In unseren Schatten

— Мы должны попасть к моим сородичам. Только они смогут исцелить нас! Лаэ’Зель для убедительности ударила кулаком одной руки по ладони другой. Зильвейг наблюдала, не решаясь вмешиваться. Чувство, что она и так ночной выходкой привлекла много внимания, не давало расслабиться, мыслить ясно. Все, разумеется, ругались, ведь чего же ещё от их отряда ожидать можно было, сожрут друг друга раньше любых личинок. Шэдоухарт мотнула головой, зло глядя на гитьянки. Гейл замахал руками, тщетно пытаясь предотвратить конфликт, но не нужно было обладать даром предсказателя, чтобы понять: скорее кошка с собакой поладят, чем их прекрасная команда. От этого становилось как-то грустно, ведь казалось бы, именно в таких ситуациях и должна закаляться настоящая дружба, о которой ей удавалось слышать. Уилл рядом вздохнул, уже понимая, что вмешиваться бесполезно. Разумеется, поругаются, но решать, что же делать, не им. Оставалось лишь понять, кому именно. — Если у нас каждый раз так будет, то может лучше превратиться? Может хоть тогда поладим, — невесело улыбнулся Уилл. Лаэ’Зель плюнула под ноги сопернице и демонстративно ушла прочь. Шэдоухарт закатила глаза и с видом, что ну она же говорила, тоже отправилась к своей палатке, где ее уже поджидала Риллиан. Тифлина после этой ночи, казалось, чуть успокоилась и даже не стремилась влезть в любой диалог, но предчувствие Зильвейг говорило: плохо это всё кончится. Полудроу вздрогнула, осознав, что так ничего и не сказала Уиллу. Тут же уставилась на него и выпалила: — Нам нельзя превращаться, ведь в таком случае… — Ладно, ладно, я всё понимаю, — рассмеялся мужчина. Зильвейг уставилась на него, сама при этом не понимая. Если и так всё ясно, то зачем он говорит всякое? — Брось, ты что, не шутила никогда? Зильвейг отвела взгляд, думая, считается ли шуткой неумение шутить. Уилл внимательно вгляделся в её лицо, подумал о чем-то. Зильвейг тут же переступила с ноги на ногу, обнимая себя. Наверняка думает, что она идиотка полная, как же иначе может быть. — Нет?.. — неуверенно протянула она, стараясь не смотреть в чужие глаза… Глаз. Чужой глаз. Уилл улыбнулся, похлопав её по плечу: — Да расслабься ты, я же не Астарион, не съем. — Я всё слышу вообще-то, — сказал вампир, проходя мимо. Зильвейг тут же сжалась ещё сильнее, чувствуя этот безразличный взгляд красных глаз. Астарион был опасен, и последнее, чего она желала — проверять эту опасность, вступать с ним в противостояние. Ей уже хватило. Однако эльф буднично бросил: — Я же говорил, меня наполняет командный дух и желание… Желание чего именно узнать так и не удалось. Астарион посмотрел за Зильвейг с Уиллом, после чего тут же дёрнулся: — Руки прочь! — и метнулся к уже начавшей что-то делать Риллиан. Зильвейг облегчённо выдохнула, что не укрылось от взгляда Уилла. Мужчина похлопал ее по спине, — не как Лаэ’Зель или мама, чтобы причинить боль, а наоборот, чтобы подбодрить, — и улыбнулся. Полудроу же нервно сглотнула, наблюдая за ним и все равно ожидая подвоха. Эта боязнь засела под кожей, ведь после вчерашнего… Девушка выдохнула, пытаясь расслабиться. — Надеюсь, она не злится, — тихо сказала Зиль, сдерживаясь от желания обернуться. Судя по шуму, Риллиан явно что-то вновь натворила. Уилл шокированно уставился на неё. Зильвейг поежилась, обнимая себя и не понимая, что его могло так удивить. Ведь им же нужно всем вместе найти лекарство от личинок, а для этого необходимо работать сообща. И нужно хоть как-то пытаться построить связи, сделать то, чего раньше ей не было дозволено и чему сейчас тифлина сопротивлялась подобно птице, попавшей в силки. На спокойствие Зильвейг Уилл отреагировал ярко и живо: — Почему ты вообще об этом беспокоишься? И удивление его для Зильвейг было непонятно. Ведь они же все оказались в одной беде, значит должны беспокоиться друг о друге? В груди теплилась слабая, но пока ещё живая надежда, что остальные думают так же, просто скрывают это, как и многие другие секреты. А в наличии этих самых секретов сомневаться не приходилось: у Астариона с Шэдоухарт удалось вырвать их тайны, узнать чуть больше и при этом они все равно оставались загадками. Об остальных спутниках Зильвейг знала и того меньше. Гейл — волшебник, умеет готовить чуть ли не единственный здесь, а ещё любит разбрасываться умными словами, от которых та же Риллиан мгновенно приходила в бешенство. Лаэ’Зель — воительница, верна лишь своему народу и волнуется лишь об их цели, готовая переступить через любое препятствие, что встретится им на пути. Уилл добр, владеет рапирой как будто родился с ней, а ещё он единственный здесь, кто о Зильвейг старался позаботиться, помочь. Была ещё Риллиан, но о той не получалось думать иначе, чем о злом и избалованном ребёнке. И сама Зильвейг. Про себя она ничего сказать не могла. Ведь кем она была? Не-дроу, не-ассасинкой, вечное «не» и «недо», наконец получившая шанс на новую жизнь и сама же не знающая, что с ним делать. Что про такую говорить? Её беспокойством было лишь то, чтобы их отряд не распался раньше времени, чтобы не приходилось тонуть в проблеме одной. — Потому что так надо, — приподняла она уголки губ. Уилл долго и внимательно смотрел на неё, после чего рассмеялся: — Да ты прямо совесть нашего отряда! Ещё немного, и станешь героиней не хуже, чем Клинок фронтира! Зильвейг растянула губы в неловкой улыбке, чувствуя себя поразительно скованной. Лучше бы она сейчас перескакивала с крыши на крышу, — и плевать, что в лесу крыш нет, — в попытке уйти от несуществующей погони, чем вот так стояла бы и вела разговор. В попытке что-нибудь придумать, разум лихорадочно выдал хоть что-то и Зильвейг ляпнула: — Какое у тебя прозвище… Странное. Как и глаз. Вот почему ей всё время так не везёт? Уилл, однако, раздражаться за указание на дефект не стал. Зильвейг мысленно пометила, что в случае битвы надо стараться держаться справа от него, чтобы враги не воспользовались уязвимостью. Уилл её словам рассмеялся: — Ну-ну. Эти истории я берегу только для худших врагов и лучших друзей. Стань одним из них и я отсыплю тебе полной меркой, — он ухмыльнулся какой-то очень смешной шутке. Зильвейг переступила с ноги на ногу, чувствуя себя очень неловко. Над чем смеяться-то? Может, над словом «мерка»? Видя её неуверенность, Уилл сказал: — Ну, понимаешь же? Отсыплю полной меркой, — он рассмеялся своей же шутке. Зильвейг натужно захихикала, все ещё не понимая, а что смешного-то. Уилл как-то странно взглянул на неё и попытался объяснить: — Да брось! Отсыплю полной меркой. Смешно же! — Эмм… Да? Похоже, убедить его не удалось. Уилл вздохнул, покачав головой, после чего хлопнул Зиль по плечу: — Ладно, с этим ещё надо будет поработать. Она в ответ лишь улыбнулась.

***

Зильвейг поняла что что-то не так, стоило им услышать крики. Голос был наполнен таким искренним ужасом, что сердце сжималось. Зильвейг огляделась, думая, в каком из домов этой заброшенной деревни может быть несчастный. — Смотрите! — Гейл показал на мельницу. Зильвейг попыталась приглядеться что он такого там заметил, но с тем же успехом могла пытаться найти звёзды днём. — Раз, два… — начала шептать рядом Риллиан, наблюдая за оборотами мельницы. Зильвейг нахмурились, не в силах понять, что тифлина считает. На её удивленный взгляд, девушка лишь пожала плечами: — Просто любопытно, сколько ещё раз его крутанет прежде, чем… Ай! — воскликнула она, получив подзатыльник от Лаэ’Зель. Тут же отскочила к Шэдоухарт, потирая ушибленное место и обиженно ворча. Гитьянки зло сказала, буравя взглядом обеих девушек: — У нас есть задача и времени отвлекаться на всякие глупости… — Это не глупости, — услышала Зильвейг свой голос. Тут же захотела закрыть себе рот руками, перерезать горло, отрезать язык и сделать что угодно, лишь бы больше никогда не говорить когда нужно молчать. Когда болтовня лишь все испортит, расколет их и без того разобщённый отряд. Лаэ’Зель уставилась на неё с холодным раздражением. Только сейчас промелькнула мысль, что глаза у нее действительно как у жабы почти, лишь зрачки вертикальные. Зильвейг постаралась выдержать этот взгляд, но все равно отвела глаза под злую речь: — Может ты думаешь, что раз смогла дать отпор этой идиотке, то сможешь и командовать мной? Ты ошибаешься, полудроу, ты всё ещё слаба и я тебе подчиняться не собираюсь, — презрительно отчеканила она. Зильвейг вздрогнула, все ещё не решаясь даже взглянуть в сторону гитьянки. Риллиан, несмотря на характер, была ребенком, беспомощным в прямом столкновении. Лаэ’Зель же была воительницей, к этим столкновениям привычной, другого способа решений проблем и не знавшей. Но крики пытаемого придали той странной, не до конца понятной уверенности. Зильвейг почти что беспомощно помотала головой, всё ещё не поднимая взгляда и упрямо пробурчав: — И всё-таки мы должны помочь. Лаэ’Зель фыркнула: — Допустим. Но не удивляйся, если потом будешь ныть. Словно получив отмашку, Уилл направился к мельнице. Ещё до того, как они подошли, в нос ударил резкий металл крови. Зильвейг поморщилась, попыталась отвернуться, будто это могло помочь. Рядом почти что жалобно проскулила Риллиан: — Может потом привал устроим? Есть хочется, — и посмотрела почему-то на Зиль. Та не ответила, предпочтя обратить внимание на смех, ставший особенно отчётливо слышным сейчас. Злой, ядовитый, оттого болезненно-неправильный. Уилл, услышав его, тут же изменился в лице. Взгляд наполнился гневом, лицо исказилось ненавистью. Почти что оттолкнув Зильвейг, он бросился к мельнице. Девушка поспешила за ним. К лопасти мельницы был привязан гном, маленький, лысый и темный словно дроу. Несчастный кричал, едва не плача от отчаяния. За его мучениями наблюдала толпа гоблинов и их зверь, больше любого из хозяев. У лап твари валялась туша овцы. Зильвейг замерла, глядя на это. По рукам пробежали мурашки, а к горлу подкатила тошнота. Нет, нет… Она отступила, почти что врезавшись в Гейла. Тот помог ей устоять на ногах, пока гоблины продолжали хохотать. Один из них, с короткими жесткими волосами и синими полосами на уродливом лице, взмахнул руками: — Пой, пташка, пой, — и заржал своей же шутке. Уилл дёрнулся, тут же метнулся ещё ближе: — Фезерк! — проревел он. Гоблин повернулся к нему и расплылся в насмешливой лыбе. Его дружки собрались рядом, готовые поддерживать главаря в случае драки. Тварь зарычала, дёрнув когтями по брусчатке. Зильвейг неловко встала рядом с Уиллом, что не укрылось от взгляда гоблинов: — Что, подружку привёл? — и тут же пихнул стоящего рядом локтём под бок, заржав. Лицо Уилла оставалось сплошной каменной маской из ненависти. Он выплюнул, прожигая взглядом Фезерка и остальных: — Слушай сюда, крысёныш. Ты расскажешь мне всё, что знаешь, — одна его рука уже легла на рукоять рапиры. Фезерк взглянул на их компанию и расхохотался: — Да я гляжу, ты с этим глазом совсем видеть перестал! С кем ты нас побеждать собрался? С полудроу или вон той рогатой? Зильвейг отвела взгляд. И тут личинка в мозгу дёрнулась, отчего по плечам пробежали мурашки. Гнев и ненависть Уилла ударили по разуму, а вместе с ними и жажда ответов. К горлу подступила тошнота, болезненное нежелание этой драки, но сил сопротивляться чувствам Уилла совершенно не было. — Помоги мне. Этого урода нужно вырубить, но не убивать. И тогда я заставлю его выблевать ответы, — тихо сказал Уилл. Зильвейг сосредоточилась на его голосе, на его чувствах. Гейл взволнованно спросил: — Что за ответы, Уилл? Фезерк вновь заржал, еле на ногах стоя. Он пихнул своего дружка, повалив того и не обратив на это внимания. С радостью затрепал языком, активно жестикулируя и показывая на себе: — Что, он не рассказывал как глазик потерял? Так я ж ему башку держал! Я уж думал ты там сгорел, капитанчик. Зильвейг быстро окинула взглядом место, где им предстояло биться. Напротив мельницы была груда камней, на которой уже приготовился атаковать лучник. Зильвейг знала, что частично эти камни были навалены на крыше уже разрушенного здания. Помимо Феззерка было ещё шесть гоблинов и один их питомец… Раньше, чем они успели среагировать, тварь перепрыгнула через головы хозяев и бросилась к их отряду. Все тут же кинулись в рассыпную, но Гейл среагировал слишком медленно. Тварь повалила его и тут же вгрызлась в глотку. В эту секунду всё стало неважно. Все чувства, все страхи остались позади, а сейчас важно было только одно — выжить. Зильвейг выхватила кинжалы и метнулась к Феззерку. Над головой просвистела стрела, позади были слышны вопли волшебника. Шум заполонил мир, всё замельтешило и заметалось туда-сюда. Лязг стали, рычания и боевые кличи. В спину вгрызлась стрела, ровно меж лопаток, пронзив болью всё тело, но Зильвейг не остановилась. Она отпрыгнула от удара секиры одного из гоблинов и отточенным движением резанула по морде Феззерка. В этот момент прямо перед её лицом воздух схлопнулся. На долю секунды всё стихло. А затем волной грома Зильвейг и гоблинов расшвыряло в разные стороны. Звук ударил по ушам, лишил на мгновение слуха. Девушка упала, не осознав даже что произошло. Боль в спине стала ещё сильнее, резче, почти что невыносимой. Крик сам вырвался изо рта, в висках и ушах скопилась боль. Но времени расслабляться не было и с трудом, но Зильвейг вскочила. Феззерк оказался куда менее расторопным и все ещё валялся, держась за морду. Сквозь пальцы сочилась кровь. Зильвейг схватила его и прижала спиной к себе, приставив нож к шее. Прошипела в острое ухо: — Сдаёшься? — Д-да! Сдаюсь! — завизжал он. И тут же крикнул своим: — Стойте! Хватит! Увидев, что их предводитель проиграл, гоблины сразу же поняли, что нужно делать. Всего секунда — и они пустились наутёк так быстро, что Зильвейг и среагировать не успела. Силы покинули её, и девушка оттолкнула Феззерка от себя. Гоблин тут же упал на колени, умоляя Уилла о милосердии, но Зильвейг не слушала, полностью погружённая в себя. Руки пробила дрожь, голова закружилась. Она чуть не убила, она вновь чуть не убила. Нужно было найти мирный путь, нужно было найти мирный путь, но она не пожелала этого делать, не помогла Уиллу. Где-то там, вдалеке, он как раз пытался узнать где находится таинственный Шип. Зильвейг, будто пробуждаясь ото сна, повернулась к остальным. Лаэ’Зель очищала меч от крови твари, загрызшей Гейла. Само тело волшебника так и лежало, не нужное никому. Лишь Риллиан будто бы думала, обобрать ли труп, но Шэдоухарт достаточно крепко удерживала её. Астарион же с кровожадным любопытством наблюдал за допросом гоблина. Уилл тем временем, получив наконец ответы, одним взмахом рапиры перерезал горло Феззерку. Зильвейг вздрогнула, когда кровь брызнула ей под ноги. Разум окончательно вернулся к ней, а следом прорезался и голос: — Зачем ты это сделал? — спросила она громче, чем следовало. Уилл взглянул на неё и наконец смягчился. Он устало сказал: — Ты не знаешь, что он сотворил. Его банда вырезала целую деревню и долг героя… Договорить ему не дало явление Гейла. Точнее его магической проекции, появившейся над телом. Все уже отвернулись и лишь Зиль смогла увидеть это. Но затем проекция заговорила, тут же обратив на себя внимание отряда: — Приветствую! Если вы видите данную магическую проекцию, то значит, я временно покинул этот мир. Зильвейг подошла к остальным. Пока остальные слушали инструкции, девушка тихо спросила у Риллиан, от голоса Гейла мгновенно метнувшейся за спины сразу всего отряда разом и наблюдавшей теперь оттуда: — Зачем ты это сделала? — почему-то в душе поселилась горькая обида на тифлину и её упорное нежелание переставать быть такой. На свой вопрос Зиль получила лишь раздражённый взгляд: — «Сделала» что? — так же тихо ответила она. Но в глазах заплясали какие-то нехорошие огоньки. Зильвейг на секунду засомневалась, но затем напомнила себе, что она должна быть сильной. Должна хотя бы пытаться давать отпор, ради остальных: — Та звуковая сфера, когда я дралась с Феззерком. Ты же её сотворила? — она по взгляду видела, что да. Риллиан осклабилась, с куда большим интересом наблюдая за объясняющим как его воскресить Гейлом: — Ну допустим. А что, я пытаюсь вкладываться в командные бои и помогать моим любимым сора… О, что за свиток? — тут же отвлеклась она на слова проекции. Шэдоухарт обернулась и шикнула, что тифлину ни капли не смутило. Зильвейг вздохнула, не зная, что и делать. Лишь тихо сказала: — Но она и мне навредила. — Но не убила же. В чём проблема, ассасинов не учат говорить «спасибо, что помогла мне в бою»? — и, не дожидаясь ответа, проскользнула к жрице. Зильвейг вздохнула, но горечь с сердца так никуда и не пропала. Уилл попытался подойти к телу Гейла, но тут же отшатнулся, как от чумного. Из носа мужчины полилась кровь, отчего Зильвейг тут же кинулась к нему. Шэдоухарт покачала головой: — Все назад! Его аура токсична, — и сама же первая отступила. Астарион расплылся в ядовитой ухмылке: — Как очаровательно. Гляжу, у нас в отряде один лучше другого, — красноречивый взгляд в сторону Уилла. Зильвейг пока помогала тому убрать кровь. Она взволнованно посмотрела на Гейла. И как теперь тому помочь, если нужные вещи лежат у него? Лаэ’Зель, однако, нашла выход: — Кто-нибудь, снимите уже того карлика. А ты… — схватила она Риллиан за руку. Тифлина зашипела, изворачиваясь, но она была куда ниже и тоньше гитьянки. Астарион с Шэдоухарт дружно отправились к мельнице, бросив подругу на произвол судьбы. Саму же Риллиан Лаэ’Зель швырнула к телу Гейла: — Найди его мешок. Зильвейг отвела взгляд, думая, что надо бы вмешаться, но Уиллу помощь сейчас была нужнее. Тифлина, зло бурча, на цыпочках подскочила к трупу и мгновенно принялась его обшаривать. Спустя пару секунд она вскочила обратно на ноги и тут же оказалась рядом с Лаэ’Зель. Швырнула той мешочек, перевязанный разными цветными нитками, и принялась вытирать кровь с лица. Мельница медленно и со скрипом остановилась. Гном жалобно завопил: — Снимите меня! — и задёргался, безуспешно пытаясь порвать верёвки. Зильвейг с Уиллом переглянулись и дружно отправились спасать несчастного. Девушка на секунду обернулась, но там Лаэ’Зель уже заставляла Риллиан помогать с воскрешением. Это придало какой-то странной уверенности, что там справятся, что можно заняться другим. Гном же тем временем вновь потребовал помочь ему. — Подожди, давай помогу, — сказал Уилл. В его руке блеснул нож и в следующее мгновение верёвки вместе с гномом упали к их ногам. Зильвейг помогла тому подняться, но гном все равно пошатывался, как пьяный. Он ухватился за её руку, активно ругая гоблинов. Девушка лишь понимающе кивнула, представляя, сколько бедняга натерпелся. Но гном тут же отскочил от неё как от больной: — Так, делай что хотела и… — он не договорил, чудом не споткнувшись о свои же ноги. К ним подошли Астарион с Шэдоухарт, и вампир тут же притворно обрадовался: — О, как мило, вы нашли закуску! — и одарил окончательно перепугавшегося гнома хищным взглядом. Шэдоухарт закатила глаза, с привычным ядом проворчав, что Астариону бы только поесть. Уилл тут же сказал, жёстко и резко: — Никто никого не будет есть. Ты — можешь идти. А вы… — он обернулся к ругающимся Лаэ’Зель с Риллиан. Тифлина довольно оскалилась, тут же бегом метнувшаяся к жрице. Та вздохнула, но отгонять не стала. Зильвейг покачала головой: — Слушайте, давайте просто уже поможем Гейлу и… — Я бы рада, ведь меня так волнует судьба нашей команды, но тут кое-кто не понимает ничего в нотах, — заявила Риллиан, размахивая небольшой флейтой. Уилл устало застонал и Зильвейг полностью его понимала. Она и сама хотела просто закричать, чтобы перестали ругаться и сделали хоть что-нибудь уже. Лаэ’Зель презрительно бросила: — В книжке чётко указано… — Да по-другому их играть надо! Кто из нас двоих бард, ты или я? — выпалила Риллиан, все ещё держась за Шэдоухарт. Астарион положил той руку на плечо, вынудив дёрнуться как от удара, но внимания на это не обратил: — Не волнуйся так, дорогая, а то ещё голос сорвёшь, — насмешливо сказал он. Уилл вдохнул, выдохнул и нашёл в себе силы говорить: — Лаэ’Зель, дай ты ей эту книгу, пожалуйста, — выглядел он будто прошёл не день, а десять лет сразу. Зильвейг положила руку ему на плечо, за что получила благодарный взгляд. Сердце болезненно потянуло, но нельзя, нельзя было сейчас об этом думать, другие дела были важнее. Лаэ’Зель раздражённо подошла и швырнула потрёпанную тетрадку в Риллиан. Та легко поймала её, мигом пролистала. Взгляд заметался по страничкам, после чего тифлина протянула тетрадку Шэдоухарт: — Подержи, я сейчас… Она приложила флейту к губам и сыграла четыре ноты. Зильвейг не была уверена в правильности выводов, но вроде как эти звуки отличались, а так же ноты работают? Тут же в столбе дыма перед ними возникло маленькое и уродливое существо с крыльями летучей мыши. Длинный его нос был даже больше остального тела, по которому шли светящиеся оранжевым прожилки. Существо проскрипело что-то на своём языке. Астарион тут же сказал, чётко и почти что по буквам: — Кха-ссйи-трах-аш. Зильвейг подумала, что сама бы в жизни не выговорила. Она спросила полушёпотом у Уилла: — А что это значит? — и тут же ощутила прилив вины, что зря только его дёргает. Но Уилл в ответ лишь улыбнулся, пусть и слегка измученно: — Проекция говорила, что это его имя. А сейчас… Не дожидаясь его слов, Лаэ’Зель вручила существу письмо. То щёлкнуло языком и снова что-то произнесло, но в этот раз в его словах проскользнуло имя Гейла. Зильвейг следила за всем с открытым ртом, поражаясь, насколько же это казалось загадочным. Затем в лапах существа материализовался свиток, что тут же был отдан Риллиан. И раньше, чем кто-либо успел опомниться, существо исчезло в очередном столбе дыма, оставив после себя лишь едкий запах серы. Тифлина передала свиток Шэдоухарт: — Ну, ты же жрица. Воскрешай.