In unseren Schatten

Боль. Риллиан знала о ней больше, чем хотела бы. Больно было от чужих ударов, больно было от отказов, больно было от слишком многих вещей. И если от душевной боли она давно научилась закрываться, прятаться так же хорошо, как от чувства вины или сожаления за свои поступки, — ведь если будешь жалеть, то так всю жизнь на улице и проведешь, — то от физической не скрыться, её нужно просто перетерпеть. Просто сжать зубы и не кричать. Но сейчас она отдала бы всё, чтобы издать хотя бы звук. Стоило ей пересечь тот дурацкий мост, как ноги сами подкосились и она упала. Хотела подняться, но неведомая сила прижала к земле и Риллиан поняла, что не может, просто неспособна пошевелить даже кончиком хвоста. Боль сжала её, ударила по спине и прошипела на ухо: «лежать». Всё вокруг заволокло тьмой, бесформенной и вязкой. Казалось, протяни руку, — если сможешь, конечно, — и на пальцах останется её кусочек, который тут же разрастётся, сожрав остатки света. Тьма заговорила: — Слушай мой голос. Подчиняйся моему слову. Риллиан тряхнула головой, тяжело дыша. Всё тело дрожало, покрытое холодным, липким, омерзительным страхом. Воздуха мучительно не хватало, грудь сдавило страхом. Рот был раскрыт в немом, беспомощном крике, но даже если удалось хотя бы пискнуть, то всё утонуло бы во тьме, было бы отринуто по приказу этого таинственного голоса. Словно по приказу кукловода, Риллиан подняла голову. Перед её взором возникли три фигуры, от одного взгляда на которые вдоль позвоночника бежали мурашки. Эльф в броне, внушающий ощущение силы, мощи, протягивал к ней руку. За его спиной стояли двое: прекрасный белокурый юноша с насмешливо-покровительственной улыбкой и бледная девушка с ещё более бледными глазами. — Это мои избранные. Они говорят моими устами. Живот схватило болью. Риллиан захрипела, в уголках глаз выступили слёзы. Тут не атакуешь, тут не дашь ответа, можно только бежать. От этой беспомощности тошнило, внутри закипала злоба, но такая же бессильная, бесполезная. — Помоги им найти оружие и заслужишь право встать плечом плечу с ними пред лицом моим. Краем глаза Риллиан увидела движение во тьме. Она дёрнула головой и заметила Шэдоухарт, так же бессильно согнувшейся, неспособной противостоять тьме. Или же?.. Девушка вытащила что-то, маленькое и отсюда незаметное, а в следующую секунду этот предмет взлетел вверх в светящейся сфере. Риллиан узнала тот гитский артефакт, а также почувствовала энергию вокруг него. Разгоняющую тьму и боль, усмиряющую этот голос. Тифлина инстинктивно потянулась, чувствуя, как голос затихает. Эхо отзвенело в ушах: — Моя сила растёт. Армии стекаются под мою руку. Час расплаты близок… Артефакт все ещё висел в воздухе, светясь и будто бы готовясь открыться. Хоть ноги и не слушались, но Риллиан всё-таки смогла подняться и подойти к нему. В голове, как заевшая мелодия, крутилось «моё, моё…», неосознанное и больше напоминающее животный инстинкт. Тифлина протянула руку, но стоило ей только попытаться коснуться, как артефакт волной силы оттолкнул чужие пальцы от себя и мягко подлетел к Шэдоухарт, после чего упал ей прямо в руки. Девушка тут же схватила его, бережно и аккуратно. В её глазах Риллиан увидела свои чувства. Полуэльфийка нервно дёрнула плечами: — Не смотри на меня так. Я знаю о том, что сейчас случилось, не больше твоего. Но лучше бы нам тут не задерживаться. Вокруг них столпились остальные спутники. Зильвейг нервно пробормотала: — Это всё… этот голос, тьма… так себя чувствуют те, на ком используют личинку? — она обняла себя, вся трясясь. Риллиан одарила её презрительным взглядом, на всякий случай вставая рядом с Шэдоухарт. Идиотка, какая разница? Им-то больше этого испытать не грозит, если будут держать такую полезную штучку при себе. Лаэ’Зель прищурилась: — Так вот какой артефакт искал Кит’рак… откуда он у тебя? Шэдоухарт кинула затравленный взгляд, прижав многогранник к груди. Риллиан нервно улыбнулась. Ну, раз эта штука их защищает, то лучше бы его у Шэдоухарт забрать. Разумеется, та полностью поймёт, чья безопасность важнее всего и с радостью согласится отдать свою игрушку единственной разумной, красивой, талантливой и просто очаровательной в этом безмозглом отряде. Ведь кроме Риллиан тут никого нормального нет! Уилл явно поехал крышей, — возможно от ненависти к гоблинам, тут ещё стоит узнать, — Гейл скучнее своих обожаемых книг по магии, Астарион вампир, Зильвейг ассасинка, Лаэ’Зель страшная и злая, а сама Шэдоухарт поклоняется Шар! Ну кто будет о таких скучать? И какая разница, что по Риллиан тоже никто не будет? Астарион пожал плечами на слова гитьянки: — А есть разница? Эта штука здорово нам помогла, — он внимательно посмотрел на Шэдоухарт, словно думал вот просто перегрызть ей горло прямо тут и забрать вещицу. Девушка поджала губы, ответив прямо-таки ледяным взглядом: — Я должна доставить её во Врата Балдура, так что даже не надейся, что я отдам артефакт кому-либо из вас, — процедила она. Риллиан её словам не удивилась, ведь разумеется её дорогая жрица всё понимает и это просто она про них. Про других. Ну а пока… — Так что это за штука-то? — спросила тифлина, не отрывая заинтересованного взгляда от многогранника. На вид он был лёгким, можно одной рукой схватить и второй оттолкнуть шокированную хозяйку, а затем бегом отсюда. Риллиан редко действовала так грубо, но с кем поведешься… Шэдоухарт пожала плечами: — Не знаю. Мне известно лишь, что доставить её — мой долг. Судя по молчанию, остальные тоже были самую малость поражены, что можно таскать такую ценность в рюкзаке и при этом понятия не иметь, что это вообще такое. Риллиан наклонила голову набок в бессильной попытке понять, это такая неумелая ложь или невероятная правда. Ведь должно же быть хоть какое-то любопытство, интерес, что за вещь тебе поручено нести? Ну должно же. — Какая очаровательная верность, — ухмыльнулся Астарион. Тут же добавил: — Но в любом случае, эта штука охраняет нас, так давайте она не будет работать впустую. Риллиан махнула хвостом, на краю сознания промелькнула мысль, что эльфу не понять этого движения, но то были не её проблемы. Сейчас волновало лишь одно — эта штука, её предназначение и как бы получше использовать. Шэдоухарт, видимо, заметила её взгляд и процедила: — Даже не думай, Риллиан. Собственное имя заставило очнуться, понять, что сейчас некоторые границы переходить не стоит. Тут же натянув маску беззаботного веселья, Риллиан как ни в чём не бывало улыбнулась: — О чём ты? Я просто смотрю. Лучше уж за гитьянки последи, она сейчас у тебя с руками эту коробочку вырвет, — и подмигнула нахмурившейся ещё сильнее Лаэ’Зель. Та тут же прошипела: — И приподнесу её Королеве с твоим языком в качестве трофея, если не заткнёшься. Кажется, всё налаживалось. Липкое ощущение страха и беспомощности растаяло, отпустив её тело и душу, а на смену им, как всегда, пришли веселье и беспечное «сейчас бы выпить!». Лишь спутники портили картину, пока они переходили мост и пытались осторожно спуститься в лагерь, располагавшийся в заброшенном храме Селунэ. Статуи не узнать было невозможно, вон, одну только что с Шэдоухарт обсуждали. Жрица, только взглянув на обстановку, насмешливо хмыкнула, мол, большего такая богиня и не заслуживает. Риллиан подумала, что нужно огрызнуться, но впервые промолчала, занятая попытками обмануть хотя бы себя, раз другим дела нет. В лагере было шумно, воняло мясом и пивом. Жаркий шум заволок всё, даже собственные мысли за ним было не услышать. На все лады орали гоблины: кто-то в попытках затянуть песнь, кто-то в попытках заткнуть не в меру творческого товарища, а кто-то за компанию. Риллиан смотрела на высокие стены, на колонны и думала, что на фоне этого гоблины кажутся ещё отвратительнее. Низкие, кривоногие уродцы, да кем они себя возомнили, чтобы осквернять храм? — Дорогая, расслабься. Бери пример с гоблинов, в конце концов, ты же тифлинг, — сказал Астарион, приобнимая её за плечи и показывая на лагерь, будто сам всех сюда созвал и теперь хвастался какую вечеринку организовал. Холод его пальцев уколол даже сквозь ткань, Риллиан дёрнула плечом, зашипев и хлестнув вампира хвостом. Тот, кажется, её реакции вообще не смутился, наоборот, красные глаза заблестели азартом. Гейл тут же решил вмешаться: — Вам двоим напомнить, что у нас вообще-то есть цель? Хальсин, друид, не забыли? — звучал как недовольный взрослый. Риллиан подумала несколько секунд, а затем засмеялась и подмигнула: — Разуме-еется, но что плохого в том, чтобы немного развлечься? — например, убрав всех этих уродцев отсюда? И тут в неё сзади врезалось что-то низкое, но тяжёлое. Боль вспыхнула в бёдрах, чуть выше коленей. Риллиан чудом не упала, тут же схватившись за Астариона. А она думала день не может стать ещё хуже. Тифлина обернулась, уже думая, что сделает с этим чёртовым гоблином… На неё круглыми и напуганными глазами смотрел медвесычик. Вот почти как та тварь, что они убили днями ранее, только в разы меньше. Тело было не полностью покрыто перьями, местами торчал пух. Да это же детеныш! Риллиан уставилась на птенца, тот вытаращился на неё, после чего ухнул и рванул с места. На его место тут же плюхнулся гоблин в пустой попытке поймать мелкого. Медвесычик же уже был далеко, сшибая стоящих на пути гоблинов. Риллиан проводила его взглядом под тихие слова Зильвейг: — Должно быть это дитя той, что мы убили… — она звучала так, будто смерть этой несчастной твари, способной съесть весь их отряд за один присест, переживала больше, чем за собственную судьбу. Риллиан фыркнула, в какофонию голосов включился ещё один, резкий и пронзительный: — Ну всё, хватит с тебя! Кончилось время! — гоблинша стояла на ящиках и смотрела на сородича с его неудачными попытками поймать медвесычика. Зверёныш метнулся к колонне и прижался к ней, с затравленной злостью уставившись на лагерь. Остальные гоблины уже не обращали на него внимания. Глядя, как ругается хозяйка мелкого и его загонщик, Риллиан лишь презрительно фыркнула. Ну что ещё ожидать от уродцев? Но от взгляда на медвесычика что-то неприятно потянуло внутри давно забытыми чувствами. — Я не беда, я… Так, забыть. Прошлое в прошлом, нечего о нём вспоминать, нужно думать лишь о настоящем. А в настоящем ей просто хотелось повозиться с редкой и опасной зверюшкой, в этом желании нет ничего сверхъестественного, необычного или вроде того. Просто любопытство, ничего более. — Ты куда? — спросила Шэдоухарт, но останавливать не стала. Риллиан обернулась: — Ты видела какой милый? Хочу потрогать, — хихикнула она. Гейл посмотрел на медвесыча, затем на неё. Подумал немного и спросил с притворным участием: — Ты же в курсе, что эти когти у него не для красоты? Кроме того, сила укуса даже детёныша… Хотя кому я это объясняю, — перебил он сам себя. Риллиан тем временем подошла к медвесычику, распихивая пьянь. Воняло пролитым пивом и кровью. С костров шёл жар, шипело мясо и даже от лёгких ноток жареного во рту появилась слюна. Риллиан постаралась не обращать внимания, присела рядом с мелким. Тот вытаращился на неё с недоверием, чирикнул, роя лапой землю. Риллиан присела на корточки в попытке показать, что не обидит. По телу зверёныша прошла дрожь. Страх, отчаяние, желание вернуться домой, к матери. Но той больше не было, оба это знали. Были лишь уродцы вокруг. И Риллиан. Он должен был её помнить, в конце концов, именно Риллиан наткнулась тогда на его мать и начала драку. И всё же зверёныш понимал, что кроме неё помочь ему никто не сможет. Это ощущение власти приятно щекотало в груди. Риллиан протянула руку, чтобы мелкий почуял запах и запомнил его. Потом придёт в лагерь, если сможет дорогу найти. — Эй, ты что там делаешь, рогатая? — голос гоблинши заставил медвесыча обратно прижаться к земле, зашипев. Рилллиан повернулась к «хозяйке» существа: — А ты что делаешь? Тебе зачем вообще такой? — она встала, наслаждаясь, как гоблинша вынуждена задирать голову, чтобы смотреть ей в глаза. Краем глаза увидела, как к ним уже подходит Уилл. Гоблинша фыркнула: — Для курогонства! Хочешь заработать — загони его куда сказано, — кажется, она своей идеей гордилась. Риллиан с сомнением посмотрела на мелкого. Тот ответил печальным взглядом круглых глаз. — Ну, скажем прямо: это не курица. Это медвесыч, — в тон прокралась насмешка. Уилл коснулся её плеча и тихо спросил, что она делает. Риллиан отмахнулась под рассказы гоблинши, какой же медвесыч проблемный, как всю птицу пожрал и бла-бла-бла. Девушка шепнула: — Делаю твою работу: спасаю несчастное плененное создание, — и осклабилась усталому вздоху. Уилл покачал головой, потирая переносицу, тем временем Риллиан объявила: — Прекрасно! Тогда я его забираю, — показала она на медвесыча. Гоблинша шокированно вытаращилась на Риллиан, затем перевела взгляд на медвесыча, снова на неё, снова на медвесыча. Сама тифлина уже твердо всё решила и готова была пробивать любые преграды. — Э? Слыш, рогатая, совсем, что ли? Я как зарабатывать буду? — она сжала кулаки и пыталась выглядеть угрожающе, но Риллиан лишь хотелось щёлкнуть её по не в меру длинному носу. Она наклонилась, ухмыляясь, и доверительно сказала: — Подумай лучше, гоблин. Это он сейчас мелкий и уже столько ест, а когда подрастёт, то что будет, представила? А медвесычи растут быстро, спроси кого хочешь, — она кивнула на детеныша. Тот царапнул камень в печальном ожидании своей судьбы. Гоблинша прищурилась, задумавшись. Бросила взгляд на мелкого, задумчиво бормоча себе что-то под нос. Затем посмотрела на Риллиан, будто пытаясь понять, может ли эта тифлина её обмануть. Риллиан в ответ невинно улыбнулась с самым искренним желанием помочь. Снова взгляд на медвесыча. Уилл уже хотел сказать, мол, пошли, как гоблинша всё-таки кивнула: — Ладно, забирай. Найду курятину лучше, — она махнула рукой, уходя. Риллиан тут же присела и протянула руку к медвесычу, но тот, почуяв свободу, рванул прочь так быстро, что тифлина даже не сразу поняла, что произошло. Она посмотрела вслед животному и пожала плечами: — Вот бедолага. Надеюсь, как выйти к лагерю сообразит, — она встала и повернулась к Уиллу. Тот вздохнул: — Ты можешь хотя бы пять минут просто постоять спокойно? Мы там пытаемся придумать что делать, — он схватил её за руку и потащил к отряду. Те говорили тихо и вообще не обращая внимания на снующих вокруг гоблинов. Риллиан увидела, как Лаэ’Зель со всей силы ударила кулаком по раскрытой ладони. Она вообще смотрелась в этом лагере несуразно: высоченная, худющая, раза в три выше и тоньше любого из гоблинов. Так и хотелось поддеть, но рисковать… не, не стоило того. — У меня идея, — сразу заявила Риллиан, даже не слушая, чего там гитьянки говорила. Судя по взглядам остальных, они не сильно были рады новым идеям, но какая разница? Астарион протянул: — Понятно, скидываемся на похороны. — Или лучше сразу перейдём к самоубийству, — добавила Шэдоухарт. Риллиан фыркнула, скрестив руки на груди. Ну и дурни, что не верят в единственного умного, доброго и просто прекрасного члена отряда! А у неё вообще-то план уже есть. — Вы заметили что у них одна лохань на весь лагерь? — пробормотала Риллиан, показывая на эту самую лохань. Оттуда как раз очередной гоблин зачёрпывал кружкой пиво. Зильвейг проследила за ним и сказала, так тихо, что только чудом удалось за общим гомоном её услышать: — Отравить?.. но нельзя же так… — она поёжилась, нервно глядя на всех. Риллиан закатила глаза. «Нельзя» придумали слабаки и идиоты, которые не понимают, что не существует невыполнимого. — Тогда и не участвуй, ассасинка недоделанная, — отмахнулась она. Зильвейг процедила: — Прекрати, — она дёрнулась, уж больно нервно и истерично, аж до умиления. Гейл положил руку ей на плечо и осуждающе посмотрел на Риллиан. Покачал головой, с сомнением сказав: — Вряд ли у них настолько антисанитария, чтобы всем перетравиться из одной ёмкости. — А что теряем? Попробовать-то стоит, — сказала Шэдоухарт. Риллиан тут же встала рядом с подругой, ухмыляясь. Эти уродцы слишком тупы, чтобы догадаться кто их перетравил, даже если это произойдёт на их глазах. Вот, достаточно на любого из них взглянуть! Уилл пожал плечами: — Чем больше гоблинов сдохнет, тем лучше. — Клинок говорит дело. Хоть и стоит просто перерубить их всех, — бросила Лаэ’Зель. Риллиан победно оскалилась, уставившись на Зильвейг. Та взгляд тут же отвела, даже не пытаясь возражать. Ну ей же и хуже, раз спорить не будет. Астарион вытащил флакон тёмно-зелёного цвета. Хмыкнул, разглядывая его: — Это будет быстро… Надеюсь, ты собираешься поучаствовать в веселье, дорогуша, — он ухмылялся так, что Риллиан еле сдерживалась от смеха. Уже заранее, просто чувствуя сколько же веселья принесет ей эта маленькая выходка. Она повисла на Шэдоухарт под раздраженное «руки при себе держи», не услышанное за общим шумом и собственным вырвавшимся всё-таки хохотом. План был прост: Астарион как можно незаметнее подливает яд гоблинам и дальше все убираются с глаз уродцев, пока те не сообразили что к чему. Риллиан в случае чего должна была отвлечь всех, возможно вынудить выпить отравы красивым тостом, а затем бегом к остальным и внутрь, в храм. Разумеется, все назвали идею самоубийством, но возражения этим и ограничились. Риллиан краем глаза следила за вампиром, как тот склоняется над лоханью и будто бы думает, набрать пива или всё-таки не стоит. Сама тифлина уже заранее напевала под нос мелодию, готовая затянуть на весь лагерь, чтобы остальные поддержали и от веселья кровь быстрее потекла по венам, разнося яд. Астарион отошёл от лохани. Тут же к ней подскочила гоблинша и набрала пива. Стоило ей обернуться, как её взгляд пересёкся с Риллиан и тварь осклабилась, подходя демонстративно расслабленно и уверенно. Хмельным голосом протянула: — Эй, тифля! Выпьешь или кишка тонка? — в руках у неё было две кружки. Риллиан, не задумываясь, выхватила одну, чудом не облившись. Засмеялась, как бы случайно подходя к Астариону: — Да не просто выпью, тост произнесу! Что думаешь, дорогой? — она прижалась к нему, уже смеясь как выпившая. Разум был чист и от алкоголя, и от любых лишних мыслей. Астарион посмотрел на неё со смесью удивления и раздражения, но всё-таки отстраняться не стал: — Что же, вперёд, — и очаровывающе улыбнулся гоблинше. Риллиан запрокинула голову в хохоте. Затем взглянула на гоблинов вокруг и воскликнула: — Эй, все сюда! — подняла кружку, расплескав часть пива, — Выпьем же! За Абсолют! За нас! — последний тост потонул во всеобщих одобрительных криках. Гоблины с радостью окунулись в праздник. Запах пива стал ещё резче и ярче. Риллиан обернулась к спутникам и тут заметила, как к ним пристали гоблины. Зильвейг взяла у них кружку с пивом. Тифлина уставилась на это, приоткрыв рот. Астарион повернулся следом и тихо выругался: — Идиотка. Яд быстродействующий, — что-либо делать он, впрочем, не собирался. Риллиан ухмыльнулась, глядя на вытянувшиеся лица спутников. Как мило, переживают за свою бесполезную рохлю, разве это не очаровательно? Так о ней беспокоятся, будто бы хоть какой-то толк есть от этого создания. И так волнуются, так волнуются! О Риллиан так вряд ли бы кто волновался. Зильвейг будто бы случайно пролила пиво и неловко засмеялась. Гоблины тут же потеряли интерес и предпочли спорить, кому больше пива достанется. Риллиан фыркнула, отворачиваясь. — Дорогая, не расстраивайся ты так, а то скоро ещё сильнее посинеешь, — насмешливо сказал Астарион. Риллиан огрызнулась, убирая кружку на стоящий рядом стол: — Я всего лишь надеялась на хоть что-то интересное… — Непонятные видения с этим их «Абсолютом» тебе недостаточно интересны? Что ж, будем знать, — сказал Астарион, за руку утягивая её к остальным. Тифлина насупилась, но ничего не ответила. Уилл уже вовсю вился вокруг своей ненаглядной полудроу, та смущенно улыбалась. Лаэ’Зель фыркнула: — Закончили наконец? У нас мало времени. И тут одновременно с её словами один из гоблинов упал, дёргаясь в конвульсиях. Один за другим, остальные так же падали, извиваясь. У особо невезучих изо рта шла пена, другие тихо умирали, закатив глаза и застонав напоследок. Риллиан наблюдала за этим, но внутри было равнодушие: ни радости, что эти уродцы сдохли наконец, ни вины, что сдохли они по её вине в том числе. Гейл протянул: — Надеюсь, они не собираются… — договорить он не успел. Одна из гоблинш, в паре метров от Риллиан, завизжала: — Это всё ты, сучка рогатая! Ты нас отравила!