Твой выбор

      Антон не делал никаких движений, а лишь внимательно смотрел в землю, словно готовил её к своим слезам, которым всё ещё не позволяет показаться. Было одновременно и больно, и как-то… спокойно?       Да, определённо. Такое ощущение, что этот человек, сидящий рядом, в наилучшей степени возможностей умеет говорить то, что нужно. Арсений такой тёплый, нежный… Его бережное прикосновение казалось очень приятным и каким-то родным, чувственным, нужным, как глоток свежего воздуха.       И Шастун глубоко вздохнул, медленно убирая руку из ладони брюнета, виновато закрывшего свои светлеющие голубые глаза. — Прости, — еле слышно прошептал тот, не переставая думать о том, что коснулся его совершенно зря.       На это Антон не ответил ничего, а лишь не спеша и осторожно подсел ближе к наблюдающему за ним студенту, аккуратно прислоняясь своей спиной к половине груди старшего. Он плавно сполз чуть ниже, устраиваясь поуютнее на поднятом торсе юноши, и слегка поджал колени, обнимая самого себя холодными руками. — Шастун, — умилённо вздохнул Арсений с облегчением, медленно обнимая прижатое к нему тело. Он нашёл ладонями те самые ледяные кисти юриста и аккуратно сплёл их пальцы между собой, заключая в замочек.       Зеленоглазый прикрыл очи и со слабой улыбкой почувствовал, как в его светлые пряди нежно поцеловали заботливые губы.       Любовь этого стартапера-мечтателя такая невесомая и мягкая, такая нереальная и до безрассудства открытая… В ней так уютно и спокойно, будто его объятия — это защита от всего, что так старательно пытается разрушить хрупкого мальчика.       Оба парня не двигались уже от явного расслабления. Небо заливалось светлыми тонами, и воздух постепенно согревался, хоть и это еле заметное повышение температуры почти не сказывалось на двух юношах, ощущающих другое тепло уже некоторое время. — Если я усну, то мы приедем обратно очень поздно, — слабо улыбнулся Антон, всё ещё прижимаясь к приятному телу и крепче сжимая скрещенные пальцы. — Хотя так хорошо. — Поехали сейчас, — тихо ответил Арсений, не желая противиться ни единому действию запутавшегося в жизни студента. — Тебе нужно спокойно поспать. А поскольку до твоего дома далеко, то мы поедем в наш дом стартаперов. — Да, — неохотно протянул младший, медленно вылезая из удобных объятий парня. — Тебе виднее.

***

      Они доехали за один час, и после Антон устало упал в свою кровать, зарываясь под одеяло из-за холода во всём доме. Арсений уже был в своей комнате, и его отсутствие даже напрягало.       Висело чувство скромного одиночества, и полчаса так долго тянулись, словно время безжалостно издевалось над утомлённым юношей. Шастун нервно поднялся и поплёлся на кухню, чтобы попить. Сделав пару уверенных и больших глотков воды, парень вернулся в комнату, укладываясь в уже потную от разных попыток уснуть постель. — Антон, — еле слышно прозвучал ласковый голос, и младший со вздохом обернулся к тихо вошедшему брюнету, который уверенно кивнул головой в сторону выхода, — если не можешь уснуть, иди в мою комнату. Может, там тебе будет получше.       Зеленоглазый послушно пошёл в другую часть дома, пока заботливый хозяин менял постельное бельё на его кровати. Справившись с этим делом, Арсений тихо прошёл в свою комнату и осторожно присел на край постели, на которой лежал Шастун, укутанный в одеяло и отвёрнутый от него. — Что же тебе не спится? — прошептал с грустной улыбкой старший, принявшись нежно убирать светлые пряди с остывшего лба студента. — Ты сам знаешь, — обречённо вздохнул Антон, и ему тут же представился образ своей любимой матери, которую потерял, казалось, совсем недавно.       Лёгкая ладонь брюнета продолжала плавно и ласково поглаживать усталое и только сейчас спокойное бледное лицо, на которое, к счастью, не падали никакие солнечные лучи, спрятанные от комнаты тёмными шторами.       Эти мягкие поглаживания так убаюкивали, что Шастун тихо промурлыкал и слабо улыбнулся, постепенно засыпая с этой самой улыбкой.