Твой выбор

      Кожи обоих парней обжигали взаимно, и желание быть ещё ближе кружило голову. Выцеловывая полуобнажённый торс младшего, Арсений крепко сжимал руками уже чуть вспотевшие светлые локоны художника, боясь его отпускать. Он прижимался к нему всем телом, наслаждаясь проведённым именно вместе временем.       Так близко к этому юноше, которого желал называть своим по праву, он даже не думал оказаться. Попов бы и продолжил считать, что Антон не чувствует к нему ничего, помимо благодарности, если бы не нежно сказанные слова. Эти «я люблю тебя», произнесённые целых три раза, глубоко врезались в согретую душу голубоглазого влюблённого, плавно отпрянувшего от губ Шастуна, продолжая одаривать их своим горячим дыханием. — Ты решил превратить мой худший день в самый лучший? — Арсений с нежной любовью взглянул в терпеливые и красивые зелёные глаза, внимательно наблюдающие за успокаивающимся океаном в очах напротив. — Я случайно, — притворившись виноватым, Антон слабо улыбнулся, отчего брюнет тихо засмеялся, благодарно и кротко чмокнув юношу в губы.       Эмоции смешивались воедино, и чувства парней скакали от одного к другому. То бушующая в крови страсть разжигала бурю в голове, то искренняя мягкость царила между ними, выливаясь в потоке тёплой любви.       Вот, что происходит, когда два влюблённых индивида одновременно оголяют свои души, открываясь друг другу. Они пытаются высказать сразу всё действиями, прикосновениями, поцелуями, теряя собственный рассудок. Вот она, истинная любовь, которую невозможно остановить или охладить. Лишь ею можно дышать каждый раз, когда воздух кажется тяжёлым и чужим. — Ты прекрасен, — с восхищёнными очами прошептал младший, продолжая рассматривать нависшего над ним юношу. Ласково поглаживая пальцем его спину, Антон одаривал парня наслаждением, которое порождало собой тихие вздохи. — Я увидел это сразу же в нашу первую встречу. — А я в нашу первую встречу сразу же влюбился в тебя, — заулыбался Арсений, ощущая, как пылающий огонь внутри снова плавно разжигается в нём, заставляя всю кожу гореть от прикосновений зеленоглазого студента. — Я смотрел на тебя и наблюдал, как ты снимал с себя пиджак, от которого явно чувствовал только один дискомфорт. — Мне и сейчас было бы легче, не будь на мне лишней одежды, — довольно похотливо усмехнулся Шастун, сжимая свои губы и намекая стартаперу на желанное продолжение.       Быстро окинув разгорячённое тело шатена сверкающим взглядом, эколог согнул ноги в колени и уселся художнику на бёдра, медленно проскальзывая ладонями к ремню брюк юриста. Спешно расстегнув пряжку, старший нетерпеливо стянул с худых костей всю одежду и взглянул на покрасневшее лицо Антона, на щеках которого румянец вылез по какому-то инстинкту. — Всё хорошо? — с чутким волнением в голосе спросил Арсений, не сводя глаз с еле приоткрытых изумрудов. — Да, Арс, блять! — прикрикнул Шастун, дерзко и без лишних забот принимаясь за обнажение полуодетого парня.       Выбросив ненужную одежду на пол, Антон хотел бросить старшего на лопатки, однако тот даже и не думал быть снизу. Властно перевернув «мальчика» на живот, голубоглазый плотно прижался к его спине верхней половиной своего тела, начиная оставлять поцелуи, смешанные с лёгкими укусами, и натирая свой возбуждённый орган ладонью, уже скоро излившись в руку. — Арс! — громко вздохнул шатен, сжимая кистями постель и чувствуя, как первый и скользкий палец вошёл в него. — Прости, — виновато прошептал старший, мягко погладив свободной рукой светлые волосы, но, ощутив, как хрупкое тело под ним даже насаживается на его перст, добавил и второй, выдавив из парня ещё одни стоны.       Полностью приготовив художника, Арсений без всяких сомнений грубо вошёл в Антона, желая услышать громкий, но приглушенный подушкой крик. Его стоны будоражили голову, и потребность во «власти» над телом зеленоглазого юноши пожирали в брюнете все принципы. Ему просто хотелось всего этого Шастуна: такого раздетого, такого нетерпеливого, такого открытого перед ним.       И плевать, что завтра будет стыдно. Именно сейчас вообще на всё плевать.