдавленное рычание, что нет—нет да проскальзывало между его рваными вдохами и выдохами, продолжал лишь слабо дразнить принцессу, касаясь ее только самой головкой. Мокрая, теплая… Моя, моя, моя. Это становится похоже на пытку, но дальше она понимает, что он задумал. Рей чувствует, каких усилий стоит ему самому выдерживать собственную жажду, и, наверное, она даже готова понять его, но, крифф, это жестоко… Даже несмотря на то, что у Рей мурашки бежали по коже от того, как Рен называл ее. Хорошая девочка. Грязная девчонка. Почему именно его устами эти слова звучали настолько привлекательно? Почему от одних только звуков его голоса у нее становилось еще влажнее между ног? Все еще недостаточно, чтобы полностью удовлетворить ее, но достаточно для того, чтобы у нее срывало последние тормоза и обращалось прахом уважение к себе самой. Головка члена нежная, горячая, и от ее прикосновения к себе принцесса вздрагивает, прикусывая изнутри себе щеку. Кушетка скрипит громче, когда Рен всей своей громадой устраивается сверху, и Рей невольно думает, что они в итоге или сами упадут, или сломается под ними несчастная медицинская койка. Ее Учитель слишком огромный; как он вообще умещался на этой койке? Но именно сейчас, мысленно прося понять, что она действительно никогда ни с кем не была, Рей признается себе в том, что мужчина действительно красив. По—своему, необыкновенно, необычайно красив. Он не похож ни на кого; его тело выглядит так, словно его выточили из мраморной глыбы, и в полумраке палаты принцесса завороженно следила за рельефами его мышц, как те перекатывались под кожей, пока он поглаживал ее членом между ног. В тусклом свете палаты Рей видела, как блестят его губы и подбородок, и не нужно было обладать большим умом, чтобы догадаться, что это за влага. Щеки принцессы покраснели еще больше. Она даже не представляла, что Кайло Рен будет с таким упоением вылизывать ее, позволяя тереться о собственное лицо мокрой промежностью. А может, это все ей просто приснилось? Уж слишком похоже на сон: Рей заявилась к раненому Кайло Рену в палату, он едва не сломал ей позвоночник, а сейчас называет хорошей девочкой, вылизав ее всю между ног. И вот—вот заберет ее девственность. Как—то не очень похоже на реальность. Сейчас принцесса проснется в своей каюте от стука в дверь или и вовсе от того, что Кайло разбудит ее напоминанием об очередной тренировке. Но это все еще пытка. Лаская себя пальцами, она иногда оттягивала оргазм или останавливалась перед самым пиком, давая себе паузу, а затем вновь наверстывая удовольствие, но она контролировала это сама. Под чужим контролем все ощущения возрастали стократно. — Скажи, чего ты хочешь, — скомандовал он, второй рукой скользя по груди Рей и стискивая ее сосок между пальцев. — Скажи это. — Я хочу кончить, — выпалила принцесса, устремив взгляд влажных от слез глаз на Верховного Лидера. — Я хочу, чтобы Вы выполнили свою часть. Бедра девочки неконтролируемо дрожат и подаются навстречу ласкающему члену, и ей кажется, что она сможет разрядиться даже от такой незначительно ласки. Кажется, да… Только бы немножко времени, совсем чуть—чуть… — Я призналась, что принадлежу Вам, но своей Вы так и не сделали меня… Мастер. Это нечестно. Кайло не знал, каково это — довольствоваться меньшим. Он всегда брал только самое лучшее — и Рей действительно была лучшим, чем он мог позволить себе обладать. Принцесса ситхов, чья Сила была способна сравнивать с землей целые города, чей норов ему казался непреодолимой стеной, единственный путь через которую — насилие, не приносившее абсолютно никаких результатов. Неверный путь. И теперь ему открылся новый — о, если бы он только знал об этом раньше, ему бы не пришлось тратить силы и нервы на то, что изначально было ошибочным… Но теперь никакая Сила не могла заставить его предпочесть физическую расправу в качестве наказания для принцессы тому, что происходило сейчас. В его крови было бесчисленное количество препаратов, его тело все еще было покрыто глубокими ранами, но те чувства, что она вызывала в нем — Кайло знал это — не были лишь побочным результатом терапии. Он хотел ее. Мог ли он об этом пожалеть? Бедра Рей подались навстречу неторопливым ласкам его члена, и он понял: нет. Жалеть об этом он точно не будет. Вспоминая, как она вылизывала его пальцы, свои пальцы — так жадно, что от одного зрелища он готов был разрядиться в любой момент, — Кайло думал лишь о том, как рано или поздно заставит принцессу Палпатин оказаться на коленях перед ним, пока он будет крепко держать ее за волосы, насаживая ее глубже на собственный член, не позволяя ей сделать и вдоха до тех пор, пока он не кончит прямо ей в рот, в горло, но пока… Пока что он собирался получить от нее все, что она могла ему дать прямо сейчас. Себя. Свое разгоряченное маленькое тело. Свое мягкое, истекавшее под его прикосновениями лоно, чей вкус застыл на его языке, его губах, его лице… — Ты моя, — прохрипел Кайло, в очередной раз проводя мокрым от смеси смазки и предэякулята членом по ее промежности. И если раньше он взывал к Силе, чтобы она позволяла ему сохранять контроль над самим собой, то теперь она не помогала вовсе. — Только моя. И он медленно — слишком медленно для той бури эмоций, что разрывала его изнутри — подался вперед, наблюдая за тем, как его член сантиметр за сантиметром исчезал в теле принцессы, заставляя его буквально терять собственное дыхание от обжигающей, пульсирующей тесноты. Она маячила на невыносимой границе, чтобы перейти которую ей не хватало совсем немного — Рен откровенно издевался над нею, невесомо размазывая головкой члена смазку, и она скользила так хорошо, что девочка начинала бояться собственной жажды. Она не припоминала, чтобы хоть раз вот так сильно возбуждалась от своих пальцев. Оргазм был буквально в шаге от нее, только руку протяни, но каждый раз, когда она напрягалась, сосредотачиваясь всем своим телом, удовольствие ускользало от нее, размазываемое по промежности слишком легкими прикосновениями. Невозможно, невыносимо; интересно, выдержал бы Кайло Рен сам подобную пытку? Когда сдался бы сам? Когда признал бы свою принадлежность, в какой момент? Принцесса очень хотела бы испытать подобное, помучить его своим ртом, своими пальцами, вот точно так, как он ее; затем она опустилась бы сверху и позволила твердому члену скользить между нежных, мокрых половых губ, всякий раз отбирая у мужчины желаемую разрядку. Разумеется, Рен в два счета опрокинет ее на спину и напомнит, кто тут на самом деле главный. Пока что она не соперник для него. Она не может побороться с ним за главенство, и, крифф, страшным было то, что ей нравилось это. Рей привыкла руководить, привыкла приказывать, но Учитель мастерски выламывал ее сознание, выворачивая его наизнанку, при этом даже не используя Силу! Он задействовал совершенно иные методы, которые раскололи всю ее гордость практически одним ударом, как хрупкую скорлупу. И теперь, когда он сделал это, принцесса Палпатин окажется зависимой. Она никогда больше не сможет смотреть на него, как прежде, не сможет тренироваться, не вспоминая окровавленное, вспотевшее мужское тело, нависающее над ней. Теперь он точно не собирается отпускать ее. Рей получит все свои хаттовы книги, все свои алхимические ингредиенты, Сила, он проведет ей экскурсию по крейсеру, — все, что ей только в голову взбредет, только если взамен Кайло получит возможность втрахивать ее в каждую свободную стену на этом корабле, чтобы чувствовать, какая она горячая, чтобы слышать ее сдавленные вздохи, чтобы ее пальчики снова перебирали его волосы, пока она будет притягивать его ближе, еще ближе… — Крифф… Ближе. Рей сказала, что хочет кончить — и Кайло понимал ее, как никто другой. Во всем мире, казалось, больше не было ничего, что могло бы остановить его теперь, когда она снова подавалась бедрами ему навстречу не как гордая принцесса, но как грязная, похотливая шлюшка. И Сила вновь наполняла его с ног до головы, заставляя на мгновение почти терять сознание от этой горячей волны, способной сбить с ног, способной лишить рассудка в один момент — вот только Кайло понимает, что все его ощущения, усиленные во стократ, больше не принадлежат ему одному. От удовольствия Рей напрямую зависело его собственное — и впервые он готов был не срываться, несмотря на то, какой яростью кипело в нем его собственное желание. — Ох, Рей, ты такая узкая, — в забытьи шептал он, медленно толкаясь бедрами и разрушая последние остатки дистанции между их телами. Несмотря на все сомнения, что испытывал Верховный Лидер, она смогла принять его член, но теперь он чувствовал себя буквально зажатым в тиски. И он бы соврал, если бы сказал, что это не было самым невероятным чувством на свете. Представить себе саму себя со стороны Рей просто боялась. Она, пожалуй, действительно выглядела как какая—нибудь грязная шлюха: платье разодрано и собралось толстыми бесформенными лохмотьями на уровне пояса, ноги в разорванных чулках, сапогах и чужой крови, волосы растрепаны, а с губ срывались такие стоны, что штурмовики, охранявшие вход в медицинскую палату и ожидающие возвращения ученицы, краснели под своими шлемами, переглядываясь. Рей действительно была той, кем ее называл Кайло Рен, и, Сила, она отдаст все, чтобы слушать это снова и снова. Кайло наклонился, теперь получая возможность видеть ее лицо совсем близко, а его ладони крепко удерживали ноги девчонки, не позволяя ей снова свести их вместе и обеспечивая себе почти неограниченный доступ. Но несмотря на то, что сейчас он мог позволить себе окончательно потерять самообладание, он не хотел сталкиваться с последствиями, к которым могла привести его неосторожность. Принцесса Палпатин была нужна ему целой и невредимой. — Смотри на меня, — пальцы Кайло на мгновение сжали ее подбородок, заставляя поднять лицо, — не отводи взгляд. Я хочу видеть твои глаза. Он позволил себе задвигаться чуть быстрее, понимая, что совершенно точно не сумеет продержаться долго — Рей была слишком тесная, слишком горячая, и рычание покидало его горло с каждым толчком, когда он вновь вел ладонью по животу девочки, опускаясь ниже, на ее клитор. — Тебе больше не придется представлять себе это, — говорил он, не сводя с ее лица хищного взгляда, когда его ладонь снова задвигалась там, где соединялись их тела. — Теперь я буду трахать тебя, когда захочу и где захочу. — Его голос сбивался, когда их бедра неторопливо сталкивались с характерным звуком. — Ты такая умница, Рей… В ответ у девочки получается только простонать, а затем она чувствует, как приятные ощущения в одно мгновение сменились жгучей, невыносимой болью. Стон перетек в сдавленный крик, когда принцесса поняла, что происходит. Она чувствовала, как ее неумолимо растягивает огромный член, твердый, как камень, и из глаз вновь против ее собственной воли потекли слезы; как вообще человеческая плоть может быть такой твердой?.. Совершенно ясно, что сказывается ее жалкий рост: она была маленькой для него. Крик все больше срывался на хриплое рычание, и Рей попыталась было стиснуть бедра, не дать мужчине продвинуться дальше, но его руки крепко удерживали ее ноги, и оставалось только вцепиться в кушетку, чтобы хоть как—то компенсировать это безумное чувство наполненности, смешавшееся с болью. Принцесса зажмурилась, до крови впиваясь зубами в нижнюю губу. Крифф, это предельно странные ощущения! С одной стороны, по мере продвижения, она поняла, что ей больно только где—то снаружи, а внутри все словно… создано, чтобы растягиваться по члену Рена и принимать его. А с другой, хоть физическое удовольствие ей пока не грозило, она все еще была взбудоражена: ее первый раз! Именно с этим мужчиной! И он прямо сейчас медленно, словно боится навредить, растягивает ее, проталкивается очень неспешно, хотя девочка прекрасно чувствует и видит, как вздулись бугры мышц на сильных руках. Он склоняется еще ниже, ругается, и она вдруг понимает, что ему тоже сложно. Хочется сорваться, взять свое, не жалея и не щадя; во всяком случае, Рей не испытывала ни капли жалости или сострадания к его жуткой ране. И от осознания того, что ему нетерпится получить удовольствие, что он в ней, внутри нее, у принцессы бежали мурашки по коже. Возбуждение никуда не отступало; Кайло как раз толкнулся до возможного своего предела, и девочка вскрикнула вновь, чувствуя, как на раскинутые ноги улеглись чужие тяжелые бедра. Член начал плавно скользить внутри, и Рей убедилась в том, что больно было лишь снаружи; что ж, это хороший знак, вероятно, она вполне готова была к физической близости, а вот за последствия Рей даже не беспокоилась. С ее—то искусственным здоровьем будет чудом, если она вообще понесет дитя, а не издохнет сама в первый день от гормонального сбоя. Но вряд ли она была фертильна вообще: Палпатин уж наверняка позаботился о том, чтобы нерадивая внучка не наделала ему проблем по всей Галактике в случае побега. Хотя Рей и не собиралась создавать проблем. Ее взгляд с трудом фокусируется, но она послушно открывает глаза и смотрит прямо в глаза Кайло, но с каждым толчком ей все труднее держать их открытыми; ее бедра с трудом обхватывают чужие, и девочка стонет, стонет на все лады, протяжно, жалобно, умоляюще, и Рен, словно внимая ее просьбе, опускает пальцы на ее клитор, поглаживая и массируя, и вот здесь принцесса Палпатин абсолютно теряется. Она никогда прежде не испытывала ничего подобного: в ней полыхали одновременно боль, возбуждение, удовольствие и Сила, и ей казалось, что еще чуть—чуть, и ее просто разорвет на части, что ее сознание просто отключится от такой перегрузки. К тому же, голос Учителя никак не способствовал ее успокоению, Рей трясло от низкого тембра, шепчущего ей такие вещи. О том, что он будет трахать ее когда и где пожелает, а значит, она будет продолжать вот так сгорать под ним, захлебываясь собственными дыханием и стонами, будет раздвигать ноги и принимать его член в себя. Это безоговорочное поражение. И принцессе ничего не остается, кроме как хотя бы сделать вид, что она хоть как—то контролирует свое тело. Она отпускает кушетку и хватается за огромные мужские плечи, обнимая их и слегка приподнимая голову, чтобы оказаться лицом к лицу с Кайло. Она пытается успокоить свое дыхание, но выходит это с трудом. — Но кто из нас окажется в итоге зависим, Верховный Лидер? Кто зависим сильнее, если планирует трахать меня всегда и везде? — Знала бы ты, чего мне стоит, — сквозь зубы процедил он, резко толкаясь в нее до предела, пока его пальцы играли с ее клитором, — не разорвать тебя на части прямо сейчас… Теперь все узнают. Узнают, что раненый в бою Верховный Лидер Кайло Рен трахал собственную малолетнюю ученицу в медицинском крыле — настолько громкими были стоны и крики Рей, смешивавшиеся с его собственным приглушенным рычанием, когда его бедра медленно толкались в нее, минуя слабое сопротивление. Он знал, что причиняет ей боль. Он чувствовал слабые отголоски этого чувства через Силу, что связывала их прямо сейчас новой, особой связью, и старался делать все предельно аккуратно, но… Проблема была вовсе не в том, что он делал что—то не так. Напротив — для Кайло Рена то, насколько последовательным, почти ласковым он был сейчас с принцессой, являлось совершенно противоестественным: он всегда двигался быстро, резко, полностью игнорируя чувства и потребности оказавшихся с ним в постели девушек. Но все они были намного больше и старше Рей, а зачастую — намного опытнее. Рей была слишком маленькая, слишком слабая, чтобы принимать его без проблем, и ее теснота была отчасти болезненной для него самого, поэтому он не позволял себе большего, медленно толкаясь в явно шокированную девчонку. Определенно, для нее все происходившее сейчас было в новинку. От мысли о неправильности этого кровь ударила в голову Кайло: он стал первым мужчиной внучки Императора. Окровавленный, почти покалечивший ее ранее, он стал первым, кто почувствовал горячую тесноту ее влагалища, что обхватывало его член лишь плотнее с новыми толчками, первым, кто попробовал ее на вкус и первым и последним, кто будет делать это снова и снова. Определенно, Сила дурманила его рассудок, заставляя похоть буквально обращаться разрушительной зависимостью: Кайло знал, ощущал каждой клеточкой своего тела, что больше ни с кем не сумеет и близко испытать нечто подобное. И это пугало его гораздо больше, чем гнев Императора. Пугало больше, чем тот простой факт, что происходящее ничего не меняло: Рей все еще оставалась его ученицей, и ему придется тренировать ее, придется появляться с ней на людях — и при этом изо всех сил пытаться не вспоминать, как громко она стонала под ним, как плотно ее тельце обхватывало его член на этой неудобной, поскрипывающей кушетке. В какой—то момент Рей постаралась снова свести ноги, но Кайло не позволил ей этого сделать, грубо впиваясь пальцами в ее бедра. Несмотря на это, постепенно она расслаблялась, позволяя ему понемногу наращивать темп, в то время как все его нутро буквально горело от нетерпения. Разгоряченное сознание подкидывало ему образы того, как он разворачивает ее к себе спиной — лицом в кушетку — и безжалостно толкается в ее тело, не оставляя ей и шанса вырваться из его хватки, позволяя себе выместить на ней всю свою ярость, что копилась в нем столько времени. И тот факт, что сейчас он не мог себе этого позволить — он, Кайло Рен, не мог себе позволить! — собирался в нем тугим узлом нетерпения. Теперь она с трудом, но смотрела прямо на него, и он не отводил взгляд, высматривая в ее глазах собственное отражение. Пожалуй, сейчас он действительно выглядел, как самый настоящий раненый зверь: весь в собственной крови, мокрые от пота волосы спутались, частично закрывая его лицо, а все мышцы буквально ходили ходуном от того, как сильно ему хотелось кончить в Рей прямо сейчас. И он был готов это сделать, закрыв глаза на последствия: по его приказу медики Первого Ордена могли парой инъекций сделать принцессу идеальной куколкой для спермы без намека на репродуктивные способности. Но анализируя ее внешний вид, то, насколько хрупкой и маленькой она была для своего возраста, Кайло и вовсе сомневался, что она способна забеременеть. Казалось, еще мгновение — и он бы точно сорвался, позволяя себе кончить раньше, чем заставит ее сделать это первой, но вдруг Рей обхватила его плечи своими руками, и ее лицо оказалось совсем близко, так, как никогда до этого, не считая недавнего короткого поцелуя. Но тогда он не смог как следует рассмотреть ее мокрые глаза, подернутые пеленой, ее маленький вздернутый носик, который она морщила, пытаясь выровнять дыхание, прокушенную губу… Сила, и в какой момент она начала казаться ему привлекательной?.. Как бы ему ни было противно от самого себя, от слабости, которой в один момент стала эта девчонка, Кайло понимал, что действительно угодил в ловушку, и теперь не знал, выберется ли из нее вовсе, но одно он знал точно: Рей стоила всех войск, каждого обученного солдата, что он передал Императору, — и намного, намного больше. Он бы, наверное, отдал половину своего драгоценного флота, лишь бы продолжать чувствовать ее влагу на своих бедрах, лишь бы он мог скользить внутри нее, ощущая тугую хватку ее мышц. Рей была словно создана для него и его члена, и, позволив Кайло попробовать себя, признав, что она принадлежит ему, она навлекла на себя определенные обязательства, за исполнением которых Кайло с радостью проследит в дальнейшем. Она станет его прекрасной маленькой принцессой, которую он будет щедро вознаграждать за результаты ее обучения под его командованием, и ему больше не придется тратить время на выбор потаскух и пленниц — да он и вовсе не прикоснется к ним после того, что испытал сегодня. Теперь была только она. Личико Рей было так близко, что Кайло отчетливо чувствовал ее сбитое горячее дыхание на собственной коже. Вместо ответа он лишь порывисто прильнул к мягким девичьим губам, замирая внутри нее, пока его язык исследовал ее рот, позволяя ей почувствовать слабые остатки вкуса ее смазки. Но в действительности Верховный Лидер никогда не любил подобные проявления чувств — это был лишь порыв, вызванный смесью адского, нестерпимого возбуждения и колебания Силы, поэтому через мгновение он отстранился, снова глядя на принцессу обезумевшими глазами. — Ты, — Кайло толкнулся вперед до предела, чувствуя, как его член упирается в гладкую плоть матки, — моя, — бедра снова двинулись назад, а его ладонь задвигались быстрее на маленьком клиторе девочки, — шлюшка, Рей. — Он замер, теперь смотря на нее почти серьезно, пока пальцы методично перебирали заветный бугорок. — А я — твой Мастер. Я никогда не буду зависим от тебя. Кайло Рен мог даже не требовать с нее никаких признаний, мог просто разложить ее и проделать все то же самое пальцами и языком: Рей была уверена, что ее тело было намного красноречивее любых признаний. Но ему нужна была эта формальность, и теперь… При любой удобной возможности он будет напоминать ей об этом, верно? Иначе зачем ему все это?.. Девочка боялась, что даже не представляла, что навлекла на себя этим. Но мысли очень быстро улетучиваются, когда длинные пальцы начинают быстрее ласкать ее клитор, и принцесса впивается короткими ногтями в бледную кожу мужчины, с ее губ срывается очередной крик, но она улыбается, почти что смеется в ответ на его слова. О, да. Кайло Рен действительно никогда не будет зависим. Но как она вообще будет теперь чувствовать себя рядом с ним? При одном взгляде на эти полные губы и выдающийся, такой мужественный нос, она непременно будет вспоминать, как кричала на всю палату, потираясь промежностью об эти самые нос и губы. И язык, Сила, его язык… Стоявшие на ближайших тумбах медикаменты и техника начали подрагивать, словно нечто воздействовало на них извне, легкие предметы и вовсе парили над поверхностью; Сила, соединявшая этих двоих, находила пока что единственный выход, но это было мало, катастрофически мало. Вряд ли много уцелеет в итоге. Но как же было приятно и необычно ощущать то, что чувствовал Кайло! Рей понимала и осознавала, что звериное желание обладать и подчинять расцветает совершенно точно не в ней, а стало быть, прямо сейчас они вновь находятся в этой самой особой связи — когда они частично слышали мысли друг друга, ощущали не свои ощущения, и это делало их близость еще более странной, особенной, глубокой. Намного глубже, чем просто секс между мужчиной и женщиной. Учитель и ученица с разницей как минимум в десять лет, жаждущие друг друга с такой силой, что сейчас, даже вот в такой ситуации с ранением и травмами, не могли контролировать себя. Принцесса содрогнулась, когда почувствовала, как член покинул ее тело, а затем ворвался внутрь вновь, обжигая у самого входа нестерпимой болью, и из глаз Рей снова брызнули слезы. Привыкнет ли она вообще когда—нибудь?.. По правде говоря, она до сих пор не понимала, как в ней в принципе умещается настолько огромный член, и каждый раз, когда Рен упирался в нее бедрами, она убеждалась, что тот действительно полностью погружается в нее. А ведь раньше, когда она пыталась несколько раз проникнуть в себя указательным пальцем, ей казалось, что это сложно и слишком много. И то, что услышала Рей следом, едва не заставило кончить ее саму. — Ох… — сдавленно выдохнул он, когда снова ощутил, какая она непозволительно тугая у самого входа. — Крифф, Рей… Рей, я хочу кончить в тебя. Стараясь не думать о том, насколько в действительности зависимо звучал его голос в этот момент, Кайло задвигался быстрее, слыша, как протестующе скрипит под Рей кушетка, как его член с хлюпающими звуками входит в это идеальное маленькое тело. Но он не мог позволить себе кончить раньше нее. Сейчас он хотел, чтобы она кончала для него. Чтобы он стал первым, для кого кончит принцесса Палпатин. Девочку трясло, словно в лихорадке, когда Учитель снова покинул ее тело и оставил лишь свои пальцы на ее промежности. Сила, ей слишком много. Освободив ее от своего члена, Кайло ни на мгновение не переставал ласкать ее пальцами, стараясь внимательно следить за тем, на что ее тело отзывается особенно чувственно. Оказалось, что координировать это с собственным удовольствием было вовсе не так трудно, как ему показалось в самом начале — ведь Кайло испытывал искреннее, неприкрытое блаженство только от мысли о том, что Рей может кончить от его руки, о том, что после он непременно вновь войдет в нее и наполнит ее своей спермой, и эта безумная Сила наконец обретет выход, перестав разрывать его изнутри. — Кончи для меня, Рей, — приказал он, снова глядя ей прямо в глаза. — Твой Мастер хочет, чтобы ты кончила. Она не выдержит долго. Рен, к счастью, не затрагивал ее входа, где все невозможно горело и жгло, поэтому у девочки оставался шанс сконцентрироваться на приятных ощущениях. Неужели он действительно позволит ей разрядиться сейчас?.. Первая панель освещения лопнула за мгновения до ее оргазма. Практически все ампулы с медикаментами потрескались и разлетелись на стеклянное крошево, когда по ним ударило волной Силы — чистой, необузданной энергией, которую Рей больше не в состоянии была контролировать вообще. Поначалу Кайло и вовсе не замечал колебаний Силы, что наполняли медицинскую каюту и заставляли воздух вокруг искриться, горячей волной обжигая легкие при каждом глубоком вздохе: он был слишком увлечен телом принцессы Палпатин, тем, как она реагировала на его пальцы, как она отчаянно пыталась кончить для него, впервые действительно повинуясь его воле. Он не слышал звона стекла ампул с препаратами, что сталкивались в воздухе, концентрируя все свое внимание на дыхании Рей, ее стонах, что смешивались с диким рычанием, — и все ее чувства пронизывали его с ног до головы, заставляя изо всех сил стоять ровно, несмотря на раны, и не позволяя коленям предательски подогнуться от волны совершенно непривычных, слишком ярких ощущений. Слишком настоящих — Кайло был уверен, что и вовсе разучился чувствовать, когда очередные убийства, что всегда были его единственной отдушиной, раз за разом не приносили ничего, кроме гулкой пустоты, которую он попросту не был способен заполнить. Освещение во мгновение ока погасло, и теперь палата освещалась только датчиками и данными экранов, но перед зажмуренными веками девочки плясали яркие пятна, настолько крепко она зажмурила глаза. Крифф, это было… Невероятно. Рей кончала от пальцев Кайло Рена, совершенно бесстыдно подаваясь чуть сведенными бедрами навстречу его руке, и это совершенно точно был самый сильный оргазм в ее жизни. Это не стояло и рядом с тем, что она испытывала, когда мастурбировала сама. Даже когда думала о своем Учителе. В ней бушевала абсолютно бесконтрольно ее Сила, выплескиваясь через край вместе с удовольствием, и принцесса еще никогда в своей жизни не испытывала столь мощных ощущений, накрывавших с головой, выматывающих, изнуряющих, заставляющих кричать до хриплых срывов голоса и дергаться в сильных конвульсиях. Она ни о чем не могла не думать сейчас. Кроме оргазма и ласкавших ее пальцев не было ничего, но каким бы был ее оргазм, если бы член Мастера все еще находился в ней? Знал ли Кайло до этого, что означало истинное удовольствие от обладания? Он мог подчинить себе кого угодно, мог взять все, до чего только дотянется его рука, — но какой в этом был смысл, если ничто из этого не могло подарить ему и толики того, что давала ему Рей, извиваясь под ним, под его языком, его пальцами, его членом? Такие примитивные инстинкты впервые давали Кайло почувствовать себя цельным — словно стоило ему оказаться внутри принцессы, внутри этой опаляющей тесноты, что заставляла его терять голову, он вдруг больше не был потерянным. Все мысли, что терзали его сознание, все болезненные воспоминания разом выветривались, и оставалась лишь она, она, она: ее довольный оскал, когда она поняла, что его слова были лишь маской, ее пальчики, что впивались в кушетку, словно та была ее единственным способом оставаться в сознании, линия ее бедер, которыми она непристойно толкалась навстречу его пальцам… О, он не мог отпустить ее. Точно не теперь. Скорее Кайло бы отвез ее подальше отсюда, от всего, что происходило за пределами этого дредноута, зная, какой опасности она подвергалась, просто находясь рядом с ним в состоянии войны с Сопротивлением, — и запер, чтобы она никогда не смогла посмотреть в другую сторону, чтобы вспоминала и думала только о нем. Сладостные звуки, которые она издавала, впивались в его сознание раскаленными спицами, и он продолжал ласкать ее, второй рукой наглаживая свой член, чтобы хоть немного ослабить накопившееся напряжение, — но, казалось, оно лишь возрастало с каждой секундой по мере того, как принцесса приближалась к собственной разрядке. Кровь резко ударила в голову, и Кайло на мгновение показалось, что он потерял сознание. Единственный источник света погас, и он почувствовал осколки под собственными ногами за мгновения до того, как тело Рей задрожало под его рукой; ее оргазм окатил его волной Силы, такой мощной, что он временно потерял способность ориентироваться в пространстве, обеими руками упираясь в края кушетки. Подобный всплеск — Кайло был уверен — чувствительные к Силе могли различить в другом конце Галактики. Все то, что он чувствовал прежде, заглядывая в сознание Рей, теперь казалось лишь слабым отголоском той энергии, что высвободилась сейчас. Она сама словно стала ее единственным источником, и Кайло неспешно склонился над ней, рассматривая ее очертания в почти кромешной тьме. Рей действительно была невероятна. И он боялся представить, что произойдет, стоит ей в полной мере овладеть своей Силой, чтобы та подчинялась ей, как верный пес подчиняется своему хозяину. Боялся — но жаждал увидеть собственными глазами. Несколько секунд спустя были абсолютно оглушающими. Рей медленно открыла глаза, чувствуя, как ее тело полностью расслабилось после разрядки и теперь тяжело распласталось по медицинской кушетке. Она снова зажмурилась, потому как встретить сейчас взгляд Кайло Рена просто не смогла бы — ей непременно захотелось бы еще. По одним только отголоскам его мыслей и ощущений она догадывалась, каким жадным и звериным был сейчас его взгляд. Пальцами Кайло скользнул по расслабившимся бедрам принцессы, чувствуя, как они мгновенно покрываются ее влагой. Внезапное, почти мертвенное спокойствие ее Силы распаляло его собственную: теперь разрядка была просто необходима ему самому. Он хотел почувствовать ее еще раз, и облизал пальцы, чувствуя знакомый вкус смазки… и металлический привкус крови. — Смотри, какой хорошей, какой послушной девочкой ты можешь быть. Я так доволен тобой, Рей, — прошептал он, снова разводя ее ноги, чтобы наконец забрать собственное удовольствие. — Разве моей принцессе не нравится делать своего Мастера счастливым? Рей обмякла на кушетке, как безвольная кукла. Последние судороги удовольствия пробежались по ее телу и испарились, оставляя после себя лишь только сладостную негу, в которой девочка обычно засыпала, расслабляясь полностью. В этот раз сонливости не было и в помине. Она знала, что последует за ее оргазмом. Кайло не настолько добродушен, чтобы лишить удовольствия себя самого, хотя, возможно, она слишком мало знала о нем (пусть и успела побывать в его голове). Тишина нарушалась теперь только шумным дыханием обоих, и принцесса хоть и была полностью удовлетворена, все равно задрожала всем телом, когда вновь ощутила проникновение. Он слишком нетерпеливо толкнулся вперед, снова оказываясь внутри Рей, и несмотря на то, что она только что кончила, хватка ее мышц по—прежнему оставалась слишком тесной для того, чтобы он мог начать сразу беспрепятственно двигаться внутри нее. Это было невыносимо. Это напоминало сладкую пытку, которой Кайло намеревался подвергать себя снова и снова. — Моя, — в забытьи рычал он, резко ускоряясь, когда чувство скорой разрядки накрыло его с головой. Он чувствовал, как его член, измазанный в ее смазке и крови, скользит внутри, как исчезает в ней почти полностью, и ему не надо было видеть ее лица — Кайло помнил его во всех подробностях, словно оно отпечаталось в его памяти. Последние слабо мигавшие аппараты потухли, погружая комнату в кромешную тьму, когда Верховный Лидер со сдавленным рычанием резко притянул Рей к себе за бедра, бурно кончая внутрь нее. Сейчас он чувствовал бурление Силы, которая покинула его на поле боя, в себе так отчетливо, словно он намеренно взывал к ней все это время. Но это ощущение испарилось быстрее, чем он успел вцепиться ладонями в края кушетки, чтобы всей громадой не навалиться на распластавшуюся под ним Рей. Физическая слабость накатила на него огромной волной, и он почувствовал, как капли пота стекают вниз по его лбу, вискам, волосам, окропляя кожу девочки. Осознание произошедшего пришло намного позднее. Кайло чувствовал себя так, словно его окунули головой в холодную воду, когда он снова поднял глаза, чтобы во тьме постараться различить лицо Рей. Он только что трахнул и кончил в собственную ученицу. Принцессу Палпатин. Которая в практически абсолютной темноте обнимала его дрожащими ногами за пояс, подаваясь навстречу ему, словно… Нет, об этом принцесса думать не хотела. Она не хотела знать, насколько глупо и зависимо выглядит в этот момент, прижимаясь крепко к мужскому телу и стараясь каждой клеточкой своего тела впитывать его удовольствие, запоминать этот момент, чтобы вспоминать его потом и чувствовать, как от одной только мысли в паху начинает сладко тянуть. Кайло медленно вышел из нее, позволяя семени стекать вниз по ее бедрам, и оперся плечом о стену, выпрямляясь. Мысли, от которых она избавляла его, пока он был внутри, вновь осиным роем заполняли его голову, и каждая из них беспорядочно перекрикивала другую, вновь поднимая в нем волну ярости, которая смешивалась с полным бессилием и бесконечной усталостью. Кайло знал, что за дверью стояли солдаты. Знал, что скоро сюда вернутся медики, чтобы проверить его состояние. Знал, что меньше всего он хотел, чтобы девчонка видела его сейчас. А он категорически не хотел видеть причину собственной острой, почти горькой слабости, что накрывала его все сильнее с каждой секундой. — Оставь меня, — хрипло проговорил он, больше не смотря на Рей. — Уходи. Не сказать, что ей очень хотелось оставаться здесь. Теперь запах медикаментов был еще острее, даже перебивал кровь; кушетка была отвратительно неудобной, как вообще можно на таком лежать? Возможно, принцесса просто привыкла к удобству и комфорту, но это было выше ее понимания. Да и в душ хотелось поскорее, так что… Встать с первой попытки не вышло. Рей с трудом свела ноги вместе, а затем едва не растянулась на полу, вовремя ухватившись за койку. Бедра невыносимо дрожали и ныли, привыкшие и затекшие от тяжести чужого тела и положения, колени категорически отказывались держать ее. Путаясь в собственном подоле и чувствуя, как по бедрам течет что—то горячее, девочка облизнула пересохшие губы. Она не может пойти прямо так. Это слишком. Она не хочет идти так. В почти что полной темноте она ковыляет до стены и открывает дверь, пуская в темную палату яркий свет. Пол был усыпан осколками и крошевом ампул и флаконов, разлиты и рассыпаны препараты, кушетка и пол вокруг в крови, бесформенной тряпкой валяется пропитанный той же кровью больничный халат. Что они натворили здесь?.. Что скажут медики, когда придут проверить Кайло Рена? И сам он… Только теперь Рей хорошо видела его рану. Как он вообще… Ладно, это не ее забота. Совсем не ее. Она тут же отвела взгляд, вытягивая руку к темному вороху одежды на одной из тумб. Плащ Верховного Лидера прыгнул в ее руки почти сразу же; принцесса просто закуталась в него, закрывая все безобразие, в которое превратилось ее тело, прожженной, рваной местами накидкой. Ей казалось, что она заслужила этот трофей. — Я заберу это. Доброй ночи, Учитель. Резкий свет ударил в глаза, заставляя Верховного Лидера болезненно поморщиться. Сила, быстрее. Проваливай отсюда. Последним, что он увидел перед тем, как Рей покинула каюту, был его плащ, который в один момент буквально оказался в руках принцессы Палпатин — так, словно она… направленно использовала Силу? Кайло мотнул головой, вновь отводя взгляд: сейчас он, казалось, был настолько опустошен и одновременно погребен глубоко под ворохом собственных мыслей и сомнений, что раздумывать об увиденном, тратя последние остатки энергии, он просто не мог себе позволить. Когда Рей покинула палату, забрав с собой его плащ, Кайло медленно опустился на кушетку, игнорируя осколки, что впивались в босые ноги. Его взгляд измученно скользил по полу, перепачканном смесью его собственной крови и многочисленных препаратов, и все его мысли были заняты только тем, насколько диким было то, что здесь происходило. Любой, кто зашел бы сейчас в каюту и лицезрел то, во что она превратилась, не беспочвенно бы подумал, что здесь велась ожесточенная борьба. И перепуганные лица медиков, что спустя некоторое время вернулись проверить своего командира, были красноречивее любых слов. В полном молчании, прекрасно понимая, что за любой лишний вопрос они станут частью окровавленного антуража палаты, они перевели Верховного Лидера в другое место, снова подключили к датчикам, отмечая сильную потерю крови и переутомление, в то время как несколько дроидов заново зашивали его рану, на месте которой теперь определенно останется отвратительный шрам — вечное напоминание об этом полном, беспросветном безумии. Впрочем, порядок был наведен почти мгновенно, чему Кайло был бесконечно рад: лишние напоминания о произошедшем явно не способствовали его спокойствию. И тем не менее… — Проверьте и подлатайте девчонку, когда она проснется. Она должна быть в форме завтрашнему вечеру, — скомандовал он, глядя на старшего медика из—под бессильно прикрытых век: в том, чтобы объяснять кому—либо на этом корабле, о ком он сейчас говорил, определенно не было никакой необходимости. — И убедитесь, что она не понесет. Когда ему вновь вводили обезболивающие, заставляя его спутанное сознание в очередной раз закручиваться в плотный узел, он вспоминал ее тело, распластанное перед ним, и то, насколько хрупким оно было, вынудило его вновь — он ненавидел осознавать свои ошибки — задуматься о своих методах. О чем он думал, заставляя ее питаться сухпайками? Здесь, на его корабле? Удивительно, что Рей до сих пор не загнулась, учитывая, насколько откровенно пренебрежительным было отношение к ней на борту «Господства». Но позволять ей питаться за одним столом с собой… Нет, подобного Кайло допустить не мог. — Полностью пересмотрите меню моей ученицы, — выпалил он, внезапной громкостью своего голоса пугая застывшего медика. — Переведите ее… На полноценное питание. — Он помедлил, переводя взгляд на экран, где выводились его показатели. — Надеюсь, я не ошибся в вас. Казалось, все в этой криффовой каюте лишились дара речи, но Кайло отчасти был даже рад этому: слышать чей—то голос ему хотелось меньше всего. Перед тем, как провалиться в глубокий сон, он думал только о том, что завтра с утра ему предстоит встретиться лицом к лицу с командованием, которое определенно будет в курсе произошедшего. Плевать. Куда больше его волновало, что ему придется встретиться с ней. И выполнить свою часть сделки — обеспечить ее хоть какой—то теоретической информацией о Силе. Позволить ей впервые оказаться вдали отсюда, чтобы узнать, на что действительно она способна, не опасаясь за собственный крейсер. Последней яркой картинкой, что вспыхнула в его расслабленном сознании, стала Рей, что с легкостью заставила его плащ оказаться в своей ладони. Оцепенение солдат, стороживших вход в палату, вызвало у Рей практически смех. Она слышала каждую мысль, видела каждую реакцию под одинаковыми шлемами, и ей хотелось улыбаться. Вместо этого она сдержанно приподняла уголки губ, придерживая плащ на шее. — Что—нибудь смущает? — Поинтересовалась она, уверенно глядя в визоры шлема одного из солдат, словно это не она только что стонала и кричала на все лады, словно это не ее голос сейчас был хриплым, севшим, как при воспалении в горле. — Никак нет, — ответил штурмовик, и вдруг весь конвой вытянулся по струнке. Девочка обернулась. К ним торопился тот самый Рыцарь, который привел ее сюда. Кардо Рен. Не самое нужное внимание, но теперь уже ничего не поделать; принцесса чуть смягчилась, когда Кардо забрал ее из—под контроля солдат и сам повел обратно в каюту. Рей шла, припадая на обе ноги, с трудом переставляя их. Боль между ног была просто отвратительной, самой неприятной, которая только могла быть: ноющая, тянущая, жгучая и никуда не исчезающая; девочке стоило титанических усилий держать марку, практически не морщась и не шипя от боли. Ничего, сейчас придет в каюту и позволит себе расслабиться. Еще пока рано. Кардо, от которого принцесса ждала подколов и шуток, молчал. Интересно, доложили ли ему солдаты? Был ли он рядом? Понимал ли сейчас? Девочку… Девушку распирала странная, совершенно неуместная гордость. Она заставила Кайло Рена, Первого Рыцаря Ордена Рен, потерять голову. Прежде, чем закрылись двери в ее покои, Рей успела поблагодарить Кардо за помощь, а затем подошла к высокому зеркалу и посмотрела на свое лицо. Непривычный румянец украшал ее щеки, делая кожу какой—то… Живой. Настоящей. Но ее интересовало другое. Пальцы разжались, и плащ Кайло Рена соскользнул по ее телу на пол. Она была вся в крови. Разодранные чулки пропитались ею, она затекла в сапоги и под платье, и только сейчас принцесса осознала, что оставила в больничной палате свое нижнее белье. Улыбнувшись, она наклонилась и провела пальцами по внутренней стороне бедра, смазывая странную субстанцию, непохожую на кровь. Она тоже пропиталась ей, но это была не кровь. Рей догадалась быстро. Усталость накатила на нее с такой силой, с какой она не падала после тренировки с Кайло. Принцесса с огромным трудом отмыла себя от крови и спермы, а затем, даже не одевшись в ночную сорочку, повалилась в постель. Все тело взвыло от боли и усталости, и Рей застонала вместе с падением на мягкое покрывало. Сон забрал ее моментально.