POV Антон
Мне не стоило присутствовать ни на одном из интервью, а поэтому я и не вмешивался. Каждая минута ожидания тянулась так, словно я жду уже час. Это невыносимое томление: сидеть здесь, около фонтана, и притворяться лишь гостем, если вдруг меня вообще заснимут. Да, я переживал. Переживал за то, что экологам тяжело сниматься на камеру и одновременно общаться с журналистами. Это дело всей их жизни, и я молился даже тем, кого не существует, чтобы только всё прошло хорошо. — Антош, такое чувство, что ты отчитываешься на интервью, а не ребята, — усмехнулась сидящая рядом со мной Ира, легонько приобняв меня за плечи. — Ты сомневаешься в том, что они сумели набраться уверенности? — Дело не только в уверенности, — я вздохнул, устало склонив голову и не смотря на подругу, мягко поглаживающую мою руку. — Я боюсь, что проект не наберёт достаточно откликов, чтобы люди занялись благотворительностью в сторону заповедника. — Страх — это негативное чувство, — слабо толкнула меня по-доброму недовольная Кузнецова, заставляя меня обернуться к её светлому лицу. — Давай отвлечёмся от него и прогуляемся по парку, будто мы обычные посетители. Она улыбнулась. Ласково, любяще, отзывчиво — и я так люблю её улыбку. Несмотря на непрерывное биение сердца, не желающее вырываться из оков волнения, я всё же поднялся с лавочки, дав знак подруге, что готов передохнуть от нескончаемых «а что если». Благодаря этому улыбка Иры стала ещё шире, и я твёрдо-натвердо решил с ней погулять. Я не чувствовал облегчения ни на секунду, хотя был вовлечён в разговор с девушкой. Знаете, весьма занимательно общаться на тему эволюции человека. Да, странно и неожиданно было завести разговор про зарождение людей, но это, в действительности, затягивало. Шаг за шагом я терял окружающую меня реальность, и вся дорога превращалась лишь в путь, по которому я иду спокойным и размеренным шагом. — Серёжа с Арсением уже закончили? — слова Кузнецовой вернули нас в заповедник, и моему взгляду открылись двое названных ею парней, стоящих чуть поодаль с оператором и журналистом, переговаривающим всё с Павлом Алексеевичем. — Ребят!POV Автор
Друзья резко обернулись, и оба с тёплыми улыбками встретили подошедшую парочку, недавно обсуждающую науку. — Как всё прошло? — желая услышать хорошие новости, спросил шатен, пытаясь смотреть не только на Арсения. — Просто бесподобно, — выпулил Серёжа, разведя руками в стороны и высоко поднимая обе брови. — Я никогда не был так горд собою. — Не перебарщивай, — засмеялся голубоглазый, заставляя лучшего друга устало закатить очи. — То, что ты ни разу не высказался нецензурно, ещё не значит, что ты умеешь чётко и красиво формулировать свои мысли. — В двадцать первом веке именно это и значит, — с убеждением заявил Матвиенко, наигрынно сложив руки на груди. — Козёл ты, Арсений Сергеевич. Шастун бегал взглядом от одного к другому, но после всё равно остановился на высоком брюнете, чей взор небесных очей был направлен именно на художника. Пока Павел что-то говорил, а Серёжа с Ирой его внимательно слушали, двое парней лишь физически оставались в этом месте: мысленно они уже давно утонули друг в друге. — Итак, распорядок ясен, — кивнул Воля, позволяя группе репортёров заканчивать свою работу. — Я сообщу, когда вы сможете увидеть себя по телевизору. Единственное, что вам следует делать, так это морально готовить себя к наплыву гостей. Я уверен, у вас будет успех. — Благодарствуем, Павел Алексеевич, — поклонившись «до пола», вымолвил с акцентом на древнюю манеру Серёжа. — Добрый молодец, век вам счастия. — Удачи тебе, Сергей, — усмехнулся мужчина и, пожав руку Антону, пошёл на выход вместе с журналистами. Все переглянулись, а Шастун опустил взгляд в землю, прокручивая у себя в голове нынешний момент. — Получается, все остальные уже тоже выступили перед прессой, так скажем? — поинтересовался он, и его искрящие изумруды вновь обратились на возлюбленного юношу. — Ага, — Арсений слабо улыбнулся лишь от того, что его художник наконец повеселел и успокоился, — мы с Серёжей просто тянем всё до последнего. Как всегда. Тихий смешок со стороны Попова вызвал у юриста широкую улыбку, а Ира уже приготовилась заказывать пиццу в честь маленькой победы, пока Серёжа делал вид, что не замечает переглядок двух довольных и до безумия влюблённых студентов.