Rose'n'Roll

      Ричард Сапогов волновался. Тот человек, который мог спокойно, совершенно не готовясь, выступить на телевидении. Тот человек, который никогда не терял своей легкомысленной ухмылочки. Тот человек, который обычно был как скала Рашмор — каменная и многоликая — волновался. Все же, не каждый день видишься с детьми. То есть не по работе — там-то он имел честь лицезреть mini-людей довольно часто — а прямо у себя дома. Прямо своих. То есть свою.       Ричард догадывался, что после вот этих его командировочных интрижек мог кто-то народиться. И иногда его даже ставили в известность, но увесистая денежная пачка обычно успешно стирала память обеим сторонам. Кто ж знал, что деньги вызывают привыкание не только у него самого. Прекрасный (и с некоторых пор единственный) выходной испортил звонок телефона. Обычно этот телефон молчал, потому что его номер знали единицы, и вряд ли они побеспокоили бы человека такой высокой должности воскресным вечером.  — Hello? Rичаrd слуshает, — начал он своим профессиональным поставленным голосом, который не мог испортить даже акцент. — Па-апуля, — послышалось из трубки высоким пронзительным голосом, — а я приехала к тебе в гости! Помнишь меня? Естественно Ричард не помнил. Он даже не представлял кто это может быть. — Пrостите, мне кажется, что вы ошиблись номеrом… — в ухо уже собравшегося повесить трубку Ричарда врезался высокий пронзительный смех. Стало очевидно, что положить трубку будет себе дороже. Ричард сглотнул. Собеседник, вернее собеседница (теперь Ричард понимал, кто это, хоть и не мог сказать, что ему знаком сам голос) стала серьезнее. — Нет уж хрен уж, папуленька. Ты мне день рождения зажидил? Зажидил. Секундочку, мы же не евреи? Ричард только и смог, что помотать головой. Скорее всего, этого было не слышно на другой стороне провода, но собеседница не углублялась. — Так вот, папуля. Я знаю, где ты живёшь. Я знаю про других твоих детей. И в твоих же интересах не огорчать меня. На этом месте Ричард уже точно не сомневался во влиянии лично его генов на это существо, но все ещё не находился, что сказать существенного. Он шумно сглотнул и севшим голосом, даже почти без въевшегося акцента, спросил: — И shто же ты хочешь? — Во-первых, папенька, найди мне квартирку в этом городусике. Желательно большую и в центре, но тут уж как сможешь, — Ричард поёжился. Огорчать очень не захотелось, — Во-вторых, мне образование бы. У тебя же есть связи и деньги, да? — И на кого же ты хоchешь учиться, доченька? — он и сам не заметил, как подцепил ее пассивно-агрессивную манеру обращаться. — Нет, ты не понял. Не учиться, а получить корочку. Знаешь разницу? — Ричард неслышно кивнул, — А насчёт специальности — а ты у нас кто? Или ты при любом раскладе сможешь меня пристроить? Ричард сглотнул и вытер покрывшийся испариной лоб. Глаза бегали туда-сюда, а в голове крутились мысли. По всему выходило, что так просто он уже не освободится из ярма, повешенного на него доченькой. Не для этого он все эти года откупался подарками. И, судя по всему, если бы он все же подарил ей машину на совершеннолетие — как и собирался, если бы не перестал быть директором девятого канала — это могло бы и не предотвратить происходящий сейчас шантаж-монтаж. — Да-да, конечно, я со всем rазберусь, — Бывший директор все же смог взять себя в руки, и акцент тут же вернулся в усиленном объеме. Он разберется как-нибудь потом, сейчас главное заговорить хищника, — don't worry, dear daughter. С той стороны трубки раздался довольный угук. А потом — гудки. Никогда до этого момента Ричард не чувствовал настолько острое желание выпить.